Право на попытку

С Малышом мы познакомились в сети, и, когда общались, он был достаточно словоохотливым. Но в виртуале люди чаще всего не такие, как в жизни, а такие, какими хотели бы быть. Вот только он никогда не говорил, чем занимается, хотя о Зоне много знал. Мне понравилось, что в реале он такой, какой есть. Такой же, как в чате. Только молчаливый. Всё же притормаживала его мысль, что он общался с девушкой, думая, что это мужчина.

Когда Плюс привёл Малыша в бар, мы с ним отлично посидели. С Малышом, а не с Плюсом. Когда общались в сети, то договорились, что если когда-нибудь встретимся, то обязательно отметим это дело большим количеством «Черниговского». В общем, так и вышло. Он только взял тайм-аут на час. Пёрышки, говорит, почищу. Н-да, грязь от них тогда кусками отваливалась. Когда Малыш через час пришёл в ангар, груженный ящиком пива, он, прямо скажем, разительно отличался от того парня, с которым я познакомилась в баре. Видно, неплохой хабар они с Плюсом принесли. Малыш был одет в новенький камуфляж. На плече болтался «Вал», как у меня. Однако. Ствол-то не хухры-мухры, им пользоваться уметь надо.

– Представляешь, нашлись у барыги берцы моего размера. А я не ожидал. – Он топнул ногой и широко улыбнулся, опуская ящик на землю около костра. Бутылки весело звякнули. – Только вот с защитой проблема. Мой бронежилет никуда не годится, а по фигуре не подобрать ничего. Пообещали не раньше, чем через десять дней из-за периметра доставить.

Малыш помолчал.

– У меня просьба к тебе.

– Говори.

– Я тут почти никого не знаю. Посоветуй, к кому обратиться, ну или сама помоги, если сможешь.

– Да в чём дело-то? – Не вытерпела я.

– Помоги с большой землёй связаться.

Малыш

– Майор! – Связь была хорошей, но я чуть не сорвался на крик.

– Егоров! – Вот Воронцов кричал. – Живой, чертяка! Как группа? Что с вертушкой? Вы из эфира сразу исчезли, помехи были. Вы где вообще?!

– Нет ребят, майор. Больше нет. Вертушку сбили. Ребята все двухсотые. Мне повезло, взрывом в аномалию кинуло, а она меня на дерево зашвырнула. Один я выжил из всей группы.

Молчание.

– Егоров?

– Что?

– Мы с тобой коньяк какой пили?

– Да откуда ж я? Там название не вышепчешь. Помню только, что звёзд семь и что его сталкер из зоны припёр. – Я мучительно наморщил лоб. – Какой-то «Рики-тики-тави».

– Ну, в общем, почти правильно. – Воронцов помолчал. – Ты уж извини, проверил, а то подумалось, может, это не ты, а то подозрительно как-то всё. – Он снова помолчал. – Извини ещё раз. А ты сейчас-то где? Почему на связь не выходил?

– Да не было у меня связи, майор. И, да, извините, я чего-то от волнения на «ты» перешёл.

– Да ладно, нормально. Я понимаю, служба, но у нас с тобой, вроде, отношения поближе, так что давай и дальше на «ты». Так сейчас-то ты где?

– На базе «Долга». Добрался кое-как, патроны закончились. Мутанты по дороге одолели. А здесь сталкер у меня знакомый есть, он мне связь и организовал. В общем, всё сложнее, чем мы прикидывали.

Оба помолчали. Я понимал, что майор сейчас решал сложную задачу. Вариантов было не так много, но они были. Поверить, что я, это я, поверить, что я в одиночку могу выполнить задание, хотя десять человек уже сгинуло, и дать команду на продолжение. Либо вернуть меня в расположение. Если я смогу добраться, конечно. Сформировать новую команду и начать сначала. Вот только времени это займёт кучу, без гарантии, что всё получится.

Капелька пота скатилась по носу и капнула на крышку стола, усевшись на которую, я удобно устроился. Комната, которую я выбрал для сеанса связи, отчего-то осталась почти нетронутой. Комод с посудой, диван, кресло, стол и несколько стульев, некоторые из которых вполне себе сохранились. Вот откуда это здесь, на недостроенном заводе? Который, к тому же, создавали после первой катастрофы. Нормальное жилое помещение. Может, это использовалось как общежитие? Здесь же даже посуда есть, что совершенно непонятно. Никто теперь этого не узнает.

– Мать твою! – Теперь вспотела даже спина, и совсем не от духоты, предвещавшей очередной дождь. В углу, слева от входа мерцал и переливался воздух. Аномалия! Вот почему в комнату никто не заходил. Датчики показывали, что за дверью небезопасно, а дураков рисковать среди сталкеров нету. Я же попёрся настолько погружённый в предстоящие переговоры с майором, что вокруг себя ничего не замечал, а ПДА убрал в беззвучный режим.

– Что там у тебя?! – Голос Воронцова звучал встревоженно.

– Да в общем-то страшного ничего. Не обращай внимания, майор. Тут просто аномалия рядом, но я её вовремя срисовал. Выберусь. Так что аномалии-аномалиями, а решать что-то надо. Координаты объекта будут? – Я как заворожённый смотрел на переливающийся сгусток. Ну зашёл же я сюда? Значит и выйти смогу. – Так что, майор?

– Кхм. В общем, ты мне вот что скажи. До расположения сможешь добраться? Сталкер твой как? Сможет патронами помочь? А то может и проводит? Мы тут с ним рассчитаемся, отблагодарим. Есть чем. Пропуск там ему справим или деньгами, как захочет. Кхм. – Воронцов снова прокашлялся. – Так что, давай-ка домой. Попробуем новую экспедицию организовать. По-другому.

Я продолжал смотреть на аномалию. Она начала двигаться или показалось? Есть же движущиеся аномалии, я читал. Чёрт, опыта не хватает!

– Майор, я сейчас ближе к центру Зоны, чем от кордона. Мне мыслиться, лучше тут остаться. Я команду подсоберу, да и выполню задание. А от расположения потом опять добираться, неизвестно как получится. Да и ребята мои, которые погибли, они хоть и опытные были, здесь, опять же, неизвестно, как получилось бы. Наши бойцы в Зоне просто дети. Со сталкером—новичком можно большего достичь, чем с кем-то из наших спецов. Этого не объяснить, просто поверь. Из сталкеров надо собирать отряд. Для них Зона – мать родная.

Аномалия вздрогнула и снова вернулась на место. Или показалось?

– Именно, что мать! – Рявкнул Воронцов. – Кого из местных ты на такое сможешь уговорить? Давай-ка не самовольничай, а думай об эвакуации. Я, в конце концов тебе приказы… – Майор замолчал.

Мне показалось, что во время разговора он стоял, а сейчас опустился в своё кресло. – Нет, приказывать я тебе не буду. Давай-ка, Егоров, так. Принимай решение по обстоятельствам. Ты мальчик взрослый, и тебе там, изнутри, виднее. Я твоё решение любое приму. В общем, пока отдохни денёк-другой, осмотрись. Потом свяжемся, скажешь, что решил. – Он вздохнул. – Только учти. Времени у тебя не так много, ты же помнишь?

Я осторожно слез со стола, не отрывая глаз от аномалии. Кстати, а что это? Как называется и как действует? Я таких не встречал и не читал о таких. Если выберусь, надо Шутнику показать или Плюсу.

– Понял. Отбой связи.

– Отбой.

Я пошарил руками по карманам, посмотрел под ноги, по сторонам – ничего металлического. Вздохнув, вытащил «Макарова», аккуратно отстегнул магазин и, не глядя, выщелкнул два патрона. Первый полетел тем же путём, по которому я зашёл в комнату, точно над оставшимися в пыли следами. Аномалия молчала. Стараясь не делать резких движений, приставными шагами я преодолел половину пути до двери. Пот стекал по спине, а главное, норовил попасть в глаза, отчего казалось, что аномалия снова сдвинулась. Полетел второй патрон. Ничего! Я ускорил своё перемещение приставными шагами. Заветная дверь, и вот я снаружи! Уф. В ноги ударила предательская слабость. Я достал датчик и включил звук. Коридор наполнился резкими частыми щелчками. Н-да. Сталкерам в этой комнате делать нечего.

Егоров

Одну остановку Александр решил пройти пешком. Тем более, она короткая – от дворца культуры «Малунцева», который все до сих пор, по привычке, называли «Нефтяник» до Советского райисполкома. Времени было навалом. Вышел часа за полтора – дома не сиделось. Можно было бы и до работы пешком прогуляться, но тогда появлялась вероятность опоздать. А смена сегодня была поганая. В ЦУПЕ – центре управления производством – сидел Сергеев, противный молодой парень, который всегда с удовольствием фиксировал любое опоздание. И не договориться с ним никак. Морда в прыщах, получил должность непонятно как, но пользуется ей на всю катушку. Как бабушка-вахтёр в студенческом общежитии, которая всю жизнь была никем и вдруг её назначили на должность, от которой многое зависит. И не пройти мимо неё. Вот и Сергеев такой же.

Из головы не шёл сон. Всё же спать надо ночами, а не перед сменой. И книжек поменьше читать. Этак увлечения фантастикой и вовсе с ума сведут. Если не свели. Читать он любил. Читал много. Всё, что попадало в руки. А в последнее время Александр «подсел» на серию «S.T.A.L.K.E.R». Увлекательное чтиво. А читал он не просто быстро, а очень быстро. Мог за день и три книги осилить. Если нравились и время свободное было. Но сегодня, после прочтения сразу двух книг подряд, ему приснился сон. Нет, не так. Ему приснился СОН. Именно вот этак, все буквы в этом слове заглавные. Потому что он был такой странный, что Саша и решил пройтись остановку пешком. Обмозговать, что же это было.

Сон был настолько реалистичным, что руки до сих пор прямо физически помнили, как держали оружие. У него там, во сне, была кличка «Малыш», а служил он в спецподразделении Международных Изоляционных Сил – МИС. Но Малышом его и во время службы звали, так что, тут-то странного немного. Но в этом сне его забросили в Зону отчуждения с секретным заданием. На каждом шагу в кошмаре были приключения. Враги и мутанты, аномалии и артефакты. Он стрелял, стрелял и стрелял. Всё, как в книгах. И всё, как раньше. Нет! Больше, чем раньше. Намного больше. Только был ли это просто кошмар? Уж слишком всё реалистично.

А вот и «Десятка». Книжный магазин, который всегда радовал Александра не только ассортиментом, но и ценами. А этот магазин был одним из самых любимых. Захирел, конечно, со временем, стал обычным провинциальным магазином, где основная часть книг, это школьные учебники и специальная литература, которая не нужна никому, даже тем, кому она предназначалась. Жаль. Саша погрузился в воспоминания. В этом магазине он впервые купил Толкиена. Здесь же приобретал «Чемодан» Довлатова. Дома полки ломились от книг, за что его ругала жена, но не покупать книги он не мог. Зато, когда жена ушла, книжки остались, ей они были ни к чему. Радовало, что дочка тоже не выпускает книг из рук. Но он читал запоем всё, от серьёзной литературы до низкопробного чтива. Сейчас всё чаще переходил на аудиокниги. Бумажные версии стали слишком дороги, да и не найдёшь ничего интересного, а аудио скачал бесплатно, вот и слушай себе на здоровье. Хоть в магазин пошёл, хоть мусор вынести, хоть в транспорте едешь. Одно дело в это время книгу читать и совсем другое наушники в уши вставить и не париться.

Мысли пошли дальше. Перед глазами у Александра встали и служба, и война, и все сложные командировки и даже тот момент, когда он понял, что с армией надо заканчивать. Не ту профессию выбрал. А ведь мечтал о Новосибирском радиотехническом. Всю школу паял детекторные приёмники и цветомузыки, спуская последние деньги на дефицитные радио детали. В то время тиристор достать, так это надо было очень постараться. А трансформаторы вообще руками мотал, по схемам в журнале «Радиолюбитель».

Но жизнь связал с войной. Которую не просто не любил, ненавидел. Однако, это была армия, где приказ, это приказ. Зато, когда пришёл срок выслуги, он, не задумываясь, расстался со службой. Давно хотел. Просто уйти решимости не хватало. Званий не выслужил, поскольку не умел и выслуживаться. Квартиры не заработал, так и мотался с семьёй по съёмным. Машины тоже не было. Вот с женой повезло. Она принимала все неурядицы, терпела командировки, поддерживала во всём, родила совершенно замечательную дочку, которая до недавнего времени росла почти без отца. Зато сейчас Александр старался отдавать ей каждую свободную минуту. А жена всё же ушла. Не выдержала, устала. Не хватило терпения.

В его сне, в Зоне отчуждения, он был таким же. Он был собой таким, как сейчас. Но не здесь. Он чётко помнил то ли себя, то ли этого Малыша, в тело которого попал. Нет, не попадал он в тело. Просто всё как-то перемешалось. Словно сон, не сон, а очередная «командировочка», как он говорил жене, отправляясь на сложное задание. И да, он помнил, или знал, что есть дочка, Катя. Катюша. Любимая. Она у бабушки сейчас. Причём, и в его сне, и в яви.

Сон-явь. И эти Плюс и Шутник, они были совершенно реальными, он помнил всё до мельчайших подробностей. Плюс – опытный сталкер, давно в Зоне, надёжный, простой, в разведку с ним – легко. Шутник, хоть и девушка, но покруче многих мужиков. Да ещё и не только красива, но и умна. Друзья. Обалдеть. Во сне есть друзья, которых в жизни как-то не завёл. С тем, что сейчас творилось в голове, впору с ума сойти, да подготовка не позволяла. Нервы – канаты. Надо просто всё обмозговать и понять, что же это было.

А пока пора на работу. Из-за финансовых проблем и отсутствия нормальной работы, Александр временно устроился автослесарем ТО-1 в ближайший автобусный парк. Зарплата не так уж и мала, а график удобный – два через два. Причём, заступать на смену нужно в пять вечера. Самое позднее в три ночи, а чаще в час, уже свободен. В бригаде их было четверо. Второй слесарь Ваня, контролёр ОТК Виталик, да водитель-гонщик, которого тоже звали Саня. Когда заезжали редкие автобусы после смены, надо было протянуть балонником крепёжные гайки, проверить уровень электролита в аккумуляторе, да промазать солидолом трущиеся части. Это самое поганое. Не каждая тавотница ждала смазки. Грязная работа, очень грязная. Но зато её было немного. Большую часть рабочего времени они играли в преферанс – Виталик научил. И Александр уже достиг определённых результатов в этой интересной карточной игре. Чем-то она напоминала ему шахматы. В ней считать надо уметь. А считать он умел и любил. К примеру, в обычного карточного «дурака» его мало кто мог обыграть.

Он повернул на Нефтезводскую и практически сразу боковым зрением, скорее почувствовал, чем увидел, как в боевом прыжке поднял свои верхние конечности снорк!

Руки привычно метнулись к оружию и почти почувствовали металл «Вала» …, но автомата не было. Как, впрочем, и снорка. Нелепо взмахнув руками, по стене дома сполз пьяный бомж.

Шутник

В общем, помогла я Малышу с кем-то там связаться. Хотя связь с закордоньем, она тут не только почти невозможна, она ещё и не приветствуется. Наверняка связываются с большой землёй те, кто хоть чем-нибудь здесь торгуют. Скупщики, барыги, владельцы баров и постоялых дворов. Но у них, это бизнес. И

как они это делают, никто не знает. А они не рассказывают. Для всех остальных правило простое: зашёл в Зону, забудь про всё, что за периметром.

А у меня здесь техник знакомый, Гошей кличут, так вот у него я и взяла мощный коммуникатор погонять. Здесь сетка внутренняя, местная, зашёл – всё, здесь и живёшь. Зона, она не просто Зона, она – периметр. Всё, что внутри, оно внутри, всё, что снаружи, догадайтесь, где. Одно с другим в контакт вступает редко, когда кому-то чего-то надо. А тут вот так. Как поняла, Малышу прям край надо было с большой землёй на связь выйти, а это здесь ох, как непросто. Собственно, если бы не Гоша, я бы даже не знала, кто может подобную связь организовать.

К слову, но не в тему, анекдот вспомнила. Расскажу. О связи. В общем, просыпается мужик с ужасного похмелья от телефонного звонка. «Алло, привет». «Привет.». «Ты дома»? «Дома». «Ты помнишь, как мы вчера ракетное топливо пили»? «Помню». «А в туалет ходил»? «Нет». «Не ходи, я тебе из Токио звоню».

Не знаю, возможно, это у меня телефон и связь какие-то ассоциации вызвала. У меня вечно по любому поводу в голове что-то смешное всплывает. То анекдот, то история какая.

В общем, как там разговор проистекал, мне тоже неизвестно, Малыш попросил его одного на сеанс связи оставить, но вернулся он очень быстро и очень смурной. Уселся к костру, достал бутылку пива, дёрнул горлышком о какую-то железку, открыл. Сделал пару жадных глотков, глядя в пустоту, потом поднял на меня глаза. И такая в них тоска была.

– Слушай, – он отставил тару в сторону, – пиво пивом, а вот покрепче ты что-нибудь пьёшь?

– Скорее, употребляю. – Я усмехнулась. – Я же сталкер. Я – Шутник, ты не забыл? А сталкеру без этого как? Радионуклиды выгонять же чем-то надо. Если одной только химией, никакого здоровья не хватит. А что, случилось что-то?

– Погоди. – Малыш поднялся. – Давай-ка я организую сейчас полянку с беленькой, да и посидим. Разговор есть, ну, просто очень серьёзный. А знакомых тут раз-два, и обчёлся. А если точно считать, то ты и Плюс, больше не знаю никого. Я же в Зоне без году неделя. – Он помолчал. – В общем, погоди я быстро. – Малыш почти бегом направился к выходу из ангара.

Н-да. Не ожидала я вот такого поворота. Если он здесь недавно, то откуда так много знает о Зоне? И где находился, когда мы в чате трещали? Что-то здесь не складывается. Но поляна, так поляна. Вот посидим, поговорим, всё и выясним, что здесь за секреты.

Я, хоть и не большой любитель крепкого алкоголя, всё ж не дура. Понимаю, без него никак. Да и стресс, бывает, такой хапнешь, что пивом его не снять. А вина я вообще никогда не любила. Разве что так, бокальчик под новый год. Или просто в охотку, с тоски. В общем, решила время зря не тратить. Коль будем стол накрывать, надо его накрывать. В смысле, приготовить, хотя бы небольшой. А с этим проблема.

Всё что было деревянного, сталкеры давно на костры извели. И так, чтобы поддерживать небольшой огонь, приходится по всем зданиям, по всем ангарам, по всем сараям пройтись. Мебеля старые поискать, ящики какие, в общем всё, что горит. А вот для поверхности какую столешницу найти, это да, это задача. Проще собаку слепую пристрелить, чем задачу такую решить. Ну да мне не привыкать что-нибудь этакое придумывать.

Я включила налобник и поводила головой по старому ангару. Хм, ничего, что напоминало бы стол. Мало того, ничего, что напоминало бы то, из чего этот стол соорудить. Тут и сидеть-то не на чем, не то что стол. Сталкеры обычно устраивались на старых матрацах или металлических ржавых сетках от кроватей, которых отчего-то хватало с избытком. Хотя откуда они здесь взялись, на недостроенном заводе, мне совершенно непонятно. Кто их сюда завёз и с какой целью – неизвестно. Вот такая вот загадка Зоны.

Так. Луч фонаря зацепился за груду битых кирпичей. А что если… Я подошла к куче, подобрала валявшийся рядом железный прут и пошурудила. Да, есть вполне себе большие обломки, и даже почти целые обнаружились. Вот их-то я и стаскала оперативно к нашему импровизированному костерку.

Сработал ПДА. Я посмотрела и хмыкнула. Опять Семецкий. Вот же не живётся вечному сталкеру!

Плюс

Нет, ну не закон подлости, а?! Ходка дерьмо, устал, как собака, пришёл в бар радиацию вывести и нарвался на Звонаря, ёлки-иголки.

Вот догадайтесь, за что его Звонарём прозвали? Думаете, он в колокол звонит? А вот фиг там. Он тупо не затыкается. Звонит и звонит. Если начал говорить – всё, пиши пропало. Причём, теоретически его можно перебить, и он, казалось бы, внимательно собеседника выслушает. Потом скажет: «Нет» – он любое предложение начинает с этого слова – и продолжит с того же места, на котором остановился. И как только в памяти, сволочь, держит?

Но до встречи с ним я успел немного всё же.

Здесь, в баре, многих кормят такими продуктами, которые проходят сквозь организм без каких-либо изменений. Что вошло, то и вышло. Причём на вкус одно от другого, скорее всего, не отличается. Не знаю, не пробовал, но предположить могу. А я люблю свой организм. Холю, лелею и балую. И кормлю хорошо. И рецепторы, которые во рту, тоже люблю. А они у меня даже более чуткие, чем растяжка от гранаты. Понимают, что в рот попало.

Хозяин заведения Феликс, который самолично орудует за стойкой, лишь изредка уступая своё место супруге по имени Большая Марта, знает меня давно. А потому всякой ерундой меня не кормит, только самым-самым. Вероятно, до сих пор помнит, как несколько лет назад я снимал его с дерева, на которое загнала Феликса псевдособака. А может, в благодарность за то, что я Большую Марту к Болотному Доктору отвёл, когда у неё чего-то по женской линии приключилось. Не знаю.

В общем, заказал я себе буханочку порезанного тонкими ломтиками ржаного хлебушка и яишенку из четырёх яичек с жареным лучком, болгарским перчиком, помидорками черри и сальцем – королевскую. С нормальным сальцем, а не с радиоактивного кабанчика срезанным. Спросите, как узнал? Ещё до того, как попробовал, по цене. Оно в четыре раза дороже. Поэтому его далеко не каждому подают. Только тем, кто позволить себе может, да ещё и доверия заслуживает. Я – заслуживаю. И позволить себе могу, уж извините, похвалюсь. А вкус? Только слепая собака спутает, где какое мясо, ёлки-иголки.

Но если про цену, то я не про последнюю ходку, хотя за «Мамины бусы» Скуперфильд нам нормально заплатил. Он хоть и жадный, однако тем, кто ему постоянно качественный хабар приносит, всегда нормально и платит. Ну а мне после «Стеклянного шара» и подавно. Здесь такие отношения «вась-вась» называются, как и на большой земле.

Вот. И ко всему этому я ещё чистенького заказал. Пятьсот, для разгона. Что такое чистенький? А это только тут и подают. На вкус вроде она. Но на самом деле он. Хоть и разведён до положенных сорока градусов.

Рецепт простой. Для того, чтобы стандартную ноль пять получить, надо в триста граммов воды всыпать половинку чайной ложки сахара и добавить туда же двести граммов медицинского спиртика. И хорошенько взболтать. Постоит полчасика, тогда можно и в морозилку. Именно в такой последовательности и никак иначе. Степень готовности можно до отправки в холод определить. Если по бутылке чем-нибудь металлическим постучать, то звук меняется. Пока не готово, он глухой. А потом звонкий становится. Не хрусталь, конечно, но всё же.

На чём я остановился? А, так вот. В морозилке он должен полежать до такой стадии, когда бутылка на миллиметр покроется инеем. Хотя инеем бутылка покрывается уже на воздухе, когда из морозилки достанешь, но главное, чтобы она там нужное время вылежала. После этого волшебный напиток при наливании в тару тянется, а при выливании из тары в рот, получается неземное удовольствие. Особенно, если сразу в пасть чего-нибудь остренького кинуть. А желательно ещё и горячего, и жирного. Плюс к этому, с такого напитка последствий наутро не бывает. Если не переборщить, конечно. Ну я вот лично без утренних последствий могу до литра такого нектара выкушать. Если под горячую закуску. Если больше, тогда да. Тогда последствия, безусловно, будут.

Кстати, не один плюс, а два. С обычной водки крышу рано или поздно сносит. Ну, кто петь начинает, кто в драку лезет, кто смеётся без удержу. А с этого – нет. Просто хорошо на душе становится. И радионуклиды из организма со свистом вылетают. Даже слышно, как быстро они летят.

Так вот. Устроился я в уголке. Нацедил первую. Аж рюмка запотела. Нацепил на вилочку шмат яичницы с куском сала, открыл рот и… за стол, не спрашивая разрешения, бухнулся Звонарь.

– Нет. Привет, Плюс. – Он нагнулся к моей тарелке и шумно втянул носом воздух. – Гуляешь?

Эта сволочь двумя пальцами ловко подцепила из моей тарелки кусок сала и, запрокинув голову, отправила его в рот. Это напоминало кормление птенца. Только птенец был не птенец, а взрослый пеликан. Следом туда же отправился сдвоенный кусок ржаного хлеба.

– Нет, нальёшь? – Громко чавкая, Звонарь мотнул головой в сторону моей заветной.

Я перевёл дух. Досчитал до десяти. Всё же стрелять в баре нельзя, а очень хотелось. Потом выдохнул, бахнул сто и закинул в рот яичницу с вилки. Молча, как вы понимаете. Всё же, когда я ем, я глух и нем – в детском садике ещё так учили. Прожевал. Повторил процедуру. И сразу ещё раз. Всё это время Звонарь всухомятку пытался прожевать хлеб.

– Слушай, Звонарь, ёлки-иголки, – я наклонился к сталкеру. Он невольно повторил мой жест и подался навстречу. – А не пошёл бы ты! – И в вольной форме, используя очень красивые речевые обороты, объяснил ему направление движения, глубину погружения и всё такое прочее. К счастью, Звонарь, всё ещё продолжал работать челюстями и не мог ничего сказать в ответ. Но когда я, закончив свою пламенную речь и бахнул ещё сто, его кадык судорожно дёрнулся, пропихивая в желудок содержимое пеликаньей пасти, после чего Звонарь сказал:

– Нет. Так нальёшь?

По ощущениям получалось, что когда я начал говорить, Звонарь куда-то вышел, а вернулся в аккурат к тому времени, когда я закончил.

В сердцах я махнул ещё одну, уже не закусывая, а то, что осталось в бутылке, двинул по столу в сторону Звонаря. Запотевшая бутылка, оттаяв, оставила на столе след, похожий на след гигантской улитки. Настроение было безвозвратно испорчено. Успокаивало только одно. Нектар, хранящийся в покрытой инеем бутылке, по мере уменьшения его количества, нагревался, тара теряла аппетитный вид, а напиток вкус. Так что ему досталось самое несъедобное.