Наташа

А Наташа из ребёнка превратилась в настоящую красавицу. Яркие большие голубые глаза с зеленоватыми прожилками, слегка волнистые пушистые длинные волосы цвета пшеницы. Волосы за лето выгорали и становились почти белыми. Реснички длинные, густые, правда, светлые. Она рано сложилась как девушка. В свои двенадцать лет выглядела на пятнадцать. Тонкая талия, высокая пухленькая грудь, длинные, стройные ноги. Кожа золотистая, гладкая.

На девочку и раньше обращали внимание, называли красавицей. Мария часто отпускала дочку в разные школьные туристические поездки по городам страны, но как-то сама поехала с ней на пару недель в семейный пансионат у моря. Летом на танцы собирались взрослые и дети. Приходила и местная молодёжь. Наташа очень любила танцевать, всегда выдумывала какие-то новые движения. Когда девочка скакала на дискотеке среди сверстников, её окружали со всех сторон местные ребята, которым было уже по восемнадцать-двадцать лет. Они хватали девочку за руки, заглядывали в лицо, мешали танцевать. Маша была в шоке. Ведь кавказцы – очень горячий народ. После танца дочь возвращалась к маме, садилась рядом, опускала голову ей на колени и отдыхала. Один за другим подходили кавалеры, приглашали девочку на медленный танец. Наташа не просто отказывала им, она грубила:

– Отстань!

– Отцепись!

– Исчезни!

Мальчики двенадцатилетнюю девочку ещё не интересовали.

– Что они ко мне пристают?! Забодали! – жаловалась она маме.

Во избежание неприятностей Маша перестала ходить с дочерью на такие мероприятия. И на школьные экскурсионные поездки больше не отпускала.

Потом были настоящие признания в любви от восьмилетнего мальчика. Он приехал со своей мамой в гости к соседям. Дети сначала просто играли вместе, но вскоре Толик начал лезть к Наташе с поцелуями. Девочке было это противно. Она отталкивала ребёнка. Взрослые ругали её:

– Он ведь маленький. Он просто с тобой играет, а ты его обижаешь!

– Он слюнявит меня! Лезет целоваться! Я с ним играть не буду! – раздражённо выкрикивала девочка-подросток.

С подружками она убегала от новоявленного ухажёра. Девочки набирали побольше камешков и, когда мальчик преследовал их, бросали в него эти маленькие булыжнички, чтобы малыш отстал. Толик отскакивал от ударов и громко кричал:

– Наташка, дура, я тебя люблю!

А перед отъездом заявил:

– Я вырасту, приеду и женюсь на тебе! А если ты на другом женишься, то я его зарэжу, себя зарэжу, тебя зарэжу! Поняла?

Он кричал это, стараясь заглянуть ей в лицо, хватал за что попало. Наташа резко отталкивала ребёнка и убегала.

Маша вела с дочерью беседы, говорила, что нельзя так грубо поступать с мальчиками, которым она будет нравиться. Отказывать нужно, но не так грубо…

– А как? – спрашивала её девочка. – Ведь они по-другому не понимают!

В школе у неё тоже стали появляться поклонники. Кто портфель её рядом тащит, кто шоколадкой угощает, кто мороженое предлагает. Девочке это стало нравиться. Но дружить с мальчиками она не желала.

Старший сын Зинаиды приехал в город поступать в педучилище. Жить хотел вместе с тётей Машей и бабушкой. Анна была категорически против:

– Пусть живёт на квартире, а к нам в гости будет ходить.

– Но ведь мальчику ежедневно нужна нормальная еда, да и присмотр,– возражала Маша,– пусть живёт с нами.

На самом деле своего первого внука Василия Анна обожала. Отказывалась от него, чтобы ввести в заблуждение свою младшую дочь. Зинаида требовала, чтобы мать выставила Марию из дома. Нужен был повод.

– Пора от Машки избавиться, – говорила она матери, – пусть уходит на квартиру, а это жильё оставим Ваське. У Машки денег много, проживёт как-нибудь. А то понравилось жить на твоей шее!

Анна сначала немного сомневалась. Ведь свою пенсию она отдавала Зиночке, а продуктами и всем необходимым её обеспечивала младшая дочь. К тому времени квартиру Анна уже приватизировала. Вернее, Мария собрала все документы и оформила жильё на мать.

– Я же пенсионерка, – объясняла Анна, – значит, будут льготы на коммунальные услуги.

На самом деле было всё равно, на кого жильё оформляется. Собственниками становятся те, кто прописан в квартире на время приватизации. Но Зинаида это во внимание не брала. Она уже представляла, как лично будет распоряжаться квартирой, собственниками которой являлись мать и Мария в равных долях. Наташа во время оформления документов была несовершеннолетней.

Василий в педучилище звёзд, как говорится, не хватал, но учился неплохо. Тем более, что его родная тётя была начальником отдела кадров в этом учебном заведении. Преподаватели относились к мальчику благосклонно. Племянник часто приводил домой одногруппников. Мария Андреевна их всегда непременно подкармливала.

Классный руководитель Василия как-то сказала Маше:

– У меня все ребята в группе в твою Наташку влюбились. Она действительно вся из себя. Как говорится, ноги от ушей.

Мальчики на самом деле с интересом посматривали на Мариину дочь и оказывали ей всяческое внимание. Но был в группе Василия лидер – Андрей. Он был старше на год однокурсников, умнее. Хотя дело было не только в этом. Какая-то энергетика была у него, которая притягивала к себе окружающих. Недавно Андрея бросила любимая – его бывшая одноклассница. Не просто бросила, а после десятого класса вышла за другого – богатого, состоятельного, намного старше неё. Паренёк переживал, в одиннадцатый класс идти отказался, поступил в педучилище. Вот тут он и обратил внимание на Наташу и попросил Васю посодействовать ему в этом амурном деле. Как говорится, клин клином вышибают.

– Не жалко, бери, – с радостью согласился Машин племянник.

Ему очень хотелось подружиться с Андреем, и путь к этой дружбе лежал через сестру. Но по своей глупости Василий рассказал тёте Маше о несчастной любви друга и о том, что парню нужны новые отношения.

– Пусть Наталья с ним повстречается. Что ей стоит? Парню нужно помочь, – сказал он Марии.

– Ты вообще думаешь, о чём говоришь? – возмущалась она. – Ты хочешь свою сестру отдать, чтобы залечить чью-то рану? Нашёл «скорую помощь»!

– Ну что тут такого? – не унимался парнишка.

– Так, – строго сказала Мария, – забудь про это навсегда. Я не позволю распоряжаться своей дочерью! И пусть твой дружок больше близко к ней не подходит.

Мария опасалась за дочь. Ведь ей было только тринадцать лет и о встречах с мальчиками ей было думать ещё очень рано. Андрей мог легко вскружить ей голову, поиграть, «залечить» свою рану и бросить. Девочка ещё ни с кем не встречалась, и портить ей жизнь Маша не даст. На всякий случай она поговорила с дочерью, обо всём ей рассказала, и та, конечно, перестала смотреть в сторону Андрея.

А он, всегда весёлый, немного блатной и самоуверенный среди однокурсников, при виде Марии превращался в кроткого ягнёнка, чтобы казаться тихим, безобидным мальчиком. Василий стал жаловаться бабушке, что из-за Наташи у него не ладятся отношения со сверстниками.

– Ладно на кого-то, но на Андрея она могла бы обратить внимание, – говорил он бабушке.

А у Анны была такая особенность – она не могла любить и понимать всех близких. У неё обязательно должен был быть один, кто ей дорог. А кто ему мешает – враг. Когда-то у неё не хватило душевных сил, чтобы полюбить свою вторую дочь. Если младшая была в чём-то лучше и удачливее Зиночки, мать злилась и начинала ненавидеть Марию. Ей хотелось всё хорошее у неё забрать на правах матери и отдать старшей дочери. И с внуками произошло то же. Ей дорог был только один – Василий. В этом случае причиной Васиных неудач стала Наташа.

– Что ей, трудно повстречаться с Васиным другом? – выговаривала она Маше.– Так и в девках засидится, и никогда замуж не выйдет!

– Мама, о чём ты говоришь? Девочке только тринадцать лет. Она ещё ребёнок. И какой он Васе друг?

– Вот и не друг из-за твоей Наташки! – не унималась Анна. – Ты с ней всё сюсюкаешься, а она давно выросла. И пусть не ставит Василию палки в колёса. А то собирайтесь и уходите отсюда. Я буду жить с Васей.

– А куда же мы пойдём? Ведь эта квартира такая же твоя, как и наша, – глядя матери в глаза, сказала Мария.

После этого разговора жить продолжали вместе, но отношения разладились. Бабушка часто придиралась к внучке по любому поводу. Говорила ей, что она с мамой тут никто. Как жандарм, следила за тем, как Наташа поддерживает чистоту в доме и порядок во дворе. Каждый день она проходила по квартире, проводила рукой по мебели, подоконникам, даже по всем уголкам – проверяла наличие пыли. И, когда замечала хоть какой-то беспорядок, поднимала шум:

– Твоя дочь лентяйка! Она ничего не делает! – кричала Анна.

– Мама, она хорошо учится, уборкой занимается. А вот Вася мог бы иногда за собой постель заправить.

– Ещё чего не хватало! Он студент! У него и так забот хватает! – продолжала ругаться Анна. – И еду ты готовишь однообразную. Надо в день готовить по пять-шесть блюд!

– Но ведь я работаю на две ставки и всех вас кормлю. В холодильниках всегда полно еды. Выбирайте и ешьте, что хотите. Я, когда дома, всегда накрываю стол, – отвечала дочь.

– А когда тебя нет, твоя Наташка не торопится меня накормить!

– Но ты же сама можешь взять, что хочешь. Ты же гулять ходишь, – говорила Маша, – порядок в доме и на улице контролируешь.

– Ты ещё мне указывать будешь, что мне делать? Я – МАТЬ! Ты уважать меня должна!

Почти каждый день в доме были подобные ссоры. Бабушке очень хотелось, чтобы Мария ругала и наказывала свою дочь:

– Вон Зина своих, чуть что – шлангом, шлангом! А ты запустила её, разбаловала!

– Во-первых, её пока ругать не за что, а во-вторых, кроме меня её и пожалеть некому. Так что ты Наташу не трогай. Мне можешь говорить, что хочешь, но её не тронь! – вступилась за дочь Маша.

Анна злилась всё сильнее. Наташа оканчивала девятый класс. Скоро выпускные экзамены. Нужно было больше заниматься уроками. Когда Вася готовился дома к занятиям, Анна требовала, чтобы все на цыпочках ходили. А Наташины уроки считала баловством. Если девочка что-то читала или писала – значит, она отлынивала от домашних дел. Так было и на этот раз. Подойдя к дому после работы, Мария услышала крики Анны:

– Вон отсюда! Вон! – Это бабушка выгоняла внучку. – Толку от вас никакого нет. Я думала, что на старости лет мне будет кому кусок хлеба поднести, поэтому и взяла вас к себе! А ей жалко было мне чай принести! Вон отсюда! Это моя квартира!

Маша была в шоке.

– Успокойтесь. Что произошло, Наташа?

Дочь плакала:

– Мама, я готовилась к экзаменам. Послезавтра сдаём математику. Я не слышала, что она просила чай. Мама, пойдём отсюда, – попросила дочь, – я так больше не могу.

– А куда? – спросила Мария.

– Я не знаю, куда, – всхлипывала девочка, – хоть на улицу. Я так больше не хочу.

Слёзы текли по щекам Наташи.

– Хорошо, – решила Мария, – забирай свои учебники, школьную форму, белый фартук. Не забудь взять платье выпускное. А я возьму документы и некоторую одежду.

Всё это время Анна ругала внучку и дочь, которые её не ценят. Ругала Николая. Он был, по её мнению, никудышным мужем и зятем. Когда-то ей щипцы поломал. Даже гвоздь нормально вытащить не мог.

– Мама, прекрати! Не смей ничего плохого говорить о моём муже! Даже если он тебе когда-то не угодил – его уже больше нет. Успокойся. Мы уйдём, – тихо сказала Маша. – БОГ тебе судья.

– Не называй меня матерью! Никогда! Я тебе больше не мать! – визжала Анна. – Убирайся вон со своей дочкой!

Маша и Наташа вышли из дома с двумя сумочками через плечо. Вечерело. Дочь пыталась хоть как-то разрядить обстановку:

– «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз», – тихо напевала она, виновато поглядывая на маму. – Хорошо, что не зима. Хоть не холодно. А куда мы пойдём?

– Давай попросимся переночевать у бабушки Мани, – как бы вслух размышляла Мария.

Бабушка Маня – родня, конечно, далёкая. Но порой чужие люди бывают родней и ближе самых родных. Хотя мужа не было уже четыре года, родственных связей с этой женщиной не теряли. Наташа то за хлебом и молоком для бабушки сбегает, то в квартире убраться поможет. Да и бабушка к правнучке относилась тепло, часто пекла для неё тортики, пирожки.

Мария Силовна приняла девочку с её мамой хорошо. За ужином предложила:

– Пока не найдёте себе квартиру, поживите у меня. Ведь Наташе выпускные экзамены сдавать. Пусть готовится спокойно. Мы её в спальню мою определим, а сами в этой комнате на диванах разместимся.

– Спасибо вам, – поблагодарила Маша, – мы постараемся вас поменьше беспокоить.

– Да беспокойте, сколько хотите. Мне приятно, что могу помочь чем-то, – говорила бабушка. – Ты, Маша, меня прости, но я знаю твою маму. Как такие люди вообще на свет родятся?

На следующий день Мария Андреевна пошла к директору педучилища. Она надеялась, что на какое-то время ей предоставят комнату в общежитии. А за лето можно будет подыскать и квартиру.

– Так. В нашем общежитии это не совсем хороший вариант. Там скоро ремонт начнётся. А вот на гидроузле я, наверное, смогу выбить для вас комнату, – пообещала директриса. – Подойдите ко мне после обеда. Да, и бутылочку коньячка и конфеты хорошие прихватите. Это мне для переговоров по этому вопросу нужно будет.

– Деньги у меня есть, – сказала Маша, – может, ещё что нужно?

– Нет, ни в коем случае. Я с ними надеюсь и так договориться под коньячок с конфетами.

Мария принесла, что требовалось, но особо ни на что не надеялась. Ведь знала, как стоит в городе квартирный вопрос. Но, к её удивлению, через два дня ей вручили ключи от комнаты в общежитии гидроузла. Это была вполне приличная комната, и ещё коридорчик с туалетом и раковиной. Кухня и душ на этаже были общие. Самое главное, что тут у них не было хозяйки, бабушки с племянником. И угождать никому не нужно было. Пока Наташа жила у Марии Силовны и сдавала выпускные экзамены, Маша сделала ремонт в комнате. Можно было переезжать. Новоселье совпало с выпускным балом. Больше всех переезду была рада Наташа. Теперь к ней могут приходить подруги, и не нужно будет бояться, что в это время бабушка начнёт ругаться. С утра пораньше Наташа с мамой заказали грузовое такси, чтобы перевезти некоторые вещи, мебель.

Анна была расстроена.

– Не выдумывайте. Возвращайтесь. Чего в семье не бывает? Люди ругаются, даже дерутся, а потом живут вместе как ни в чём не бывало, – уговаривала она.

Она не ожидала, что Машка так быстро найдёт жильё, да ещё и не съёмное. Жаль было и отдавать мебель.

– Зачем вам большой телевизор? Возьмите мой чёрно-белый. Ведь это общежитие. А два дивана зачем берёте? Ведь там комната маленькая. Вы и на одном поместитесь. А стенка вам зачем нужна? А где вы там кресла ставить будете? И холодильник большой вам не нужен…

Получалось, что все свои вещи Маша должна была оставить матери, а взять только то. что ей не нужно.

Но Наташа с мамой взяли, что хотели. Вещи перевезли, хотя расставлять их было некогда. Пора собираться на выпускной.

Несмотря на быстрые сборы, Наташа на выпускном вечере выглядела, как принцесса. Мария была рада за свою девочку. После застолья выпускники сказали своим родителям:

– Мы пойдём к Дону встречать рассвет. Только вы за нами не ходите. Мы хотим это время провести сами.

Взрослые сделали вид, что согласились. Но кто же отпустит ночью детей одних? Крадучись на расстоянии, пытаясь быть незамеченными, они шли следом за своими чадами. Но дети их заметили и резво пустились наутёк по тёмным улочкам. Долго ходили родители по набережной, видели там других выпускников, но своих так и не нашли.

Усталые, с мозолями на ногах и расстроенные, возвращались папы и мамы домой, ругая своих проказников. Пришла к общежитию и Мария, но входить в здание не стала. Решила подождать на лавочке. Уже светало. Ожидание оказалось недолгим. По мосту гидроузла шла шумная группа девочек. Издали среди них Маша увидела свою дочь и поспешила войти в подъезд. Пусть думает, что мать её не искала. Ведь девочке хотелось быть самостоятельной.

Дома Наташа, смеясь, рассказывала матери, как она с подругами сбегала от мальчиков. Те, перебрав лишнего спиртного, решили выяснить отношения с девочками. Наташе тоже стали признаваться в чувствах сразу два мальчика.

– Дураки, – говорила о них девочка. – Они сначала начали между собой ругаться, потом бороться, порвали себе рубашки… Ну, мы с девочками и убежали от них. Пусть сами разбираются.

Так закончились Наташины школьные годы. Потом она подала документы в техникум на бухгалтерское отделение. В десятый класс идти не захотела. Надоело быть просто школьницей. Лучше приобретать специальность.

В общежитии у девочки тоже сразу появились воздыхатели. Один из них, Славик, каждый день поджидал её у дверей дома, объяснялся ей в любви на глазах у окружающих, предлагал дружбу. Получив очередной отказ, говорил ей:

– Нет – это тоже ответ, но он меня не устраивает.

В отличие от одноэтажных строений города посёлок гидроузла состоял из двух десятков пятиэтажек, довольно близко расположенных друг от друга. Все жители были знакомы между собой, молодёжь дружила. Ребята горой стояли за своих, если возникали проблемы с городскими или приезжими студентами. Друзья обдирали для Славика в окрестных палисадниках красные розы – такие любила Наташа. Затем он потихоньку подходил к двери, где жила девочка, и втыкал в дверную ручку очередной букет. Славик постоянно слал ей записки, шоколадки. Он передавал их через её новых подруг, живущих на гидроузле. Иногда Наташа выходила с девочками по вечерам на улицу. Славику сразу около Наташи уступали место. Для него эти вечера были счастьем. Нередко, засыпая по ночам, девочка слышала из открытого окна третьего этажа, как он кричал внизу под смех остальной молодёжи:

– Наташа, я тебя люблю!

– Дурак, – отворачиваясь к стенке, говорила четырнадцатилетняя девочка и засыпала.

После зачисления в техникум Мария отвезла дочь к родителям Николая. Они любили свою внучку. Девочка была так похожа на отца. Она всегда старалась чем-то помочь старикам, хотя они её работой не загружали. Но она всё равно поливала с дедом огород, выкапывала картошку, собирала яблоки, груши, с бабушкой делала заготовки на зиму из овощей и фруктов, частенько её посылали в магазин за продуктами, и, конечно за ней увязывался Пушок. Он пытался показать молодой хозяйке свою смелость, бесстрашие и ловкость. Соседских больших псов, сидящих на цепи, Пушок презирал и любил их злить. На глазах у девочки он протискивался в дырочку любого забора, за которым в будке сидела огромная собака на цепи, садился перед этой будкой и начинал лаять до тех пор, пока большая собака не вылазила из конуры и не бросалась на наглую малявку. А Пушок не убегал, он только отодвигался за черту, вытоптанную хозяйским псом. Понимая, что цепь злого пса дальше не пустит, маленький пёсик сидел, вилял хвостом и хлопал им по земле, высоко подняв довольную мордочку. Пушок с прищуром смотрел, как большая собака лает, рвётся с цепи и клацает своей огромной пастью прямо перед его носом.

– Ты куда лезешь? – ругала Наташа пёсика. – Он же тебя одним глотком вместе с хвостом проглотит, если с цепи сорвётся!

Девочка тоже подходила к разъярённому псу, брала на руки свою малявку и относила её подальше от этого двора, потом отпускала. А Пушок не бежал рядом. Он уже находил себе ещё одну большую будку в другом дворе и, уже засунув свою морду в чужую конуру, лаял на лежащую внутри собаку. Всё повторялось сначала.

И потом в свободное время Наташа уходила к детям соседей. Вместе они ходили в сосновый бор по грибы. После дождя их там было видимо невидимо. Вечером жарили их с луком и перчиком на большой сковороде и с аппетитом уплетали за обе щёки. При этом выдумывали и рассказывали ужасные страшилки, сочиняли разные небылицы. К сожалению, и там у девочки начались проблемы. Старшему из этой многодетной оравы, оказывается, она давно нравилась. Раньше он молчал о своём отношении к ней, хотя бабуля давно называла его в шутку женихом. Года два назад бабушка с внучкой гнали домой корову Жданку.

– Выросла ты у нас красавицей настоящей. Вот выдадим тебя замуж и корову эту на свадьбу подарим, – говорит бабушка.

И вдруг Жданка как взбрыкнёт, как побежит к дому многодетной семьи. А там как раз из калитки Антон выходил.

– О, – продолжала баба Шура, – а вот и жених! Приданое само к нему побежало!

Посмеялись, догнали корову и пошли домой. Но бабушка с тех пор Антона всегда женихом называла, хотя дети просто играли вместе.

Теперь от сестёр он узнал, что, оказывается, за его Натали бегают ребята. Кто-то из них может опередить его. И молчать Антону уже никак нельзя. Теперь этот деревенский мальчишка из кожи вон лез, чтобы доказать свою любовь. Наталка должна понять, что он готов для неё на всё. Даже жизнь отдать.

– До смерти тебя люблю! Просто раньше об этом не говорил. Думал, что рано. Скажи, что больше ни с кем никогда встречаться не будешь! А то я не знаю что с собой сделаю, – с дрожью в голосе настаивал паренёк.

– Ты что – дурак? Ты же мне всегда просто другом был! – возмущалась Натали. – Это как подруга! И такие же дураки дома пристают! Как вы мне все надоели! Отстань от меня!

Девочке, как никогда раньше, захотелось уехать домой. Она со слезами на глазах побежала к дяде Вите, папиному брату, и попросила отвезти её к маме.

А Мария после работы каждый день забегала к своей матери. Стирала, готовила, убирала. Ведь, пока дочери не было дома, вечера были свободными. Анна теперь Марию встречала с радостью. Она поняла, что помогать ей больше некому. Бабушка с внуком начали конфликтовать. Убирать в квартире Вася не привык. Он повсюду разбрасывал вещи, щёлкал в комнате семечки, грыз фрукты, оставлял повсюду корки, косточки, недоеденные куски. Посуду никогда не мыл. Двор зарастал травой. Помыкать внуком, как это она делала с Наташей, Анна не могла. Многое приходилось делать самой. Недовольство росло. Обстановку разряжала Мария, помогая готовить и убирать.

– А почему Наташенька не заходит в гости? Мы соскучились,– бабушка Аня начала думать и о внучке. – А то мы так плохо расстались. Я была виновата и хотела с ней поговорить.

– Она сейчас у бабушки Шуры в гостях, – ответила Маша.

Но, когда Виктор привёз племянницу домой, к бабушке Анне она всё равно не пошла.

С бывшими одноклассниками девочка бегала на Дон купаться, загорать. И по вечерам Наташе скучать не давали. Приходили подруги, и мальчики порог обивали. Славик писал записки, передавал их с другими ребятами. Эти же ребята помогали своему другу сочинять очередные послания.

Для девочек это была как игра в почтальонов. Наташа уже привыкла к любовным признаниям и, если наступал вечер, а записок ещё не было, шутливо возмущалась:

– Не поняла… А где почта?

Девочки хохотали. Им было весело. А Славик страдал. Он понимал, что у него мало шансов, но всё же надеялся. Как-то Наташа вытащила в беседку шашки и шахматы. Ребята начали играть между собой, и каждому из них хотелось сыграть с Наташей. Как ни странно, она у всех выигрывала. Её стали нахваливать.

– Это они просто теряются и допускают ошибки. Вот поэтому мне и везёт, – смущённо оправдывалась девочка.

– Не скромничай, – сказал один мальчик, – красота плюс ум – это редкое сочетание.

Все засмеялись. Но девчонку стали уважать больше. На гидроузле она стала местной знаменитостью.

Получала Наташа письма и от Антона из деревни. Мальчик уже не требовал считать его своим парнем. Он хотел просто дружеской переписки.

«Ты мне хоть иногда отвечай на письма, – писал он, – чтобы я знал, что у тебя всё хорошо».

Паренёк понял, что с напором, как вёл себя раньше, действовать нельзя. Надо добиваться отношений, нужных ему, потихоньку. Пусть эта девочка считает его пока другом, хотя она знает, что он любит её. И забыть ей это своими письмами он не даст. Будет постоянно напоминать о себе. Поэтому писал своей Наталке часто.

Антон давно понял, что любит эту девочку. Ему было тогда тринадцать лет. Дети часто бегали вместе купаться на речку. Мальчик сам привязал к большому дереву у берега толстую верёвку, завязал внизу огромный узел. Все по очереди разбегались, цеплялись за него и летели до середины речки, а потом плюхались в воду.

Наташа, приехав тогда в деревню, обнаружила, что забыла дома купальник. Как же теперь она на речку пойдёт? Бабушка нашла выход. Она взяла обыкновенную майку ярко-жёлтого цвета, сделала сзади большой вырез и зашила посередине низ. Вышел прекрасный купальник, и он девочке очень шёл. Только об одном не подумали ни бабушка, ни одиннадцатилетняя внучка – как будет выглядеть мокрый купальник…

И вот они на речке – Антон, три его сестры и Наталка. Все визжат, хохочут, быстро сбрасывают с себя халатики, рубашки и прыгают в воду. Прыгнула с этой «тарзанки» и Наташа. Когда стала выходить из воды, увидела, как застыл на месте и вылупился на неё Антон.