Человечество на пороге глобальной катастрофы. Почему? Что делать?

Медицина, познав до внутриклеточного уровня человеческий организм, утратила человека, может быть, в большей степени, чем это было во времена Платона и Авиценны. Что-то главное, связующее в нем оказалось за пределами этих частей-деталей, молекул и генов, отдельных больных и здоровых органов. Выведя за пределы анализа такие понятия, как «душа», «сознание», медицина вынуждена была отказаться и от утвердившегося еще в античные времена правила: хочешь вылечить тело, лечи душу.

Мертвящее дыхание капитала все больше убивает в лечебной практике сострадание к больному, порождает равнодушие, черствость, цинизм. Врач, утративший то, что всегда считалось у него «от Бога», уже не способен творить чудеса, подобно описанному Чеховым земскому доктору. Даже поставить правильный диагноз он самостоятельно не может. За него это делают технические средства – ЭКГ, УЗИ, томограф… И делают, конечно, сугубо по-машинному, бездушно. Как и во всех сферах жизни, в медицине технический прогресс соседствует с регрессом духовности, следовательно, деградацией творческих возможностей и нарастанием посредственности ее служителей.

Нынче врачи ради денег, которые необходимо любыми средствами изъять у пациента и даже у здорового человека, могут выдумывать несуществующие болезни, вырывать здоровые зубы, назначать ненужные процедуры. В медицине, утратившей чувство Бога и, как следствие, любовь к человеку, мошенничество неизбежно.

О том, что кризис медицины не только существует, но и стремительно обостряется, говорит многое. Некоторые болезни, например онкологические, мы не смогли расшифровать и снять с повестки дня в течение всего «века науки». Многие ранее известные болезни, в частности, психосоматического происхождения, за время этого же столетия обрели дополнительную силу и получили статус «болезней цивилизации». XX век открыл дорогу новым, ранее неведомым для человечества заболеваниям. Эпидемия СПИДа поразила уже миллионы людей; узнали мы «болезнь бешеной коровы», «птичий грипп», «болезнь легионеров», «атипичную пневмонию», «свиной грипп»… Сколько их впереди? Только что получили COVID-19. Это уже нечто принципиально новое и предельно опасное.

Борьба с «ковидом» обнаружила появление новой высшей человеческой касты. Такой кастой теперь и, видимо, до конца дней наших становятся врачи. Слишком зависимы от них обыватели при нынешнем обвальном нарастании крайне опасных болезней. Учитель, блюститель порядка, юрист, чиновник отходят на второй план. Здоровье и жизнь дороже всего.

Научно-экономические системы и страны вынуждены теперь соревноваться между собой достижениями в создании новых лекарственных средств, вакцин от болезней. Ранее соревновались достижениями в науке, экономике, технике. Теперь главным для человечества стали лекарства. Даже в денежном выражении оборот вакцин и лекарств скоро обгонит оборот нефти и газа, оборот вооружений. Борьба за будущее переносится в сферу здоровья. Тут приходится искать и спасение от апокалипсиса. Все другое стало менее важным. Таков печальный итог наших «достижений» в медицине.

Казалось бы, медицина может и должна «творить чудеса», ее техническая оснащенность на невероятном уровне – а больных все больше и больше. Все выше инвалидизация населения – в России на 2019 год более 12 млн. инвалидов, то есть почти 10 % населения. Из-за неадекватного, материализованного отношения к факту появления ребенка в этом мире человечество получает все больше больных детей, детей-инвалидов (в России их более 700 тыс.). Растут затраты на их лечение, коррекционное обслуживание, растет и их влияние на общую атмосферу в обществе.

Пожалуй, очень скоро мы вообще ни о чем не будем говорить, кроме как о здоровье. Действия врачей, работа медицинских учреждений, наличие лекарств и их действенность – сегодня это главное, что всех беспокоит. Скоро человеку все иное в жизни будет не интересно. Все другие заботы станут второстепенными, малозначимыми. Столь острой и уже практически неразрешимой в нашем гибнущем мире становится проблема здоровья.

Нетрудно заметить, что цивилизованность человека, видящая идеалом предельно упорядоченное и сориентированное только на внешнюю успешность поведение, и подверженность этого же человека все большему числу расстройств идут нога в ногу. И чем дальше мы движемся по ступеням рациональной цивилизации, тем в большей мере эта связь проявляется. XX век дал не только впечатляющие прорывы в технике, но и столь же впечатляющее нарастание как общего числа, так и разнообразия психических и физических болезней. Подверженность неврозам, фобиям, сердечно-сосудистым, онкологическим и другим заболеваниям становится уже массовым явлением. Человеку Цивилизованному все больше нужна помощь терапевтов, хирургов, онкологов, психологов, психиатров. Скоро, наверное, оправдается прогноз биолога Т. В. Черниговской: «Половина людей в сумасшедшем доме, вторая половина их лечит».

О кризисе медицины свидетельствует и тот факт, что даже в начале XXI века все возрастающую конкуренцию ей способны оказывать разного рода целители, знахари, бабки, специалисты по коррекции судьбы, восстановлению энергетики и т. п. Дипломированные врачи теряют доверие людей. Проводимые сегодня сложнейшие, уникальные операции только подчеркивают общую плачевность медицины.

Все чаще, не имея возможности хотя бы частично разрядить душевное напряжение во внешнем протесте, молодые люди начинают разрушать сами себя – с помощью наркотиков, алкоголя. Предельным выражением этой же тенденции являются быстро набирающие популярность суициды. В целом по развитым странам число погибших от суицидов вышло на третье место после инфарктов и несчастных случаев. Но тенденция такова, что уже в ближайшее время этот показатель будет вторым, а потом, видимо, выйдет в бесспорные лидеры.

Актуальным в детской среде становится вопрос: «Зачем жить?» Чаще задают его дети со способностями – лучшие, талантливые. Душевный мир таких детей, будто используя последний вариант протеста, выходит из фальшивой игры под название жизнь, ведет себя неадекватно ее требованиям, безжалостно разрушает все ранее сформированное внутри психики. Подобного рода протесты внутренней природы человека могут стать самой катастрофичной тенденцией для цивилизованного мира. Все большая оккупация душевной жизни неизбежно приведет к обвальному нарастанию психических расстройств, наркомании, алкоголизма, преступности. Собственно, скатывание в эту бездну уже началось. Такая «чума» будет страшнее всех других известных истории эпидемий вместе взятых. Она подорвет саму основу жизненной устойчивости человечества.

Цивилизация хочет получить хорошо управляемого исполнителя, а все чаще получает больное и недоступное для внешних воздействий существо и, что еще трагичнее, – не способное противостоять любым угрозам человеческому бытию. В этом – непреодолимый трагизм и, видимо, историческая обреченность рациональной цивилизации! Вполне возможным для человечества уже в недалекой перспективе видится психиатрический апокалипсис.

Почти заглушены в людях высшие духовные ценности. Зато бурно плодятся геи, содомы, трансвеститы, вуайеристы, уклонисты, сексуальные ревизионисты…Такое возможно только перед концом мира.

Западная цивилизация уже сознательно губит человеческую природу, стирая различия между девочками и мальчиками, выдумывая некие промежуточные состояния, выступая против естественной рождаемости!? Борьба с естественными отношениями между мужчиной и женщиной, при одновременной пропаганде ЛГБТ, «свободе от детей», побуждение к суициду, эвтаназии – это уже идеология смерти, самоуничтожения человечества, а не идеология жизни и развития.

Есть и другие признаки «последних дней». Насилием цивилизации до критического состояния доведена естественная природа планеты. Из-за ее коллизий все чаще и все большее число регионов объявляются зонами чрезвычайного бедствия. Население то захлебывается от ливней и наводнений, то оказывается на грани гибели от экстремальной жары и лесных пожаров, ураганных ветров. Обостряются проблемы обеспечения человечества энергоресурсами, продовольствием, водой, и каждая из них грозит обернуться военным конфликтом.

Глобальные проекты «преобразования» природы, связанные с перекрытием рек и затоплением больших регионов суши с их плодородными полями и населенными пунктами, осушением болот, поворотом крупных рек, привели, в конечном счете, к изменению климата Земли и многим проблемам – не только экологическим и продовольственным, но и внутрипсихическим, духовным. Психологи уже говорят о появлении «синдрома дефицита общения с природой», следствием которого оказывается нарастающая черствость, бессердечность людей, их готовность к немотивированной агрессии. Угрозой безопасности человека становится полный отрыв от естественной для себя почвы и, говоря условно, переход к жизни «на асфальте». Действуя по искусственным рассудочным схемам, цивилизация стала для природы злом, превращающим божественное творение из храма, способного восстанавливать душевное здоровье людей, в производственную мастерскую, хранилище дров и строительных материалов.

Как долго природа Земли сможет терпеть издевательства над собой? За последние тридцать лет разрушительная сила ураганов возросла в 2–3 раза. Стремительно растет количество стихийных бедствий, и ожидается, что через 10 лет их число удвоится. Планету бросает то в жар, то в холод, а это очевидный симптом кризисных изменений в атмосфере. Прогнозы еще более неутешительны. Вулканологи обещают одновременное извержение крупнейших вулканов, метеорологи – глобальное потепление и затопление суши водами океанов; биологи – сокращение количества видов животных и растений на Земле, а также снижение плодородия почвы. Для противодействия природным катастрофам спешно создаются новые структуры, целевые программы, особые методики, соответствующие технические средства. Однако ставшие бездушными отношения с природой невозможно скорректировать какими-либо организационными решениями и техническими средствами.

Видимо, придет время, когда природа будет вынуждена показать, кто в доме (т. е. на планете) подлинный хозяин, – и уничтожить не только ржавые пятна прогресса на своем теле, но и человечество с ними заодно. Неслучайно ученые все чаще вспоминают прежние периоды массовой гибели всего живого на Земле. Первые годы XXI века многим уже видятся началом Эры катастроф. Нас, видимо, ждет нарастающая череда плохо объяснимых для разума и науки глобальных катастроф природного характера. Среди метеорологов стало популярным утверждение: «Климат Земли объявил людям войну». Планета будто взбесилась, изменение климата идет по худшему из возможных сценариев.

Природу нужно любить. Природа, как и человек, без любви деградирует и гибнет. Но рациональная цивилизация утратила способность любить. Для нее любовь – это «глупость». Как и совесть, доброта, искренность. Послушайте выступление лидера «зеленых» Германии А. Бербок. Она же – будучи «защитницей природы» – готова уничтожать людей целыми нациями, говорит только о нужном для этого оружии. Нельзя любить Природу и ненавидеть соседние страны, нации, других людей. Это – не любовь, а сатанинское лукавство. Современные экологи используют тему защиты природы только для удовлетворения корыстных политических амбиций.

Сложности в отношениях с Природой непонятны науке, но давно предсказаны Новым Заветом: «Будут большие землетрясения по местам, и глады, и моры, и ужасные явления и великие знамения с неба. Люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную, ибо силы небесные поколеблются». То, что «силы небесные поколебались» и на дворе у нас «последние дни» человечества нынче мы чувствуем почти непрерывно.

В деле построения «счастливого будущего» за прошедшие столетия мы, пожалуй, опробовали все возможные варианты. И теперь готовы признать: впереди надеяться не на что. Только «по уму» счастливо жить не получилось. Рациональная цивилизация исчерпала себя. Масштабные внешние достижения больше не радуют, а иных, подлинных, радостей механически выстроенный мир предложить не способен. Находясь в тупике, он каждой своей реформой лишь ухудшает жизненную удовлетворенность людей. Нынешние глобальные тенденции, не замечающие человека и даже отдельные народы, нависают над людьми как некие живущие по своим законам и чуждые всему святому монстры, порождающие в людях чувства бессилия и страха, затягивающие в инертное, почти роботоподобное существование. Мы живем в мире постоянной тревоги, доводящей уже до отчаяния и массового психоза.

В большинстве своих принципиальнейших, стратегических для жизни творениях цивилизованное общество пришло не туда, куда рассчитывало прийти. В итоге церковь сегодня не олицетворяет собой духовность, правоохранительные органы – законность, наличие знаний – внутреннюю добродетель, договоры о дружбе – единение народов, реформы – улучшение жизни, научные поиски – приближение к истине, действия экологов – спасение природы. Нынче во всем низшее побеждает высшее (А.С. Панарин).

В XX веке на Западе появились исследования, авторы которых видят главной причиной грядущего «заката» современной цивилизации уже не катастрофические внешние воздействия на планету, а неудержимую инерцию внутреннего регресса каждого человека, а затем и человечества в целом, ведущую их к «внутренней смерти». С таких позиций о причинах глубокого упадка и близкой гибели западной цивилизации пишут Э. Шпенглер, Г. Маркузе, А. Тойнби, Э. Фромм. В самом конце прошлого столетия авторитетный американский политик и ученый П. Бьюкенен издает книгу под названием «Смерть Запада». В ней вновь идет речь о «духовной пустыне» и все большем господстве «демонического начала» в жизни, как следствие, неизбежности уже в ближайшем будущем «апокалипсиса западной культуры». Парализация духовных сил есть главный признак глубочайшего упадка западной цивилизации.

2. Человек и его реальная жизнь враждебны друг другу

«Мы живем в обществе, где государство все, а человек ничто. Такое общество не имеет перспективы, несмотря на все материальные достижения».

И. П. Павлов

Чуждость реального мира человек ощущает уже с рождения. Младенец входит в этот мир как в нечто враждебное, противоестественное для него, обещающее только страдания. Применительно к ситуации рождения человека можно, перефразируя библейское выражение, сказать: вначале была эмоция, и эмоция эта была предельно жестокой, безжалостной. Первое, что испытывает и показывает всем своим видом младенец, оказавшись в земном мире, есть страдание – может быть, самое мучительное, самое тяжкое из всех других, что ждут его в новой жизни и уже выстроились в очередь по его душу. Мир, без каких-либо переходов, в одно мгновение обрушивается на младенца со всей своей мощью – безжалостный поток ощущений ослепляет глаза, закладывает уши, первый вздох обжигает трахею и легкие, холод, будто ледяной водой, охватывает тело. Достаточно посмотреть на новорожденного в первые минуты жизни – на его кричащий рот, трагическую маску лица, напоминающее спазм тело, – чтобы сделать вывод: если адские муки существуют, то именно они встречают человека на пороге земной жизни.

Ни одно другое существо не начинает свое пребывание на земле с таким ощущением и выражением боли. Легко и безболезненно, взаимно притягиваясь, соединяются две родственные друг другу части, принадлежащие к одному целому и стремящиеся существовать слитно в этой целостности. Человек же с первого мгновения ощущает чуждость этого мира, и протестует против пребывания в нем. И. Кант пишет о первом крике новорожденного как выражении протеста человеческого духа против заключения его в оковы земной чувствительности.

Чисто физические мучения через некоторое время будут, в основном, сняты любящими родителями, да и ребенок адаптируется к новой среде. Но тяжелый, надрывный и уже непонятный взрослым плач младенца не прекращается. Что-то глубоко внутреннее, душевное продолжает его беспокоить. У новорожденного нет разума, нет и тех земных знаний, которые будут навязаны ему позже, но есть некое чувственное, душевное «знание», пришедшее с ним из вечности, – на Востоке его называют «врожденным знанием» младенца. Оно не имеет временных и пространственных ограничений, поэтому ребенок «видит» все свое будущее на земле, видит предстоящие ему мучения, невзгоды, те препятствия, которые предстоит преодолевать в отношениях с принципиально отличными от него бездушными, неспособными на истинную любовь людьми. Плачет от того, что предстоит жить вне кровно необходимой ему атмосферы любви. Плачет горько, неостановимо. И, как показывает анализ последующей жизни детей, этот плач более длителен и тяжел у тех, кто будет сохранять в жизни свою творческую независимость, пойдет самостоятельным путем и будет, в итоге, больше подвержен отторжению окружающими.

Появление на свет новорожденного – это первое отчуждение человека от родного, привычного и, одновременно, появление необходимости принять и усвоить нечто непонятное, чуждое. Подобные переходы, всегда с мучительными переживаниями, будут сопровождать любое движение человека по земному пути, связывая привычное с непривычном, желаемое с необходимом.

К смерти человек тоже готовится в страданиях. Но вот момент ухода из жизни часто окрашивается в совсем иные эмоциональные тона. Сократ говорил перед смертью о чувстве спокойствия и облегченности, называл смерть «заботливой». Известны последние слова исстрадавшегося Гоголя: «Как легко умирать». Л. Н. Толстой, измученный конфликтами с женой, детьми, церковью, окружающей действительностью, наконец, с самим собой бежит в конце жизни из Ясной Поляны. И через несколько дней, умирая на койке смотрителя железнодорожной станции Астапово, буквально с последним вздохом произносит слова: «Истина. Люблю много. Всех».

Подобные признания часто слышат работники хосписов. Немало рассказано о переживании состояния легкости, даже блаженства теми, кто побывал в клинической смерти. Создается впечатление, что человек с разными настроениями вступает в наш мир и уходит в мир иной: сюда – как в нечто чуждое ему, с криком отчаяния, стенаниями; туда же – будто сливаясь, наконец, с чем-то абсолютно близким по своей природе, входя как в родительский дом, где его ждут и бесконечно любят.

Человеческая история с самых ранних времен наполнена стенаниями людей под давлением лишений и тягот жизни. Практически все великие мыслители каждой из исторических эпох излили свою душу по этому поводу. Предельно отчаянные суждения дошли до нас из древнего мира. Одно из высказываний Гераклита гласит: «Жизнь только по имени жизнь, на деле же – смерть». Софокл в «Эдипте из Колонны» пишет: «Величайшее благо – совсем/ Не рождаться, второе – родившись/ Умереть поскорей». У Гомера есть фраза: «Нет нигде и ничего несчастнее человека – изо всех существ, которые дышат и живут на земле».

Проблема страдающего человека остается актуальной в средние века и в эпоху Возрождения. О горестях и скорбях человеческого бытия много пишут известнейшие мыслители раннего средневековья – Плотин, Плутарх, Марк Аврелий, Августин и др. Через тысячелетие эта тема доминирует в произведениях Петрарки, Рабле, Данте. По выражению А. Ф. Лосева, горами трупов заканчиваются все произведения Шекспира. В XVII веке горестями бытия людей наполнены работы великого Б. Паскаля. «Удел человека: непостоянство, тоска, тревога. По своей природе мы несчастны всегда и при всех обстоятельствах», – пишет он в «Мыслях». А. Камю, сравнивает жизнь человека с «бесконечными страданиями» Сизифа и «бурлящим морем неизбывных мук» Прометея.

В XVIII веке российская «Газета из ада», выпускаемая под масленицу, сообщает, что князю тьмы доложено: мир уже почти весь развращен, наполнен пьянством, блудом, нравственным двоедушием, наживой на ближнем:

«Ныне неправда во всех воцарилась,А любовь далеко устранилась.Правда сгорела, а лесть со лжею пришла,А честь и верность в отставку ушла.Добрую совесть в землю закопали,А смирение ногами попрали…»

Показательно название газеты. Уже в XVIII веке существовало убеждение о том, что люди живут в аду, и руководит всем происходящим в их жизни «князь тьмы», которому о выполнении его указаний по развращению мира нужно докладывать.

В конце XVIII века А. Н. Радищев в знаменитой работе «Путешествие из Петербурга в Москву» ужасается: «Я взглянул вокруг себя, и душа моя страданием человеческим уязвлена стала». Целую философию страдания людей разрабатывает в XIX веке А. Шопенгауэр – «теоретик вселенского пессимизма», «философ мировой скорби», по определению современников. «Всюду страсти роковые./ И от судеб защиты нет», – это слова А. С. Пушкина.

Один их талантливейших русских писателей первой половины XX века, автор знаменитого романа «Мы», Е. Замятин определяющим, сущностным в человеческом бытии видел неизбывное внутреннее одиночество, рождаемое противостоянием «свинцовым мерзостям» жизни. У его героев нет так называемого личностного развития, их жизненный путь – поэтапное возрастание безысходности после тщетных попыток преодолеть ее. Спасение – разве что в нечеловечески «выхолощенной безликости англичан», показанной им в рассказе «Островитяне».

В конце XX века гениальный Иосиф Бродский, завершая свой творческий путь, признает только предельно негативные характеристики современной жизни. По словам Евгения Рейна (друга и аналитика творчества поэта), он пишет стихи, в которых предстает совершенно ужасная картина мира – сумеречного, прогнившего, полумертвого, не оставляющего никакой надежды людям: «Вокруг него как бы не мир, а морг».

А это оценки происходящего в мире нашими современниками, поэтами XXI века:

«…миром правит ложь и ярость.Плач не смолкает ни на миг.И в сердце все перемешалось:В нем и святая к людям жалость,И гнев на них, и стыд за них…»Николай Зиновьев«Лишенный милосердия и прав,во власти сатаны дрожащей тварью став,несчастный человек единство потерялдуши и тела.И как насмешка благодать страданьяТеперь одна дана ему уделом».Вл. Дунаевский

«В этой жизни «никакая боль, никакая беда не бывает последней, а только следующей да следующей», – сетует крестьянка в рассказе В. Распутина «Изба».

2.1. Попытки человечества снять враждебность внешнего мира

«Наша жизнь подобна карточной игре, в которую мы играем, не зная правил».

П. Капица

Во все времена люди страдали – и страдают сегодня – от жизни как от тяжелой хронической болезни. Поэтому самый важный вопрос человеческого существования: как избавиться, излечиться от этой болезни, как вернуть себе внутренний покой и благополучие? История человечества выработала и практически опробовала два принципиально различных варианта спасения людей. Первый – отказаться от этой гнетущей реальности и полностью вернуться к себе самому, в свое внутреннее существование, забыть о внешней жизни. Второй – разрушить, уничтожить зловредную чуждую человеку внешнюю реальность и этим, опять же, освободиться от нее. Есть и третий вариант: попытаться изменить (реформами, революциями и т. п.) внешний мир в лучшую для людей сторону. Он – самый распространенный, но и самый обманчивый, лживый для людей, не снимающий проблему, а только обостряющий ее каждым своим шагом.

За пять веков до новой эры Будда осознал и провозгласил всеобщность страданий, создал учение о бытии как страдании. Первая формула учения Будды гласит: «Жизнь есть страдание». Только гений такого масштаба способен открыто, во всеуслышание, назвать происходящее в жизни именем, которое объективно характеризует реальность, но непривычно для обывателя. Нам бы такую способность – прекратить лицемерные суждения о своей жизни и открыто, честно описать ее так, как она того заслуживает. Это был бы первый шаг на пути к оздоровлению человеческого бытия.

Признав, что жизнь приносит только страдания, от которых невозможно избавиться какими-либо практическими действиями, Будда призвал к полному разрыву отношений с такого рода «профаническим существованием», отказу от всех видов общественной деятельности, от попыток совершенствования окружающего мира. Единственно возможной перспективой для человека он назвал полную погруженность в автономное внутреннее бытие. Предложил погасить все желания, привязанности и добиться абсолютной самоуглубленности. Итогом такого перехода должна стать Нирвана как небытие, «полное возвращение в изначальную безличность».

Проблема избавления от невыносимых жизненных страданий была настолько актуальной для людей того времени и последующих поколений, что учение Будды стало одной из великих мировых религий, остающейся популярной до настоящего времени.

В дохристианской Европе учением, близким буддизму по целям, стал стоицизм. Он тоже стремился сделать человека счастливым, предлагая отгородиться внутри себя от всего происходящего в страдательном внешнем мире. Этический идеал стоиков – мудрец, поднявшийся «выше страданий» и способный чувствовать себя счастливым при всех обстоятельствах жизни.