Заря и Северный ветер. Часть I

Глава 6. Южная жизнь

Замок Ярый шип был отрезан от города крепостными стенами и смотровыми башнями. Все входы охранялись камерами и широкоплечими дозорными в песочной форме: никто не мог войти или выйти без ведома Виктора. Ирина убедилась в этом, когда однажды на прогулке ускользнула от Авроры и попросила дюжего стражника открыть ворота. Ответом ей был красноречивый взгляд – на неё смотрели как на дурочку. Позже Александр (так Виктор велел называть Сашу, саму же Иру иначе как Ириной и не звали) пристыдил её за самоубийственное легкомыслие. Мол, нельзя так безрассудно рисковать собой, агенты сиверов только и ждут, когда она сама бросится им в руки. Ирина хотела огрызнуться, но прикусила язык. Александра задевало её недоверие, и она не могла сказать ему, что просто хотела убедиться, что город настоящий, что он действительно другой. Расценив её молчание как протест, Александр напомнил, что она сама обещала «погостить».

Ирина гуляла по внутренним дворам, пересекала мощёные дорожки между арками древних построек, заглядывала в конюшни и гаражи, сидела в тени парка у пруда… Она видела, как замок ведёт свой размеренный быт, как живут его обитатели: хозяева, многочисленные работники, молодые ученики Александра. Последние почти не покидали свою территорию за парком, они жили изолированно во флигелях и тренировались в своих корпусах. Всё выглядело слишком сложным для постановки. Можно было бы разыграть отдельные сцены, но создать целый уклад… Невозможно. Ради чего? Ради неё? Смешно. И всё же что-то не давало ей покоя.

Ощущение фальши не исчезало, хоть и не находило подтверждения. Иногда Ирине казалось, что она спит, что это глубокая кома, затянувшаяся фантазия или виртуальная игра… Она чувствовала себя запертой где-то на юге страны в секте с чудными верованиями. Разные объяснения сменяли друг друга, но ни одно не укладывалось в привычную реальность, и она решила: если выхода нет, остаётся принять эту «правду» – хотя бы на время. Надолго её не хватало. На смену одним сомнениям приходили другие.

Погружаясь в новый быт, Ирина ощущала странное затяжное ожидание. Мало-помалу разобравшись в себе, она поняла: ей нужен откровенный разговор с «братом». Она ждала этого момента напряжённо, с внутренней уверенностью, что рано или поздно Виктор сам пригласит её в кабинет, расскажет о семье, родителях, себе. Она словно стояла у закрытой двери, веря, что её точно откроют. Но дверь оставалась неподвижной. Виктор постоянно был в разъездах и редко задерживался в замке на несколько дней: «реформирование Совета старейшин требовало его прямого участия». Всю заботу о «сестре» он сложил на Александра, Аврору и Софию. Даже дома он исчезал в рабочих заботах: заседания в Зале совета, переговоры, документы. Вечерами часто вместо него семейным ужином руководила его жена.

Софию Ирина увидела через несколько дней после экскурсии. В столовой, украшенной замысловатыми орнаментами и вычурной позолотой, собралась за обедом вся семья. Одетая в чужую одежду, расшитую узорами, Ирина чувствовала себя неловко и нелепо. Она словно попала в глянцевый сериал, в котором красивые и богатые герои в красивой и богатой обстановке чинно ведут светские беседы, поскрипывая вилкой и ножом. Ей казалось, что она здесь лишняя, что ей как можно скорее нужно уйти. Официальное знакомство с семьёй, устроенное Виктором, только усилило её смущение. Александр уже успел представить Ирину её новым «родственникам» – двоюродной племяннице Зоряне и шурину Евгению. За ужином они старались быть с ней деликатными и дружелюбными, но вот София…

Эта царственная ярчанка с глазами, чернеющими, как грозовое море, сжатыми в тонкую линию губами и идеально уложенными в чёрный узел волосами держалась холодно, словно выставив незримый щит. Внешне жена Виктора была безупречно красива, но надменное выражение лица и громовой жгучий голос создавали отталкивающее впечатление. София держалась независимо, словно смотрела на всех с высоты, которой никто не мог достичь. Ирине она уделяла не больше внимания, чем остальным, будто появление внезапно найденной «избранной» было в замке обычным делом. В этом сдержанности сквозило нечто большее, чем просто равнодушие. Ирине казалось, что за ней скрывается нарочитое пренебрежение.

– Опять чем-то недовольна, – как-то после обеда шепнула Аврора, когда девушки поднимались по центральной лестнице.

– Она всегда такая? – тихо спросила Ирина.

– Только когда ссорится с Виктором. А ссорятся они постоянно. Думают, что никто этого не замечает. Они даже живут отдельно, на четвёртом этаже.

Зоряна, опередившая их на несколько ступеней, обернулась и посмотрела на Аврору так, будто та сказала нечто неуместное – в её жемчужно-серых глазах промелькнуло неодобрение.

– На моей памяти они никого не пускали на свою территорию, – невозмутимо продолжила Аврора, – хотя с ними рядом недолго жила Илга.

– Это кто?

– Младшая сестра Софии. Ей готовили хорошее место рядом с Виктором. Надеялись, она остепенится, возьмётся за ум, займётся карьерой. Для этого София и привезла её сюда. Но они разругались. Илгу отправили обратно к родителям. Ты же видишь, характер у Софии не цветочный мёд…

– У всего есть свои южные и северные стороны, – неожиданно перебила обычно молчаливая Зоряна.

– Я лишь хочу сказать, что София бывает несправедлива и нетерпима к тем, кто отличается от неё, – вздохнула Аврора. – Мне нравилась Илга. Она совсем другая – открытая, остроумная, дерзкая. Ты бы слышала, как она разговаривала с Виктором! Никто не осмеливался ему так отвечать!

– Они тоже ссорились?

– Да нет… Просто она слишком многое себе позволяла. Могла съязвить, посмеяться… ослушаться. Говорят, её видели с Черновым. С Владимиром. Но это слухи! Она, конечно, сумасбродка, но не настолько же, чтобы путаться с сивером, – Аврора смешно высунула язык, изображая тошноту. – Но птица не поёт без причины, а люди не шепчутся без повода. Когда она опять сбежала на Ту сторону и купила бар, Кирилл хотел её вернуть. Но она испарилась, как роса на солнце. Столько яров бросили на её поиски – не смогла бы она сама удрать. Может, и правда Чернов ей помог. Это потом уже Кирилл смирился, что дочь, мол, непутёвая. А тогда шуму столько было, молвы.

Зоряна взбежала на несколько ступенек вверх, отгораживаясь от разговора. Одёргивать Аврору она больше не собиралась, но и слушать её тоже не хотела. Ирине стало не по себе, и она попыталась сгладить неловкость:

– Сёстры часто не похожи друг на друга. Это нормально. У меня были одноклассницы-близняшки, они только внешне…

– Да это понятно! – оборвала её Аврора. – Просто прежде чем кого-то упрекать в гнилых ветвях, стоит внимательнее посмотреть на своё древо, – она поморщилась, но тут же вздохнула, сбавляя резкость:

– Нет, Илга славная, конечно. Жаль, что она тут не осталась. Зато Евгений прижился…

Только Ирина открыла рот, чтобы задать вопрос, как сзади раздался лёгкий топот. Она хотела оглянуться, но что-то тёплое и ловкое коснулось её талии, коротко щекотнуло сквозь ткань.

– Ой! – она вздрогнула, едва не подпрыгнув.

– Проверка на бдительность провалена! – раздалось над её ухом. – Девушки, не задерживайтесь, – это был Александр. – На заседании солнце без вас не взойдёт.

Он весело ухмыльнулся, подмигнул Ирине и, боком протиснувшись между ней и Авророй, перескочил через две ступеньки разом. Уже обогнув Зоряну, бросил через плечо:

– Доклад по прошениям готов?

– Да, – Зоряна кивнула на папку у себя под мышкой.

– Отлично!

Александр легко взлетел вверх по лестнице. Ирина возмущённо фыркнула, но уголки её губ дрогнули.

– Он всегда такой, – пробормотала Аврора. – Даже Виктор его не перевоспитал.

– Евгений – это же брат Софии… – вернулась к разговору Ирина, когда Александр скрылся наверху.

– Угу. Который вечно в костюмах и зализанный такой…

– Он не зализанный! – Зоряна резко обернулась. – Он просто всегда собран. Он ко всему подходит ответственно и серьёзно, – она машинально пригладила копну мелких тёмно-русых кудрей, но, стоило ей убрать руку, как они тут же снова взъерошились.

– Ага, – с лёгкой насмешкой протянула Аврора, – как и полагается Председателю Центрального банка Света яров. Евгений – главный помощник Виктора по экономическим вопросам. В его отношения с Софией он не лезет, поэтому и остаётся на своём высоком месте.

– А мне показалось, что Виктор и София подходят друг другу, – снова попыталась разрядить обстановку Ирина. – Они как будто похожи…

– Ага, как две статуи.

Зоряна шумно выдохнула, отвернулась и молча пошла наверх.

– Ой, прости! – спохватилась Аврора. – Он же твой брат…

– Ничего страшного. Виктор мне вообще сначала не понравился, – Ирина сдержалась, чтоб не добавить «да и сейчас не особо нравится».

Аврора ещё мгновение задержалась рядом, но потом встряхнула плечами, окликнула Зоряну и бросилась её догонять: девушек ждали на собрании. На втором этаже она махнула Ирине рукой и, не сбавляя шаг, скрылась в коридоре, ведущем к Залу совета. Сама Ирина свернула к себе в комнату.

По пути она пыталась оправдать этот разговор. Да, это были сплетни. И всё же… Аврора не была такой всегда. Всё началось с обеда. Ирина случайно задела бокалом край стола, и София, даже не взглянув её сторону, холодно произнесла: «Надеюсь, деньги потрачены не зря. В прошлый раз пришлось менять скатерти». После этих слов лицо Авроры окаменело. Она напряглась, стиснула вилку и до конца обеда ела молча, с показной аккуратностью. Возможно, на лестнице она просто позволила себе то, что не могла сделать открыто: выплеснула обиду, выговорилась.

Ночью Ирина поняла, что причина могла быть глубже. Ей показалось, что Авроре тоже здесь неуютно. Когда замок затих и погасли огни, Аврора бесшумно пробралась в её комнату. Заглянув внутрь, она приложила палец к губам, затем впорхнула с подносом, на котором дымилось какао и лежали имбирные печенья. Подойдя к кровати, она поставила поднос на край, аккуратно подвинула подушку, забралась с ногами и, поджав их под себя, устроилась поудобнее.

– Я стащила его из кабинета Виктора, – шепнула она, торопливо вытаскивая из-под расстёгнутого кардигана какой-то альбом. – Он всё равно не заметит. А тебе же нужно знать, с кем ты связалась, – она улыбнулась лукаво и жестом пригласила Ирину сесть рядом.

Вдвоём они долго разглядывали причудливые старые снимки – будто сделанные в разные эпохи, но с одними и теми же нестареющими лицами. Аврора устроила альбом на коленях, подложив под него подушку, и между перелистыванием страниц то прихлёбывала какао, то откусывала печенье, аккуратно ловя крошки ладонью. Ирина медленно крутила свою кружку в руках и то и дело украдкой поглядывала на соседку, всё больше поражаясь спокойствию, с которым та говорила о странных, пугающих вещах.

Как и в день экскурсии, Ирина не запомнила ни имён, ни лиц. Зато узнала, что Авроре всего тридцать один год и что сама она не так давно переступила порог зрелости. Её род, один из старейших, восходил к Новену – соратнику Родослава, единственному человеку в числе великих предков, почитаемых в храмах. Родители Авроры владели обширными землями на юго-западе, но в Ивовых рощах она не жила с шестнадцати лет.

– Почему? – удивилась Ирина.

Пальцы Авроры неторопливо перелистывали плотные страницы. Она помедлила с ответом, затем, будто отмахнувшись от ненужного, небрежно махнула рукой и заговорила с непривычной отстранённостью:

– Когда Анатолий Громов умер, мой отец убедил старейшин, что Виктор слишком молод, чтобы стать главой. Ему тогда было, кажется, пятьдесят с небольшим… Все согласились. Пять лет отец управлял всей южной землёй и опекал Виктора. Он тогда занимался воспитанием молодых яров, был тренером и учителем. Но мой старший брат… – она усмехнулась – коротко и безрадостно. – Он был правой рукой отца. И он совершил преступление.

Аврора отправила в рот остаток печенья, медленно разжевала, вытерла пальцы о салфетку и потом только продолжила:

– Тогда Кирилл Гордеев, отец Софии, созвал Совет. На нём Виктор получил власть… и жену. Вообще, Виктору меня прочили в невесты, но я была слишком мала. Слава солнцу! Вот… Чтобы доказать, что не все его дети заражены чумными идеями, отец отдал меня на воспитание Виктору.

Ирина едва удержалась от вопросов. Какое преступление? Что за «чумные идеи»? Момент для любопытства казался неподходящим. Вместо этого она только спросила:

– Наверно, ты скучала по дому?

– Да, – Аврора закрыла альбом, провела ладонью по обложке. – Но здесь я познакомилась с Александром. Он поддержал меня, и мы… сдружились. Ты знала? Он ведь воспитанник твоего отца. Николай был другом Анатолия, его правой рукой. Он погиб на войне, поэтому Александр рос вместе с Виктором. Анатолий хотел позаботиться о нём. Интересно… теперь они заняли места своих отцов. А ещё он тренирует и обучает молодых яров, как Виктор когда-то. Он будет и твоим наставником. Тебе повезло.

Ирина ощутила странную неловкость, но не смогла объяснить её причину.

– А чем ты занимаешься? – сменила она тему.

– Я? О, я по части «что где достать» и «что как организовать», – весело объявила Аврора.

***

В первые же недели благодаря Авроре у Ирины появилось всё необходимое для комфортной жизни: от гигиенических средств до письменных принадлежностей. Нашёлся даже зарядник для телефона, хотя смысла в нём было мало: связь здесь не работала. Сначала это пугало. Просыпаясь утром, Ирина больше не могла, как раньше, открыть соцсети, пролистать ленту новостей, ответить на сообщения, оставить комментарии у знакомых. Не могла никому позвонить. Она очутилась слишком далеко от всего привычного. Временами ей казалось, что её выбросило на другую сторону земного шара, что она не может вернуться назад, не может попросить помощи. Её словно с корнями вырвали из родного дома и бросили на чужую почву, на которой она не могла прижиться.

С одними ярами всё складывалось легко, как с Авророй, тёплой, разговорчивой, всегда готовой выручить и посмеяться. Другие, напротив, будто были за стеклом: не отталкивали, но и не подпускали ближе. Зоряна всё время пропадала в своём кабинете, утопая в бумагах. Александр рассказывал, что она занимает должность юридического аналитика в Комиссии по частным прошениям – звене, через которое к Виктору стекаются письма южан, надеющихся на пересмотр дела, отмену наказания, восстановление справедливости. Зоряна сортировала эти обращения, составляла отчёты, делала пометки, направляла дела на внутреннюю экспертизу – и решала, какие из них поднимутся «наверх», попадут на стол к Виктору. Казалось, она погружена в работу с головой и будто оградила себя от всего остального.

Аврора, напротив, вовлекалась во всё, что касалось Ирины, и искренне старалась облегчить ей адаптацию. Особенно когда поняла, как тяжело той без привычной цифровой связи. Именно она предложила не забрасывать телефон, а найти ему новое применение: использовать как записную книжку, будильник или фотоархив. «У меня в "Заметках" вся жизнь: списки задач, покупки, напоминалки. Если бы не они, я бы давно забыла, кто я и зачем проснулась», – сказала она с полной серьёзностью. Но все знали, почему на самом деле Аврора не может расстаться с телефоном. В замке она славилась своей страстью к селфи: могла прямо посреди беседы остановиться у витража или колонны, чтобы сделать кадр, пока свет удачный. Этим она вызывала у кого-то ироничную улыбку, у кого-то гримасу открытого раздражения.

Ирина последовала её совету: стала делать снимки, записывать наблюдения, как будто собирала улики. Поначалу это немного помогало: появлялось ощущение, что в происходящем можно нащупать какую-то логику. Но вместо ответов появлялись новые вопросы. Всё чаще её мучила одна мысль: а вдруг это ошибка, вдруг она вовсе не та самая потерянная (и, о боже, избранная) Мирослава. Может, её спутали с кем-то другим? Александр мог часами говорить о семье, их «мире», но всё это оставалось туманными рассказами, без единого доказательства. Его витиеватые обещания «потом» только давили на психику. Устав от них, Ирина прямо предложила сделать генетический тест.

Виктор выслушал её внимательно, не перебивая. Но, когда она дошла до сути, он слегка прищурился – взгляд стал тяжёлым и колким. Похоже, её идея показалась ему переходящей черту дозволенного.

– Если бы я хотел кого-то обмануть, – сказал он тихо, с нажимом, – тест не стал бы помехой.

У Ирины опустились плечи, но Александр встал на её сторону.

Он сумел убедить Виктора. Но надежда увидеть разлом, проход на Ту сторону, растаяла, когда домашний доктор Севастьян взял кровь в процедурном кабинете (в замке был и такой) и несколько лабораторий подтвердили её родство с Виктором. Бумаги выглядели подлинными, и это притупило недоверие, но не развеяло его окончательно. Александр продолжал убеждать: нужно время. Он говорил, что вера Ирины окрепнет, когда она познакомится с историей и культурой своей земли, узнает родственников, увидит весь Юг. Мол, тогда всё встанет на свои места, и она сама переступит границу между мирами. Но когда это случится, он сказать не мог. Виктор опасался покушения. Он считал, что Север уже знает о возвращении «избранной», и велел быть бдительными даже дома.

Ирине пришлось задержаться в Яром шипе ещё на какое-то время. Она жила здесь на положении то ли гостьи, то ли… Она и сама не могла найти подходящее определение для своей новой роли. Запутавшись в фактах и собственном скепсисе, приняла эту странную данность. Она догадывалась: даже если объявит о своём «взвешенном решении», её никто не отпустит. Делать это после результатов экспертизы было и вовсе как-то неловко. Она пыталась мысленно выстроить свою просьбу (или требование?), но так и не решалась произнести её вслух. Поэтому приходилось потихоньку налаживать быт.

За показной легкомысленностью Авроры скрывалась удивительная практичность. С подачи ярчанки спальня Ирины постепенно наполнилась вещами, уютными мелочами, обжилась привычным беспорядком. Скоро она утратила свою отельную безупречность и превратилась в жилую, захламлённую берлогу. Но София не оценила этих перемен. Однажды утром, зайдя к Ирине, она окинула взглядом комнату и холодно заметила:

– Яры чтут наследие предков. Мы храним его, а не превращаем в свалку. Когда приведёшь это место в надлежащий вид, спускайся в библиотеку. Займёшься делом. Тебе пора разобраться в том, что для нас действительно важно.

Как только за Софией закрылась дверь, Ирина до боли закусила губу: она здесь всего лишь гостья, это всё чужое, временное. Секунду она просто стояла, потом бросилась наводить порядок, не давая себе времени на размышления: поспешно застелила кровать, растолкала вещи по ящикам и шкафам, смахнула тряпкой пыль. Только после этого она выдохнула и поплелась на второй этаж.

Библиотека встретила её прохладой и неподвижным, плотным воздухом, пропитанным запахами старой бумаги и дерева. Высокие книжные шкафы, вытянувшиеся вдоль стен, создавали ощущение лабиринта. Их тёмные полки уходили под потолок, а между ними на направляющих двигались узкие лестницы. Проходы между стеллажами напоминали извилистые коридоры и вели вглубь библиотеки. Ирины прошла вперёд, и мягкий ковёр, расшитый тёмными лозами и солнечными узорами, заглушил её шаги, усиливая неживую тишину вокруг.

И всё же первая часть помещения была гораздо уютнее. В углу, у окна, находилась мягкая зона отдыха: глубокие кресла, невысокие диванчики с подушками и журнальный столик, заваленный открытыми книгами, бумагами и стопками карт. У стены стояла магнитная доска на колёсной опоре – единственный чужеродный предмет в этом месте, очевидно появившийся здесь недавно. Приблизившись, Ирина пробежалась взглядом по схемам, картам, нескольким портретам. Похоже, её ждал экскурс в историю. Она надула щёки и медленно выпустила воздух.

Пока не явилась София и урок не начался, она протиснулась к оконной нише, заставленной старинными предметами. В самом её центре стоял необычный механизм – сплетение тонких латунных колец, вращавшихся относительно друг друга. Крошечные стеклянные сферы, вставленные в оправу, плавно двигались, будто подчиняясь невидимому ритму. Ирина протянула руку, но едва её пальцы коснулись самого большого кольца, вся конструкция ожила. Кольца поплыли медленно и бесшумно, отбрасывая блики, а внутри механизма едва слышно щёлкнуло что-то похожее на зубцы часового колеса.

Внезапно в стеклянных сферах (Ирина насчитала их двенадцать) что-то шевельнулось. Казалось, внутри плавали цветные крошечные листья, но прежде чем Ирина успела разглядеть их как следует, механизм снова замер, будто ничего не происходило. И за спиной раздалось весёлое:

– Ну что, ученица, готова к урокам?

Ирина вздрогнула – и тут же испытала облегчение и радость: не София, Александр. Он вышел из книжного лабиринта и, двигаясь легко и непринуждённо, направился к ней. Его пшеничные волосы были зачёсаны назад и закручены жгутом в пучок на затылке. От этого лицо казалось ещё светлее, ещё выразительнее. Александр улыбался, в глазах плясала озорная искорка, руки он потирал с видом человека, которому не терпится приступить к делу.

– Виктор хочет, чтобы у тебя была хорошая подготовка, и мы его не подведём. Я составил график занятий, – он взял со стола листок и протянул его Ирине, – это было расписание на неделю.

– Подъём в шесть? – недоверчиво прочла она. – Общая тренировка в семь?

– Отставить хмурь! – Александр разгладил складку между её бровей. – Не куксись, заря нашей земли! Ветер играет с травой, но ломает сухостой. Трудности не страшны гибким южанам!

– Ну а где мой полдник и сончас?

– Признаю, день у тебя будет насыщенным, нагрузки немалые. Но я оставил тебе свободное время, – он подошёл к ней вплотную и ткнул пальцем в листок. – Смотри, вот здесь и здесь. В эти часы сможешь заниматься с Авророй вашими женскими делами.

– А можно без Софии хотя бы? – Ирина умоляюще заглянула ему в глаза. – Я умею вилкой и ложкой пользоваться.

– Да? – Александр изобразил искреннее удивление. – Я и не заметил.

Ирина с оскорблённым видом тихонько толкнула его в плечо.

– Извини, дурацкая шутка, – он осторожно коснулся тыльной стороны её ладони и тут же отвёл руку.

На мгновение между ними повисла тишина – не давящая, но наполненная чем-то неуловимым. Казалось, даже воздух напрягся, ожидая чего-то. Ирина вдруг осознала, что замерла, ощущая лёгкое тепло, оставшееся на коже. Александр чуть шевельнул пальцами, будто собираясь снова дотронуться, но вместо этого медленно выдохнул и отвернулся. В следующую секунду он уже шагнул к доске и заговорил почти буднично, словно ничего не произошло:

– Уроки этикета очень важны. София расскажет о культуре нашей земли, научит всему, что должна знать ярчанка. Расписание уже согласовано с Виктором.

– А его тут нет?.. – голос Ирины прозвучал тише, чем она ожидала. – Он ничему меня учить не будет?

– Он безоговорочно нам доверяет.

– М-м-м…

– Ты огорчена?

Ирина опустилась на диван, провела ладонью по обивке и, чуть поразмыслив, небрежно ответила:

– Ну… Я думала, он расскажет мне о семье, о родителях. Не как ты или кто-то ещё, по-другому… Не знаю, как объяснить.

Александр поправил на доске уголок карты, прежде чем поднять голову и сказать:

– Понимаю. Со временем ты привыкнешь и примешь Виктора таким. Помнишь, я говорил, что он вынужден жертвовать человеческими слабостями? Он многого не может себе позволить, потому что в его руках колоссальная ответственность. Это не только внутренняя и внешняя политика, раздирающая его внимание сотнями нюансов, как рисунок на твоём платье, – после его кивка пальцы Ирины машинально скользнули по цветочной вышивке на груди, словно проверяя, на месте ли узор. – Чтобы картина оставалась цельной, нужно следить за каждой чёрточкой. Понимаешь? А ведь это не всё. Есть и другой баланс – между нашим миром и миром людей. Мы должны сохранить его, чтобы, с одной стороны, не разрушить свою культуру, с другой, выжить. Сейчас главное – защитить тебя…

Ирина глубоко вздохнула, потёрла виски и пробормотала:

– Извини… Вечно я ною и жалуюсь.

– Тебе не за что извиняться, – Александр мягко улыбнулся. – Начнём? – он хлопнул ладонями и с преувеличенной торжественностью объявил:

– Всеволод в отъезде, так что сегодня урок истории проведу я. Иногда нам будут помогать Аврора или Зоряна – скучать не придётся. Всё, что связано с физическими навыками, – это моя территория. Так что я, – он картинно выпрямился, – твой персональный тренер. Прошу любить и обожать. В крайнем случае можно боготворить. Иногда меня будет заменять Алексей. Его можно просто уважать, а то я заревную.

Ирина, радостно и чуть смущённо глядя на него, кивнула.

Всё занятие Александр без назидательных интонаций, увлечённо, с искренним восхищением рассказывал о Родославе, о его восстании, войне и Сечи в Волчьей пасти. После предательства Врана Громова светлое войско потерпело поражение и было вынуждено отступить на безжизненный юг. Александр водил Ирину по библиотеке, взбирался по лестницам, доставал с верхних полок старые летописи, пёстрые иллюстрированные томики с легендами и сказаниями Юга, родовые книги сподвижников Родослава.