скачать книгу бесплатно
То ли эту перемену заметив, то ли решившись наконец открыто заговорить Настя прижала стиснутые кулаки к бокам, топнула и со всей глубиной лёгких затараторила, как пулемёт:
– Па-ап! Мы с друзьями просто хотим пойти в кино! Ничего ведь плохого! День же ещё светлый, правильно?! Мы сходим в кино, посидим в кафе, а потом я вернусь домой! – Сделав передышку дочь сжала губы пуще прежнего, её глаза стали шире. – Ничего опасного, пап! Обещаю!
В голове стало как-то пусто… Ни одна толковая мысль, как правильнее ответить, не лезет. Сжав зубы капитан Птачек снова перевёл взгляд: парни стоят спокойно, просто ждут; особого волнения не показывают.
Даша как отвернулась в самом начале, так на него и не смотрит…
В сердце стал ворочаться злой, грызущий червяк. Зубы сжались сильнее – сейчас заскрипят! Дышать тяжело и на язык будто гирю подвесили – заговорить не легче, чем поднять загруженный под завязку автобус. Говорить трудно, потому что хочется орать…
Глядя на притихшую дочь и сопя в две дырочки Роман вдруг понял, что стоит в молчании уже несколько долгих, слишком долгих мгновений. А ещё он осознал, что сам не знает, от чего его злость горче – от того, что дочь наврала ему, или того, что Даша его избегает.
Решив с этой уже раздражающей сценой покончить капитан от квартета отвернулся, с его губ сорвалось:
– Ладно… коли собрались… – Он снова посмотрел на Настю, но уже без запала, скорее по-доброму сдавшись. – Идите, раз уж намылились…
Мягкий на дочери, скакнувший на парней взгляд его в миг посуровел пуще прежнего!
– За девочек, бойцы, головой отвечаете! На вас вся ответственность! Ясно?!
– Можете не переживать! – Один из двух, который повыше, улыбнулся с истинной самоуверенностью. – С нами они как за каменной стеной!
Мимо Романа не ускользнуло, как дочь оглянулась на говорящего с сердечным, очень-очень тёплым взглядом. Длилось это мгновение, через секунду Настя снова глядела на отца.
В голове появились несколько неприятных, но очень напрашивающихся на ум картин… Взгляд следователя снова мазнул по отвернувшейся от него Даше, с неё скакнул на второго парня, тоже не урода…
– Я сегодня задержусь дома подольше. – Эти слова Роман произнёс просто, чтобы заполнить пустоту. – Приготовлю что-нибудь покушать. Доченька, ты чего-нибудь хочешь?..
Дурацкие слова. Дурацкий вопрос. Дурацкая ситуация. Роман почувствовал себя последним дураком, но и промолчать ему показалось глупым.
– Папа! – Настя протянула руки и бросилась в объятия. – Папочка, спасибо!
Роман ощутил толчок и обхватившие его ниже плеч слабые руки. Не успел он, однако, сам своего ребёнка обнять, как она выпуталась и от родителя поскорее отошла, словно тот может передумать и схватить её за шиворот!
– Спасибо, пап! – Настя даже дышать стала чаще, точно ей всё это время мешали, но вот сейчас дали волю. – Обещаю, ты не пожалеешь!
Её улыбка, её светящиеся радостью глаза, её такой приятный счастливый голос – всё это родительское сердце растопило. Роман даже перестал хмурится, ведь при взгляде на широко улыбающуюся дочь из его головы вылетели все дурности.
А может и в самом деле – зря он переживает?..
– Так чего хочешь-то? – Он протянул руку и шутливо дёрнул её за белый воротник. – Чего приготовить?..
– Сам придумай! – Настя отступила ещё на шаг, а потом ещё. – Что хочешь! На твой выбор!
Ноздри Птачека расширились, воздух с шумом прошёл чрез нос и через секунду перед Романом поднялось белое-белое облачко. Улыбаясь и махая спрятанной в белую варежку ладошкой Настя сделал ещё несколько шагов назад, пока не поравнялась с парнями. Те, уже не глядя, развернулись и побрели, это хорошо видно, по заранее намеченному маршруту. В руках, кстати, ни рюкзаков, ни портфелей…
Последней к уходящей троице присоединилась Даша. С каменным, на какое-то время оглохшем к чувствам сердцем Роман смотрел, как она нагнала Настю и они пошли нога в ногу, прямо вслед за спинами парней.
Сглотнув Роман хотел уже развернуться и пойти… но что-то его остановило. Что-то заставило, терзая себя, стоять и смотреть, как четвёрка удаляется. И с каждой секундой, с каждым шагом, на который отдаляются дочь и Даша, в душе капитана Птачека будто исчезает маленький кусочек, а на его месте звенит пустота…
На ходу, не сбавляя шага Даша вдруг оглянулась. Роман поймал на себе её непонятный, будто застывший во времени взгляд… Продолжая идти так же уверенно, ни на стопу от остальных не отставая девушка отвернулась и на мужчину больше не смотрела.
Как машине Роман возвращался с тяжёлым чувством, будто на него плюнули и осталось только утереться.
***
Лишь когда капитан сел в уютный старенький «форд» он понял, как же на самом деле замёрз. И зачем вообще без шапки вышел?.. Злой на всех и на себя Роман завёл двигатель и погнал машину прочь.
Когда у тебя настроение плохое, то мир, точно чувствуя, начинает подсовывать всякую гадость. Или, как говорят некоторые, ты эту гадость начинаешь замечать: Роман крутил руль, поворачивал, обгонял и везде ему мерещилось злое.
Вот человек посмотрел из попутки – на лице ни намёка на доброту, скорее наоборот; даже вроде что-то сказал… Наверняка нечто обидное.
Вот женщина переходит пешеходный переход, да не торопится; тащится, как улитка – а ведь молодая, и тридцати-то нет. Явно нарочно…
А вот светофор зелёный держал-держал, да когда Роман подъехал, сразу поменял на жёлтый! Хоть и бездушная болванка, но тоже насолить старается!
Птачек старался отвлечься, подумать о чём-то хорошем, но негативные мысли опутали, как удав жертву – не спастись, не выпутаться. Чтобы хоть как-то развеять сгущающийся депрессивный мрак он стал мыслить вслух:
– Нет, зря я переживаю. Да-а-а… Нет, так даже к лучшему. И о чём я думал?.. Навоображал себе чего-то, дурак… Прагматичнее надо быть, рассудительней. Это на самом деле хорошо, что ничего серьёзного не произошло. А то это было бы… Мне вообще не следует задумываться крутить с Дашей. Нет-нет, это ужасно. Это всё равно, что ходить по лезвию бритвы: стоит кому-то об этом узнать – и всё, считай, жизнь кончена. Да и с чего я взял, что я ей нравлюсь?.. Ну поцелуй, да… Ну и что?.. Для неё это может ничего не значить. А вообще, и это не последнее, Даша мне, между прочим, по возрасту в дочери годится… Мд-а-а-а…
Колёса наматывали метры, окружающий мир сыпал пакостями а капитан Птачек вёл свой мрачный монолог. Он гневался, морщился, произносил всё новые и новые доводы против… но помимо воли, словно в голове сидит кто-то самостоятельный, тихий внутренний голосок подбрасывал доводы ЗА. Крепким, ёмким словом Роман судил, что коли Даша отдаляется от него – так это к лучшему!.. а тихий голосок возражал, что это он говорит от трусости, а значит проявляет немужское поведение. Роман звучно, прямо-таки патетически утверждал, что завязывать подобные отношения – это плохо, хуже не куда!.. А шёпот возражал: неправда, ты ужасно хочешь этого… Ты хочешь её! Врун! Трус! Признайся!
Последнее слово осталось всё же за капитаном. Подъехав к дому и выключив мотор он шумно вздохнул и, уже чуть приоткрыв дверцу авто, произнёс:
– О Даше надо забыть. Как бы тяжело ни было…
…Стоило переступить порог квартиры, как тут же Роман почувствовал, что сейчас он самый неумытый, самый голодный и самый вымотанный на Земле. Небрежно, без манер скинув ботинки и куртку капитан прошёл на кухню. Нетерпеливая рука открыла холодильник… Достав незаконченный кусок колбасы Роман прямо так его и сжевал а затем, скинув и остальное прямо на пол, зашёл в ванную.
Душ он врубил вовсю, да ещё под конец, сильно под кипятком напарившись, с минуту содрогался, брызгая на себя водой, кажется, с самых холодных ледников Антарктики.
Из ванной вышла уже не одетая в звёздную пыль разбитая душа, а человек. С отвращением поглядев на разбросанную под ногами одежду – следы временной слабости – Роман с сердито сдвинутыми бровями собрал эти тряпки и недовольно закинул в стиральную машинку.
И чего он вообще расклеился?! Тоже мне проблема… Да если кто-то Насте навредит, он, капитан Птачек, может испортить этому человеку жизнь ТАК, что самый отъявленный садист позавидует! Ну а Даша… Да, он её любит. Да, хочет, его к ней тянет. Ну и что?! Жизнь любовью не ограничивается! У него есть служба, которую он тоже… любит… и самое главное – у него есть дочь, о которой надо заботиться! Чего сопли-то жевать?!
Одевшись в старенькие, уже давно носимые лишь дома футболку и штаны Роман прошёл в зал и уселся в любимое кресло.
Лучше он займётся полезным: подумает, можно ли что-то ещё с этим «маньячным» делом поделать. Полковник сегодня наверняка не просто так вызывал: на него, небось, тоже давят, и сильно… Авось, если хорошо постараться, можно поймать какую-нибудь умную мысль?.. Тут же ведь как на охоте: кто кого перехитрит…
Роман думал, размышлял… и не заметил, как уснул.
***
В уши ворвался звонок. Старый такой раздражающий гул, когда давишь кнопку рядом с дверью. Кажется в этот раз кто-то давит кнопку рядом с его дверью, дверью капитана Романа Павловича Птачека…
Обнаружив себя в кресле Роман мгновение соображал, что происходит… Взгляд скакнул за окно, где свет заметно сбавил и снег в лучах солнца уже не блестит, ослепляя.
Загремело опять и сейчас пришедший оставил палец на звонке, от чего противный гул заиграл по квартире как целый духовой оркестр!
Отвернувшись от окна Роман вдруг округлил в тревоге глаза – дочь пришла! Он ведь обещал ей приготовить поесть, а сам, оказывается, в кресле провалялся! Сам предложил и сам слова не сдержал!
Это будет то ещё падение авторитета…
Стрелой выскочив в коридор, но старясь всё же не топать, капитан Птачек подступил к двери. Тихо всё равно не получилось и стоящий в подъезде понял, что его услышали: противный трезвон прекратился.
Ладонь поднялась, чтобы дотянуться до ручки, но тут Роман заметил, что в ней зажат телефон. Он что, случайно его прихватил?.. Чёрный экранчик загорелся, высветились цифры: семнадцать – одиннадцать.
Сунув гаджет в карман Роман снова протянул руку… и тут ему пришла мысль, что с его приезда прошло вообще-то не больше часа. Интересно…
Уже не спеша, с деликатностью и аккуратно пальцы капитана коснулись дверной ручки и повернули её. Дверь поддалась. В замёрзшей тишине створка отворилась и перед хозяином квартиры оказалась, глядя на него снизу вверх, молодая девушка.
От удивления сердце сжалось, как коллапсирующая звезда… но через мгновение взорвалось, как сверхновая! Не сумев сдержаться Роман взволнованно, совершенно искренне и неприкрыто вдохнул, а его челюсть предательски отвисла.
У порога стоит Даша! В том самом своём пальто! В той самой своей шапке! Но в отличии от обычного её образа лицо девушки неспокойно: глаза такие большие и глядят так возбуждённо, будто у неё горячка. Да её всю трясёт! Поражённый до глубины души, Роман оглядел гостью и заметил, что её руки сцеплены у живота и так сильно впились друг в друга, аж покраснели! А девичьи губы… они чуть приоткрываются… и снова девушка сжимает их, точно не в силах сказать, что хочет.
Их взгляды встретились. Точно магнитом увлекаемый Роман почувствовал, как он погружается в эти серо-голубые очаровывающие озёра. Его тянет, манит со страшной силой и если он не дастся сам, его поволочёт неволей и он уже ничего не сможет сделать!
Чувствуя, как сердце бьётся всё быстрее, как оно ноет от непосильной нагрузки, как мечется в груди и, наверное, теперь на нём будут гематомы, Роман произнёс единственное, что крутится, требует, так и просится на язык:
– Дашенька…
Точно это было слово-ключ или какое-то заклинание – девушка вдруг дрожать перестала. Она неуловимо успокоилась и её пальцы, всё ещё сжимающиеся у живота, расслабились. Взгляд однако остался беспокойным… и ищущим мужского взгляда. Глядя на Романа проникновенно, будто пронзая его взором Даша со всё ещё заметным волнением облизала уста и сглотнула. Роман зачарованно глядел, как она вздохнула поглубже, как, глядя ему в глаза и чуть исподлобья, точно и желая уронить взор, но заставляя себя смотреть, она произнесла:
– Рома… Я люблю тебя.
Мгновение стало похоже на секунду, когда разбивается стекло. Или огромная глыба льда раскалывается на тысячу осколков!
Роман ощутил, как под левым глазом намокло, там собралась в каплю и покатилась по щеке слеза… но неожиданно стало плевать на всё: на то, как он выглядит; на то, есть ли в подъезде ещё люди; на то, не поглядывает ли кто-то в глазок; на то, насколько неубрана и небогата его квартира; на то, сколько лет ему и сколько Даше.
Одновременно и полностью управляя собой, и подчиняясь той самой, исходящей из глубины силе, он шагнул вперёд! Его левая ухватила вздрогнувшую, снова будто начавшую колебаться девушку за талию, правая взлетела быстро!.. и уже медленно и бережно прижалась ладонью к холодной девичьей щеке.
На мгновение Даша зажмурилась, точно боясь, точно подумала, что её ударят… но вот она трепетно вздохнула и с удовольствием прижалась щекой к его пальцам, словно человек, долгое время запрещавший себе какую-то радость, однако наконец-таки поддавшийся ей. Девичьи веки поднялись, её глаза, вновь сверкая огромными зрачками, снова пронзили устремлённые на неё мужские глаза. Дашины руки расцепились; одна тут же поднялась и прильнула к ласкающей её щёку Романовской ладони, вторая взмыла выше и, на мгновение нерешительно замерев, кончиками пальцев коснулась мужского подбородка…
Роман ощутил, как губы стали влажными, точно он голодным увидел изысканное кушанье. Неспособный, да и не желающий отрывать своего восхищённого взгляда от взволнованного и точно напуганного девичьего, тем не менее он опустил его на её набухшие, без всякой помады ставшие уже алыми, чуть разомкнутые припухшие губы…
Слыша, как тяжело и часто дышит он сам, грудью чувствуя, как взволнованно вдыхает девушка Роман застыл… или же момент меж ударами сердца показался ему волшебно долгим, хотя умерла всего секунда… прижал её к себе и с жадностью впился в её тёплые, нежные, невыносимо сладостные уста!
Безумие!
Жадно, ненасытно, хищно Роман стал смаковать, пробовать и с упоением наслаждаться сокровищем в своих руках! Он почувствовал своими губами её губы, почувствовал своим языком её язык. Он ощутил, что, когда он страстно сжимает её в объятиях, она сама сжимает в объятиях его!
Как же это сладко! Как же восхитительно! Ещё никогда, ни один на свете мужчина не испытывал, наверное, такого счастья! Целовать такую красавицу, такую прелестную, милую девушку и чувствовать, как со страстью и желанием она сама целует тебя и отдаётся тебе – от радости можно скончаться!
Поддаваясь не голосу разума, но уже одним только голым инстинктам Роман оторвался от Дашиных губ и тут же подхватил её под талию. Точно не заметив этого девушка, как пьяная, сама потянулась к нему; освободив руки от объятий она ладошками обхватила его лицо и снова впилась своими горячими губами в его губы.
Каблуки сапог оторвались от пола. Подняв любимую и с упоением продолжая наслаждаться ею, прямо с ней на руках капитан развернулся и сделал шаг в квартиру. На секунду его ладони соскользнули и Даша чуть сорвалась, однако Роман тут же подхватил её удобнее и выше. Дашино лицо оказалось прямо у него над головой, а её спрятанная в пальто грудь возле его носа.
– Рома… О боже, Ромочка…
Еле дыша, шепча слабым, обессиленным голосом Даша скользнула пальцами мужчине за затылок и со всей страстью обняла его, притянула к себе. Тонкие ладошки стали гладить Романа по волосам, а макушкой он ощутил её горячее, прямо-таки обжигающее дыхание и непрекращающиеся поцелуи.
Так с девушкой на руках он переступил порог и, одной рукой прижимая её сильнее, другой как-то умудрился захлопнуть дверь.
– Даша… – Роман руку опустил и неожиданная гостья вновь оказалась пред ним со взглядом снизу вверх. – Любовь моя, Дашенька…
Девичий рот приоткрыт, глаза её большие и впечатлённые, дыхание жаркое и частое. Услышав его Даша вздохнула глубже; её кажется что-то готовящиеся сказать губы растянулись в счастливейшей улыбке. Роман однажды уже видел такую: один человек должен был умереть и сильно этого боялся, но когда ему сказали, что всё обойдётся, в тот момент на его устах заиграла именно такая блаженная, по-детски искренняя улыбка.
Уловив момент, когда Даша опять с шумом вдохнула, Роман вовсе не нежно, а уже нетерпеливо обхватил её лицо ладонями и вновь с жадностью впился в губы. Управляя девушкой он шагнул на неё, заставив прижаться к стене. Руки мужчины скользнули на тонкую шею и ниже – вдоль боков на узкую талию. Одновременно прижимая Дашу и к стене и к себе капитан стал покрывать горячими поцелуями её нежные щёки, её гладкий подбородок и наконец уже её мягкую шею. Он почувствовал себя животным, зверем! Он ощутил, что его разрывает от страсти! В голове бьёт набат! Руки действуют сами, даже приходится сдерживаться, чтобы не причинить девушке боль – настолько невыносимо жаждется обнимать и дотрагиваться до неё!
– Рома… Ромочка…
Голос ласкаемой дал хрипотцу, как у сонной. Словно потеряв волю Даша в бессилии опустила руки. Как-то заранее предугадывая, чего мужчина хочет, она подняла лицо и Роман стал покрывать поцелуями её ключицы. По спине девушки, там, где мужские руки прижимают её талию, от низа позвоночника и до самого верха пробежала дрожь, как от щекочущего электрического разряда. А уж что творится в животе… О! Там расцветает весна!
Чувствуя, что не может, да и не желает останавливаться Роман оторвался от любимой и застыл, держа её в руках. Поймав её преданный возбуждённый взгляд он опустил свой ниже, на её раскрасневшуюся от поцелуев шею… потом на такие же румяные ключицы… а затем и на скрытую за тканью грудь…
Руки оторвались от девичьей талии и стали подниматься, медленно гладя её по бокам, словно провоцируя её убежать. В Даше же в этот момент совместилось, наверное, вовсе не совместимое: она дышит, как ненормальная, почти ловит ртом воздух, словно задыхается… но в тоже время она застыла, точно боясь пошевелиться. Когда правая ладонь скользила по ткани вверх мимо её груди, Роман даже через одежду почувствовал, как бешено колотится её сердце. Да-а-а… так же сильно, как и его…
Оказавшись выше девичьих подмышек пальцы пустились на хрупкие плечи, сжали их, а потом медленно переползли на меховой воротник. Теперь уже глядя девушке только в глаза Роман неспешно, словно испытывая любимую медленно приблизился к её лицу. Нагибаясь он чуть склонил голову вбок, чтобы не встретиться с ней носами… и замер в одном сантиметре от её губ.
Даша опустила веки. Она дышит часто, раскраснелась, а её грудь, чуть выше которой лежат мужские ладони, вздымается и падает чуть ли не подбрасывая их!
Кожей, носом и губам, даже шеей Роман почувствовал её жаркие выдохи. Преодолевать последний сантиметр он не стал и его пальцы, уже нащупавшие первую пуговичку, остановились.
Глядя на закрытые девичьи глаза, на её разрумянившееся, словно испытывающее муку лицо он в очередной раз восхитился – как же она красива! Потрясающе! Её щёки, её нос, губы, весь её облик – совершенство! Это какой-то самый лучший в жизни праздник, который ты можешь потрогать и поцеловать! Который можешь прижать к себе, обнять! И раздеть…
Даша резко взмахнула ресницами: её зрачки стали больше! Девичьи ладони ожили и поднялись, тут же ухватив за запястья мужские руки – не чтобы остановить, а чтобы прижать к себе сильнее! Приподнявшись на носках эта дерзкая девчонка преодолела последний сантиметр и они снова впились друг в друга со страстным, никак не утоляемым голодом!
Смакуя уста любимой Роман ощутил, что у него начинается эрекция. Сердце точно переключило скорость и мир вокруг стал в тысячу раз реалистичнее и от того в тысячу же раз приятнее. Пинками выгнав последние сомнения сознание мужчины оккупировала ЦЕЛЬ.
Пока его губы горячо и ненасытно целовали её губы, пальцы стали расстёгивать пальто, пуговичка за пуговичкой. Стараясь не рвать, но быстро! Нащупав пояс Роман нехотя от Даши оторвался; глянув вниз он разгорячённо схватился за этот синий узел. Концы поползли в стороны, руки наскоро, почти хамски развязали его! Тут же ухватив тёмно-синие полы Птачек с нетерпением откинул их и отошёл: с держащейся только на нежных плечах и уже почти спавшей накидкой, девушка оказалась открыта пред его возбуждённым взором…
На Даше то самоё тёмное школьное платье с белым кружевным воротником и таким же белым, выделяющемся на тёмном поясом. Уперевшись ладонями в преграду, сжираемая глазами мужчины, да и сама не способная от него глаз оторвать, девушка прижалась к стене. Точно загнанная в угол, как пойманная тигром лань она перестала двигаться и лишь ждёт, что же с ней сделают.
Шагнув Роман ухватил её уже почти сползшее пальто и швырнул к порогу! Пока рука ещё разжимала пальцы, выбрасывая чужую одёжку, вторая ухватила девушку за талию и прижала! Губы влюблённых встретились с новым жаром!
Даша закрыла глаза и отдалась вожделению полностью. Она остро, очень остро почувствовала, как мужчина наслаждается ей, как ему хорошо и как он ужасно рад! А ещё что его уже не остановить… В возбуждённом, накачанном любовной химией мозге всплыла яркая картина, будто она вдруг начала вырываться, попыталась убежать, но Роман не дал, остановил, силой вернул, подчинил и стал насыщаться ей уже грубо и не спрашивая.
Воображая это одновременно Даша чувствовала, как Роман целует её губы и шею, как его руки скользят по её спине и жадно щупают её, где только окажутся.
Ладонь мужчины прошлась по девичьей пояснице и опустилась ниже, на закрытые юбкой бёдра, пальцы почувствовали вожделенную мягкость. Ощущая сладость горячих влажных уст правой рукой Роман прижал девушку сильнее, прямо вдавил в себя! Его левая с восторженной развязностью сжалась на упругом бедре, с наслаждением почувствовала и то, насколько оно мягкое и приятное, и то, что Даша не сопротивляется совершенно, наоборот – выгибается и приподнимает попу, стараясь подать себя удобнее.
Пальцы левой разжались, но не для того, чтобы вновь подняться на талию; быстро скользнув вниз они задрали девичью юбку и снова сжались на ягодице, уже без дурацкой мешающей ткани осязая всё ещё более восхитительно!
Даша не выдержала, застонала. Её звучное прерывистое воздыхание раскатилось по коридору и прозвучало в ушах мужчины песней! Оторвавшись от девичьих губ Роман стал снова целовать её шею и ключицы, правой всё ещё прижимая её талию, левой же спустившись с бедра ещё ниже.
Пальцы прошлись по девичьей ноге, смяли колготки. Ухватив Дашу под колено Роман задрал ей ногу и они застыли: она с откинутой головой, закрытыми глазами и то размыкающимися, то смыкающимися губами, с которых срываются стоны; и он, держащий её, чтобы не упала, целующий её декольте, прижимающий её талию и подтягивающий её под правое колено у пояса.
Точно располагая своим разумом левая скользнула ниже, на кромку сапога. На мгновение вернувшись на мягкую девичью икру она снова скакнула на обувку и нащупала там молнию. Пальцы ухватили за собачку, потянули… «Вжик»! Ощущая, что ногу девушки он уже не держит, что это она сама уже прижимает колено к его бедру, Роман отыскал на сапоге каблук и с силой потянул: снятая порывистой рукой обувка выпустила тонкую девичью ножку, которая тут же подверглась агрессивному мужскому нападению! Осязая ткань колготок капитан Птачек с удовольствием смял стройную ступню, но, не давая Даше передышки, резко отпустил её и поменял руки: левой ухватил талию, а правой скользнул уже на вторую, всё ещё обутую пленницу.
Постепенно поднимаясь, покрывая поцелуями Дашино декольте, затем шею, уже и губы, знакомым движением Роман задрал её левую ногу под колено, оттуда спустился и расстегнул молнию на втором сапоге. Вытянутый за каблук теперь и он присоединился к первому. Не позволяя любимой ступню опустить и всё ещё жадно целуя её Роман убрал руку с её талии и резким движением снова подхватил под правое колено.
