Рассказы майора Базленко

На кухне я смог выдавить только одно слово:

– Спирта.

Таня поднесла мне стакан с какой-то жидкостью, сам я взять его не мог. Тряслись не только руки, но и все тело.

Выпив, как мне показалось воду, я возразил:

– Дура, я же просил спирта, а не воды.

– Сашенька, миленький, это же и был спирт, воды только чуть-чуть добавила, чтобы ты гортань не обжег.

И уже в ванной, заполненной почти доверху водой, от которой клубился пар, я стал приходить в себя.

Кое как одевшись и что-то буркнув на прощание, я покинул гостеприимную квартиру.

Спустя минуту понял, что вместо лифта иду по лестнице, в носках, полусапожки несу руках!

Опустился на ступеньки. Сколько я там просидел, не знаю, показался подполковник с баулом в руках:

– Мужик, – я обратился к нему, – дай закурить.

Подполковник остановился, как то пристально на меня посмотрел и положил на ступеньку, рядом со мной едва начатую пачку ТУ-134 и коробок спичек.

Замполит

Заместитель командира измерительной площадки по политической части, майор Николай Николаев среди сослуживцев выделялся не только выправкой, но и формой офицера пограничных войск КГБ СССР.

Начинал службу лейтенант Николаев на одной из погранзастав в Туркмении. В обязанности замполита входил тесный контакт с местным населением. Николаев регулярно собирал жителей аулов в сельских клубах, правлениях колхозов и докладывал, о том что в мире обстановка очень напряженная, враги советского государства постоянно изыскивают самые коварные способы проникнуть на территорию СССР и выведать военные и государственные тайны.

– Поэтому, – в сотый раз говорил Николаев, – при появлении незнакомых лиц, или транспортных средств, немедленно докладывать своему участковому милиционеру, а еще лучше сразу в погранотряд.

То ли Николаев слишком часто проводил беседы с жителями, то ли жители были не совсем довольны советской властью, но когда в селении появился переодетый сотрудник КГБ и, коверкая русские слова, сообщил, что он американский шпион, население отреагировало, совсем не так, как этого требовал Николаев.

«Шпиону» собрали сто рублей денег, дали старенький мотоцикл с полным баком бензина и листок с подробным указанием пограничных секретов.

После такого результата воспитательной работы, Николаева в мгновение ока, из Туркестанского военного округа перебросили в Краснознаменный Среднеазиатский, а там распределили на дальнюю площадку.

Но и здесь, обжившись, Николаев продолжил свою воспитательную работу. Политинформацию замполит любил проводить по пятницам, когда офицеры выезжали с площадки домой.

И все одно и то же, скучно, однообразно и долго. Мучительно долго. В городе уже ждут жены и подруги, а тут приходится сидеть в комнате отдыха и слушать бредни, длившиеся часа полтора, а то и два. Потом неугомонный Николаев придумал еще одну каверзу.

Собрав офицеров, он потребовал в приказном порядке всем выписать газету «Красная звезда», а корешки подписных талонов принести ему. Так, на всякий случай. Доверяй, но проверяй. А Николаев был очень недоверчивый.

Естественно на этот дурацкий приказ все махнули рукой. Через месяц Николаев зашел в вахтовку на базе ГАЗ-66, где сидели офицеры, ожидая выезда в Приозерск, и объявил:

– Выезд в город отменяется до тех пор, пока я не увижу подписные талоны на «Красную звезду». Офицеры, повопив от возмущения часа три, вышли из вахтовки и уныло поплелись в гостиницу, матеря Николаева.

Через неделю Роговой, собрав в комнате отдыха потерпевших от произвола замполита, обратился к Большакову.

– Писатель, накатай-ка коллективное обращение офицеров 22 измерительной площадки в редакцию «Красной звезды». Писателем Большакова Николая прозвали неспроста. Выпускник Горьковского зенитно-ракетного училища, прибыв на площадку, обнаружил в себе недюжинный писательский талант.

Он строчил повести и романы в стиле Дюма. Правда, заканчивались все произведения одинаково. Влюбленная парочка, преследуемая рогатым мужем, отмахав на взмыленных лошадях, пару десятков лье, находили сеновал.

Она падала навзничь, любовник, отшвырныв шляпу, поднимал кучу юбок и припадал к лону возлюбленной. Дама стонала, кусала губы, извивалась змеей, рвала душистое сено, и в этот момент подкрадывался рогатый муж с мушкетом, с лицом, искаженным злобой и ненавистью. В рогоносце угадывались черты начальника политотдела полковника Заярного.

Рогатый муж тщательно прцеливался и убивал обоих одной пулей. Офицеры после прочтения долго спорили, куда же это он попал, чтоб так и сразу насмерть.

– Пиши, – диктовал Роговой, закуривая сигарету.

– Обращаемся к вам, дорогая редакция с просьбой оказать нам помощь в получении нашей любимой газеты. Газета «Красная звезда» это наш друг, наставник и боевой товарищ. Мы несем службу на дальней площадке и часто вечерами, собравшись вместе, читаем любимую газету. Некоторые статьи даже конспектируем.

Когда мы приезжаем в город, все киоски и отделения почты, где можно оформить подписку, уже закрыты. И мы уже целый год просим нашего замполита, майора Николаева, выписать нам двадцать газет, чтобы хватило на всех. Но он на наши настойчивые просьбы только усмехается. Один раз даже сказал, что лучше выписать «Мурзилку», пользы для наших мозгов будет больше.

А без газеты, дорогая редакция, нам не обойтись! Ведь газета – это рупор партии и правительства, по ней мы каждодневно сверяем нашу жизнь и службу. Убедительно просим оказать нам помощь в получении нашей любимой газеты, и распишись за всех.

Через месяц из Москвы на полигон приехала комиссия в количестве двадцати человек. Драли, как сказал Базленко, политотдел полигона, а потом политотделы всех частей, особенно досталось Николаеву, которому даже не дали сказать слово в свое оправдание. Потрясая листком, написанным Большаковым, полковник из главного политического управления вопил, багровый от возмущения.