С любовью, Кит

– Ты их знаешь? – шепчу я, наклонившись к уху парня.

– Первый раз вижу, – отвечает он и, видимо, чтобы окончательно меня добить, добавляет: – Но кажется, они знают меня.

5. Первый парень в Дижоне

Они называют его Эдуардо. Что-то говорят, шутят, поворачиваются, чтобы объяснить, куда мы едем, на что Кит каждый раз бурно реагирует.

– Что они хотят?

– Понятия не имею, – шепчет он и показывает хозяину авто большой палец вверх. Я тоже заставляю себя улыбнуться, чтобы не казаться неблагодарной.

– Ты же с ними только что разговаривал! – ору на него шепотом.

– Мои знания итальянского ограничиваются шестью месяцами проживания в этой стране. То есть очень сильно ограничиваются.

Прекрасно.

– Не дрейфь, по крайней мере, мы доберемся до города.

До города мы и правда добираемся, но с одним «но». Машина останавливается возле огромной гостиницы, и, стоит нам с Китом выйти, нас окружают:

– Наконец-то они приехали! Церемония через час!

Эти люди слишком нарядные, и только сейчас я замечаю, что отель забронирован для свадьбы.

– Добро пожаловать! Анна-Мария, – представляется женщина, в который раз обращаясь ко мне как к «Колетт». Либо я не знаю этого слова, либо она решила, что зовут меня именно так.

– Нет, вы не поняли, – пытаюсь объяснить я. Но она лишь отвечает: «Время не ждет, моя дорогая», – и подхватывает меня под локоть, уводя в дом.

– Кит, – шепчу я, – Они принимают нас за кого-то другого?

Он дергает плечами, словно извиняясь:

– Кажется, они думают, что мы приглашенные друзья жениха, чей самолет задержали.

– И почему они так думают?

– Возможно, я что-то напутал. Это вышло случайно.

– Кит, – шиплю я.

– Или не случайно…

– Кит!

Но договорить я не успеваю, потому что нас разделяют, уводя в разные стороны.

– Все уже готово, милая, не переживайте. У тебя даже есть двадцать минут, чтобы принять ванну.

Ванна. Это слово действует как ключ к моему сердцу. После пыли дорог смыть грязь с волос и кожи – единственное, чего мне сейчас хочется.

– Спасибо большое, вы очень милы. – Я обнимаю эту женщину с благодарностью, все меньше слыша голос Виктории и все больше чувствуя в себе Адель.

Номер, в который меня привели, наполнен деревенским шармом. Кругом дерево и лен, в вазах сухоцветы, а на окнах занавески с бантиками. После душа от меня пахнет фиалкой и розмарином, а на кровати уже ждет венок на голову и платье, белое с крупными цветами. Надеюсь, я не подружка невесты, а то, стоя у алтаря, будет сложно объяснить, кто я и как здесь оказалась. Одевшись, я тщательно разглядываю отражение в зеркале и сама себя не узнаю. Но мне нравится.

Когда я спускаюсь вниз, понимаю, что свадьба тематическая. Хозяева устроили церемонию прямо на улице, поставив большой шатер и арку из полевых цветов. Здесь много света и воздуха. Все украшено кружевом, лавандой и белыми фонариками. По краям стоят столы с закусками, играют музыканты, бегают дети. Все гости одеты в стиле прованс. Достав телефон, я собираюсь сделать пару фото, но останавливаюсь, увидев Кита.

Он ждет меня, опершись бедром о каменную колонну. На нем коричневые брюки, светлая, сотканная из грубых льняных нитей рубашка, две верхних пуговицы которой расстегнуты, а рукава подвернуты до локтей и, о боже, подтяжки. Увидев меня, он делает шаг навстречу и присвистывает.

«Дыши», – командую сама себе. Это всего лишь парень. Все они из одного теста слеплены. И этот не исключение.

– Вау, – разводит он руками. – Твоя красота сбивает с ног.

Я подхожу ближе и, дернув за лямку подтяжек, щелкаю его словно резинкой:

– А ты сегодня первый парень на деревне, мсье Кит.

Он улыбается в ответ, окидывая меня весьма заинтересованным взглядом. Мы стоим, молча глядя друг на друга и улыбаясь, как заговорщики, разделяющие на двоих одну тайну.

«Что дальше?» – спрашивают его глаза. В этот момент мне хочется взять его за руку и сбежать, но начинается церемония. Нам приходится разойтись по разные стороны. Молодым преподносят хлеб, точь-в-точь как раньше на русских свадьбах, и бросают в новобрачных зерно. Жених с невестой выходят на первый танец, а потом к ним присоединяются и гости. Я теряюсь среди пар. Кто-то прикасается к моему локтю.

– Кит, – улыбаясь, оборачиваюсь я, но вдруг сталкиваюсь взглядом с другим. Первая мысль, которая мелькает в голове: мне нравятся его брови. Прямые, в меру густые и широкие. Как у моего отца. Несмотря на то что я ничего не знаю об этом парне, подсознательно чувствую в нем уверенность и спокойствие, так редко присущее молодым людям в наши дни.

– Знаю, что преступление так говорить, но вы своей красотой затмили даже невесту, – чуть наклонившись ко мне из-за шума музыки, произносит он и протягивает веточку оливы.

Наше прикосновение длится не более секунды, но даже я, человек, не любящий случайных тактильных контактов, не убираю руку.

– Жан-Кристоф Картье, – представляется незнакомец. – Мы с Питером учились в бизнес-школе.

В его голосе столько невысказанного желания все держать под контролем, что от восторга у меня аж волоски на руках поднимаются. Возможно, виной тому чистый французский, а может, дело в том, что моя страсть – парни, которые напоминают мне отца, но как жаль, как же жаль, что мы не встретились в Москве.

Мы смотрим друг на друга. Парень не отводит взгляд, а я, не стесняясь, его разглядываю. Темные волосы, нос с горбинкой, упрямая линия губ и четкая линия подбородка.

– А мы… давние знакомые… с невестой, – уточняю я, чтобы не попасть впросак, если он решит узнать поподробнее.

– Надолго во Францию?

– Увы.

– Очень жаль, я бы так хотел показать вам город.

Я поднимаю брови, несколько смущенная таким предложением, на что Жан-Кристоф тут же добавляет: – Если вы не против конечно же.

– К сожалению, не выйдет. – Я возвращаю ему веточку, лишь сейчас заметив, что он вытащил ее из стоящей на столе вазы. – Но, как говорит один мой друг, если это судьба, обязательно свидимся.

Кстати, где он?

– Тогда буду ждать новой встречи. – Медленно наклоняясь, он берет меня за руку и целует пальцы. А я оставляю в памяти мягкость его прикосновений и восхищенный взгляд его глаз.

Когда я возвращаюсь в шатер, Кит, присев на угол стола, жует канапе со странным паштетом цвета колосящейся плесени. Судя по тому, что он закидывает их в рот по два за раз, аппетит у него отличный. Заметив меня, вытирает салфеткой уголки рта и окидывает меня таким голодным взглядом, словно и не пообедал вовсе. Отставив тарелку, направляется в мою сторону, и мы встречаемся в центре, словно пара, вышедшая потанцевать.

– Ты б не налегал на чужую еду с таким усердием, – шепчу я, чуть наклонившись, чтобы никто нас не услышал.

– Это еда для гостей, а мы гости. Расслабься уже наконец и получай удовольствие.

– Для приглашенных гостей, – уточняю я, – а нас никто не приглашал. Только такая наглая морда, как ты, может заявиться на чужой праздник и трескать там за обе щеки.

– Если бы не такая наглая морда, как я, ты бы до сих пор сидела у дороги.

– Я бы сидела в автобусе, вставив в уши наушники, слушала что-нибудь из Баха и любовалась видами.

– Ну, видами ты и тут можешь полюбоваться, – говорит он, явно намекая на себя. Вдруг начинает играть Сюита № 32 в исполнении небольшого струнного квартета, и Кит довольно улыбается. – Судьба, как я и говорил, – мягко притягивает он меня в свои объятья, и я вдруг чувствую, как тепло наполняет тело. Как вспышка, но только обжигающе приятная.

– Ты чокнутый, – улыбаюсь я, позволяя его рукам крепче обхватить мою талию.

– Просто не представляешь насколько, Адель. А еще я очень люблю танцевать и не делал этого целую вечность.

Мы танцуем несколько медленных композиций, затерянные в толпе. А потом музыка меняется, по залу разливаются ритмы чего-то похожего на современное латино, и в центре мы остаемся почти одни.

Кит разворачивает меня, прижимая спиной к своей груди, мягко ведет бедрами, и я отвечаю на его приглашение. Поймав ритм, отдаюсь чувствам, что зажигаются во мне. Поднимаю руки, следя за его шагом, и чувствую, как на мой живот опускается горячая ладонь.

Стратегия «оставаться максимально незаметными» летит в тартарары. Обходя друг друга по кругу, мы смотрим друг другу в глаза, бросая вызов каждым движением. Теперь я ясно вижу: он когда-то занимался танцами, потому что абсолютно точно задает шаги, темп и плавно переходит от одного движения к другому, но я тоже пять лет отдала балету. И пусть это было в детстве, я понимаю, что могу составить ему конкуренцию.

Мы расходимся не больше чем на метр, но он тут же возвращает меня за талию обратно. Я прижимаюсь к нему, провожу ладонью по рубашке, прямо там, где сердце, позволяя держать себя так, что наши дыхания почти соединяются. На какой-то момент я даже забываю, что на нас смотрят люди, что никогда не позволю себе столько вольности, и только когда из зала слышатся аплодисменты и восхищенный свист, возвращаюсь обратно на землю.

– Это Эдуардо, школьный друг Питера, – кричит кто-то. Я смеюсь: и здесь успел отметиться! Главное, чтоб его так с самим Питером не познакомили. Хотя и в этом случае, мне кажется, он придумает, как выкрутиться.

Мелодия заканчивается. Но я не отпускаю руки, позволяя Киту держать меня.

– Ты счастлива? – вдруг спрашивает он.

Его руки все еще лежат на моей талии, и я не против. Его глаза находят мои, и я от всей души улыбаюсь. Мы так близко. Разгоряченные, взмокшие, быстро дышим после танца. Самый честный ответ, который я могу дать:

– Да.

Я касаюсь его лица и откидываю с его лба волосы. Даже растрепавшиеся, они выглядят так, словно их специально долго укладывали, но одна прядь, чуть взмокшая, все время падает на глаза.

– Значит, мне удалось, – произносит Кит, задерживая дыхание.

– Что именно?

– Заставить эти губы улыбаться. – Его глаза останавливаются на них, словно планируя поцелуй. Жар медленно опаляет мои шею и щеки, а Кит продолжает уже шепотом: – Как только я их увидел, такие строгие, сжатые, клянусь, мне захотелось целовать их так долго, пока на них не появится улыбка.

Я задерживаю дыхание, когда он наклоняется, и вдруг кто-то кричит:

– Вот эти!

Мы одновременно поворачиваем головы. У входа в зал стоят Анна-Мария с мужем, двое охранников из отеля, а рядом с ними молодая пара. По чемоданам, что они держат в руках, я понимаю, это и есть настоящие Эдуардо и Колетт.

6. Философия К

– Бежим!

Кит хватает меня за руку, и мы на самом деле бежим. Мимо столов и вазонов с букетами, мимо танцующих и замерших в непонимании гостей, перепрыгиваем через ленточные ограждения и огибаем колонны, прочь из гостиницы. Сквозь стеклянный холл к воротам, резко тормозя, потому что один из охранников накидывается на Кита. Отпрыгнув в сторону, я вскрикиваю, задев бедром угол стола, с которого падает ваза с цветами и разбивается прямо у моих ног.

Именно этот погром, что я нечаянно устроила, каким-то чудом и помогает Киту отбиться. Снова соединяя ладони и расталкивая пешеходов, мы проносимся мимо лавок и бакалей, вагончиков с сувенирами и завешенных футболками лотков, что толкни – и разлетятся по всей улице. Я не чувствую боли, не чувствую страха. Мои ноги летят, словно на них надеты сапоги-скороходы, и даже разница в росте не мешает мне поспевать за Китом. Рядом с ним я будто становлюсь старше, выше, смелее. Я больше не Виктория Северова, дочь генерального директора крупнейшего в стране строительного холдинга, сегодня я девушка со страниц тех самых романтических книг, которые никогда не читаю.

Улицы сменяют одна другую. Широкие бульвары, украшенные цветами и яркими вывесками, разноцветные козырьки и острые шпили – все сливается в один хоровод огней. Легкие горят, в боку колет, но мы продолжаем бежать. На нашей стороне молодость и безумие. И может, еще немного везение, ибо охрана отеля уже давно не в той форме, чтобы участвовать в погонях.

Перебежав на красный, мы залетаем в проулок между домами, и только тогда Кит останавливается. Мы замираем друг напротив друга, переводя дыхание. Его рука все еще крепко сжимает мою ладонь, и я чувствую, как громко стучит его сердце. А потом мы начинаем смеяться, уже не скрываясь. Щеки Кита раскраснелись, грудь поднимается в такт дыханию. Он опирается спиной о стену дома, прижимая меня к себе одной рукой, и целует в висок. Как будто родной. И мне правда кажется, будто мы знакомы вечность.

Такой красивый. Такой безумный.

– Кит, – шепчу я, чувствуя, как бьется его сердце в такт с моим.

– Да? – мягко отвечает он также шепотом, не сводя с меня глаз. Я кладу ладони ему на грудь, и мы оба замираем, как будто ожидая чего-то.

– А как же наши вещи? – шепчу я. – Сумки ведь остались в отеле.

Он вымученно прикрывает глаза, запрокидывая голову, а потом поднимает руку и гладит меня по щеке:

– Адель-Адель, умеешь же ты момент испортить. Идем, – улыбается он.

– Куда? У нас ни паспортов, ни денег. Даже мой телефон остался где-то там, на одном из столов банкета.

– За вещами, – отвечает он как что-то само собой разумеющееся. – Неужели ты думаешь, что я про них бы забыл?

– Нет?

– Забрал и спрятал. В тайном месте.

– И мои тоже?

– Разумеется.

В голове тут же рисуется полная картина. Значит, пока шла регистрация, он успел вернуться в отель, забрать наши вещи и спрятать где-то в городе?

– Ты заранее знал, что так случится? – хватаю я его за локоть, чуть обгоняя. Он останавливается.

– Предполагал. Я предполагал, что так может случиться.

А потом мы вместе заходим в небольшой магазинчик, где в камере хранения действительно лежат наши сумки.

– Подержи, – протягивает он мне свой рюкзак и прямо здесь снимает подтяжки, запихивая их в ячейку. Я прощаюсь с ними взглядом. Жаль, они мне так нравились.

– Совсем легкий, – говорю я, взвешивая его сумку в руках и ожидая более солидную поклажу.

– Так и есть. Когда я впервые приехал в Ниццу, у меня с собой было два чемодана вещей. Но чем дольше я здесь жил, тем яснее понимал: человеку не надо много. Так что я выбросил все ненужное, настроил отсчет шагов на смарт-часах с нуля и просто вышел за дверь. Так шагов становилось больше, а вещей меньше, и в какой-то момент я понял, что свободу не положишь в рюкзак.

Ну надо же. На каждый вопрос у него всегда есть идеальный ответ. Избавляющий еще от сотни вопросов.

– Думаю, стоит назвать это Философией К.

– Философией К? – смеется он.

– Ну да. Философия Кита.

Его взгляд опускается к моим ногам, и он хмурится:

– У тебя там кровь.

– Серьезно? – Я склоняюсь вниз. На щиколотке небольшой порез. Но мне не больно. Скорее всего, просто царапина от осколков разбившейся в отеле вазы.

– Идем, надо бы промыть.

Сначала мне кажется, что Кит тащит меня в туалет, и я гадаю, какой он выберет – мужской или женский, но ровно за метр до двери он сворачивает в комнату для пеленания младенцев:

– Сюда никто не войдет.

Отлаженными движениями он включает воду, срывает со стены бумажное полотенце и мочит под краном.

– Да все нормально. – Я останавливаю его за плечо. – У тебя на лице тоже кровь, – говорю, забирая мокрую салфетку из рук и прикладывая к его брови.

– Прости, что так вышло, – шепчет он. Его глаза сосредоточенно смотрят в мои, будто убеждая, что я не обязана помогать ему, но в то же время умоляя не прекращать. – Это был мой прокол.

– Случайность, – отвечаю еле слышно, осторожно промокая уже засохшую на его виске кровь. Я прикасаюсь к нему по своей воле, не в силах отвести взгляд. – Ты же сам говорил: от судьбы не скрыться.

Кит делает шаг назад, и сначала мне кажется, будто он решает разорвать эту связь, что медленно завязывается между нами, но он снова отматывает несколько бумажных полотенец, опускается передо мной на корточки, ставит мою ногу на свое колено и медленно вытирает кровь. Я забываю дышать, глядя на то, как сосредоточенно и аккуратно он делает это. А потом наклоняется, почти касаясь губами, и нежно дует. Почти как мама в детстве, когда мы с братом разбивали коленки.

Заклеив ранку пластырем, Кит встает, берет меня за руку и так же уверенно выводит из служебного помещения. Я не спрашиваю, куда мы идем. В этот миг мне становится все равно. Мне спокойно просто оттого, что он рядом. Все, что я знаю, что не хочу отпускать его руку. А что будет завтра – не важно.

7. Мсье Гангстер

Когда мы выходим на улицу, солнце уже почти спряталось, один за другим зажигаются фонари. Мы шагаем вдоль уютных мощеных улиц с многовековой историей, и я любуюсь этим крошечным кусочком Бургундии, впервые не торопясь. Не поглядывая каждые десять минут на часы, опасаясь, что автобус уедет, не суетясь.

– Как давно ты путешествуешь?

Кит прищуривается, словно прикидывая в уме точное количество дней:

– Пару лет.

– Но… как же учеба? – Я знаю, что такие девушки, как Адель, не должны совать свой любопытный нос в подробности чужой жизни, но все равно не могу удержаться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Историю, изменившую жизнь Адель, можно прочитать в книге «Парадокс Севера». – Примеч. автора.

2

Сюита № 3 Ре Мажор, И. С. Бах. – Прим. автора.