Тайна римского профессора

– Да, там была не только реализация, но и неплохая зарплата в виде комиссионных, – начала я осторожно, боясь снова не сказать чего-то лишнего, – а самое главное – свободный график работы.

– Что вы имеете в виду?

– Работала я дома, вела корреспонденцию с иностранными партнерами моего шефа, переводила договоры, документацию. А деньги получала на свой счет. С самим директором виделась всего несколько раз. Как вы понимаете, я могла работать, находясь где угодно и когда угодно. Многие из наших партнеров проживали в других часовых поясах – но даже это было для меня удобством. Я могла спать, гулять, уезжать… просто жить. – Я улыбнулась, вспомнив эти действительно счастливые дни моей жизни.

– Прекрасно вас понимаю. Это очень большое преимущество – свобода. Так вы были в штате или на свободной практике?

– Я была внештатным сотрудником. О самой фирме я практически ничего не знала, да и особо не интересовалась. Работа мне нравилась… я совершенствовала свои языковые умения переводами и переговорами с клиентами… деньги получала регулярно.

– И что же случилось? Фирма закрылась? – заинтересованно спросил он.

– Да нет, не закрылась… а может, и закрылась – я не знаю. Просто в один прекрасный день деньги на мой счет не поступили, директор трубку не поднимал; последние несколько клиентов стали писать, звонить и жаловаться, что оплатили грузы, а они не пришли… Через неделю ожидания известий от моего шефа я поняла, что он просто бесследно исчез и оставил меня одну разбираться с его обманутыми клиентами. Сколько мне пришлось всего выслушать: от просьб и требований до откровенных грубых угроз. Просто ужас… В общем, я тоже сменила скайп, телефон, почту – и начала новую, так сказать, жизнь.

Он хмыкнул.

– Значит, насколько я понимаю, на данный момент вы не очень довольны своим профессиональным положением.

– Нет, я совсем не довольна своим профессиональным положением, – я криво усмехнулась.

Это была ирония, самоирония, почти сарказм. Я так устала от этих бесконечных собеседований, что сейчас вела себя спокойно и естественно, не нервничала и говорила то, что думала. Может, это мне и помогло. Он захлопнул папку и отложил ее в сторону. Ненадолго задумался, слегка постукивая пальцами по краю стола. Снова взглянул на меня. Вынул из стопки чистый лист бумаги и положил его перед собой. Взял из подставки в виде совы ручку, повертел ее в руках, рассматривая кончик, и поставил обратно. Открыл ящик стола, ненадолго углубился в изучение его содержимого и наконец достал оттуда еще одну ручку. Отвинтил колпачок и стал что-то размашисто и энергично писать.

– Что же, вы приняты с сегодняшнего дня. – Он завинтил ручку и не глядя бросил ее в ящик. – Юлия разъяснит суть вашей работы, и, если вас все устроит, в отделе кадров вы оформите документы и вернетесь ко мне в кабинет для обсуждения наших совместных профессиональных планов. Буду ждать. Я здесь до обеда.

Пока я пыталась переварить услышанное, он нажал кнопку коммутатора:

– Юленька, мы принимаем Светлану. Займитесь оформлением.

Александр Романович («кажется, его так зовут?» – мелькнула мысль) встал и вышел из-за стола. Теперь я могла рассмотреть его во всех деталях. Одет он был весьма элегантно: приятного василькового цвета рубашка и светлые брюки в свободном стиле, темно-синие замшевые ботинки; без галстука. Немного тучная фигура – видимо, из-за сидячего образа жизни. Ведь что они, начальники, делают большую часть времени – сидят и командуют (ироничное настроение никак не хотело покидать меня).

Интересным и необычным было его лицо – оно совершенно не подходило директору компании. Тонкие губы не производили неприятного впечатления, наоборот, в них крылись внутреннее спокойствие и уравновешенность… А может быть, какой-то горький опыт? Высокие скулы, чуть выступающий подбородок… Кожа не была белой, а имела какой-то оттенок – может быть, загар? – который идеально сочетался с темно-русым, с легким золотистым отливом, цветом волос, уложенных в слегка небрежную прическу. Волевой, я бы даже сказала, немного жесткий взгляд явственно зеленых глаз – странное сочетание… Такие глаза – большая редкость для мужчины. Скорее всего, он унаследовал их от матери.

Он подошел ко мне, чтобы проводить до дверей. По тому, как он двигался, я подумала, что кажущаяся тучность вполне может быть плодом моего воображения, – ведь под мешковатой одеждой трудно различить очертания тела. Весь его вид, и в особенности этот сосредоточенный взгляд из-под густых бровей, излучал уверенность и внушал уважение. Было в нем что-то такое… какая-то внутренняя сила, которая притягивала как магнит, как огонек свечи притягивает мотылька… Чувствовалось, что с ним в этой жизни ничего не страшно, – эдакий оплот спокойствия в житейском океане невзгод. Он мне очень понравился – я это поняла с самого начала, но лишь сейчас призналась в этом самой себе.

Вторая секретарша, Юлия, оказалась, в сущности, просто техническим секретарем. Она организовывала все встречи и поездки шефа, заботясь также и о содержании самого офиса; кроме этого, отвечала на телефонные звонки, встречала и провожала гостей и посетителей, вела корреспонденцию на русском языке. Иностранными языками она практически не владела, если не считать английского – на школьном уровне, как она сама призналась. Я же должна была заниматься ведением корреспонденции на иностранных языках, переводами не только письменными, но и устными, сопровождением моего нового шефа в заграничных поездках. Зарплата мне предлагалась очень высокая – даже слишком высокая для моих первоначальных ожиданий. Я внутренне ликовала, хотя виду старалась не подавать. В голове уже полчаса билась одна-единственная мысль, которую очень хотелось кому-нибудь выкрикнуть – даже не кому-нибудь, а всему миру: «Я нашла работу своей мечты!» Это было удивительно. Явно сегодня мой день, хотя еще утром я в этом сомневалась. Все случилось так просто! Будущее казалось солнечным и невероятно прекрасным.

Документы в отделе кадров оформили быстро. Трудовой книжки у меня с собой не было, но я обещала ее принести – если нужно, то даже сегодня. Меня уверили, что спешной необходимости в этом нет. Начальник отдела кадров оказалась женщиной весьма милой и общительной – и мы сразу же нашли общий язык. Я была так рада всему происходящему, что не ощущала реального течения времени. Юлия позвонила в отдел кадров напомнить, что директор меня ждет, так как в обед уходит и сегодня уже не вернется. Мысленно выругав себя, я поспешила к нему.

Войдя, я тихонько прикрыла за собой дверь. Мой новоиспеченный шеф (я все еще не могла в это поверить) стоял у окна в левой части своего полукруглого кабинета. Он стоял ко мне спиной, приподняв двумя пальцами жалюзи, сделав таким образом щелку для глаз, и рассматривал что-то на улице. Я тихонько прокашлялась, и он сразу же обернулся. Вид у него был сосредоточенный и серьезный; брови собрались у переносицы, образовав две глубокие морщинки. Это ему шло.

– Все в порядке? Вы справились с первыми шагами по пути к реализации своих способностей? – то ли пошутил, то ли серьезно спросил он.

Я решила, что шутки для меня на сегодня закончились и постаралась перейти на деловой тон.

– Да, конечно. Ведь я для этого здесь.

– Отлично. Проходите, присаживайтесь, – он указал на стул, который теперь стоял у правого края его широкого рабочего стола.

Я села. Получилось так, что теперь я снова сидела к нему лицом, но видела его профиль – весьма удобная позиция для наблюдения. Передо мной лежали большой синий блокнот и черная шариковая ручка.

– Если вам удобно, Светлана, записывайте. Или просто запоминайте. Хочу предупредить: информации немного, но она важная, и повторять ее я не буду. С этого момента вы должны стараться всегда меня слышать.

Я открыла блокнот. Память у меня была отличная, но рисковать что-нибудь упустить или перепутать в самом начале не хотелось. Работа стоила того, чтобы стараться выполнять ее прилежно.

– Я думаю, Юлия вкратце объяснила суть ваших обязанностей? Первый месяц вы сами будете все осваивать, а наш коллектив будет в этом помогать при необходимости. Я очень ценю в людях инициативу и самостоятельность… – он помолчал, – в разумных пределах, конечно. Не буду говорить про банальный испытательный срок – думаю, о нем вы знаете достаточно много. Поэтому и вы, и мы в первый месяц будем знакомиться и отрабатывать рабочие навыки. Должен вас также проинформировать, что с самого начала нам предстоит зарубежная поездка. К концу недели, в воскресенье… а сегодня, – он взглянул на часы, – у нас четверг… мы с вами вылетаем в Рим. Юлия уже позаботилась о билетах, пока вы были в отделе кадров. Надеюсь, у вас нет никаких планов на выходные? – спросил он без всякого перехода.

Если я и составляла какие-то планы на ближайшее будущее, то сейчас они совершенно вылетели у меня из головы. Разумеется, я была абсолютно свободна в выходные, о чем и поспешила сообщить. Кивнув, он продолжал:

– Отлично. В понедельник утром у меня состоятся важные переговоры с итальянскими партнерами о закупке акций крупной испано-итальянской транспортной компании. Если все пройдет успешно, в этой компании будет уже и российское участие. Я бы очень этого хотел.

Он нахмурился, задумавшись о чем-то, и в этот раз морщинки не только пересекли его лоб, но и легли около губ, как будто он вспомнил что-то неприятное. Я прервала повисшее молчание:

– А что, может случиться так, что поездка окажется напрасной?

– В бизнесе ничего предсказуемого нет. Я уже не раз в этом убеждался. В данном случае ситуация непроста и неприятна еще и потому, что мой бывший партнер стал в этой сделке мне конкурентом. И даже более того: именно из-за этой сделки мы перестали быть партнерами. Около двух месяцев назад, пока я был на отдыхе, он учредил свою компанию и тоже подал заявку на участие в покупке интересующих меня акций. Вместе с ним мне пришлось расстаться и с секретаршей, которая была до этого на вашем месте. В целом ситуация, думаю, вам теперь ясна. Для меня купить эти акции – это уже не только вопрос бизнеса, но и вопрос принципа.

Пока он говорил, его взгляд не отрывался от экрана ноутбука. На меня он взглянул только когда разговор зашел о следующей части моих обязанностей, а именно о командировке в Рим.

– Вы должны быть в аэропорту за два часа до вылета. Я буду ждать вас в бизнес-зале. Думаю, стиль одежды для этой поездки вам ясен, но если есть вопросы – задавайте.

– Вопросов нет, мне все понятно. Проверю в интернете погоду в Риме и оденусь подходяще для цели нашей поездки. Кстати, хотела спросить, брать ли мне с собой ноутбук?

– Вы получите от Юлии служебный ноутбук, легкий и удобный, а также пароль к нему. В рабочее время ноутбук должен быть у вас всегда с собой. Кроме того, вам выдадут служебный телефон, который тоже должен быть всегда включен. Даже в выходные я должен иметь возможность с вами связаться. До воскресенья меня в Москве не будет, но вы можете найти меня в любое время по телефону, если возникнут какие-либо вопросы. Также в вашем распоряжении всегда будет и Юлия, чтобы оказать любую помощь, даже в виде совета. Она же даст вам и мои координаты для связи. Приятно было начать с вами работу. И, кстати, если вам необходим аванс для поездки в Рим – уведомите Юлию: она все уладит.

– Я все поняла, – сказала я как можно серьезнее.

– В таком случае – до встречи, – он быстро поднялся и протянул мне руку. Пожатие его большой руки было энергичным, но не очень сильным.

– Я обычно не здороваюсь и не прощаюсь за руку, в данном случае делаю это лишь как напутствие для вас.

Это было уже что-то. Мой директор делал что-то специальное для меня еще в мой первый рабочий (счастливый!) день.

Я вышла в приемную, обдумывая, просить ли аванс. С одной стороны, было почему-то неловко сразу показывать, что мне нужны деньги… Да и ведь я ничего еще не сделала. Затем, подумав, я решила отнестись к этому с практической точки зрения: деньги мне действительно были нужны, и скорее всего (я мысленно просмотрела свой гардероб) нужно будет купить что-то подходящее для этой поездки – ведь я должна выглядеть безукоризненно.

Уладив все эти вопросы с Юлией, я вышла в пасмурный полдень, думая, куда же лучше пристроить Макса на те несколько дней, пока я буду в Риме – городе, о котором я знала так много, но в котором ни разу еще не была.

Глава III

Возвращение домой всегда несло мне радость, хотя воспоминания детства уже не были столь яркими: они давно успели потускнеть и теперь отдалялись от меня все больше и больше. С годами я менялся, забывая старые привычки и приобретая новые. Мама оставалась жизнелюбивой, энергичной и веселой – какой она и была в моем детстве и юношестве. Встречи с ней наполняли мое сердце теплотой. Ее дом, светлый и излучающий спокойствие, был для меня как шаг в прошлое – в далекое беззаботное детство.

Мама встречала меня еще на пороге, заранее чувствуя мое приближение. Зная о моем приезде, она часто приглашала своих подруг, таких же любителей чайных вечеров, чтобы показать им «своего Сашеньку» – единственного ребенка и самую большую гордость ее жизни.

В гостиной вкусно пахло пирожками с белыми грибами, которые мама всегда готовила сама, никому не желая доверять это «слишком ответственное» занятие. Было ли это результатом ее стремления сделать для меня что-то своими руками, чтобы чувствовать себя нужной, или она на самом деле знала какой-нибудь особенный рецепт, но пирожки у нее получались изумительные. Не зря говорят, что самое важное в процессе приготовления пищи – это настроение и любовь того, кто готовит. Хотя, пожалуй, правило это относится и ко всему остальному в жизни.

Кроме Агаты, горничной, меня вышла встречать и Анна Борисовна, мамина подруга детства, близкую дружбу с которой им удалось пронести через всю жизнь. Эти женщины, различаясь внешне (мама – аккуратная среднего роста брюнетка, Анна Борисовна – маленькая полная блондинка), были необычайно похожи внутренне. Особенно сильно их объединял интерес к астрологии, оккультизму и всякого рода гаданиям. И хоть в последнее время я находил эти занятия не заслуживающими особого внимания, тем не менее никогда их не осуждал: они были ничем не хуже других. А если что-то помогает занять досуг – то почему бы и нет?

– Здравствуй, Сашенька, – мать обняла меня, прижала и поцеловала в щеку. В глазах ее я заметил слезы и тут же пообещал себе, что буду приезжать к ней чаще. Время идет, оно уходит безвозвратно, и таких минут, бесконечно важных и ценных, уже не вернуть. Иногда нужно просто все отбросить и навестить мать. Всех дел не переделаешь.

– Саша, иди-ка сюда, – Анна Борисовна, помнившая еще, как я в пятилетнем возрасте, убежав со двора, чуть не отправился в плавание по соседней речушке на непривязанной лодке, обняла меня и стала рассматривать снизу вверх сквозь толстые очки. – Ишь ты, похорошел! Что скажешь, Маша? – она вопросительно посмотрела на мать.

Мама лишь счастливо улыбалась, вытирая слезы радости.

– Здравствуйте, Александр, – Агата пожала мне руку. – Мы вас очень ждали.

Агата была прекрасным человеком, и я был рад, что рядом с мамой есть кто-то, на кого можно всегда положиться, и кто часто помогал ей скрасить длинные одинокие вечера. Устроившись на работу горничной, она быстро стала для матери подругой и компаньонкой. Агата жила с мамой уже семь лет и за это время стала частью нашей семьи.

С отцом мама рассталась, когда мне было почти девять. Просто забрала меня в один холодный декабрьский день из школы и увезла в свое родное Подмосковье. Отец остался жить в Москве. Тогда я так и не узнал причины. Их развод не повлиял на мои с отцом отношения. Мать, вначале не желавшая слышать даже его имени, потом оттаяла и нашим встречам никак не препятствовала. Мы виделись довольно часто, и каждое лето я проводил с ним месяц или два, как и прежде сопровождая его во всевозможных – всегда неожиданных и оттого еще более интересных – поездках и обязательно оставаясь погостить на пару недель у его мамы – моей любимой бабушки.

Мать с отцом почти не встречалась. Она была из тех людей, которые уходят раз и навсегда. Однажды, впрочем, я случайно нашел в ее комоде фотографию отца в рамке и понял, что она все еще любила его. Отец оставался для нее единственным мужчиной. Несмотря на присутствие многочисленных поклонников, жизнь свою она ни с кем так и не связала, не сумев, а скорее не захотев, найти подходящего кандидата…

– Да, Саша! – подхватила Анна Борисовна. – Ты приехал как раз вовремя! Сегодня же очень важный день!

– Важный день? – спросил я недоуменно.

– Ну конечно! – весьма эмоционально продолжила она. – Сегодня мы сможем узнать правду – все, что будет. Такой день ни в коем случае нельзя упускать!

Я наконец-то догадался, о чем шла речь, и усмехнулся. Сегодня здесь собирались провести очередной спиритический сеанс, и теперь, как бы я ни отказывался, а участвовать придется.

– Что вы на него напали? Дайте ребенку хоть войти! Небось голодный, не ел ничего? – мама взяла меня за руку. – Пойдем в столовую, там уже накрыто.

В столовой, кроме пирожков – и весьма кстати! – меня ждал и полноценный обед, после которого Агата с Анной Борисовной ушли «готовить сеанс», а я остался с мамой наедине, чтобы рассказать о делах и поделиться планами на будущее.

– Как наша принцесса Софи? – подливая в чашку зеленого чая с жасмином из старого пузатого чайничка, мать наклонилась, пытаясь поймать мой взгляд.

– Нормально. Улетела на недельку с мамой на море.

София, моя дочь, была самым осязаемым следом, оставшимся на сегодняшний день в моей жизни. Необычайно красивая («вся в маму» – по самоуверенным, но справедливым словам моей бывшей супруги) – она унаследовала лучшее от нас обоих.

– Как вернется – пусть сразу приезжают в гости. И Женечка пусть приходит. Ведь не чужие все же. Ты ей обязательно скажи, а то вдруг она стесняется.

В этом отношении мама была у меня просто золото. Не любила конфликтов и всегда старалась их избегать. Подумаешь, сын-оболтус не может устроить свою личную жизнь, что же теперь – из-за этого не видеть внучку? Иногда у меня было чувство, что с Евгенией, моей бывшей супругой, они прекрасно понимают друг друга. Эдакая женская солидарность.

– А как братья? Видитесь?

– Звонил им недавно. Тоже все в порядке.

– Что эти звонки? Нужно встречаться с людьми, особенно с родственниками, а то так скоро забудешь, как они выглядят, – с наигранной сердитостью проворчала мать.

В этом она была права. Мое знакомство со сводными братьями по отцу ограничивалось немногочисленными встречами в детстве. Впоследствии, когда я окончательно решил обосноваться в Москве, наши контакты практически прекратились; связь поддерживалась случайными письмами и редкими звонками по поводу именин или Рождества. Проблемы я из этого не делал: у каждого в этой жизни свои цели и приоритеты.

На замечание матери я лишь молча кивнул. По работе у меня было столько встреч, что иногда хотелось очутиться одному на необитаемом острове. Желательно, надолго. Общение по телефону я считал вполне достаточным. Мама же упорно не хотела признавать современных средств связи, говоря, что только личная встреча может по-настоящему передать всю радость и смысл такого события.

– Ну а вообще, как себя чувствуешь? Все нормально? Как-то похудел, вроде…

– Мам, да тебе кажется. Где же я похудел – даже наоборот, поправился на пару килограммов в последнее время, – сказал я, чтобы ее успокоить.

– Поправился – это хорошо. Мужчина должен есть, – мама махнула рукой. Она была убежденным сторонником того, что всякие диеты ни к чему хорошему не приводят. Есть, по ее мнению, можно было все. Главное – соблюдать меру. При этом она умудрялась выглядеть прекрасно для своего возраста, к зависти многочисленных ее подруг и знакомых.

– Ты знаешь, – продолжала она, – у меня в последнее время что-то сердце ноет. И как-то на душе тревожно. Я же вижу, сколько ты работаешь. Наверное, нервничаешь много. А все болезни от нервов. Переживаю за тебя, чтобы все у тебя в жизни получилось, как ты хочешь.

– Получится, мама, не переживай. Все и так отлично.

Мать вздохнула. Взяла мою руку своей мягкой ладонью.

– Сашенька, сегодня в шесть часов мы будем проводить сеанс. Ты ведь останешься?

Чувствовалось, что она очень надеется на положительный ответ. Я подумал, что остался бы, даже если ради этого пришлось бы отменить сделку с итальянцами.

– Конечно, – я улыбнулся и обнял мать. – Ну куда же я без ваших сеансов?

В небольшом зале на втором этаже все уже было готово. Без пяти шесть мы расселись вокруг круглого вишневого столика. В свете свечей, бросавших причудливые тени из больших пузатых фужеров-подсвечников, комната выглядела загадочной и мистической. Я вспомнил, как в детстве впечатляли меня сеансы, которые проводила мать. Я видел в них что-то особенное, незримую связь с потусторонним миром – миром волшебства и магии. Повзрослев, я это чувство утратил: учеба и последующая работа совершенно не оставляли времени на занятия вещами нематериальными.

Сегодня сеанс проводила Агата. Мы взялись за руки, закрыли глаза и некоторое время сидели молча. С явно различимым итальянским акцентом Агата начала произносить мелодичные заклинания на латыни, протяжно и монотонно, уверенным тоном профессионального медиума. Увлечение спиритизмом было еще одной причиной ее появления в нашем доме.

Сеанс проходил, как и все сеансы до этого. Может, сегодня и был особенный день, но я ничего особенного не чувствовал. Мама и Анна Борисовна по очереди задавали вопросы – Агата отвечала. Ради интереса я хотел было задать вопрос о предстоящей сделке, но потом передумал: что будет, то будет. Я не хотел заранее настраивать себя ни на положительный, ни на отрицательный лад. Наконец пришла очередь мамы спросить обо мне. Так она делала всегда – сам я никогда вопросов о себе не задавал.

– Скажи, – обратилась она к Агате, – что ждет Александра?

Агата некоторое время молчала. На ее отрешенном лице ничего нельзя было прочесть.

– В его жизни появится кто-то новый… мужчина… нет, женщина, – она нахмурилась и повела головой, словно прислушиваясь. – Эта женщина почти рядом. Но еще далеко.

– Кто эта женщина? – мама задала следующий закономерный вопрос. Мне тоже было любопытно это узнать. Голос Агаты стал заметно ниже:

– У нее есть имя. Но ее имя еще не существует.

Странный ответ. Наверняка его интерпретация принесет маме и ее подругам немало занятных минут.

– Откуда эта женщина?

– Она придет к нам из несуществующего.

Агата замолчала и слегка опустила голову. И как это понимать? Интересно, кто может подходить под такое описание? Закрытые веки Агаты вдруг начали двигаться, словно она хотела открыть глаза, но не могла.

– Она захочет увести его с собой.

Она сказала это совершенно чужим голосом, от которого мне стало не по себе. Вот так и рождаются страхи: полутемная комната, мистический голос и двусмысленные ответы-послания. В этом заключалась для меня непривлекательная сторона спиритических сеансов: можно было запросто настроить себя на негативный лад без всяких на то оснований. А потом эти негативные мысли незаметно начинали влиять на поступки, на жизнь.

Мы все посмотрели на Агату. Она открыла глаза и оглядела сначала нас, затем всю комнату. По взгляду было видно, что она пришла в себя.

– С тобой все в порядке? – Анна Борисовна взяла ее за руку. – Ты слышала что-то еще?

– Мне кажется, я ошиблась, – Агата посмотрела на нее, потом серьезно и сосредоточенно уставилась на меня.

– А вот мне все ясно! – мама весело разрядила обстановку. – Конечно захочет увести с собой – такого-то парня! Честно говоря, хотела бы я увидеть его, – она потрепала меня по плечу, – уже остепенившимся.

На этом Агата и завершила сеанс, сославшись на усталость. После обязательного вечернего чаепития я пошел в свою спальню, оставив женскую компанию обсуждать детали.

Утром я обнаружил, что события вчерашнего вечера кажутся мне совсем незначительными. Так обычно и бывало со мной: вечером приходят глубокие мысли, строятся грандиозные планы – а утро все возвращает на свои места. Об этом я думал, прощаясь в гостиной с мамой.

– Ой, думаю, чего это не хватает! – мама всплеснула руками. – Я же пирожки забыла. Сладкие, с черничкой. Специально тебе с собой приготовила. Горячие еще.

– Да ладно, мам, зачем? – Я спешил побыстрее уехать. Все мысли были только о предстоящей сделке.

– Подожди, подожди, сейчас принесу! – ответила она уже на ходу. – Где еще таких поешь?

– Александр, – услышал я голос Агаты, стоявшей до этого в стороне, – я хотела сказать… только не подумайте… я знаю, вы не особенно верите во все это… – она замолчала, нервно сжимая ладони.

– Агата, продолжайте, – сказал я как можно мягче. – Что вы имеете в виду?

– Я вчера не все сказала… – она посмотрела на меня, ожидая реакции; не дождавшись, продолжала: – Просто не хотела говорить за столом при всех, – она снова замолчала; я ждал.