Шмордонские игры

– Не боитесь, что украдут? – поинтересовалась Белла.

– Пусть только попробуют! – заявил начальник полиции. – Такое оружие на планете одно и принадлежит мне. Все жулики об этом знают. Пистолет – не чемодан шмордонского посла, который грех было не украсть, что и сделали несколько дней назад.

– Крокозябл здесь? – встрепенулся Шмор.

– Не переживайте за него, господин император, – усы Пахана насмешливо шевельнулись. – Он сидит в отеле «Полный релакс» на набережной, где лечится от ожогов и еще кое от чего. А чемодан мы уже нашли и даже вернули ему.

– Что-то вы больно говорливы, – нахмурилась королева. – Сказали, будто находитесь на работе, а сами, услышав мое разрешение присесть, не только уселись, но еще и разделись до пляжного вида. Может, вы еще и пить попросите? А дальше – переночевать у меня во дворце?

– Эх! – огорченно мотнул головой Пахан. – Не любите вы полицию, ваше величество.

– Я к полиции равнодушна, – ответила Белла. – Я не люблю полицейских.

– Простите мою настойчивость, ваше величество! – сказал Пахан. – Мне действительно захотелось искупаться, но, увидев вас, я решил засвидетельствовать свое почтение… А оказался я здесь не просто так. От ваших патриотически настроенных подданных поступил звонок, будто в одном из кафе на набережной сидит шмордонский шпион в генеральском мундире, сверкающем эполетами. Мне пришлось самому проверять информацию, так как мои подчиненные заняты: ведь курортный сезон в самом разгаре!

– А когда он бывает не в разгаре? – поинтересовался Джем, который – в отличие от королевы – не любил полицию, но испытывал симпатию к Пахану Родимому, поскольку тот был другом детства Кебаба.

– Никогда! – ответил Пахан. – Сочи – жаркая планета… Итак, прибыв на место, я действительно обнаружил в кафе «Будьздравбоя́рин» шмордонского генерала в мундире. Но он выпивал с Хапсом! А бывшего начальника полиции города Апреля (на планете Потенции) я знаю очень хорошо, потому что не раз бывал у него в командировках по обмену оптом, тьфу… то есть – опытом. Ну как можно заподозрить Хапса в шпионаже? Шмордонский генерал назвался графом Вискерсом.

– Вискерс не генерал, – вмешался Шмор. – Он мой секретарь и потому на нем адъютантский мундир.

– Никакой разницы! – весело воскликнул Пахан. – Я уже разобрался с этим делом.

– И напились с ними! – догадалась королева.

– Я в отгуле, – пояснил начальник полиции.

– Вы только что говорили о том, что находитесь на работе!

– Да, – вспомнил Пахан. – Находился. Но как только понял, что никаких шпионов в кафе нет, взял отгул.

– У кого? – Белла, зная ответ на вопрос, смотрела на Пахана с улыбкой.

– Естественно, у себя! – браво ответил тот.

Вся компания рассмеялась. Шмор, улыбаясь, заметил:

– Вы, джаппурцы, живете в странном мире. В Шмордоне так не живут.

– Это хорошо или плохо? – поинтересовалась Белла.

– Не знаю, – честно ответил бывший император.

– Прошу прощения, – опять взял слово Пахан. – Надо немедленно переодеть этого вашего графа в штатскую одежду. Он привлекает к себе ненужное внимание.

– А за какие деньги они там пьют? – спросил Джем.

– Вот как раз об этом я и говорю! – воскликнул Пахан. – Сначала вокруг их столика собралась толпа детишек. Вискерс, встав, торжественно отдал им честь и колыхнул эполетами. Ребятишки приняли его за клоуна и набросали кучку мелочи, которой как раз хватило на пиво. Когда подошли родители, Хапс соврал, будто Вискерс – шмордонский генерал, перешедший на нашу сторону. Далее Хапс рассказал о том, что граф собирает средства для подпольной борьбы внутри Шмордона. И тут добрые джаппурцы стали жертвовать! Судя по качеству того коньяка, которым меня угощали – сумма набралась приличная. Может, действия подпольщиков и не лезут в рамки закона о бродяжничестве, но на мошенничество тянут однозначно!

К концу его рассказа смеялся даже Шмор.

Белла воскликнула:

– Шмор! Прошу вас: переоденьте своего секретаря!

– Увы! – развел руками бывший император. – У меня нет для этого средств. Наше бегство было столь поспешным, что мне не удалось захватить с собой даже фамильные драгоценности.

– Я бы вам помог, – сказал Джем. – Но подлец Морс арестовал мой счет в банке. Впрочем, это коснулось всех моих друзей.

– Ладно, – решила королева. – Я куплю Вискерсу нормальную одежду. И всем вам, голодранцам, тоже, – она посмотрела на Джема, потом на бывшего императора; тут же сконфузилась и продолжила, – не берите на свой счет, Шмор! Я шучу со своими подданными. Вы же – мой гость. И потому я с радостью помогу вам во всем.

– Не извиняйтесь, Белла, – улыбнулся Шмор. – Я нахожусь в полной вашей власти, и выбирать мне не приходится. Но я заранее благодарен за все, что вы делаете, и, возможно, еще сделаете для меня.

– Мне бы так уметь говорить! – воскликнул Джем.

– Учись, – сказала королева, почему-то не глядя Джему в глаза.

Пахан же просто промолчал, непонятно шевеля усами. Возникла неловкая пауза. Но она длилась недолго, всего несколько секунд, потому что появились герои, о которых шла речь только минуту назад.

Лица Хапса и Вискерса светились алкогольной удовлетворенностью, и в связи с этим поступь их была несколько нетвердой. Китель графа был расстегнут до пупа, а зубы Хапса сверкали довольной улыбкой.

Их вид вызвал новый взрыв веселья. Но они быстро разделись и бросились в воды Бархатного моря.

Когда оба героя наплавались и выбрались на сушу, Шмор, наконец, смог осведомиться у Вискерса:

– Граф, как вы себя чувствуете?

– Я никогда себя не чувствовал лучше, чем тут, в Джаппурии, – ответил Вискерс.

– Я рад за вас, – сказал Шмор. – Где-то здесь, на набережной, расположен отель с чудовищным названием «Полный релакс». Там находится лорд Крокозябл. Срочно отправляйтесь туда и возьмите у лорда образец физиологической ткани для генетической экспертизы.

– Есть! – отдал честь Вискерс и поправил на себе плавки. – Какую часть тела прикажете принести?

Шмор, сжав челюсти, процедил сквозь зубы:

– Я сейчас попрошу у начальника полиции пистолет и застрелю вас прямо здесь. На потеху сочинским пляжникам! Для экспертизы достаточно капли крови на платке или маленького кусочка кожи!

– Понял! – снова отдал честь Вискерс и принялся натягивать на себя мундир.

– Вискерс, оставьте свой мундир на песке и наденьте мои шорты и майку, – вмешался Пахан Родимый. – Я их вам дарю. Только пистолет не трогайте.

Хапс, вытряхнув воду из ушей, заявил:

– Я пойду с ним. Он не знает наших обычаев. Мало ли что! Сочи, конечно, не Дубарь, но по лицу получить можно и здесь.

Хапс с Вискерсом ушли, но прибежала Нелла, и скучать не пришлось. Оказалось, что свистоны устали и уселись отдыхать на берегу, с опаской косясь на Пахана.

– Милый, – обратилась королева к Джему. – У тебя же нет денег! Как ты смог уговорить свистонов заниматься Неллой?

– Я им обещал кое в чем помочь, – ответил Джем

– В чем? – удивилась королева.

– Это лежит в духовной плоскости, – нехотя ответил Джем, укладываясь на песок животом.

– Вот так всегда, – сказала Белла Шмору. – Никакой правды не добьешься!

– А разве она вам, женщинам, нужна? – спросил Шмор. – Женщинам нужна только любовь. Если бы женщины знали правду, мир для них превратился бы в ад. Грязь – удел мужчин. Если женщина лезет в правду, она превращается в мужчину.

Джем, повернув голову набок, послал Шмору благодарный взгляд. Тот ответил ему подмигиванием.

Белла, заметив это, вздохнула и заявила:

– Вы, мужчины, все заодно!

– А мне мужчины нравятся! – раздался вдруг звонкий крик Неллы, о которой все забыли. – А папочка – больше всех!

Джем, рассмеявшись, вскочил на ноги и, схватив визжащую от восторга принцессу, вместе с ней бухнулся в налетевшую на берег волну.

Через час, когда светило поднялось в зенит, для всех курортников города Джяна засияла возможность поджариться слишком сильно, и потому пляж начал резко пустеть.

Белла заявила:

– Хватит. Пора перебираться во дворец.

С ней никто спорить не стал. Все начали собираться, но здесь появились Хапс с Вискерсом.

Из красивого полиэтиленового пакета с надписью: «Сексотизм – нравственная опора Джаппурии» они достали окровавленное полотенце и лоскут свежесодранной кожи, завернутый в салфетку.

– Что это такое? – спросил у них Шмор, брезгливо сжав губы.

Вискерс ответить на вопрос не смог, поскольку на обратном пути они с Хапсом посетили кафе с названием «Догоняловка». Зато Хапс оказался говорлив сверх всякой меры; видимо – шмордонский алкоголизм никак не мог сравниться с полицейской закалкой обитателя Джаппурии.

– Вискерс полностью справился с поставленной перед ним задачей, – начал Хапс. – Куски отмершей кожи, сыплющейся с Крокозябла, он посчитал негодным материалом.

– Угу! – воскликнул Вискерс, радостно улыбаясь.

– Потому с заднего места посла Крокозябла был содран пласт живой кожи, продолжил Хапс. – Раньше лорд не мог лежать на спине, а теперь он не может сидеть!

– Кхм! – с усилием сдержал смех Джем.

Королева в ужасе схватилась за голову, а кончики усов Пахана Родимого подпрыгнули вверх и стали похожи на крылья летучего змея, запускаемого детьми по ветру.

– Этого Вискерсу показалось мало, – рассказывал Хапс далее, – и он разрезал Крокозяблу указательный палец правой руки ножом, взятым из ресторана отеля. Благодаря проявленному графом усердию, порез вышел глубоким, и палец пришлось зашивать врачу «Скорой помощи». Пока ждали врача, гостиничное полотенце полностью пропиталось кровью! И это – дополнительный фактор успеха!

– Бедный Зябл! – вскричал Шмор, бледнея.

– Все нормально! – разухабисто крикнул Хапс. – Крокозябл согласился на экзекуцию со словами: «Для своего родного брата мне даже жизни не жаль!»

Шмор, выругавшись, резко отвернулся и стал смотреть на море. Королева показала Хапсу кулак, а Джем с Паханом закатились хохотом. Нелла, не понимая происходящего, вертела головой. И лишь Вискерс методично занимался делом. Он снял с себя шорты и майку, подаренные ему Паханом, и медленно стал облачаться в свой мундир, украшенный эполетами, аксельбантами, золотым шитьем и прочей имперской мишурой.

Шмордон. Дыра

Государственный Совет собрался в полном составе. Только стул Крокозябла-старшего пустовал, как и в прошлый раз. По слухам – банкир выздоровел, но где-то на задворках империи шальные разгульдяйцы ограбили один из его звездолетов, и он лично отправился бороться с пиратством. Говорили также, что барон Филер для этой цели выделил Крокозяблу три новых боевых истребителя, замаскированных под обычные торговые корабли.

Остальные чиновники, сидя за столом, терпеливо ждали появления императора и Главного Министра. Но любое ожидание всегда заканчивается – рано или поздно. Что и случилось с лордом Хлебазлом, по обыкновению повесившим свой сизый нос на грудь; и пропистором Инквизитом, спрятавшим закрытые по случаю сна глаза за черными стеклами очков. А в это время Шмор Четырнадцатый и барон Филер ругались в соседних покоях.

Главный Министр пытался добавить ума малолетнему императору, но с каждой следующей минутой разговора все более убеждался в том, что вряд ли из этой затеи выйдет что-либо путное.

Шмореныш кричал:

– Это прямой вызов! Посол другого государства влез во внутренние дела империи! Он помог бежать узурпатору и сбежал сам! Да еще и применил оружие против боевого корабля Звездного Флота! Я приказываю немедленно напасть на Джаппурию без объявления войны! Какое может быть объявление, если посол своим поведением уже и так ее объявил?!

– Успокойтесь, ваше величество, – терпеливо отвечал Филер. – С таким коварным врагом как Джаппурия можно воевать лишь тогда, когда в империи царят мир и порядок. А мы имеем самую настоящую войну на границе с Тарахтуном. Необходимо сначала разобраться с Кукареллой.

– Но лорд Надолб доложил, что разбил их флот!

– Он разбил лишь авангард их флота, – сказал Филер. – Но потерял базу, которая называется Дырой. Адмирал, конечно, отобьет ее обратно, но конфликт на этом вряд ли закончится. Вместо Джаппурии надо срочно направить основные силы Звездного Флота туда.

– А как же узурпатор? – с негодованием воскликнул Шмореныш.

– С ним ничего не случится. Сидит он в Джаппурии – пусть сидит. Разберемся с Кукареллой, а потом займемся Джаппурией.

– Для полного разгрома каких-то канализаторов хватит сил, имеющихся в распоряжении адмирала, – не мог угомониться Шмореныш. – Вы, имперский генерал, пугаете меня неграмотными грузчиками! Как вам не стыдно?!

Филер, тяжко вздохнув, сделал вторую попытку образумить подростка.

– Ваше величество, – сказал он, – они воюют за идею. А идеи – самые непонятные вещи во вселенной. Ученые до сих пор не сумели разгадать их структуру и состав. Идея рождается из досужих мыслей, потом обретает плотность и порабощает огромные человеческие массы. После этого люди сражаются за идею до последней капли крови, не щадя ни себя, ни других. Даже когда погибнет последний боец, идея никуда не исчезает, продолжая болтаться в воздухе, пока не свалится на голову какому-нибудь досужему индивидууму, и тогда все начинается снова! Но пока идея болтается в воздухе, она проводит работу над ошибками и в следующий раз проявляется уже в новом качестве, еще более страшном, потому что приспосабливается.

– К чему вы все это рассказываете?

– К тому, что кукарелльские шавеллы одержимы как раз одной из таких идей, и потому война с ними будет долгой и кровавой. Но есть еще одно дело, которым нужно заняться в первую очередь.

– Какое?

– Необходимо привести к присяге дворянство и Звездный Флот. Я отправил приказ об этом лорду Надолбу, но он почему-то не ответил.

– Правильно сделал! – воскликнул Шмореныш. – Он воюет, и потому ему некогда заниматься всякими протокольными пустяками!

– Присяга – не пустяк. Присяга важнее любой войны. Даже кукарелльской! Поймите это, ваше величество!

– Я и без ваших нудных наставлений все понимаю. Главное в военном деле – быстрота первого удара. Надо бить, пока враг не готов…

– Вы заставляете ловить узурпатора тем, кто ему присягал! Вам они не присягали, а ему – да. То есть – они в свое время вручили ему свои жизни и клялись в верности!

– Плевать на этот анахронический обычай, который давным-давно превратился в формальность! Молодежь с презрением относится к обычаям!

– Дворянство служит не Шмордону! Дворянство служит шмордонским императорам! Для дворянства Шмор Тринадцатый является законным государем до сих пор! Надо срочно привести к присяге ваших подданных! Это займет всего неделю.

– Некогда! – взвизгнул Шмореныш. – Стану я терять неделю ради каких-то церемоний! Приведем всех к присяге после войны… Кстати, нас там Государственный Совет ждет. Пойдемте.

И Шмореныш направился к дверям зала заседаний. Филер, зло сплюнув на пол, вынужден был последовать за ним.

Ворвавшись в зал, Шмореныш резко остановился перед столом. Чиновники дружно встали и замерли в строевой стойке. Остались сидеть только Хлебазл с Инквизитом. В отличие от своего предшественника новый император выдержкой не отличался. Не считая нужным учить жизни своего дедушку Хлебазла, Шмореныш подбежал сзади к Инквизиту и, размахнувшись как следует, влепил рукой затрещину в толстый затылок пропистора.

Удар был так себе, но очки святого отца, взлетев над столом, ощутимо врезали по носу лорду Хлебазлу, сидевшему как раз напротив. Министр Безопасности от неожиданности подался назад и вместе со стулом грохнулся на пол. Инквизит, вскочив на ноги, развернулся всем телом и встретился взглядом с новым императором.

– Доброе утро, – сказал Шмореныш, глядя на святого отца с насмешкой.

– И вам того же, – ответил пропистор, приходя в себя. – Негоже воздействовать на главу церкви таким вот материальным способом, ваше величество.

Инквизит принял важный вид и продолжил:

– Тем более, что я гораздо старше вас.

Шмореныш мило улыбнулся и в глазах его засверкали веселые искорки.

– Конечно-конечно, – сказал он медовым голосом. – Я больше не буду заниматься озорством такого рода. В следующий раз вместе со мной в этот зал войдет палач преклонного возраста (чтоб вам было не обидно) с топором в руках. Всех, кто спит, он тюкнет по загривкам. Я слышал, вас хотят канонизировать при жизни?

– Д-да, – ответил пропистор, у которого от сладкого голоса Шмореныша вдруг слегка затормозил речевой аппарат.

– Это противоречит всем церковным догмам! – воскликнул Шмореныш. – Ну, ничего… Палач ускорит вашу канонизацию и сделает все правильно, так как голова отдельно от тела может существовать только в мертвом состоянии. Можете спать и дальше.

Поднявшийся с пола Хлебазл молчал, застыв в строевой стойке.

– Это касается всех! – крикнул Шмореныш петушиным голосом. – Вольно! Садись!

Чиновники, все это время стоявшие с вытаращенными оловянными глазами, дружно плюхнулись на стулья. Инквизит с Хлебазлом сделали то же самое.

Шмореныш, усевшись в кресло Шмора Тринадцатого, открыл совещание:

– Господа! – сказал он. – В связи с событиями, случившимися недавно, я решил объявить войну Джаппурии. Но официальных дипломатических процедур не будет. Действия джаппурского посла полностью дискредитировали их королевство и потому мы нападем на них внезапно. Приказываю Звездному Флоту выдвинуться в сторону Джаппурии. У кого есть вопросы?

– Как быть с тремя эскадрами, воюющими с Кукареллой? – поинтересовался Филер.

– Пусть остаются там до полной победы над этими вонючими шавеллами. Оставшихся сил вполне хватит, чтобы поставить Джаппурию на колени.

– Кто будет командовать Звездным Флотом в отсутствии лорда Надолба? – спросил барон. – Маркиз Шухер?

Вице-адмирал Шухер тут же вскочил с места и поклонился новому императору.

– Еще чего?! – недовольно скривился Шмореныш. – Командовать буду лично я!

Шухер упал задом на стул.

– Кстати, маркиз, вы занимаете должность начальника Генерального Штаба? – осведомился Шмореныш.

Шухер опять вскочил и доложил:

– Так точно, ваше величество! И по поводу предстоящей войны у меня есть кое-какие соображения.

Маркиз принялся выкладывать из портфеля на стол какие-то карты, справочники, линейки и прочую штабистскую ерунду.

– Засуньте все это обратно! – приказал новый император. – Пойдете в поход на флагманском бомбоносце «Империя». С собой захватите пропистора и лорда Хлебазла.

– Но, ваше величество! – вмешался Филер.

– Ам-м-м! – одурело промычал Инквизит.

– В прошлую войну такое сборище гм… военачальников, гм… в одном месте пагубно сказалось на всей компании! – сказал барон.

– Вот вы и проследите за ними, так как отправитесь туда же.

– Кто же будет управлять Шмордоном в наше, то есть в ваше отсутствие? – недоуменно поинтересовался Филер.

– Посмотрите на это сборище! – Шмореныш обвел рукой зал. – Вокруг сплошные министры! Вот пусть и управляют.

– А вы, ваше величество?

– Я пойду в поход на истребителе «Клинок» и буду командовать дистанционно. Со мной будет находиться дон Крендель.

Новый секретарь поднялся из-за своего стола, стоявшего позади императора, и бодро щелкнул каблуками.

– Все свободны!

Чиновники быстро покинули зал. За столом остались только Шмореныш и Филер. Сзади императора почтительно застыл дон Крендель. Майор, шевеля усами, насмешливо смотрел на юного императора и слушал его беседу с бароном.

– Ваше величество, объясните, пожалуйста, зачем собирать всех пропойц в одном месте? – спросил Филер.

– Для профилактики, – совершенно серьезно ответил Шмореныш. – Этого труса Шухера я при первой же возможности отправлю командовать десантом на самом опасном направлении высадки. А Инквизит – мерзавец! Слышали, что он говорит в своих проповедях? Чему он учит народ?! Что предыдущий император – бес, сбежавший из ада, а я – его заместитель! Вчера он орал с паперти, будто царствие небесное наступит только после того, как узурпатор и я выстрелимся вместе из жерла торпедного аппарата!

– Это он не может забыть того, что вы пожаловали мне часть церковных земель, – понимающе кивнул головой барон. – Кстати, а откуда вы узнали о его проповедях?

– Лорд Хлебазл доложил, – сказал Шмореныш. – Этот мерзкий пропистор разжигает в народе ненависть ко мне! Потому я и решил засадить его в звездолет. Мой дед Хлебазл пообещал устроить этому святоше скорую канонизацию. На войне случаев для таких мероприятий – хоть отбавляй. Вот пусть лорд Хлебазл и постарается. А на место мученика всегда найдется новый кандидат.

– Вы делаете успехи, ваше величество, – улыбнулся барон.

– То ли еще будет! – браво воскликнул Шмореныш. – Хватит считать меня ребенком! Вот посмо́трите, Филер, я завоюю Джаппурию в два счета! Этого негодяя Джема привяжу к одной ракете с узурпатором, а королеву Беллу заставлю подметать площадь возле памятника Шмору Великому! Обнаженной!

Шмореныш мечтательно закрыл глаза, наслаждаясь нарисованной его воображением картиной.

– А почему обнаженной? – удивился Филер.

– Потому что я так хочу! – вскрикнул Шмореныш и его уши предательски зардели алым цветом.

– Понятно, – констатировал барон, задумываясь о половом созревании нового императора.

– Что вам понятно?! – не успокаивался Шмореныш. – Я издаю приказы, а вы, как Главный Министр, будьте добры проводить их в жизнь… Да! На очереди Крокозябл–старший!

– А он здесь при чем? – опять удивился Филер.

– Банкир – аморальный тип! Вступил в преступную похотливую связь с царственной особой и тем самым участвовал в рождении узурпатора! В средние века за это гениталии выжигали каленым железом! Но я не варвар. Самое место Крокозяблу-старшему – в бомбе, где сидели вы, барон. А его сын? Вечно о него ноги вытирают! Тоже мне, посол великой державы. А тут еще выясняется, что он приходится братом узурпатору! Не семейка, а гадюшник какой-то…

– Ну, что делать с Крокозяблами, вы решите позже, – сказал Филер, еле сдерживаясь от смеха. – А теперь пришло время готовиться к походу.

– Вот-вот, – оживился еще более Шмореныш. – Дон Крендель, мы с вами сейчас же отправимся на орбиту, и вы научите меня управлять боевым истребителем. Я бывал в рубке, но…

– Будет сделано! – рявкнул Крендель сзади.

– Аккуратнее там, на орбите, – проворчал Филер, подавая глазами Кренделю какие-то знаки.

– Будет сделано! – отрапортовал дон повторно и подмигнул барону.

– Ну, вот и хорошо! – потер руки новый император.

Он выскочил из зала заседаний и помчался в свои апартаменты одеваться в парадный мундир адмирала Звездного Флота.

*

Улица была завалена хламом: досками, осколками стекла, обрывками оранжевой коммунальной робы и прочим мусором. Адмиралы в сопровождении дона Салабона шли вдоль стен разбомбленных сооружений к штабу и обсуждали масштаб разрушений. Возле одного из зданий, совершенно не тронутых войной, вся троица остановилась и принялась глазеть на парадное крыльцо, над которым были прибиты две вывески.

Первая из них гласила:

«Дом отдыха «Тройной бутон».

Вторая, располагавшаяся чуть ниже первой, сообщала:

«Национализировано в пользу угнетенного народа».

Надолб с Бамбукером переглянулись, и последний произнес с душевным надрывом:

– Надо же, на самое святое покусились!

Адмирал выхватил из кобуры лучевой пистолет и, почти не целясь, выстрелил в нижнюю вывеску. Тонкий луч рванулся вперед и кусок белого картона с нарисованными на нем корявыми буквами, взорвавшись снопом желтых искр, с грохотом рухнул на ступеньки лестницы.

– Хороший выстрел! – с одобрением воскликнул Бамбукер.

Входная дверь здания отворилась, и наружу высунулась испуганная дамская голова в парике малинового цвета. Увидев застывших перед подъездом адмиралов, дама выпорхнула на крыльцо и произнесла праздничным голосом:

– Ах, это вы, господа адмиралы? Слава богу!

Возраст выскочившей из дома женщины еще не был окончательно древним, но уже подкатился к этому временному определению и потому никакой парик не мог скрыть такого простого факта не только от посторонних наблюдателей, но и от самой дамы.

Адмиралы тут же узнали в старушке мадам Блямсу, но обратили внимание на то, что ее обычный вид был испорчен расплывшимся под левым глазом синяком.

– Что с вами приключилось? – с тревогой в голосе поинтересовался лорд Надолб.

– Ох, даже вспоминать противно! – плаксиво сморщилась лицом мадам. – Это все последствия национализации… Их было много и моего персонала на всех не хватило. Тогда они решили национализировать даже меня! Я им говорила, что уже давно вышла из национализационного возраста. Вы думаете, они меня послушали? Куда там! Дали в глаз кулаком и тут же приступили… А я, представьте себе, уже успела забыть, как это делается. Пришлось срочно вспомнить. У-у-у, тупые животные! Я полагаю, что вы, господа адмиралы, отомстите за меня и как следует национализируете их самих.