По ту сторону Солнца

– Ему нужно время, – сдавленно проговорил парень, выглядя странно бледным.

– Для чего время? Он же…

– Он не умер, – коротко бросил парень. – Отойди, я подниму его.

Я отошла, а парень поднял Аджелла с земли, будто тот был пушинкой и посадил на сиденье, сложив ему руки на колени.

– С ним все будет хорошо, только ему нужно время, – пообещал он.

– Иди ты к черту, – прошипела я и в ярости ударила по капоту машины. Из глаз брызнули слезы, но я не обратила на это внимания и подошла к парню ближе.

– Кто ты и Анджелл вообще такие? – свистящим шепотом от злости спросила я.

От его тела исходил жар, будто от доменной печи.

Но он молчал.

– Молчи, – прошептала я и стала медленно отходить, а потом, ощутив под ногами песчаную поверхность, повернулась и бросилась в темноту.

Глава 12

Я брела в темноте, будто обезумевшая, сбежавшая из психиатрической больницы. Все казалось ненастоящим: теперь я понимала, что Анджелл стал моим попутчиком не случайно, и я жалела, что он не оказался просто маньяком или убийцей.

То, что произошло, не объяснить никакими законами природы. Но Анджелл и его друг не относятся к людям, в чем я была уверена.

Этот факт я приняла на удивление спокойно: то, что он весьма необычный, я поняла с первого взгляда, теперь мои подозрения только подтвердились.

Но то, что произошло… Я поняла, что сделал Анджелл. Он исцелил того парня. И впал в кому или что-то вроде этого. Это как прибор сгорает от перенапряжения.

Я шла, не смотря под ноги, во-первых, это было бесполезно, во-вторых, я слишком погрузилась в свои мысли.

Мне казалось, что ничто уже не будет прежним. Я – корабль, потерявший маяк, которому некуда плыть, потому что океан невероятно огромен. Когда со мной находился Анджелл, до некоторого момента, мне было удивительно легко, казалось, я могла порхать, словно бабочка. Теперь мои крылья отяжелели и навечно прибили своей тяжестью к земле. Как прозаично!

Кто-то появляется в твоем маленьком мирке и старается занять там все пространство, это словно борьба за выживание, но люди, стараясь завоевать больше места, наносят и мне рану, такую, которую ничем не исцелишь.

Я не была готова к этому всему; я всего лишь пыталась убежать от себя. Я пыталась понять этот мир, но теперь он вывернут наизнанку, и уже никто не вернется в свое положение. Я была этим миром, который больше не знал, кто он и что вообще происходит.

Если бы я была менее погружена в себя, то я бы услышала приближение беды. Возможно, я бы не наступила туда.

Я почувствовала под тонкой подошвой что-то отличное от песка вперемешку с камнями. Что-то… Живое?

Я охнула и резко отпрянула.

Даже в темноте, куда не попадали лучи фонарей, были различимы очертания… змеи. Конечно, ведь вокруг пустыня.

Я не шевелилась, пытаясь не смотреть в её блестящие глаза. Она медленно вилась в воздухе, издавая шипящие звуки. Я знала, что она делает.

Если я сейчас хоть шевельнусь, она мгновенно нападет на меня, но так стоять тоже нельзя. Боже, это самая глупая смерть – наступить на змею и умереть!

Вдруг с боку я услышала чьи-то легкие шаги. Идущий будто плыл по воздуху, изредка касаясь ногами кустарников.

– Не шевелись и не смотри ей в глаза, – раздался тихий голос Анджелла.

Он жив! С ним все в порядке! Мрачные мысли тут улетучились. Радости было столько, что, казалось, я могла бы скрутить змею голыми руками.

Он стал рядом со мной, слегка прикрывая меня. Я опустила взгляд, смотря почти в кромешную тьму.

Из горла Анджелла послышался странный звук – он будто… Имитировал змею?

У меня по телу пробежала дрожь, будто благоговейные мурашки.

Это не было человеческой речью. Это вообще не было речью. Но ведь… Змеиного языка не существует, так же? Такое бывает только в фэнтези-фильмах, где очкастый, знаменитый на весь мир мальчик пытается успокоить змею.

Что именно делал Анджелл, я не видела, слышала только звуки. Но люди такое не могли бы издавать, опять же, ввиду строения голосовых связок и так далее. Эти звуки издавались не только благодаря связкам, а словно… Словно Анджелл использовал особую силу.

Наконец змея слабо пошевелилась в воздухе и, прошипев, уползла прочь.

– Мирный договор? – спросила я, еле сдерживая истерический смех.

– С ними не так просто договориться, – проговорил Анджелл, поворачиваясь ко мне и беря за руку. – Ты просто ходячее несчастье! Наступить на змею! И как она тебя сразу не укусила!

Он повел меня обратно к машине. Я послушно плелась за ним.

– Разве есть такой змеиный язык? – спросила я.

– Для людей он непостижим, – бросил мне через спину Анджелл. – Змеи не слушаются людей, как и другие существа в природе, в принципе.

– Но ты же не человек, да? – тихо спросила я.

Анджелл опустил голову и ничего не ответил.

– Это был риторический вопрос, – проговорила я, облегчая ему задачу. – Тебе и не нужно было отвечать, расслабься.

– Белла, – он окликнул меня, остановившись.

– Что?

– Я расскажу тебе все… Позже. Обещаю.

– Мне хочется верить тебе, – пожала я плечами.

Анджелл расплылся в улыбке, будто почувствовал, что я и так верю ему.

– Как зовут твоего друга?

– Рон, – помедлив, ответил Анджелл.

– Это же не настоящее имя? – уточнила я.

Анджелл слабо кивнул.

– Я поняла.

Мы вышли к машине. Рон стоял спиной к нам, прислонившись к капоту.

Внезапно я кое-что осознала: ладони Анджелла не были обожженными. Они были абсолютно ровными на ощупь и на вид. И Рон стоял в небрежной позе, разглядывая ночное небо. Будто ничего не было. Будто… Они действительно могут исцеляться. Осознание этого факта ничего не меняло. Кроме того, что я не знала теперь, кто находится рядом со мной.

Глава 13

Анджелл

– Она имеет право знать, – я посмотрел на Беллу, которая спокойно спала, повесив голову. Её длинные волосы упали на руль, будто прикрывая его.

– Знать что? Кто мы такие? Я не знаю, разумно ли это… – Рон пожал плечами, отпивая колу из жестяной банки.

– Я боюсь, что мы не успеем…

– Из-за «высших»?

– Да. Они приходили ко мне, но… Я успел убежать от них, мне повезло больше, – я глянул на друга.

– Да, они напали на меня, будто стая сварливых шавок… А Ган не выжил…

– Меня не было рядом – я с болью посмотрел на Рона. – Его смерть по моей вине.

– Не вини себя… – Рон посмотрел прямо на меня, но я отвел глаза. – Не надо на мне использовать мои же штучки.

– Ладно… Что ты будешь делать? – он указал в сторону Беллы.

– Мне нужно успеть… Через пару дней все случится.

– Ты уверен, что сможешь исцелиться?

– Не знаю, – я покачал головой. – Во всяком случае, моя смерть не будет бессмысленной.

– Ты думаешь… – Рон посмотрел в небо, – он оценит это?

– Он ничего не оценивает, ты же знаешь, – резко проговорил я.

– Почему тогда он допустил смерть Гана?

– Может, это наказание? И знак для меня.

– Это слишком жестоко, – Рон допил колу и поставил пустую банку на землю.

– Какая разница теперь? Я больше не могу слышать его, – я покрутил браслет и снова посмотрел на небо.

– Это словно целую Вселенную теряешь, – Рон вздохнул. – Я благодарен тебе, Анджелл. Ты спас меня, хотя мог сам и не спастись потом, но… Спасибо.

– Ты же знаешь… Мы всегда заступимся друг за друга и жизнь отдадим, если надо, – я грустно улыбнулся и вновь посмотрел на спящую Беллу.

– А ты… Ты сделаешь это?

Я непонимающе посмотрел на Рона.

– Ну, об этом все говорят, но никто такого не делал. След, понимаешь, – объяснил туманно он.

– Ааа, – я наконец понял, о чем он. – Такого же обычно не делают. Это приносит неприятности, люди не справляются с таким.

– Она много видела.

– Но она ещё ничего не понимает.

– Но я чувствую кое-что, – Рон улыбался.

– И что же, умник?

– А ты не понимаешь, что ли? Дело не в тебе, не в том, что ты её удерживаешь, а в том, что это она держит тебя. Ты понимаешь, о чем я, я знаю это, – Рон лукаво усмехнулся.

– Это бессмыслица какая-то, – пробурчал я, хотя был готов во всем признаться.

– Так ты сделаешь это? Так у тебя всегда будет шанс вернуться. Вернуться к ней.

Я опять обернулся на Беллу: теперь она откинулась на сиденье, я видел её острый подбородок и тонкую шею. Прислушавшись, я услышал биение её сердца и как кровь быстро движется по сосудам, и не сдержал улыбки, которая выдала меня Рону.

– Я бы не хотел даже уходить от неё, – покачал я головой и повернулся к Рону.

Его лицо осветилось победной широкой улыбкой.

Глава 14

Мне снился странный сон; все повторялось, вновь и вновь – нечеловеческий крик Анджелла, почти разрывающий барабанные перепонки, кровь и странное свечение…

Когда я проснулась, Анджелла рядом не было. Я сразу же осмотрелась, и нашла его.

Он стоял у огромного булыжника, около которого юкка раскинула свои листья, и Анджелл попадал в тень, однако, как я могла увидеть, он, не мигая, смотрел на небо.

– Проснулась уже? – быстро спросил он, слегка поворачивая голову.

– Думала, сумею тебя испугать, – я расстроенно покачала головой и стала рядом с ним. – Как ты можешь это делать?

– Что?

Анджелл посмотрел на меня. Я залюбовалась этими чистыми, будто горный воздух, глазами.

– Смотреть на Солнце и не слезиться.

Он неопределенно пожал плечами.

– Где твои ожоги? – резко спросила я, хватая его за руку и переворачивая её. Ничего не было, конечно.

Анджелл повернулся ко мне и только с сожалением усмехнулся.

– А если со мной что-то случится, ты меня исцелишь?

– Белла… – он опустил голову.

– Не понимаю, – я провела рукой по огромному камню. – А если так?

Я собиралась ударить рукой по каменному монументу, но Анджелл перехватил мою руку.

– Не надо проверять, – прошептал он и сунул руки в карманы, внезапно сгорбившись.

– Ты будто солдат на линии огня. Только… Меня ли ты защищаешь? Или я просто служу для тебя тылом?

Я повернулась к машине, не дожидаясь ответа. Я знала, что Анджелл ничего не будет мне объяснять.

– Только… Знаешь… Мне не нужно все это, – я стала в пол-оборота к нему. – Мне не нужно вся эта мистика. Я просто еду в Карсон-Сити. Мне не нужны попутчики. Я хочу, чтобы все было как раньше!

Я не знала, почему говорю это. Мне не хотелось говорить так, но я больше не могла – чаша переполнилась и боль полилась наружу, смешиваясь со злостью, раздражением и отчаянием.

– Как раньше? – Анджелл медленно повернулся, на его лбу появилась горькая складка. – Я знаю, как было раньше. Ссоры и боль, только боль, которая преследовала днем и ночью, в сумерках и при рассвете, во сне и наяву, и не было желания даже попытаться выбраться оттуда. А ты держала все в себе, и только молчания можно было добиться от тебя. Это замкнутый круг, замкнутая система. Вот как было раньше. Ты думаешь, я не знаю этого?

Я ничего не говорила, потрясенно смотря на Анджелла. Он не сказал ничего определенного, но именно так, как я себя чувствовала.

– Откуда тебе все известно? – в голове было миллион вопросов, и ответы на них мог сказать только Анджелл.

– Я был ближе, чем ты думаешь. Я ближе, чем ты думаешь сейчас.

– Кто ты? – голос от волнения охрип, и я испуганно посмотрела на Анджелла.

– Какая разница, когда ты… Отпускаешь меня, и я не могу ничего сделать, – он покачал головой и поднял голову вверх.

Солнце висело на небе, будто нелепая игрушка на стенке в детской. Странно, но я даже не ощущала жар от него. Потому что горело все внутри.

– Я не знаю, почему ты тут. Но я просто хочу все понять. Я хочу разобраться в себе, но все, что я нахожу – это очередной темный угол, где запрятано болезненное воспоминание. Но ты не можешь чувствовать это.

– Могу, – Анджелл заложил руки за спину, будто пряча что-то от меня. – Все не так просто, но я рядом не по стечению обстоятельств.

– Не нужно было… Я хотела спокойствия. Я хотела все понять. Но ты запутал – и меня, и все вокруг. Зачем?

– Мне нужно кое-что исправить, – прошептал он, так что я еле его услышала.

– Если бы меня тоже можно было исправить, как какую-то машину, я была бы рада, – сказала я и опустила голову, разглядывая камешки у себя под ногами.

Анджелл ничего не ответил. Было ощущение, что все вокруг погрузилось в сон, и я медленно плыла по воздуху.

– Но, видимо, даже ты не можешь этого сделать, – тихо добавила я и пошла к машине.

Анджелл меня не окликнул. Перейдя дорогу и посмотрев назад, я только увидела, как он смотрит широко раскрытыми глазами куда-то сквозь меня.

Я достала его рюкзак, аккуратно положила на дорогу и завела мотор. И уехала, не оглядываясь, оставив за собой только пыль.

Глава 15

Анджелл

Я не думал, что мне может быть больно. Я не ощущал боль уже достаточно долго. Это странная боль. Она граничит с физической и какой-то полу явной душевной, такой неясной. Это похоже на трещину, которая с каждой минутой неутомимо приближает разрушение. Разрушался я, разумеется.

…Они появились из ниоткуда. Странно, но мой чуткий слух не смог их расслышать. Но я ощутил их за своей спиной.

– Здравствуй, – вежливо поздоровался один из «высших».

Я повернулся с непроницаемым лицом к ним.

– Сейчас будет сцена убиения младенцев?

– Мы не собираемся тебя убивать, – воскликнул другой, рядом стоящий.

– Тогда что вам надо?

– У нас кое-что есть, – они разошлись, и я увидел Рона, который безвольно шел, ведомый двумя фигурами.

Я передернулся от этой мерзости.

– Как вы смеете? – я подался вперед, но был остановлен. – Где же законы Божьи?

– Ты нарушил их первым, – почти не размыкая губ, заявил один. – Твой друг в обмен на то, что ты просто остановишься.

– Я должен её спасти, – я покачал головой. Выхода не было: ирония человеческих душ состояла в том, что к ним проникаешься заботой. Поэтому я не мог бросить Беллу.

– Ты знаешь, мы не будем убивать Рона, мы просто лишим его всего.

Я коснулся браслета, ставший просто бесполезной вещицей на моей руке.

– Но вы же убили Гана, – резко сказал я, ощущая в кармане другой браслет.

– Кровь сия пролилась не по нашей вине, – туманно проговорил «высший».

Я растерянно переводил взгляд с одного на другого; все они были укутаны в длинные плащи – вершители Божьего закона, возомнившиесебя самим воплощением Бога. Но я знал, как они ошибаются. Я знал, что с каждым действием впадаю в немилость Бога, но я знал свою цель. Я должен спасти Беллу, во что бы ни стало. Но… Рон ни при чем. И я должен спасти его тоже.

События менялись; я не мог уже предвидеть будущее точно, так что все, что связано с Беллой, оставалось неявной дымкой, но я знал, что скоро все произойдет. Но… Ган умер ни за что.

– Вы что-то скрываете? – я посмотрел им в глаза: они были такие чистые и прозрачные, как мои, но раньше я видел в них мудрость, а сейчас…

– Понимаешь, Анджелл… – он назвал мое вымышленное имя с особой интонацией. – Ты знаешь, что на все воля Божья. Мы призваны охранять неприкосновенность этой воли. И тут… кто-то её нарушает. Что же нам делать?

– Перестать выдавать себя за важных фигур всего человечества, – с презрением проговорил я.

– Ты впал в не милованье, не мы.

– Я прошу вас, не губите невинную душу. Отпустите Рона, – взмолился я.

– Ты должен принять решение, Анджелл, – мягко проговорил он. – Взвесь все, хорошенько обдумай. На все воля Божья, и эта девушка… Значит, это её крест.

– Нет, – я покачал головой. Мной обуревало не упрямство, нет. Я видел глаза Беллы – они направляли меня в моих решеньях. И то, что я видел в них… И то, что чувствовал в её душе, такой робкой и тихой, ранило меня больше всего. Она нуждалась в том, чтобы её спасти. Да, у неё была судьба, но я хотел подарить ей намного больше, и раз уж я нарушил Божьи законы.

Я смотрел на них, эту толпу лживых и потерянных, которые перепутали небеса и землю, влачимые жаждой покровительствовать, и тогда… Взял на себя огромный грех. С точки зрения самой моей сущности.

– Хорошо, я согласен, – солгал я.

Они узнают обо всем, конечно. От меня отвернутся все. Но я спасу Беллу. Я дал себе обещание.

Без слов они передали мне Рона.

– Мы будем наблюдать, – проговорил другой из «высших».

Я ничего не ответил, только кивнул.

Как только они растворились в темноте, Рон начал просыпаться. И внезапно за все время я почувствовал горечь. И это не было человеческим чувством. Казалось, что кто-то там, внутри меня, боролся против меня же самого.

Глава 16 Белла

Мне не хотелось ехать дальше. У меня была цель – разобраться во всем, разобраться в себе, но я потеряла уверенность в завтрашнем дне. Это так странно – ты впускаешь в свою жизнь разных людей, и все они в итоге уходят, будто планеты, внезапно сошедшие со своих орбит.

Я не пыталась никого удержать. Меня – тоже. Мне предоставили свободу, и я зашла слишком далеко, чтобы продолжать пытаться её удержать. Я уже не была свободна – я была во власти страхов, переживаний, горечи и боли. Что-то было во мне самой, а не в окружающих людях. Я всегда это знала. Даже когда после неудач я шла дальше… От меня будто откалывались кусочки. Каждый человек, которого я теряла, забирал с собой и частичку меня. Но я не вещь, и латки на мне не поставишь. Я бы хотела превратиться в камень – бесчувственный и холодный, никому не нужный. А потом вспоминала, что это ничего бы не поменяло – меня бы только пинали ногами, но на этот раз в прямом смысле.

Отель был маленький и недорогой. Комната обставлена стандартно: кровать, стул, стол, небольшой комод, ванна с туалетом, окно, шторы в стиле ретро и был даже телевизор.

Но мне стало все равно на окружающие меня предметы, обстановка не играла для меня никакого значения.

Я подумала об Анджелле. Вероятно, я поступила плохо. Что ж, будет ещё один человек, который воспылает ненавистью ко мне. Если он вообще человек, в чем я сильно сомневалась. Я не хотела подвергать его анализу – размышлять над его словами, над его видом. Я хотела оставить его позади. Странно, что это все произошло – в наше время ты не можешь просто подсадить себе попутчика и беззаботно колесить с ним по пустыням. Но меня почему-то тянуло к Анджу… Будто он решал, он управлял моими ощущениями. Должно быть, что-то между нами было общее, но это ничего не изменило. Я снова одна – и это нормально. Вероятно, потому что я к этому привыкла. Все, к чему привыкают люди, кажется им нормальным, будто заложено в самой природе вещей. Люди необычайно странные, и я не понимала, как можно к чему-то привыкнуть. Как можно смиряться? Люди, толпами идущие в церкви по воскресениям, люди, которые крестятся перед обедом и читают молитву в благодарность Богу… Я считала это сродни массовому гипнозу. Люди упорно не верят, что есть какие-то внеземные цивилизации, но в существование мифического Бога они поверили с легкостью. Религия продажна. Иконки с изображением Бога, пышное украшение церквей, люди, резонерствующие о существовании Всевышнего… Скептики, кривящие лицо и верующие, готовые ради Бога убить самих себя. Притворно любезные священники с книжками, глядящие и укоризненно и с любовью на своих «низших» последователей. Все это продажно. Это все делается напоказ. Посмотрите, я католик и хожу в церковь по воскресениям, а ещё читаю молитву каждый день. Никто не говорит: «Я верую». Нет, всем обязательно надо уточнить, к какой религии он принадлежит. Но если ты веруешь, то не важно, кто ты – католик, мусульманин, христианин. Ты просто веруешь. Бог-то один. Так какой смысл пытаться религиям разных наций выражать себя? Почему это так важно – молиться стоя или на коленях. Ты просто веруешь, и если это на самом деле так, то Богу все равно, как ты молишься, главное, чтобы ты делал это по правде, с чистыми намерениями. Я не понимаю это следование традициям. Все это, сформированное исторически и размусоленное по вехам нашей жизни… Для меня это не имеет значения. Бог один и какая разница, кто ты… Для тебя это должно быть неважно. Ты приезжаешь в каждую страну и просто молишься. Ты не должен говорить: «Да, я буддист, иудей, приверженец сикхизма, христианин…». Какая разница? Люди усложнили все для себя. Они хотят общности людей. Но они сами проводят эти различия.

Я не вижу смысла в религии. Мои родители – католики, но они также мало верят в Бога, как и я. Разве они имеют право носить эту печать католицизма? По Божьим законам, разумеется, нет. Но религия обесценилась и перешла на капиталистический уровень. Теперь с помощью неё зарабатывают – и она утратила свое национальное достояние.

Оплот католицизма – конечно, Ватикан. Но Папа Римский не влиятельней монополистов нефтяных вышек или фондовых трейдеров с Уолл-Стрит. Люди смешивают все в кучу. Бизнес и политику, религию и социальную жизнь… Люди не могут провести четкие различия. Люди сравнивают свои годовые доходы и ужасаются: неужели кто-то зарабатывает больше, чем я? И начинается гонка за богатством. И забывается религия и существование Бога и укоры совести… Все исчезает. Как можно говорить о вере, если верующих осталось так мало, что их не видно даже в этой пелене богатых и озабоченных только деньгами ублюдков и отпрысков капитализма, которые давно продали свои души за возможность урвать побольше кусочек. Ты говоришь: «Я верующий», и это как будто все объясняет. Это не ставит никого выше, но почему-то верующие люди думают, что у них есть шанс обеспечить себе теплое местечко наверху после их кончины. Они говорят эту фразу, а потом выходят убивать и насиловать людей, громить лавки и вонзать ножи в бока за кошельки с долбанными деньгами. Они могут потом, конечно, бежать в церковь и возвратиться оттуда с полной уверенностью, что Бог их простил.

Но Богу наплевать,по-видимому. Иначе бы не было столько смертей. Любимая избитая фраза: «Бог забирает хороших людей». Я вас умоляю! Он не учитывает, что тем людям хотелось бы пожить немного на свете? И что у них есть семьи и дети? Нет, придумайте другое оправдание для своего Всевышнего. Или: «Он посылает препятствия, потому что знает, что человек их переживет». Ещё один очередной оправдательный выговор несправедливости этого мира. По-моему, жизнь и так предполагает множество препятствий, чтобы они доставлялись ещё и от Всевышнего. Интересно, череда зверских убийств, насильственных смертей и тому подобное тоже входит в это понятие «препятствий». Интересно, с какой стати следует забирать хороших людей и оставлять плохих? Есть ли в этом логика, хоть какая-то?

Люди разбиваются в самолетах, в автокатастрофах, в поездах. Люди пережили две войны и всевозможные войны в Ираке и тому подобное, люди, которые подвержены страшным болезням, которых опасность может подстерегать даже дома… Люди, убивающие свою семью и всех вокруг… Интересно, они могут заслужить прощение Бога? Некоторые такие спокойно доживают до старости, закопав труп во дворе под деревом. «Люди обезумели и все это творят сами», – скажет кто-то. Разумеется, это абсолютная правда. Но почему же Бог допускает это? И если он действительно существует, то почему в таком случае ему уделяют так много внимания, если он лишь в качестве безмолвного наблюдателя. В честь ему воздвигают церкви и храмы, религиозные фанатики губят свои жизни – и все ради мифического Всевышнего? Людям нужно во что-то верить. Если бы Папа Римский сказал, что это он – Бог, все бы с радостью побежали в Ватикан целовать его священные пальцы.

Бог тоже обесценен. Его слишком много. А когда что-то выставляется напоказ, не прикрытое ничем, то вскоре оно начинает разрушаться. Разрушаться прямо на глазах. И ничего нельзя сделать.

Божественная иерархия кажется такой же глупой, как и все остальные религиозные вещи. Ангелы и черти, падшие ангелы и апостолы… Какая разница? Разве ангелы кому-то помогали? Разве был хотя бы один человек, который мог бы сказать: «Да, в этой ситуации меня действительно выручил сам ангел-хранитель». Богу нет дела до людей, поэтому он приставил к каждому ангела-хранителя? Умоляю вас, это смешно. Почему же тогда случаются аварии и внезапные смерти и все в таком духе? Вы скажете: «У каждого своя судьба». Разумеется. Но зачем тогда, спрашивается, ангел-хранитель нужен вообще? Ты прожил всю жизнь сам, безо всякой помощи свыше и закончил её в сточной канаве. Но, конечно, Бог любит тебя, однако ты уже закопан и твоим близким все равно, кто вообще тебя любит.

Я не могу понять, почему Бог, если существует, так безучастен. Он хочет показать, что люди настолько грешны, что увязли в своих грехах и сами творят безумства?Это понимают многие, это не нечто экстраординарное. Люди продают все, что угодно – в том числе и Бога. Предложи человеку кучу денег, и он станет пожизненным атеистом. Где ваша религия? И где ваш Бог? Где он был, когда случились войны и голод, массовые смерти и убийства? Человечество страдает все свое существование. Нельзя ли дать ему передышку?