Тайна мертвого ректора. Книга 2

С десяток бесконечных секунд волны просто несли его, но потом Кузя сумел сосредоточиться. Надо грести. Чем быстрее он скатится с кошмарной волны, тем меньше энергии потеряет. Если задержаться, времени может не хватить, океан просто высосет из него остатки силы. Кузя заставил себя отлепить руки от доски. Пальцы дрожали. Прижавшись к ненадежной, выскальзывающей из-под живота поверхности, он погреб туда, где во время подъемов виднелась широкая полоса песка.

Сзади начала нарастать волна. Сперва она была широкой и пологой, но чем ближе к берегу, тем выше она вздымалась. Кузя отчаянно греб. И вскоре, обогнав волну, оказался на ее крутом склоне, а над ним начал заворачиваться огромный гребень. На мгновение Кузя подумал, что даже Императорский див не казался таким чудовищно сильным, хищным и неумолимым, как эта летящая позади вода. И он понял: надо вставать. Если он сейчас не встанет, то скорости не хватит и вал догонит его и погребет под собой. Еще можно было превратиться в галку и рвануть вверх, к чистым прозрачным небесам. Подальше от этого ужаса…

Кузя медленно поднялся на одно колено. До крови прокусив губу, заставил себя оторвать от доски одну, а потом и вторую руку. И, отчаянно балансируя, сунул ноги в петли, выпустил для надежности когти и выпрямился во весь рост. И заскользил вниз по стене воды. Казалось, у него получилось. Но тут же он понял свою ошибку. Педру ехал быстро и каким-то образом то съезжал со склона волны, то вновь на него поднимался, постоянно ускользая от обрушивающегося с высоты гребня. А Кузя потерял время, борясь с инстинктами, разогнался недостаточно и теперь скользил не вбок, а вниз, а над его головой, неотвратимо догоняя, ломалась гигантская волна, схлопывалась ревущая масса воды. Бурлящая пена вот-вот должна была обрушиться на маленькую фигурку на доске. Кузя немного вытянул руки и перенес равновесие в попытке разогнаться и повернуть, чтобы избежать столкновения с гребнем. Так делал Педру, но у Кузи ничего не получилось. Ноги затряслись, и он чуть не свалился в воду.

И в эту секунду ощутил, как дрогнула доска от легкого касания, и перед ним появился Педру. Доска выровнялась, немного изменила траекторию и легко и быстро заскользила по покоренной волне, а гигантский гребень остался позади. Страх моментально отпустил. Появился восторг, причем настолько сильный, что Кузя понял: он ощущает не только собственные эмоции, но и чувства стоящего рядом совершенно безумного дива Педру.

Педру сменил облик, львиные лапы подхватили человеческое тело, и Кузя, едва успев схватить в охапку доску, взмыл в небо.

Когда же его ноги коснулись земли, он произнес:

– Зря ты так рано вмешался. Я бы сам, наверное…

Педру отрицательно потряс мокрыми черными волосами:

– Наверняка тебе уже говорили, что ты слишком самоуверен. Это – твоя слабость. Но ты смел, и это хорошо. Большинство дивов Академии из тех, что я пытался научить искусству скольжения по волнам, улетали, если могли. Либо, скованные ужасом, падали в океан, не в силах подняться на ноги. Некоторые погибли, и мой повелитель не был этим доволен. Поэтому мне пришлось отказаться от обучения. Восьмиметровая волна опасна даже для меня.

– Восьмиметровая? А мне показалось, в ней метров пятьдесят… – Кузя вновь почувствовал, как задрожали пальцы.

Педру негромко засмеялся:

– Проректор Меньшов сказал то же самое.

– О… – удивился Кузя, – ты сумел заманить дедушку Меньшова на эту ужасную штуку? Да разве людям такое под силу?

– Этот спорт придумали люди. Самые умелые покоряют волны намного выше, чем эта мелочь. Пятнадцать, даже двадцать метров, и я уверен, это не предел.

– Ого! – воскликнул Кузя и недоверчиво посмотрел вниз с обрыва. – Среди этих громадин? Люди? Колдун Меньшов?

– Проректор Меньшов прибыл сюда с официальным визитом, когда стал профессором Академии. Ему тогда было пятьдесят два года. И он сразу заинтересовался скольжением по волнам. Я лично обучал его. Даже дон Антониу, отец дона Криштиану, приезжал посмотреть на его успехи. К сожалению, проректор Меньшов не появлялся у нас уже три года, а ведь раньше не пропускал ни одного сезона. Человеческий век слишком короток.

Кузя знал, что должность ректора в Академии Коимбры наследственная, а значит, посмотреть на подвиги профессора Меньшова приезжал предыдущий ректор. Наверное, это большая честь.

– И много колдунов этим занимается?

– Все. – В глазах Педру что-то блеснуло. – Я сумел убедить дона Антониу, что это занятие весьма полезно для колдунов. Оно развивает ловкость, реакцию и равновесие. А также формирует твердость характера и смелость. Вот уже двадцать лет, как скольжение по волнам стало обязательной дисциплиной в Академии. И я лично принимаю зачеты. Я уверен, что колдуны весьма благодарны мне за это. Однако после выпуска большинство из них забрасывает это занятие. И мне непонятно почему. Я как раз работаю над новыми мерами, чтобы сделать этот спорт более популярным.

– Выходит, ты знаешь проректора Меньшова уже много лет? – спросил Кузя. Информация Педру могла помочь Гермесу Аркадьевичу. Надо расспросить дива подробнее. – Сразу, как он ушел со своей службы в Академию?

– Нет, дитя, – ответил Педру, – мы познакомились раньше, много раньше. В первый его официальный визит в Коимбру я был очень удивлен, узнав в русском профессоре британского капитан-лейтенанта, который обыграл меня в покер в сорок седьмом году. В то время я не только не понял, что передо мной разведчик, но и считал, что обыграть меня, если я не поддаюсь специально, невозможно. Тем не менее не сомневаюсь, что и профессор был не менее удивлен, узнав, что я не человек.

Лицо Педру неожиданно приняло озабоченное выражение.

– Как же я неосторожен, – спохватился он, – ты же не див Академии. У твоего хозяина нет доступа к информации о проректоре Меньшове.

– Есть, и даже побольше, – не удержался от хвастовства Кузя. – Мой хозяин – глава Петербургского Управления, у него доступ ого-го!

– Я так и думал, – заметил Педру.

А Кузя мысленно отвесил себе подзатыльник: Педру поймал его в простейшую ловушку, заставив выболтать лишнюю информацию.

– Тебе надо перекусить, – продолжил ректорский див. – И тебя ждет следующий урок.

– Ага.

Из всего сказанного Кузе больше всего понравилось слово «перекусить».

Второй завтрак оказался сытнее, чем первый. Что было вполне оправданно: гонка на волнах отняла очень много сил. В этот раз Педру тоже уселся за стол и принялся так ловко управляться со столовыми приборами, что Кузя даже слегка округлил глаза.

– Ты постоянно пользуешься серебром? – спросил он, когда тарелки опустели.

– Советую и тебе завести эту привычку, – совершенно серьезно ответил Педру. – Сейчас у тебя получилось намного лучше. Неподготовленный человек не заметит твоей неловкости. Но опытный колдун точно догадается. Ты дергаешься, осторожничаешь и торопишься. Я проведу тебе еще несколько тренировок.

Кузя широко улыбнулся:

– На такие тренировки я согласен. Тем более я не буду иметь дело с опытными колдунами, мне нужно обмануть студентов.

– Студентов, говоришь? Ну-ну. Закончил? Переодевайся.

Див указал на сложенную стопкой на стуле одежду. Кузя закинул в рот последний кусок мяса, подошел и поднял за штанину черные брюки.

Кроме брюк на стуле оказались светло-серая рубашка из плотного хлопка, легкая матерчатая темная куртка, носки и ботинки без шнурков. Кузя оделся, посмотрел на себя в зеркало и остался доволен: он стал походить на молодого колдуна.

– Расстегни ворот и закатай рукава чуть ниже локтя, – велел Педру и протянул крестик на длинной серебристой цепочке и браслет из серых каменных бусин, маленьких металлических ракушек, шариков и каких-то картинок, сделанных эмалью.

– Это ведь не серебро, – Кузя сразу почувствовал, что цепочка не будет жечь.

– Это платина. Отличить от серебра может только опытный ювелир. Возьми в руку.

Кузя взял крест и удивленно вскинул брови:

– О, это же амулет блокировки силы!

– Именно. И выглядит как обычный серебряный нательный крест, такие носит большинство студентов-католиков. Как и розарий, – он указал на браслет, – его наденешь на руку, ту, на которой ошейник. Многие студенты носят розарии. Он замаскирует ошейник. Твой ворот должен быть открыт. И руки… протяни мне левую руку.

Кузя вытянул руку, и Педру, взяв со стола серебряный нож для бумаги, трижды полоснул ниже локтя, оставляя глубокие порезы.

– Ай! – воскликнул Кузя. – Это чтобы появились шрамы как у колдуна, да?

– Да. Тебе на вид шестнадцать, и для сдачи зачетов ты уже должен был совершить минимум три серьезных вызова. Следи за шрамами: серебро надолго оставляет следы, но не забывай обновлять порезы на тех же самых местах.

С этими словами Педру надел Кузе на шею крест. Розарий Кузя натянул на руку сам. И подумал, что ошейника Педру он тоже не видел.

– А где твой ошейник? – поинтересовался он.

Педру вытянул руку с тяжелым перстнем, на котором был изображен герб Академии Коимбры.

– Ого… Как получилось встроить в него герб?

– Секретная техника нашей Академии, – Педру горделиво тряхнул волосами. – Пойдем.

Они в человеческом облике вышли на улицу. Уже окончательно рассвело, двор заполнился людьми и дивами, спешащими по своим делам. Следуя за Педру, Кузя прошел через толпу. Вскоре они оказались на узкой крутой улочке и начали спускаться по мощенной диким камнем мостовой. Улочка привела к двухэтажному дому.

Увидев его, Кузя не удержался и хихикнул.

Вместо цветов или плетущихся растений, которые встречались на фасадах повсеместно, этот дом украшали веревки, связанные в причудливые узлы, разноцветные ленты и куча разнообразнейшей рухляди. Старые рыбацкие сети с поплавками, здоровенный оранжевый буй, какая-то странная, похожая на грушу, гитара без струн, сломанный велосипед и множество разноцветных кроссовок, а над самым входом свисал шнурок, на котором болтался рваный желтый ботинок.

– Нам сюда, что ли? – Кузя с интересом указал на дом.

– Сюда. Прочитай, что написано.

Кузя поднял глаза. Прямо на штукатурке фасада темной краской была нарисована огромная бутылка и немного кривовато выведена надпись: «Дворец республики “Портвейн”».

Кузя вопросительно посмотрел на Педру. Что такое портвейн, он знал: это вино, про него рассказывал Анонимус. К нему следовало подавать горячее мясо или ветчину. А республика – это такой государственный строй. Но дом, увешанный барахлом, меньше всего напоминал дворец.

– Это жилище студентов одной из студенческих республик. Всего республик в Академии двадцать четыре. Четырнадцать принадлежат колдунам, а десять – чародеям. Эта республика набирает тех, кому нравится Россия. Многие ее колдуны отправляются в вашу Академию по обмену. Большинство учит русский язык. Но не удивляйся, у них популярны идеи анархизма. И себя они считают анархистами.

– А, это мне близко, – обрадовался Кузя. – Они потренируют мое произношение и расскажут о местных порядках?

– И это тоже.

– А почему «республика»? Здесь какие-то свои законы?

– Сейчас ты все увидишь, – проговорил Педру и открыл дверь.

И сразу же, без всякой прихожей, они оказались в просторной комнате. Почти по самому центру ее расположился ряд столов со стульями, за ними виднелась небольшая кухня, а прямо перед столами, занимая почти все оставшееся пространство, лежал громадный ковер, то ли грубо сшитый, то ли связанный из разноцветных лоскутов. На нем как попало валялись подушки разных размеров.

Четверо студентов, до этого мирно возившиеся с завтраком возле кухонных полок, одновременно обернулись, и не успел Кузя улыбнуться и поздороваться, как один из них, ловко перескочив через ряд столов, оказался прямо перед ним и выставил вперед руки с моментально возникшими в них ледяными копьями. Остальные выстроились сзади в боевом порядке. Загудели щиты. Оружия Кузя больше ни у кого не увидел, но у парня, стоящего слева от колдуна с ледяными копьями, кончики пальцев заметно искрились.

Кузя замер, всем видом демонстрируя миролюбие. А Педру нарочито медленно начал поднимать руку, которую до этого зачем-то спрятал за спиной.

Студенты не сводили с руки глаз. И Кузя заметил, что построились они так, что сбоку от них, совсем неподалеку, осталось открытое окно. Они готовы и сражаться, и бежать?

Наконец Педру поднял руку, на пальце сверкнул перстень.

Копья стоящего впереди колдуна моментально исчезли.

– Убрать щиты, – скомандовал колдун странным тонким голосом.

– Да, мадринья! – хором ответили остальные, и щиты исчезли.

И тут Кузя понял, что главная в этой группе девушка. Просто на ней была широкая бесформенная рубашка, а волосы по виду ничем не отличались от длинных лохм остальных студентов. А «мадринья» – это крестная. Крестными младшекурсники называют старших, которые отвечают за них.

Молодые колдуны выстроились в шеренгу и, наклонив головы, в унисон произнесли:

– Доброе утро, ментор!

– Доброе утро. – Педру поклонился в ответ и, взяв Кузю за плечи, выставил перед собой:

– Этот парнишка прибыл из Московской Академии. Сделайте из него человека. Срок – до шести вечера. На это время вы все освобождены от занятий без дальнейшей пересдачи.

– Будет исполнено, ментор, – ответила девушка-колдунья. И Педру, похлопав Кузю по плечу, покинул дом.

Студенты переглянулись. Один из них, самый смуглый, шагнул вперед.

– Тебя как зовут? – спросил он по-русски с довольно сильным акцентом, но вполне понятно.

– Кузьма, – ответил Кузя. Его собеседник собирался было спросить что-то еще, но тут девушка-колдунья отодвинула его плечом.

– Ментор не назвал его «студентом», – нахмурившись, сказала она.

– Да какой он студент? Зверушка, – хмыкнул другой колдун. Он сказал это по-португальски, но Кузя понял. И тут же возмутился:

– Это почему это я зверушка?

– Потому что ты чужак и не прошел праш, – пояснил тот же колдун и, повернув голову к девушке, добавил: – Ментор велел сделать из него человека.

– Резонно, – согласилась колдунья, – но проверить не помешает. Ведь его привел ментор. А значит, это может оказаться испытанием.

– Ну конечно, – зашумели остальные, – обязательно.

Темнокожий студент подошел и велел:

– Куртку сними.

Кузя послушно стянул куртку.

– Вытяни руки.

Кузя не стал спорить: он понял, чего от него хотят. Студент осмотрел руки, одобрительно хмыкнув, а потом, достав из кармана серебряную ложку, довольно ощутимо шлепнул Кузю по руке. И тут же по второй.

– Ай! – Кузя возмущенно отдернул руки.

– А ну стой, – потребовал студент, – покажи.

Кузя выставил руки. При падающем из окна свете разглядеть пленку мыла колдун не мог, но она защитила кожу. Колдун, казалось, удовлетворился осмотром.

– Не смей убирать руки. А то так и останешься зверушкой на всю жизнь, – добавил он и оглянулся: – Следующий.

– А может, мы хотя бы капы наденем? – спросил другой студент.

– Нет, – остановила его девушка, – сначала проверка.

Она взяла ложку и довольно сильно ударила Кузю по рукам. И то же самое проделали двое остальных. В местах ударов кисти начали немного краснеть, но это как раз было очень кстати – выглядело как следы от ударов.

– Нормально, – кивнул хозяин ложки, убирая ее в карман, а девушка подошла к одной из многочисленных полок и достала оттуда плоскую коробочку, похожую на портсигар. Увидев деления и стрелку, Кузя сразу понял, что это колдовской прибор, определяющий уровень. Бояться было нечего – амулет блокировки отлично защищал его. Прибор ожидаемо не показал ничего.

«Серьезная проверка», – забеспокоился Кузя. Что еще придумают эти колдуны? Скорее всего, это и есть его главное испытание – обмануть придирчивых и явно подготовленных к явлению дива, выдающего себя за человека, студентов.

– Ладно, хватит усложнять, – пожал плечами хозяин ложки. – Теперь ты просто ответишь на вопрос: ты бештафера?

Кузя замер на миг. Но тут же понял, что парень, сам того не подозревая, подарил ему отличную лазейку. Он сказал «бештафера», что по-португальски означало «свирепый зверь», так тут называли дивов.

«Это ваш Педру – бештафера, – старательно подумал он, – а я див», а вслух сказал:

– Не-а… – и быстро добавил, чтобы не сбиться: – Я студент Московской Академии. Но если до этого вашего «праша» я не считаюсь человеком, то побуду пока зверушкой.

Это была правда. Проректор Меньшов на его глазах подписал накануне вечером приказ о зачислении на пятый курс студента Диниша Оливейра. Это имя придумал себе Кузя в честь португальского короля, основавшего Академию, и именно так назвал его Гермес Аркадьевич. Теперь у Кузи появилось еще одно имя. Правда, до праша новичок в Коимбре все равно считался «зверушкой».

– Хм… – подозрительность девушки, которая всем заправляла, заметно уменьшилась, и Кузя, чтобы закрепить результат, добавил, изобразив на лице легкую гримасу: – Я не знаю, что вы еще собираетесь со мной делать, – но делайте это быстрее. Я ужасно устал: этот ваш ментор Педру с самого утра заставил меня скакать на доске по здоровенным волнам. Я чуть не утоп.

Лица молодых колдунов изменились, на них проступило сочувствие, а один даже застонал, хлопнув себя по лбу:

– Ненавижу это, я еще с прошлого семестра зачет не сдал…

– Бедная зверушка, – добавил смуглый. – Нас всех заставляют это делать. Даже новичков с самого первого курса. Ментор сам принимает зачеты. И поверь, сдать их очень сложно. Меня, кстати, зовут Хосе.

– А я Фернанду, – протянул руку второй парень, и Кузя пожал ее, надеясь, что мыло не липкое.

– Серхио, – представился третий студент, а девушка, коротко кивнув, сказала:

– Ана.

И вдруг, выпучив глаза, указала рукой на кухню:

– Кофе!

Хосе совершил гигантский прыжок, снова перескакивая через столы, и метнулся к плите, на которой стояла огромная турка. Над ней уже начала подниматься шапка пены. Выхватив из кармана все ту же серебряную ложку, парень принялся спасать напиток.

– Хочешь кофе? – спросила Ана. Настороженность окончательно исчезла с ее лица, и девушка даже улыбнулась. – Мы можем не торопиться, раз на лекции сегодня не нужно. И тебе тоже дать передохнуть, перед тем как начнем праш.

– Это же что-то вроде посвящения, да? – похвастался осведомленностью Кузя.

– Это больше чем посвящение. Это крещение. Мы не сможем тебя сразу посвятить в старшекурсники. Если ты останешься тут учиться – сделаем это через полгода. Но человеком ты станешь сегодня, это я обещаю, – она криво усмехнулась. – Пойду порежу хлеб.

– Помочь? – спросил Кузя.

– Да. Нарежь сыр и раскидай варенье по вазочкам. Потом можешь яйца почистить.

Кузе выдали нож, и он вместе со всеми принялся за приготовление завтрака, прерванного их с Педру внезапным визитом.

– Кстати, что это вы сделали, когда мы вошли? – поинтересовался он. – Как будто собрались защищаться от собственного ментора. Вы что же, его в лицо не узнаете? – Кузя хмыкнул.

– Еще как узнаем, – мрачно заверил Хосе и зачем-то насыпал в кофе не только сахар, но и треть ложки соли. – Это проверка нашей готовности. Вообще-то ментор должен сразу показывать свое кольцо, но он всегда медлит, чтобы убедиться… «Откуда вам знать, что я не сожрал дона Криштиану и не зашел закусить студентами?» – так он говорит.

– Но если он окажется демоном, разве даже все студенты республики разом смогут противостоять ему? – спросил Кузя, достал с полки банку с вареньем и поставил на стол.

– Ну, по правилам, мы должны принять боевое построение, призвать оружие и поднять щиты, – пояснила Ана. – А кто-то должен постараться успеть сбежать в дверь или выпрыгнуть в окно и предупредить остальных, для этого есть специальный колокол. И ментор строго следит за соблюдением этих правил. Говорит, что когда-нибудь это спасет нашу жизнь.

– Но все знают, что он просто развлекается, заставляя нас скакать как мартышек, – наябедничал Хосе. – А если мы не покажем боевую готовность, то нам снизят на два балла итоговую оценку за семестр.

– Хм… сурово тут у вас… – одобрил Кузя.

Третий завтрак тоже весьма ему понравился. Никаких изысков и даже мяса не было: черный кофе, от крепости которого натурально глаза лезли на лоб, хлеб с сыром, вареные яйца и варенье. Однако продуктов было много, они были сытными, и Кузя почувствовал себя отдохнувшим. Но ухо следовало держать востро, ведь ему еще предстоял таинственный «праш».

Когда завтрак закончился, студенты сбегали наверх и вышли в гостиную в костюмах и длинных черных мантиях-капах. Кроме того, Ана держала в руке палку, к которой был приделан ночной горшок с рогами, скрещенными ложками и ножницами. Из горшка торчало горлышко бутылки. Не видно было, как она там крепится, но при движении она болталась и гремела.

– Ну что, начинаем, – скомандовала Ана и указала на стену, где висело несколько портретов. Кузя мельком взглянул на них. И внезапно почувствовал, как что-то заныло в груди. Его взгляд остановился на лице, почему-то показавшемся знакомым. Замерев, он не мог оторвать от портрета глаз.

– Ты знаешь, кто это? – спросила Ана, заметив его интерес.

– Это Николай Дивногорский, – машинально ответил Кузя и внутренне похолодел. Он не помнил, откуда знает этого человека. Но отлично помнил, что назвался Дивногорским, когда его арестовали вместе с дивопоклонниками. Выходит, он не просто где-то случайно слышал это имя… Но если он не помнит, значит…

Значит, он знал этого человека до Пустоши. Кто же такой этот Дивногорский?

– О-о, – радостно зашумели студенты. А Хосе хлопнул его по плечу:

– Да ты разбираешься.

– Ну да, – усмехнулась Ана, – он же русский.

– Не все русские знают своих величайших анархистов, – Хосе поднял палец, – я же учился в Московской Академии. На уроках истории там все как и у нас: в основном изучают королей и великих колдунов. А вот скажи, ты много читал про сеньора Дивногорского? Он правда со своим бештаферой сжег тридцать полицейских участков? А потом устроил пожар в тюрьме, а бештафере велел себя сожрать и продолжать его дело?

«Бей урядников и становых приставов!»

Кузя судорожно сглотнул, но постарался улыбнуться как можно беспечнее:

– Ну нет, в Петербурге столько участков не наберется. А сожрать… наверное, он же анархист, могло такое в голову прийти. Я и сам анархист, поэтому знаю. – Он рассмеялся. И тут же добавил, чтобы избежать дальнейших расспросов: – Так что там дальше? Будете опять колотить меня ложкой?

– Нет, – покачала головой Ана, – теперь будет испытание. Мы дадим тебе задание. Поклянись или выполнить его, или остаться зверушкой навсегда.

– Клянусь выполнить ваше задание, – отрапортовал Кузя, от души надеясь, что ему не поручат чего-то совершенно невыполнимого для дива.

– Тогда выходим.

Они покинули дом, но далеко не ушли. Прямо за углом остановились, и Ана указала наверх:

– Смотри. Видишь – пожарная лестница. Забирайся по ней и отправляйся по крышам к монастырю Санта-Круш. Там, за ним, фонтан, такой… с башенками. Знаешь его?

Фонтан Кузя видел, когда летел, поэтому кивнул.

– Вот возле него и встретимся. На землю спускаться нельзя, иди по крышам, слезешь только на площади у фонтана, понял?

– Ага. – Кузя задрал голову и посмотрел на ряд довольно плотно стоящих домиков. Задание совсем не выглядело тяжелым.

Глава 2

Педру зашел в кабинет и, не успела еще закрыться дверь за его спиной, опустился на одно колено, склонив голову. Постоял так несколько секунд, а потом изящным движением поднялся и шагнул к ректорскому столу.

Он единственный из менторов обладал привилегией подниматься на ноги, не дожидаясь высочайшего разрешения, а в прежние времена вообще был единственным подданным, которому это дозволялось. Эта привилегия не была дарована просто так, как, впрочем, и все остальные, которыми обладал Педру. Почти четыреста лет назад он спас своего короля, внезапно поднявшись без приказа и атаковав вражеского бештаферу, подосланного убить повелителя. Тот был немного слабее, но уверен, что Педру не посмеет нарушить приказ и сделать то, что было запрещено даже людям, на чем потеряет драгоценное время.

Его величество даже не успел удивленно прикрикнуть на внезапно вышедшего из-под контроля слугу, как к его ногам легла быстро начавшая рассыпаться голова несостоявшегося убийцы.

Педру не был фамильяром, а его уровень позволял трактовать приказы и приоритеты, в том числе немного замешкаться. Он мог позволить повелителю погибнуть, а сам бы сбежал и обрел свободу, но Педру поступил по-иному. И за этот выбор ему была дарована привилегия вставать из коленопреклоненной позы тогда, когда он сам посчитает нужным.

Педру считал правильным выказывать свое почтение повелителю от пяти до двадцати секунд, в зависимости от срочности доклада. И дон Криштиану, великолепно знавший своего бештаферу, сразу же спросил: