Капитан Кидд. Реальная история легендарного пирата

Основание крупнейшего города современных Соединенных Штатов Америки было связано с предпринимательской деятельностью голландских купцов. Первое, пока еще временное, поселение на берегу Гудзона возникло зимой 1613—1614 годов, когда в устье упомянутой реки сгорело голландское торговое судно капитана Адриана Блока. Спасшиеся с него моряки вынуждены были зазимовать на берегу в четырех хижинах. Как показали археологические раскопки, хижины располагались в районе нынешнего Бродвея, там, где находятся здания под номерами 41—45.

Когда капитан Блок вернулся в Голландию, Генеральные Штаты республики Соединенных провинций разрешили группе голландских купцов заняться торговлей в районе реки Гудзон. Купцы-авантюристы, прибывшие на Гудзон в 1614 году, выбрали для поселения остров, который индейцы называли Манхаттан, т. е. «Земля равнин и холмов». Ограниченный рекой Гудзон и протокой Ист-Ривер, защищенный бухтами Лоуэр-Бей и Аппер-Бей, остров занимал весьма удобное положение. Голландцы построили на его берегу укрепление, названное Форт-Нассау. В 1621 году Генеральные Штаты передали североамериканскую колонию, получившую официальное наименование Новые Нидерланды, только что учрежденной монопольной Вест-Индской компании. В мае 1624 года компания прислала в Форт-Нассау первых постоянных колонистов – тридцать семей во главе с Виллемом Ферхулстом. Поселок, выросший у стен форта, стал называться Новым Амстердамом.

Новый Амстердам на голландской гравюре XVII века.

В 1626 году губернатор Питер Минейт выкупил Манхаттан (совр. Манхэттен) у индейцев за смехотворную цену – 60 гульденов (или примерно 1100 долларов США по курсу 2012 года), переданных в виде пестрых лент, ножей и металлических изделий. К середине XVII века Новый Амстердам насчитывал несколько десятков ухоженных домиков, над которыми вращались крылья ветряных мельниц. Дома с традиционными палисадниками были возведены по обе стороны широкой улицы, названной Брейдвег (ныне Бродвей). Система фортификационных сооружений города включала в себя мощную стену – Ваал – между руслами Гудзона и Ист-Ривер. Расположенную рядом с ней торговую улицу голландцы назвали Ваал-страат (ныне Уолл-стрит).

В 1664 году, в период обострения англо-голландского торгового соперничества, брат английского короля Яков Стюарт, имевший титул герцога Йоркского и занимавший пост лорда-адмирала Англии (а с 1685 до 1688 года – король Яков II Стюарт), приказал снарядить эскадру из четырех кораблей под командованием Ричарда Николса и отправил ее на захват Нового Амстердама. Генеральный директор Новых Нидерландов Питер Стёйвесант оказался не готовым к защите колонии и, не вступая в сражение, сдал ее англичанам. Колония перешла в собственность герцога Йоркского (до 1685 года), в честь которого Новый Амстердам переименовали в Новый Йорк – Нью-Йорк. Полковник Николс стал его первым английским губернатором. После Николса – с 1668 до 1689 года – в губернаторском кресле успели побывать Фрэнсис Ловлас, Эдмунд Андрос (трижды), Энтони Брокхоллс (дважды), Томас Донган и Фрэнсис Николсон.

Когда «Блессед Уильям» прибыл в Нью-Йорк, город с его пятитысячным населением находился в состоянии мятежа. Губернатор Якоб Лейслер (1689—1691) являлся сторонником свергнутого короля Якова II и не признавал власти Вильгельма III Оранского. Смута была явно на руку пиратам. Не случайно Вашингтон Ирвинг, описывая Нью-Йорк тех дней, отмечал: «Легкий доступ в гавань Манхэттена, обилие в его водах укромных местечек и слабость недавно установившейся власти привели к тому, что этот городок сделался сборным пунктом пиратов; здесь они могли спокойно распорядиться добычею и, не спеша, на досуге, готовиться к новым набегам. Возвращаясь сюда с богатым и чрезвычайно разнообразным грузом, роскошными произведениями тропической природы и награбленной в испанских владениях драгоценной добычей, распоряжаясь всем этим с вошедшей в поговорку корсарской беспечностью, они были желанными для корыстных купцов Манхэттена. Толпы этих десперадо18, уроженцев любого государства и любой части света, среди бела дня, расталкивая локтями мирных и невозмутимых мингеров, шумели и буянили на сонных улицах городка; сбывали ловким и жадным купцам свой богатый заморский товар за половину или даже за четверть цены и затем прокучивали в кабаках вырученные за него деньги; резались в карты и кости, драли глотку, стреляли, божились и сквернословили и своими криками, полуночными драками и буйными выходками будили и пугали обитателей ближних кварталов».

Мейсон и его товарищи смогли беспрепятственно сбыть в порту награбленные товары и африканских невольников – по 20 ф. ст. «за голову» – и использовать вырученные деньги на переоснащение «Блессед Уильяма». Адвокат Томас Ньютон утверждал, что губернатор Лейслер «зафрахтовал пиратский корабль из Вест-Индии» под предлогом усиления защиты Нью-Йорка, а в действительности для того, чтобы можно было сбежать на нем в случае прибытия из Англии законного губернатора. «Он погрузил на борт пиратского судна все товары купцов, – добавляет очевидец, – не дав им ничего, кроме расписки».

Пользуясь покровительством Лейслера, пираты закупили провизию и приобрели у губернатора каперское свидетельство для борьбы с французским судоходством в водах Новой Франции – так в то время называли Канаду. Отплыв в сторону залива Фанди в консорте с еще двумя приватирами, англичане приблизились к побережью Новой Шотландии и неожиданно напали на поселение Пор-Руаяль (месяцем ранее оно уже подвергалось налету со стороны каперской флотилии, отправленной из Бостона). Поселение было разграблено и сожжено. Затем, обогнув полуостров Новая Шотландия и остров Кейп-Бретон, приватиры прошли проливом Кабота в залив Св. Лаврентия. 1 августа они появились в районе скалистого острова Персе – у восточной оконечности полуострова Гаспе – и захватили стоявшие на якоре два французских судна – фрегат «Эсперанс» и пинк «Сен-Пьер». Кроме того, они опустошили и сожгли соседний рыбацкий поселок, уничтожив в гавани 80 рыбацких шлюпов и баркасов.

Фрегат «Эсперанс», имевший на борту 20 тонн соли и 150 центнеров рыбы, люди Мейсона переименовали в «Хорн фригат» и передали под командование уроженца Корнуолла Роберта Каллифорда. Продолжив крейсерство в канадских водах, англичане захватили еще шесть судов. Добыча, состоявшая в основном из вина, бренди и бобровых шкур, была погружена на два трофейных кеча и отправлена с призовыми командами в Нью-Йорк. Остальные суда флотилии в середине августа зашли в гавань Бостона. Здесь Мейсон и Каллифорд узнали о том, что три французских корсара, ограбив английское поселение на острове Мартас-Винъярд, повстречали у восточной оконечности Лонг-Айленда их кечи с добычей и овладели ими.

Пребывание пиратов в Бостонском порту было отмечено пьянками и драками. «Губернатор Бостона и некоторые начальники в городе, – жаловался позже Мейсон, – задержали моих людей, занимавшихся своими законными делами, и посадили [их] в тюрьму». Впрочем, в заключении они провели не более недели, после чего за взятку смогли выйти на свободу.

В сентябре того же года флотилия Мейсона вернулась в Нью-Йорк. Вице-адмиралтейский суд, созванный губернатором Лейслером, признал пять из шести захваченных французских судов «законными призами». Местные купцы приобрели призы и их грузы за 2 тыс. ф. ст. Выручка от экспедиции показалась пиратам слишком скромной, и они приняли решение отправиться за удачей в Индийский океан.

«Блессед Уильям» и «Хорн» были проданы, и почти все старые товарищи Кидда перебрались на добротный 200-тонный трофейный французский корабль «Юнион», получивший новое название – «Якоб» (очевидно, в честь губернатора Лейслера). Капитаном «Якоба» был избран Мейсон, квартирмейстером команды – Бёрджес, а так называемым «квартирмейстером капитана» – Каллифорд. В начале декабря 1690 года, имея на борту около 85 человек, корабль снялся с якоря и прошел проливом Лонг-Айленд на восток-северо-восток, к Род-Айленду19. Там к шайке присоединился еще один ветеран флибустьерского промысла – Джеймс Келли. Сразу после Рождества «Якоб» вышел в открытое море, взяв курс на Африку.

Совершив трансатлантический переход, пираты обогнули мыс Доброй Надежды и, выйдя на просторы Индийского океана, начали крейсировать у Малабарского берега Индии. Добыча им досталась скудная, и во время стоянки на Никобарских островах члены команды перессорились и разделились. Мейсон и Каллифорд с частью людей покинули судно, решив ловить удачу в других местах. Генри Коутс, избранный новым капитаном «Якоба», с попутным муссоном ушел на Мадагаскар, где команда отдохнула, запаслась провизией и подготовила судно к новому походу. Свою вторую вылазку они предприняли в Красное море, и этот вояж оказался для них счастливым.

В октябре 1692 года пираты подошли к Мадагаскару и стали на якорь у острова Сент-Мари, где находилось главное убежище европейских морских разбойников, промышлявших в бассейне Индийского океана. Проживавший на острове экс-пират Адам Балдридж20 записал в своем дневнике, что Коутс (он называет его Эдвардом, а не Генри) прибыл на 16-пушечном судне «Нассау», имея на борту 70 человек команды. «Капитан Коутс, – сообщает Балдридж, – добыл около 500 ф. ст. на человека в Красном море». По другим данным, на каждого участника похода пришлось по 800 ф. ст. Не желая более рисковать своими шеями, пираты на общем собрании решили вернуться в Америку. В апреле 1693 года Коутс подошел на «Якобе» к Лонг-Айленду и узнал, что колониальную администрацию Нью-Йорка теперь возглавляет полковник Бенджамин Флетчер.

Флетчер стал губернатором в 1692 году. Об этом колониальном чиновнике говорили, что он был одним из самых продажных североамериканских губернаторов. При нем в Совет Нью-Йорка входили купцы и судовладельцы, связанные тайными сделками с пиратами, и это насквозь коррумпированное окружение, без сомнения, оказывало на губернатора разлагающее воздействие. Флетчер готов был брать взятки от кого угодно, в любом виде и в любых размерах.

Когда «Якоб» бросил якорь на нью-йоркском рейде, пираты быстро навели справки о новом губернаторе и вступили с ним в сделку. По одной версии, они предложили Флетчеру 700 ф. ст. «за протекцию»; по другой, более правдоподобной, члены экипажа уплатили губернатору по 100 ф. ст. каждый, после чего подарили ему свой корабль. Флетчер тут же продал его, положив в карман еще 800 ф. ст. Позже, когда правительство начало расследовать деятельность губернатора и обвинило его в благосклонном отношении к морским разбойникам, Флетчер ответил, что разрешал пиратам свободно входить в нью-йоркскую гавань единственно с целью «отвлечь» их от пиратского промысла и сделать сих заблудших овец законопослушными подданными британской короны.

Кидд в Нью-Йорке

В конце осени или начале зимы 1690 года, крейсируя в районе Антильских островов, Кидд мог случайно узнать о пребывании людей Мейсона в Северной Америке. В феврале 1691 года его бригантина «Антигуа» появилась на рейде Нью-Йорка – города, в котором как раз разыгрывался финальный акт драмы под названием «восстание Лейслера».

Правительство Вильгельма III Оранского назначило очередным губернатором Нью-Йорка полковника Генри Слаутера еще в сентябре 1689 года, однако из-за бюрократических проволочек тому в течение года не удавалось отплыть из Англии к новому месту службы. И даже когда эскадра Слаутера снялась с якоря и пошла через Атлантику на запад, ветреная Фортуна сыграла с новым губернатором Нью-Йорка еще одну злую шутку. Его корабль, отбившись от эскадры, наскочил на мель близ Бермудских островов. Из-за этого королевские войска, находившиеся на других кораблях под командованием майора Ричарда Инголдсби, прибыли к Лонг-Айленду на два месяца раньше, чем Слаутер. Инголдсби предложил Лейслеру не валять дурака и сдаться по-хорошему, но тот ответил ему решительным отказом, укрывшись вместе со своими сторонниками в Форт-Джеймсе. Королевские войска окружили форт и ждали лишь приказа о начале штурма, однако Инголдсби предпочел тянуть время до прибытия законного губернатора. Напряжение в городе все возрастало; 17 марта дело дошло до перестрелки, в ходе которой один солдат и один негр были убиты, а еще семнадцать человек получили ранения. Именно в это время в игру вступил капитан Кидд, принявший решение перейти на сторону сторонников короля Вильгельма. Он использовал свою бригантину «Антигуа» для доставки пушек и военного снаряжения королевским войскам, готовившимся к штурму Форт-Джеймса.

18 марта 1691 года в море показались паруса «Архангела» – флагманского корабля полковника Слаутера. Майор Инголдсби вновь воспользовался услугами Кидда, который вызвался отвезти на борт «Архангела» сообщение о ситуации в городе, а 19-го доставил нового губернатора на берег на своем пинасе. Лояльность и усердие Кидда были замечены; отныне он мог рассчитывать на покровительство новой колониальной администрации Нью-Йорка.

Нью-Йорк на гравюре 1717 года.

Слаутер, вступив в должность, быстро принудил Лейслера сдать форт. Мятежников арестовали и посадили в тюрьму. Судьбу их должен был решить суд.

Тем временем капитан Кидд начал пожинать плоды от участия в правительственной акции по подавлению мятежа. Так, 24 марта, когда капитан «Архангела» насильно забрал из команды «Антигуа» несколько лучших моряков, городской Совет немедленно вмешался в это дело и постановил, чтобы рекрутированные матросы были возвращены Кидду. Кроме того, капитану позволили участвовать в судебном разбирательстве, призванном проверить законность действий тех приватиров, которые получили каперские свидетельства от администрации Лейслера.

Выше уже отмечалось, что Мейсон и команда «Блессед Уильяма», захватив несколько французских призов, привели их в Нью-Йорк и здесь, после вынесения решения по ним в вице-адмиралтейском суде, трофеи были проданы лояльным по отношению к Лейслеру купцам и судовладельцам. Слаутер, по совету и с согласия «дворцовой партии», назначил новый состав призового суда, который пересмотрел прежние дела. 27 марта Кидд подал иск в отношении пинка «Сен-Пьер». Он утверждал, что администрация Лейслера не имела права назначать свой собственный вице-адмиралтейский суд, и что названный французский приз необходимо вновь «надлежащим образом рассмотреть в судебном порядке», а уж потом продать с молотка. Суд удовлетворил иск Кидда: дело «Сен-Пьера» было пересмотрено, после чего корабль продали местному купцу, судовладельцу и члену городского Совета Фредерику Филипсу за 500 ф. ст. За свои «труды» Кидд получил 250 ф. ст.

Но это было еще не все. 18 апреля губернатор и Совет Нью-Йорка постановили:

«Гэбриэл Монвил, эсквайр, и Томас Уиллет, эсквайр, должны явиться в Палату представителей и ознакомиться со многими добрыми услугами, оказанными этой провинции капитаном Уильямом Киддом, действовавшим здесь на своем судне до прибытия его превосходительства, и его превосходительство и Совет хотели бы, чтобы они предусмотрели подходящее вознаграждение для него [Кидда] за его добрые услуги».

В соответствии с рекомендацией Слаутера новая провинциальная ассамблея 14 мая проголосовала за выплату Кидду премии:

«Велено, чтобы его превосходительству доложили о выдачи распоряжения генеральному казначею, дабы тот выплатил капитану Уильяму Кидду сто пятьдесят фунтов наличных денег этой провинции в качестве вознаграждения за те многие добрые услуги, которые были оказаны [им] этой провинции».

Можно предположить, что указанную премию специально приурочили к предстоящей свадьбе капитана.

В субботу 16 мая 1691 года Уильям Кидд сочетался браком с Сарой Брэдли Кокс Оорт, дочерью полковника Сэмюэла Брэдли, родившейся в Англии между 1665 и 1670 годами. До замужества с Киддом она успела побывать замужем за Уильямом Коксом и Йоханом Оортом. Кокс был весьма состоятельным купцом, торговавшим с Вест-Индией и иными заморскими территориями. Сара Брэдли бракосочеталась с ним в Нью-Йорке 17 апреля 1685 года. Некоторые исследователи пишут, что она родила в этом браке двух дочерей, однако данное утверждение вызывает серьезные сомнения: во всяком случае, в завещании Кокса дети не упоминаются.

После того как в августе 1689 года Уильям Кокс, высаживаясь с корабля, утонул в бухте на Статен-Айленде, почти все его состояние перешло к Саре. В завещании погибшего купца, датированном 15 июля 1689 года, записано: «Во имя Господа аминь. Я, Уильям Кокс, купец… Я завещаю моему возлюбленному сервенту Джейкобу Мейлу 100 ф. ст. наличными для присмотра за моими [бухгалтерскими] книгами и уплаты по счетам и делаю его одним из моих душеприкащиков. Я оставляю моему дорогому другу Ричарду Джонсу 20 ф. ст. и делаю его душеприкащиком. Я оставляю моей матери Элис Кокс, иначе называемой Боун, 500 ф. ст., а Дороти Ли – 10 ф. ст. Я даю и завещаю моей дорогой и любимой жене Саре тот дом, который она захочет иметь, для нее и наследников. Я даю и завещаю Сэмюэлу Брэдли, моему шурину, другой дом, который я купил у мистера Джона Робинсона (№129 на Пирл-стрит. – В. Г.), или тот дом, в котором я в настоящее время живу (№56 на Уолл-стрит. – В. Г.), – по усмотрению моей жены… Если Господь пошлет моему шурину наследника, он даст ему имя Кокс Брэдли, и его дети после него возьмут себе такое же имя… Я оставляю Генри Брэдли все мои права на участок земли возле мельницы со всем, что там находится, и 100 ф. ст.»

Остальное имущество купец завещал Саре и ее брату Сэмюэлу Брэдли. Текст данного завещания был публично зачитан в Палате собраний Нью-Йорка сразу же после гибели Кокса – «в первый вторник августа 1689 года». Имущество покойного, инвентаризованное 11 сентября того же года, было оценено примерно в 2 тыс. ф. ст.

В конце 1689 или начале 1690 года Сара Брэдли Кокс вышла замуж во второй раз – на этот раз за богатого голландского купца и землевладельца Йохана Оорта (в английских документах он именуется Джоном Оортом). Брак их оказался недолгим. 14 мая 1691 года муж Сары погиб при загадочных обстоятельствах (распустили слух, что он был убит), а уже через два дня дважды вдова вышла замуж за капитана Кидда. Краткая запись в муниципальном архиве гласит: «Брачная лицензия выдана капитану Уильяму Кидду из Нью-Йорка, джент [льмену], с одной стороны, и Саре Оорт, вдове Джона Оорта – в прошлом жителя Нью-Йорка, купца, который скончался, – 16 мая 1691 года».

Поразительно, но факт – свадьба Уильяма Кидда и Сары Брэдли Кокс Оорт состоялась в тот самый день, когда на Манхэттене публично казнили Якоба Лейслера и его помощника Якоба Милборна. Осужденных сначала повесили, а потом обезглавили.

Став семейным человеком, Кидд, по всей видимости, не испытывал особых материальных затруднений. Подобно многим другим нью-йоркским бюргерам, он занимался мелким бизнесом, связанным с морскими перевозками, и время от времени приватирствовал на «Антигуа» против французов.

Дом капитана Кидда в Нью-Йорке. Старинная гравюра.

На пятый день после женитьбы Кидда индеец по имени Шипс доставил в Нью-Йорк известие: французские корсары разорили поселение на острове Блок, расположенном между Лонг-Айлендом и Род-Айлендом, и «разбили все каноэ и боты». Кроме того, два торговца сообщили, что французский флибустьер Этьен де Монтобан, командовавший фрегатом «Ла Машин», захватил их судно и похитил лоцмана из Род-Айленда.

Чтобы очистить окрестные воды от французских ловцов удачи, губернатор Слаутер 25 мая выслал в море два корабля – «Антигуа» капитана Кидда и «Хорн» капитана Уолкингтона. Не обнаружив французов близ Лонг-Айленда, Кидд и Уолкингтон обогнули Кейп-Код и зашли в гавань Бостона. Здесь они узнали, что французские корсары недавно ограбили три торговых судна местных купцов.

В июне 1691 года губернатор Массачусетса Саймон Брэдстрит и члены городского Совета обратились с письмом к капитанам «Антигуа» и «Хорна»:

«Предложения, представленные капитану Кидду и капитану Уолкингтону, чтобы поощрить их отправиться на службе Его Величества на подавление вражеского приватира, действующего у этого побережья.

Чтобы они имели право набрать по сорок человек каждый, дабы отправиться в эту экспедицию, не принимая каких-либо детей и кабальных слуг без согласия их родителей или хозяев. Список имен тех, кто идет на названных судах, должен быть представлен губернатору до их ухода.

Чтобы они крейсировали у побережья в течение десяти – пятнадцати дней, разыскивая упомянутого приватира, а затем вернулись и высадили на берег взятых здесь людей.

Чтобы та провизия, которая будет расходоваться в течение указанного времени на то количество людей, что имеется на обоих названных кораблях, осталась в их распоряжении после возвращения, если они ничего не захватят; но если они захватят этого приватира или какие-либо иные суда, тогда – только соразмерно запасам для стольких людей, сколько они наймут здесь.

Если какие-либо из наших людей будут ранены во время сражения с приватиром, их будут лечить за общественный счет.

Чтобы люди, завербованные здесь, получили пропорциональные доли с другими людьми, находящимися на названных судах, от всей добычи, которая может быть взята.

Кроме того, дается обещание премировать капитанов, выдав каждому из них по двадцать фунтов наличными.

Бостон, 8 июня 1691 года».

Внимательно изучив эти предложения, капитан Кидд хмыкнул, достал письменные принадлежности и отписал властям провинции письмо со своими условиями:

«Первое. Получить сорок людей с их собственным оружием, провизией и военным снаряжением.

2-е. Все люди, взятые в этой провинции и получившие ранения, будут высажены на берег, и провинция возьмет их лечение на себя. А если случится захватить пирата и его призы, то доставить их в Бостон.

3-е. Мне выделить сто фунтов наличными; тридцать фунтов из них заплатить сразу, остальные – после моего возвращения в Бостон; и если мы приведем названный корабль и его призы, то оные будут разделены между нашими людьми.

4-е. Провизия, которую следует доставить ко мне на борт, должна состоять из десяти бочонков свинины и говядины, десяти бочонков муки, двух бочек гороха и одного бочонка пороха для пушек.

5-е. Я буду крейсировать у побережья десять дней; и если окажется, что он ушел от этого побережья, и я ничего не буду слышать о нем, тогда я после возвращения позабочусь о высадке на берег полученных здесь людей, которые пожелают оставить меня или этот корабль».

Аналогичные условия выдвинул и упомянутый выше капитан Уолкингтон. Ознакомившись с ними, губернатор Брэдстрит решительно отверг их. Через неделю он написал губернатору Нью-Йорка сердитое письмо, в котором выразил свое недовольство поведением обоих приватиров. Мало того, что они не пожелали выйти на охоту за призами и не проявили должного патриотизма – в нарушение всех законов они зачислили в свои команды беглых кабальных слуг и рабов! Когда месяц спустя стало известно, что какой-то нью-йоркский приватир ограбил селение на островной косе Грейт-Айленд, подозрение тут же пало на капитана Кидда. Лишь позже было установлено, что грабеж на Грейт-Айленде был делом рук пирата Томаса Тью.

Куда же подевался Кидд?

Он прошел на своем судне в канадские воды, на Большую Ньюфаундлендскую банку, и там взял на абордаж французское судно «Сен-Жан». Этот приз Кидд привел в Нью-Йорк летом того же года. Вице-адмиралтейский суд оценил его в 577 ф. ст.

Помимо каперства, капитан занимался также морской торговлей и, видимо, периодически совершал на «Антигуа» дальние рейсы в Вест-Индию. Кроме того, с помощью своего приятеля, адвоката-шотландца Джеймса Эмотта, он пытался сохранить в целости состояние своей жены и ее младшего брата Сэмюэла. Согласно данным Р. Закса, Сара Кидд получила в наследство от своего предыдущего мужа имущество на 600 ф. ст., и ее новый супруг помог ей расплатиться с долгами покойного Йохана Оорта. Сохранилось распоряжение губернатора Флетчера от 15 апреля 1692 года, согласно которому капитан Уильям Кидд и его жена Сара, будучи опекунами имущества Оорта, должны были внести залог в размере 500 ф. ст. в качестве гарантии «их честного опекунства». 19 октября того же года была произведена оценка вещей и имущества «покойного мистера Джона Оорта, находящихся во владении его вдовы миссис Сары Оорт, теперь жены капитана Уильяма Кидда». Опекаемое имущество включало в себя «1 дюжину стульев турецкой работы стоимостью 1 ф. ст. и 1 шилл.; 1 бочку мадеры стоимостью 12 ф. ст.; 104 унции серебра стоимостью 101 ф. ст.; итого – 155 ф. ст.»

Кроме того, историки нашли в архивах квитанцию, заверенную губернатором Флетчером 18 ноября 1692 года, из которой явствует, что «капитан Уильям Кидд и Сара, его жена» получили разрешение взять из указанной суммы 30 ф. ст. «для оплаты похоронных расходов»; одновременно все имущество Оорта было оценено в 274 ф. ст., 3 шиллинга и 6 пенсов.