скачать книгу бесплатно
В глазах Кузи промелькнули давние воспоминания.
– Я тоже в те времена под песню Цоя вдохновлялся, – он вдруг ухватил рукой воображаемый микрофон и пробасил: «Перемен требуют наши сердца… Перемен, мы ждем перемен…»
Александра даже захлопала в ладоши. Таким Кузю она еще не видела.
– Только в то же самое время первые частные банки, фирмы и совместные предприятия туда наличку мешками сдавали, чтобы новую власть поддержать и светлое будущее себе купить. Кстати, – оживился он, – скажу честно, то был единственный момент искреннего единения власти, народа и бизнеса в новейшей истории. Такое теперь ой не скоро повторится. Если вообще когда-нибудь повторится. Да-а, – с усмешкой протянул он. – Все тогда жаждали перемен, а когда они произошли, приняли желаемое за действительное. Ну а когда поняли, что на самом деле случилось, всю крупную собственность в стране через ваучерную приватизацию уже поделили, – он развел руками.
– И назвали первичным накоплением капитала. Прямо как в капиталистических странах, – скептически усмехнулась Александра.
– Ну, есть здесь, конечно, доля лукавства, – согласился Кузя. – Они, «буржуины», там хоть и с нарушением закона и норм морали, но все же сами материальные ценности создавали, а наши, конечно, уже созданные прихватили…
– …при помощи продажных чиновников, которые теперь как сыр в масле катаются, – добавила Александра. – А потом власть отсоединилась сначала от народа, затем от крупного бизнеса, потому что сама стала крупнейшим бизнесменом и создала экономического и политического уродца под названием, – задумалась, подбирая определение, – административный капитализм… с регулируемым чиновниками рынком.
Кузя чуть не ахнул.
– Ты что, милая, в экономический кружок записалась? А что ж про социальную ориентированность тогда ничего не сказала?
– Социальная ориентированность власти теперь все больше выражается в подачках с барского стола кое-где и кое-кому под восторженную телевизионную трескотню. И называется это «поистине царским подарком». Это я наши СМИ цитирую, – пояснила она. – И люди начинает мечтать, как бы до самого верха достучаться и под «царскую» раздачу попасть… в виде квартиры или водопровода, а то еще и газоснабжения. Скажи, я вот слышала, что налоги, прямые и, как их… – она покрутила рукой.
– …косвенные, – подсказал Кузя.
– Да-да, косвенные, в нашей стране чуть ли не девяносто копеек с каждого рубля составляют.
– Ну, это как считать, – уклонился Кузя от ответа.
– А как ни считай, – она махнула рукой. – Свой пример приведу.
Кузя посмотрел на нее с интересом.
– Вот объясни мне, дорогой, почему я должна за дом, построенный моим отцом на честно заработанные деньги, с которых все налоги уплачены, немаленький налог на имущество ежегодно платить? За газ, свет, воду – понимаю. Я их расходую. Хотя ценообразование тоже не понимаю. А дом? А вот если бы в нем осталась жить одна моя мать-пенсионерка и ей нечем было бы платить? Ей что, в шалаш переселяться или в дом престарелых, а дом с участком государству за долги по налогу на имущество отдать? Но это же ее дом! И живет она на своей земле!
– Налоги с населения – главная статья доходов бюджета, – заученно сообщил Кузя.
– Спасибо хоть за воздух не берете, да и то, наверное, потому только, что счетчик потребляемого воздуха никто не придумал. Пока.
– Твоей маме что, деньги нужны? – с озабоченным видом поинтересовался Кузя.
– Да при чем здесь моя мама? – возмутилась Александра. – Не о ней речь, а о людях. В богатейшей стране мира две трети населения нищие или полунищие! Власть же выглядит тем увереннее и самодовольнее, чем выше цены на нефть и газ. Где, по-твоему, сейчас русский народ? Опять в… жопе? – не смогла она подобрать другого слова.
Кузя некстати рассмеялся.
– А что тебе так весело? – В ее голосе послышалось возмущение. – Вы, чиновники, смотрите блудливыми глазками с телевизионных экранов, лжете, не краснея, а усталыми выглядите оттого, что утомились нефтяные, газовые и строительные деньги из государственных закромов в свои мешки и мешочки перекладывать. Да если бы вы хоть половину ваших взяток и денег от продаваемых природных ресурсов среди народа распределяли, на вас бы как на образа молиться стали! А-а! – Она махнула рукой. – Создавать вы ничего не хотите, да если бы и захотели – не смогли бы. Потому что не умеете. Умеете только продавать ресурсы, собирать налоги, распределять блага среди своих и брать мзду.
– Ну не беру я мзду! – попытался вставить Кузя. – Ей-богу! Хочешь, перекрещусь?
– А заодно укорачивать тех, кто высовывается, строптивых, – не могла успокоиться Александра.
– Что ж, имеем право как правящий класс! – попробовал отшутиться он. – Да пойми ты, внучка революционного матроса, государственная система важнее и сильнее отдельных людей и создана для их же блага. А в системе все должны играть по правилам. Не хочешь по правилам, система тебя отторгнет и от кормушки отлучит, что, пожалуй, еще хуже. Ну и как же мы тогда будем создавать собственные островки благоденствия? А они ведь нам тоже нужны. Для проживания с близкими нам людьми, – он ласково посмотрел на Александру.
– Слушай, Кузя, – Александра усмехнулась, – если никто не может решиться окончательно мигалки, спецсигналы и спецномера отменить, может, выдать их сразу на все машины? Хоть на недельку. Вот народ повеселится!
– Дались тебе эти мигалки! Отменим мы их скоро.
– А работу чиновников автоматизировать, где можно. Вместо чиновников, где только возможно, – задумалась, подбирая нужное слово, – «бюроматы» установить. Нужна стандартная справка, БТИ например, – блеснула словечком, недавно подхваченным в чиновных кабинетах, – или план земельного участка, или справка об отсутствии задолженности по налогам, подходишь к устройству, выбираешь нужное, смотришь прейскурант, платишь, нажимаешь кнопку и получаешь, без очередей, хамства, грубости и унижений.
– Не-е-ет, – Кузя сделал вид, что озадачился. – Так не пойдет. Это утопия. Когда все процедуры будут понятны, наш-то интерес где? Мы-то что делать будем?
– Как что? – вдруг развеселилась Александра. – Денежки по вечерам из «бюроматов» вытаскивать. Потом еще заводики по производству этих устройств запустить можно. Технические задания для создания программного продукта формулировать. Хотя нет, – она с сомнением покачала головой, – к этому делу вас допускать нельзя. От ваших заданий любой компьютерный мозг с ума сойдет. Да ты не бери, Кузенька, в голову, не переживай! – засмеялась она, глядя на озадаченного гостя. – Тортик лучше кушай, – подложила ему еще кусок. – Чтоб чиновник не нашел способ деньги из населения вытянуть? Тогда он не чиновник, а гремящий оковами пролетарий.
– Не понимаю, – Кузя недоуменно приподнял брови, – тебе что, плохо в этой стране?
– Неуютно. Как в чужой квартире, – грустно улыбнулась Александра.
– Жаль, – протянул Кузя и приступил к новой порции торта. – А я вот хотел тебе должность хорошую предложить в профильном министерстве. Всякие там аукционы, конкурсы, котировки на лекарственные препараты, расходные материалы и медоборудование курировать по подведомственным медучреждениям. Теперь понимаю, не пойдешь.
– После сегодняшнего ликбеза? – Она покачала головой. – Ни за что! Свобода дороже. И потом, я ударение в словах правильно ставлю. Значит, никаких шансов для карьерного роста.
– А не хочешь завтра с утречка в квартирку свою прокатиться? – ласково пророкотал Кузя, уводя ее от неприятной темы. – Там покомандовать надо, ценные указания дать, проконтролировать, чтобы строители не расслаблялись, идеи по дизайну им подкинуть. Съездишь, да? Кстати, документы на дом и участок не забудь мне передать.
* * *
Украшенный лепниной, с затертыми мраморными ступенями, просторный подъезд пятиэтажного дома на Старом Арбате, построенного в начале прошлого века, встретил Александру запахом ремонта. Новые владельцы квартир, объединившись в товарищество собственников жилья, шили ему новый костюм взамен потрепанной и залатанной во многих местах коммунальной одежды. Подъезд с вековой мудростью присматривался к важным жильцам: «Сколько же вас было за последние сто лет? Кого я только не видел! Надолго ли пришли?..»
Тесный, скрипучий лифт, тяжело вздыхая, поднял Александру на пятый этаж к ее владению. Это была та самая подаренная Кузей расселенная коммуналка, из окон которой открывался вид на верхушки кремлевских башен с рубиновыми звездами и кресты на позолоченных куполах нового храма Христа Спасителя.
«Коммунизм снова вглядывается в христианство. Или христианство в коммунизм?» – подумала Александра, когда в первый раз подошла к окну квартиры.
Конечно, она понимала, что Кузя неспроста предложил ей заняться дизайном нового жилья, как он сказал, «без ограничения в расходовании средств», полагая, что она втянется, привыкнет к месту и, в конце концов, согласится поселиться здесь вместе с ним. Наивный! Замуж за Кузю после рублевского эксперимента она не собиралась. Во всяком случае, пока. Независимость была дороже. Но дизайн квартиры увлек. У Александры был врожденный талант осваивать новые пространства и превращать их, независимо от площади, в уютные гнездышки. Фэншуй был у нее крови. Непостижимым чутьем она умела находить место каждому предмету обстановки так, что все вокруг, включая самые мелкие детали, становилось сбалансированным и наполнялось домашним теплом. В этой огромной квартире изюминкой, по ее задумке, должно было стать сочетание живого огня и воды в гостиной: действующий камин из малахита – согласования с пожарными Кузя взял на себя – и встроенный в стену фонтан в виде птицы феникс, накрытой тончайшим водяным колпаком.
Завешенная полиэтиленовой пленкой дверь квартиры была приоткрыта. Александра бочком, чтобы не испачкаться, протиснулась внутрь. В холле с задумчивым видом стоял незнакомый, белобрысый, взлохмаченный мужчина лет тридцати пяти с карандашом за ухом и листом бумаги в руках. Судя по всему – строительным планом прораба Василия Петровича. Тот, получив согласие хозяйки на перепланировку, смешно вытаращив глаза, пробежал по объекту, записывая что-то в тетрадку, дал указания рабочим и поспешно исчез, будто заранее скрываясь от ответственности за разгром, который принесут ремонтные работы. Белобрысый, поочередно бросая взгляд то на бумагу, то на еще не сломанную перегородку, явно прикидывал, каким образом с наименьшими трудозатратами реализовать бессмертные идеи прораба.
– Здравствуйте! – Александра подошла к мыслителю.
– Я работаю, – хмуро пробурчал тот, не поворачивая головы. – Вам чего?
– Вообще-то я хозяйка квартиры, – небрежно сказала она.
Строитель повернул голову и смерил ее оценивающим взглядом. Похоже, осмотр его удовлетворил, вследствие чего лицо с припухлыми щечками и выразительными, слегка навыкате, маслянистыми глазами озарилось плотоядной улыбкой.
– Здра-а-ассь-те, мадам! – церемонно поздоровался он, приложив руку к сердцу и склонив голову.
– Я вас здесь что-то раньше не видела. Вы что, один тут работаете? – строго спросила она.
– Ну почему ж один? – слегка обескураженный ее тоном, ответил строитель. Потом, видимо, вспомнив, что сердца женщин надо завоевывать остроумием, театрально отставил руку в сторону и продекларировал:
– «В компании с толстяком!»
– С которым «время летит незаметно»? – ехидно продолжила Александра и указала в сторону пустых пивных бутылок в углу.
– По-любому! – радостно согласился обольститель, ловко, с его точки зрения, поймав неопытную женщину в расставленную словесную ловушку. – С ним родимым, – он сделал паузу. – Электриком. Мишаней. У него сейчас перерыв. А я Дмитрий. Хотя близкие мне люди, – в его голосе послышались доверительные нотки, – называют меня Димон.
«Господи, везет же мне на психов! – забеспокоилась Александра, разглядывая Димона. – Неужели тоже наш клиент? Судя по лихорадочному блеску глаз, похож на наркомана. Впрочем, нет, – она присмотрелась. – Зрачки нормальные. А глаза блестят от возбуждения. Ну, значит, просто пока не состоявшийся сексуальный маньяк… Видел бы Кузя!»
Не обращая больше внимания на покорителя женских сердец, она вошла в дверной проем и оказалась в гостиной. Перегородки между комнатами уже сломали, мусор вывезли. Освободившееся пространство с пятью окнами и эркером показалось огромным. Электрика Мишани здесь не оказалось. Пройдя в сторону будущей кухни, не обнаружила электрика и там, но по колыханию кучи грязных темно-синих тряпок, поняла, где искать.
– Извините, что беспокою! – обратилась она к куче нарочито вежливым тоном.
Куча продолжила равномерно вздыматься и опускаться.
– Э-эй! Гражданин! Пора просыпаться! – позвала уже громче.
За спиной послышалось хихиканье Димона.
– Не-ет, – со знанием дела протянул тот. – По-любому, хозяйка, так вам его не разбудить. Даже не пытайтесь. К нему подход нужен.
– Какой еще подход? – возмутилась Александра. – Кофе и булочку в постель?
– Не-ет, – снова захихикал белобрысый. – Мишаня мучное не ест, фигуру бережет.
– Ну, коли подход особый знаете, так подходите! – теряя терпение, распорядилась она.
– По-любому! – радостно согласился Димон. – В стороночку отойдите, да! – Он отступил на несколько шагов, затем, будто перед прыжком в воду, набрал в грудь воздуха и с разбегу, с пронзительным криком «вставай, ленивая сволочь!» рухнул всем телом на Мишаню, как на огромный пружинный матрас.
– Я электрик… – пробормотал разбуженный столь варварским способом напарник, неожиданно легко поднимаясь на ноги и сбрасывая с себя Димона, – и я не сплю, – добавил поспешно, внутренним чутьем мгновенно угадав в Александре хозяйку.
– По-любому электрик, – подтвердил, поднимаясь с пола и отряхиваясь, Димон. – А вы думали, толстых электриков не бывает? Бывают.
Толстяк закивал и, наконец прогнав остатки сна, добродушно улыбнулся.
– На самом деле, – заговорил доверительным тоном, – я за последний месяц похудел на целых десять кило!
Заметив сомнение в глазах Александры, которая не могла представить добавку в десять кило к его пышному телу, Мишаня забеспокоился:
– Не верите? А я вот еще чуток поработаю и вообще Аполлоном стану! – самонадеянно заявил он. – Меня, кстати, в институте звали Биг-Мак, – поведал Мишаня. – А я не обижался. Потому что мы, толстяки, по природе добрые, – снова расплылся он в улыбке. – А электриком я стал по личным причинам. Из-за своей глупой наивности. Но… – он вздохнул, – не жалею…
– Ага, «не зову, не плачу», – видимо, решив взять инициативу в свои руки, передразнил его Димон. – Вы, хозяйка, по-любому с ним лучше не разговаривайте. Его, блин, не остановишь, если он говорить начнет. С ним только я могу общаться, потому что у меня терпение адское.
– А вас всего двое? – прервала его Александра. – Сколько же вы ремонт-то делать будете? Я сейчас пока на даче живу…
– Не боись, хозяйка! По-любому управимся! – обнадежил Дима. – Нас Петрович для того и поставил сюда, чтобы работы ускорить, – приосанился он. – Мы у него как бы ударниками считаемся!
Александра с сомнением покачала головой. Во-первых, трудно было представить, что при таких темпах работнички управятся даже к концу следующего года. Во-вторых, ей не нравилось слово «как бы», пришедшее вместе с незаменимым «блин» в разговорную речь на смену протяжно-соединительным «ну-у» и «во-от». «Как бы говорить», «как бы работать», «как бы мастер», «как бы писатель», «как бы политик», «как бы честный», «как бы умный» и еще много других «как бы» звучали повсюду, превращая жизнь вокруг в притворство и лукавую игру.
– А может, вы пива хотите? – спросил окончательно пришедший в себя после жесткой побудки Мишаня, видимо, вспомнив, что дам следует угощать.
– Пива? Какого пива? – ошарашенно переспросила Александра.
– Настоящего. Продвинутого. С мужским характером. У которого пробка прыгает… Задолбала, конечно, реклама. Насилие над мозгами. Но вот что интересно…
– Вот здесь будет встроенный в стену фонтан, – прервала она электрика, показывая на толстенную капитальную стену в гостиной. – Проводку сделайте. И подводку для воды. – Заметив недоумение в глазах Мишани, неосмотрительно пояснила: – Фонтан в виде птицы феникс под водяным колпаком.
Толстяк задумался, разглядывая стену.
– Ну, я пойду, пожалуй, – засобиралась Александра. – Вопросы ко мне есть?
Из-за спины Мишани вынырнул оживившийся напарник, видимо, истомившийся от вынужденного молчания.
– Птица – это по-любому клево! Птица – это круто! – восторженно тараща глаза, протараторил он. – Мы, кстати, недавно в одном доме богатом, на Рублевке, когда работали, такую штуковину прикольную видали! Отпад! Да, Мишань? Скульптуру. Тоже с крыльями. Ну, этот, как его, – замялся, подбирая слово, – с крылышками…
Александра в недоумении подняла брови.
– Ну, этот… – Димон многозначительно опустил глаза к своему паху.
– Фаллос, что ли? – помогла Александра, которая, как врач, относилась к подобным словам вполне спокойно.
– Ага! – Димино лицо засияло глуповатой улыбкой. – Так вот, мне скульптор, продвинутый мужик, между прочим, историю про эту штуковину рассказал. Кстати, это он меня в вашу квартиру Петровичу рекомендовал, потому что мы вместе с ним в девяносто первом году Белый дом во время путча обороняли. Да-а, по-любому было время. Меня даже наградить хотели, да только…
– Так что скульптор вам поведал? – вернула его Александра к теме разговора.
– А-а, скульптор, так он чего… Говорит, у греков как бы бог был – Уран. А у него жена – Гея, – Димон вдруг прервал повествование и пробормотал озадаченно: – Кстати, я только сейчас подумал, странное для женщины имя… Гея… По-любому… Как бы для мужика – куда ни шло, все понятно… – Он впал в задумчивость.
– Эй, товарищ строитель! – Александра помахала рукой перед его лицом. – Не засыпайте. Я еще не ушла.
Дима встрепенулся.
– Так вот, эта Гея ему детей рожала – уродов, вроде как мутантов. А он их от злости как бы пожирал. Но одного ребенка, Сатурна, Гея эта все же успела покормить. И, значит, как бы прониклась к нему…
– Слышь, ты, мутант, ты, блин, штробить канавки под провода собираешься? – попытался остановить словоохотливого напарника Мишаня.
– Отвали! – отмахнулся тот. – Короче говоря, этого самого Сатурна Гея, – он почесал затылок, – как бы обратно родила. Понятно, да? – с сомнением взглянул на Александру.
Та кивнула, уже сожалея, что задержалась.
– И когда этот Уран снова к жене полез, чтоб по-любому еще одного ребенка заделать… – рассказчик снова почесал затылок, – Сатурн ка-а-ак махнет серпом и… как ее, блин, хреновину эту, по науке?..
– Фаллос! – помог на этот раз Мишаня.
– Ага… В общем, отрубил! Фаллос этот упал, но у него, прикиньте, крылья выросли, и он взлетел, – рассказчик энергично помахал руками, показывая, как все происходило.
Мишаня хмыкнул.
– И вот скульптор этот, – Димон недовольно повысил голос, – говорит, летает, мол, эта штуковина до сих пор. Осуществляет как бы секс через голову. Мы же иногда, после общения с некоторыми, – он демонстративно покосился в сторону Мишани, – за голову хватаемся. «Ох, затрахал, блин!» А это оно и е-е-есть! Встреча с летающим членом. По-любому!
Александра взглянула на часы.
– А знаете, что надо делать, чтоб полегчало? – вступил в разговор толстяк-электрик, обиженный Диминым намеком. – Представить у себя над головой этот член… с крылышками, – тоже помахал руками, выразительно глядя на напарника.
Александра прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
