скачать книгу бесплатно
– О, Фредди.
– Ты правильно поняла. Безработный и бездомный. Я настоящая находка.
– Этим летом ты работаешь на меня и живешь в лагере «Киога».
Он ее лучший друг. Что еще она может сказать?
Оливия снизила скорость, увидев краем глаза белый взмах оленьего хвоста. Мгновением позже появились самка с детенышем, и Фредди был в таком восторге, что едва не разбил свою камеру.
Девять лет тому назад к лагерю вели указатели вдоль всей дороги, и каждый с восторгом поздравлял их с прибытием, пока они подъезжали все ближе и ближе к месту назначения.
– Это гора Лукаут, – говорил кто-нибудь, показывая в окно и подпрыгивая на сиденье фургона. – Я увидел ее первым.
Другие местечки тоже назывались неплохо – ручей Мосс, холм Уотч, гора Сентри, дуб Треати. Дерево такое старое, что поговаривали, будто шериф Десси Лайон посадил его в честь договора, который он подписал с Питером Стувесантом, губернатором колонии.
Это будет ее двадцатое лето в лагере. Оливия вела машину в молчании. Ее желудок опускался ниже, и страх стал почти физическим ощущением холода и мертвой тяжести внутри. И снаружи, думала она. Вес, который она набрала, тогда был результатом стресса от тихого развода ее родителей, требований школы, ее собственных невыраженных страхов.
Они проехали стеклянную художественную студию с причудливой вывеской у дороги, и затем потянулась прибрежная полоса, где луга были преувеличенно зелеными, а леса глубокими и таинственными. Высоко на солнечной полянке был припаркован маленький дорожный трейлер, а рядом черный хромированный «харлей».
– Интересное место, – прокомментировал Фредди.
– Тут полным-полно типов из контркультуры[10 - Контркультура – течение, отрицающее ценности традиционной культуры.]. Леса не так далеко.
Они проехали ферму Уинди-Ридж, еще один причудливый знак, потом достигли последнего поворота дороги и повернули на гравийный подъезд, обозначенный как частное владение, куда вход запрещен. Дорога петляла через лес, который с каждой милей становился все гуще. И наконец, вот она, перед ними – арка ручной постройки, изгибавшаяся над дорогой, – вход во владения. Построенная из массивных деревянных бревен, она была торговой маркой лагеря. Рустикальную арку украшали обычные письма, которые дети еженедельно отсылали домой. За аркой раскинулся лагерь «Киога». Основанный в 1932 году в стиле адирондак[11 - Адирондак – стиль, обязанный своим названием горному массиву в Аппалачах. Возник как подражание стилю первых американских поселенцев, использовавших для строительства и убранства домов природные материалы – необработанное дерево, дикий камень. Этот стиль отличается простой и добротной красотой.].
В автобусе дети задерживали дыхание, пока проезжали под аркой, а когда оказывались внутри, раздавался громкий коллективный крик, сопровождаемый аплодисментами восторга и означавший «Мы здесь».
– Ты в порядке? – спросил Фредди.
– Нормально, – с трудом выдавила Оливия. Она замедлила ход, и сухой, острый гравий захрустел под колесами. Пока они ехали дальше по древней дороге, затененной кленами и дубами, у нее появилось странное ощущение возвращения во времени, в место, которое никогда не было для нее безопасным.
Заброшенный подъезд зарос деревьями, ветви касались громыхающего SUV. Она припарковалась перед главным холлом и выпустила Баркиса. Пес понесся вокруг в экстазе открытия, намереваясь обнюхать каждую травинку.
Собственность в сотню акров было по большей части пустыней, с озером Уиллоу в центре. Там были рустикальные здания, луга и спортивные корты, маленькие домики и бунгало, окружавшие безмятежное нетронутое озеро. Оливия показала на площадку для стрельбы из лука, теннисные корты, амфитеатр и горные тропы, которые теперь совершенно заросли. Она уже делала в уме заметки, оценивая, во что обойдется восстановление лагеря.
В главном павильоне располагалась столовая. Он был вытянут вдоль озера, где обычно проходили танцы и вечерние развлечения. Низкая часть здания заключала в себе кухню, кабинет регистрации и лагерный офис. Теперь все было в запустении – от заросшей сорняками дорожки до розовых кустов вокруг голых флагштоков. Удивительно, но розы выжили, разросшись в бурном цветении колючими ветвями.
Оглядывая главный павильон и домики, Фредди заметил:
– У меня не было представления, что места вроде этого все еще существуют. Это так похоже на «Грязные танцы».
– Теперь это город призраков, – сказала она, хотя ее воображение было населено детьми в форменных футболках с логотипом «Киога». – До начала шестидесятых тут каждый вечер устраивали танцы, иногда с живой музыкой.
– Прямо здесь, в середине ничего?
– Мои дедушка и бабушка утверждают, что музыканты были не такими плохими. Всегда можно было найти талант, потому что музыканты и актеры из Нью-Йорка искали, где бы провести лето. После того как лагерь перешел только к детям, там проводились уроки пения и танцев.
Она содрогнулась при воспоминании. Она всегда приходила последней и обычно танцевала с другой девочкой, со своей кузиной, или с мальчиком, а его лицо при этом выражало отвращение от того, что он танцевал с Лолли, бочкой жира, под этим прозвищем она была известна в те дни.
– Давай откроем главный павильон, и я покажу тебе столовую, – предложила она.
Ключом, который дала ей бабушка, она отперла здание, и они распахнули тяжелые двойные двери. В фойе стеклянные витрины были занавешены, за стеклами обитали охотничьи трофеи со стеклянными глазами: лось, медведь, олень, ягуар.
– Это мне не нравится, – скривился Фредди.
Баркис появился только для того, чтобы согласиться с ним. Он стоял рядом, бросая подозрительные взгляды на животных, и скалил зубы.
– Обычно мы давали им имена, – улыбнулась Оливия. – Таскали друг у друга белье и вывешивали его на оленьих рогах.
– Это еще хуже.
Она повела его в столовую. Над их головой вздымались высокие, словно в соборе, деревянные потолки. Там были огромные камины из речного камня в обоих концах зала, длинные деревянные столы и скамейки, стеклянные двери вели на веранду и еще одну крытую галерею вокруг чердака. Легкий запах сожженного дерева все еще витал в воздухе.
– Это развалины, – сказала она.
Фредди, похоже, погрузился в молчание перед величественностью их проекта. Его глаза расширялись, пока он медленно поворачивался, охватывая взглядом все.
– Послушай, если ты думаешь, что нам не стоит браться за это, скажи мне об этом сейчас. Мы, может быть, сможем вернуть контракт…
– Замолчи, – оборвал он ее, направляясь к французским дверям, выходящим на озеро. – Я никуда отсюда не поеду.
Оливия ничего не могла с собой поделать – она улыбнулась этой очарованной душе. Это ослабило боль ее собственных воспоминаний.
Словно в трансе, он подошел к стеклянным дверям, выходящим на озеро, открыл замок и шагнул наружу на обширную веранду.
– Мой бог, – выдохнул он. – Мой бог, Ливви.
Вместе они долго стояли, глядя на озеро. Окруженное изящно склоненными ивами, оно напоминало золотое зеркало, окружающее цепь заросших лесом гор. Это действительно было прекрасно. Магически прекрасно. Тогда она этого не замечала. Когда твоя жизнь совершенно вышла из колеи, разве тебе есть дело до природы?
– Вон там, в середине, – показала она на озеро. – Это называется остров Спрюс. – Остров был достаточно большим для того, чтобы на нем разместились вышка, док и место для пикника, и все еще выглядел как нечто магическое, сияющий изумруд посредине золотого моря. – Мои бабушка с дедушкой поженились здесь пятьдесят лет тому назад. Вот почему они хотят обновить лагерь к августу, чтобы все было как надо.
– Так вот что у тебя на уме?
– Эй, это не довоенный двухтысячефунтовый домик, который просто нуждается в кое-какой покраске. Это сотни акров пустыни с набором старых зданий, некоторые датируются 1930-ми годами.
– Мне нет дела. Мы сможем это сделать. Мы должны.
Она обняла его.
– И тут, я думаю, я должна пожать тебе руку.
Он обнимал ее немного дольше и немного крепче, чем требовал случай. Она первой отодвинулась и улыбнулась ему, притворяясь, что в его глазах видит только дружбу. В первый раз она начала понимать, что чувствовал Рэнд Уитни, глядя в эти молящие глаза и будучи не в состоянии ответить на них тем же чувством.
– Спасибо за то, что приехал, партнер, – сказала она, подходя к перилам веранды и ощущая легкое дуновение ветра на воде. Сине-зеленый запах озера и лесов вызывал в памяти поток воспоминаний, и, к удивлению, не все из них были плохими.
– Я даже и не думал оказаться в таком уединенном местечке, – сказал Фредди. – И похоже на то, что мы единственные люди на земле. Первый мужчина и первая женщина, Адам и Ева.
– Только не относись ко мне как к потустороннему явлению, – сказала она.
– Ты имеешь в виду шутки Иоанна с топором? – Он одарил ее широкой улыбкой.
– Думаю, я могу обойтись и без этого, спасибо большое.
– Отлично. Но если бы я хотел написать книгу, это было бы превосходное место.
Она направилась внутрь.
– Давай решим, где мы проведем эту ночь.
Ту первую ночь Оливия и Фредди закончили тем, что разделили на двоих одну хижину. Никому из них не понравилась мысль о том, чтобы ночевать в пещеристом бараке, в одиночестве и в пустоте, пугаясь каждого шороха, и вдыхать неприступную темноту, которая покрывала это место после заката. Когда приедут остальные, они переедут в частные коттеджи, но пока что никто из них не хотел оставаться один.
Все арки были названы в честь исторических крепостей и полей боя – Тикондерога, Саратога, Ставикс, Ниагара, – и Оливия выбрала Тикондерогу за близость к столовой и за большую общую душевую.
Они разобрали свой багаж и пожитки, отнесли банку консервированного супа и крекеры в затянутую паутиной, но все еще функционирующую кухню и с помощью кондиционера надули свои матрацы. Затем Оливия и Фредди устроили себе постели в арке Тикондерога и организовали генеральную уборку.
Вечер медленно наползал на них, небо стало из переливчато-розового глубоким фиолетовым, и затем наступила такая полная темнота, словно они оказались в пещере. Когда опустилась ночь, Баркис совершенно перепугался. Он вздрагивал от каждого таинственного шороха листьев или крика одинокой птицы.
После душераздирающей борьбы с двумя пауками в большой общей душевой, пристроенной к бараку, Оливия была готова лечь в постель и возвратилась в хижину в сиреневых пижамных брюках и таком же топе. Ночной ветер через окно овевал ее.
Фредди уставился на ее сиськи.
– Люблю мать-природу, – сказал он.
В ответ она нырнула в свитер и завернулась в него.
– Да ладно, я не обижен, – пожаловался он. – Обычно в это время я смотрю «Собаку охотника».
– Я говорила тебе, что здесь нет телевизора. Ни телефона, ни Интернета, ни сигнала для мобильника.
– Что, черт побери, мы собираемся здесь делать? – в отчаянии спросил Фредди.
– Говорить. Играть в настольные игры. Читать книги. Спать.
– Убей меня прямо сейчас.
Они уселись каждый на своей койке и посмотрели друг на друга. Затем она потянулась и выключила верхний свет.
– Так странно не слышать город, – заметила она, залезая под хрустящие простыни и толстое шерстяное одеяло. – Я так привыкла к гудкам и сиренам.
Баркису, похоже, тоже не хватало городского шума. Он был напуган дыханием ветра в ветвях дубов. Он залез под койку Оливии и свернулся калачиком.
Она смотрела в темноту и желала себе уснуть. Вместо этого она почувствовала себя беспокойной и смущенной. Минуты, казалось, ползли одна за другой, и вместо того, чтобы стать сонной, она чувствовала себя бодрее, чем всегда. В ее сознании мчались планы и проекты.
– Фредди, – прошептала она.
Нет ответа.
– Фредди. Ты не спишь?
– Уже сплю, – произнес голос, лишенный тела. – Где ты, черт побери? Здесь слишком темно.
– Надо взять фонарики, – сказала Оливия.
– Завтра, – согласился он.
Баркис заскулил, и она распознала просьбу в его голосе.
– Его надо еще раз вывести. – Оливия нашла шлепанцы и фонарик. – Пойдем со мной.
– Я только-только согрелся.
– Цыпленок.
Он страдальчески вздохнул, и она направила на него луч света. Он выглядел неожиданно привлекательным в боксерах, белой футболке, с растрепанными волосами. Он натянул на себя пару свитеров, все время чертыхаясь.
В пустынной местности, тонущей в темноте, Баркис оставался в луче фонарика, обходя кругом заросшее поле, окружающее бунгало.
– Ты здесь совсем другая, – заметил Фредди. – Похоже, что здесь ты больше дома, чем в городе.
– О, это точно, – сказала она.
– Так оно и есть. Попомни мои слова. – Он неожиданно крепко схватил ее за руку. – Выключи свет на секунду, – сказал он.
– Что?
– Шучу-шучу, просто выключи фонарик.
Она пожала плечами и щелкнула кнопкой.
– Что такое…
– Ш-ш-ш. Посмотри на небо, Ливви.
Когда она подняла голову, звездное одеяло, казалось, накрыло их, Млечный Путь был ярким и тем не менее наполнен тайной. Она слышала дыхание Фредди, было тихо.
– Нравится? – спросила она.
– Никогда раньше не видел такого неба. Откуда, черт возьми, взялись все эти звезды?
– Они всегда были здесь. Тебе только нужно было найти место достаточно темное, чтобы их увидеть.
– Думаю, что мы его нашли. – Он сжал ее руку.
– У моих бабушки с дедушкой есть телескоп. Он, скорее всего, где-нибудь здесь. Мы можем поискать, если он еще работает, рассмотрим небо поближе.
– Я чувствую себя достаточно близко, чтобы коснуться их. – Без предупреждения он обхватил ее руками и прижал к себе.
Оливия был так удивлена, что захихикала.
