скачать книгу бесплатно
Потом меня зашивали. Я чувствовала, как игла проходит через ткани, но была настолько обессилена, что была не в состоянии ни плакать, ни кричать от боли. Я долго еще помнила это ощущение иглы, протыкающей ткани в самом чувствительном месте организма.
Через какое-то время наступила тишина… Часы на стене мерно отсчитывали минуты. Я осталась одна. Подо мной было что-то жесткое, неудобное. Это что-то мешало спать, а спать хотелось очень сильно. На живот положили что-то холодное. Это тоже не давало спать. Медсестра сказала, уходя, что надо полежать два часа. Я пыталась спать, закрывала глаза ненадолго, а потом открывала и смотрела на часы. Время будто застыло… В очередной раз открыв глаза, я поняла, что время, которое я начала отсчитывать по часам, когда уходила медсестра, истекло уже минут сорок назад. Я все еще лежала одна. Рядом никого не было.
Когда в очередной раз появилась медсестра, я напомнила, что время прошло. Тогда меня, наконец, повезли в палату. Там я уснула на животе. Мне хотелось сделать это все восемь месяцев беременности. Когда я проснулась, медсестра сказала, что можно сходить в туалет, но ноги подкашивались и темнело в глазах. Медсестре пришлось вести меня в туалет за руку. Я спросила про сына. Мне сказали, что он недалеко, в конце коридора, что я могу к нему сходить, но дойти до конца коридора я не смогла, не было сил.
Я увидела сына только утром и сразу его узнала. Он лежал в прозрачной ярко освещенной капсуле, на которой была написана наша с ним фамилия. На нем был памперс нулевого размера, который казался на нем огромным, — настолько сын был крошечным. Мне почему-то захотелось пересчитать его пальчики. Потом я просто стояла и смотрела, как он сладко спит. Вот оно — мое маленькое чудо, которому я подарила жизнь!
На следующий день в палату пришла врач-неонатолог и с самого порога отчитала за то, что я совсем не интересуюсь своим ребенком, который находится в тяжелом состоянии. Врач сказала мне, что сразу после рождения Егору пришлось прочистить легкие, он родился с высокой температурой. На третий день у него началась желтушка.
Егора принесли мне только на четвертый день. Я очень ждала этого момента, готовилась к нему. Было очень страшно держать его в своих руках, потому что я не знала, как за ним ухаживать, как его держать, чтобы не причинить вред, и как с ним общаться и понимать его. Медсестра рассказала, как его кормить и пеленать. Она была какой-то раздраженной. Должно быть, ее нервировало, что я ничего не умею сама.
Медсестры менялись и давали противоречивые советы. Одна говорила, что его надо раздеть и положить на солнышко, чтобы быстрее прошла желтушка. Другая медсестра кричала на меня, утверждая, что я застудила ребенка, заметив, что его ручки стали холодными. Третья говорила, что его нельзя класть к себе в кровать, а сидеть мне было нельзя из-за шва. Приходилось кормить его стоя.
Я все еще была слабой, и у меня все еще держалась температура. Вдобавок ко всему у меня разболелась поясница. Она болела так сильно, что я не могла выпрямиться, но больнее всего было поднимать на руки сына, хотя он весил всего лишь чуть больше трех килограммов. Помимо всего этого, у меня на месте шва образовалась огромная гематома, которая болела от давления ниток. Ночью из-за этой боли я не могла спать.
За свое бессилие я выслушала немало упреков от медицинского персонала. Мне говорили, что другие через два часа после родов как козочки скачут, а я на ногах еле стою, а еще — что надо быть шустрее, а я не знала, как можно быть шустрее в таком состоянии.
Я до сих пор не понимаю, почему рождение Егора было сопряжено для меня с такой невероятной болью, почему мой организм так тяжело перенес это событие. Ни до ни после я не испытывала столько физической боли сразу. И я еще долгое время думала, что нескоро решусь повторить этот опыт, если это вообще когда-нибудь случится. Прошло уже тринадцать лет с тех пор, а я все еще не решилась.
На одиннадцатый день ко мне пришла заведующая послеродовым отделением и сказала, что ее беспокоит моя температура. По срокам нас надо было выписывать, но она не могла отпустить меня в таком состоянии, поэтому сообщила, что, возможно, ей придется перевести меня в гинекологическое отделение, а сына — в детское для лечения желтушки и восстановления ослабленных рефлексов. Я сильно расстроилась, что нас разлучат. От этого у меня пропало молоко, и его не было несколько дней. А в это время Егор терял вес, и я еще больше расстраивалась. В конце концов нас перевели вместе в детское отделение, а домой мы поехали только на двадцать третий день. За этот период я более или менее оправилась от родов, примерно поняла, как ухаживать за новорожденным ребенком.
Я помню первые слова Саши, когда ему вручили сына: «А чего такой ма…?» Это было забавно, потому что Егор до выписки уже хорошо подрос.
Саша взял на работе десять дней отпуска за свой счет, чтобы помочь мне с ребенком, но большую часть времени проводил за компьютером. Мне было странно, что моя жизнь и восприятие мира с рождением сына раз и навсегда изменились, а его жизнь осталась прежней.
Мне хотелось, чтобы все было идеально выстирано, выглажено, бутылочки стерилизованы. Как и предписано сценарием, я изводила себя ручной стиркой, глажкой, уборкой и злилась на Сашу, что у него не хватает времени помочь мне…
Когда Егор немного подрос, я изнуряла себя попытками стать идеальной мамой, идеальной женой и старалась изобразить ухоженный вид. Каждое утро я наносила простенький макияж, пока ребенок не проснулся, старалась носить дома шорты вместо удобных халатов. Каждый мой день проходил в суете между молочной кухней, ползунками, прогулками с коляской, детской поликлиникой. Каждый вечер, в пять часов, в стремлении быть идеальной женой я бежала на кухню с Егором в одной руке, чтобы к возвращению Саши с работы приготовить горячий ужин. Каждый день был похож на предыдущий и напоминал мне День сурка[5 - «День сурка» — комедия Гарольда Рамиса по сценарию Дэнни Рубина. Фильм вышел в прокат 12 февраля 1993 года (из Википедии).].
Ночью Саша уходил от нас с Егором спать в другую комнату. Пока я сидела дома в декретном отпуске, моих бездетных подруг волновал только один вопрос: «А как у вас с сексом?» Они были убеждены, что это самый важный вопрос, который меня должен был заботить после рождения ребенка, ибо именно я должна была обеспечить мужу комфортную жизнь и позаботиться о том, чтобы ему было хорошо и всего было достаточно, иначе он задумается о другой, и тогда проблем не миновать. Я, конечно, им верила и, несмотря на свою невероятную усталость, ходила к Саше ночью в соседнюю комнату, чтобы выполнить свои супружеские обязанности. Это было для меня именно обязанностью. Ничего более я не чувствовала.
Я с сожалением вспоминаю себя в то время. Я взвалила на себя все, что можно и нельзя, нарисовала себе идеальную картинку того, какой должна быть семейная жизнь, задвинула напрочь все свои желания. Я чертовски уставала и засыпала, едва коснувшись подушки головой, иногда даже забывая почистить зубы и снять контактные линзы.
Я позволяла себе только одну маленькую радость, если не засыпала от усталости: посидеть ночью в тишине на кухне и выпить в одиночестве чашку чая. Это было мое самое любимое время суток, потому что я могла его посвятить только себе, когда все остальные уже спали.
Когда Егору было шесть месяцев, я начала ходить в спортзал. Мне это нравилось, потому что там можно было отвлечься от домашних хлопот. Саше это было не очень по вкусу. Перед каждой тренировкой он уговаривал меня не ходить, говорил, что Егор без меня плачет. Надолго меня не хватило. Чувство вины и постоянная нехватка денег взяли свое. Через пару месяцев я бросила тренировки в спортзале и начала тренироваться дома.
Кризис
Я была все время раздражена, огрызалась на Сашу и Егора. Муж стал часто задерживаться после работы, встречался с друзьями, пил пиво, играл в бильярд. Иногда он приходил в два часа ночи сильно пьяный. В такие моменты я его просто ненавидела. Мы часто ругались. И мне иногда казалось, что, если бы мои родители жили поближе, я бы собрала свои вещи и ушла от него вместе с Егором.
Мне было невыносимо плохо, но я не понимала почему. У меня ведь было все, чего я хотела. А хотела я тогда не так уж много: получить высшее образование, выйти замуж и нарожать детей. Дальше я просто не заглядывала. И вот у меня все это есть, а я чувствую себя самым несчастным человеком в мире. Я начала искать причину, много об этом думала.
Где можно найти причину своих душевных мук? Для меня ответ был очевиден: в психологии. Я несколько раз слышала о Михаиле Ефимовиче Литваке[6 - Михаил Ефимович Литвак (20.06.1938 — 10.09.2020) — психиатр, психотерапевт, кандидат медицинских наук, автор 30 книг по практической и популярной психологии, общий тираж которых на 2013 год составил более 5 миллионов экземпляров, и ряда научных статей, посвященных вопросам психотерапии, психологии общения (из Википедии).]. Я начала читать его книги и слушать аудиозаписи семинаров, скачивая их из Интернета, пока гуляла с коляской.
Я многое не понимала, не готова была воспринимать, много ошибалась и оступалась, но начала хоть что-то делать, чтобы выбраться из сложившейся ситуации.
Я начала вести дневник, как советовал Михаил Ефимович своим подопечным. Я даже не осознавала тогда в полой мере значимости этой затеи и уж точно не думала, что мои записи лягут в основу этой книги. Тем не менее дальше моя история по большей части будет состоять из дневниковых записей, которые в точности сохранили и запечатлели события и мысли давно минувших дней.
Итак, вот мои записи.
21.07.2009 (запись из дневника):
«…Я пришла к выводу, что наш брак обречен. Для меня он сейчас как тяжелый груз. Не вижу никаких перспектив. Хочу уйти и жить спокойно, без боевых действий. Было бы куда уйти и на что прокормить себя и ребенка. Зачем беречь такую семью, от которой осталось только название? Это не семья, а поле боя, инструмент для нервотрепки!»
05.08.2009 (запись из дневника):
«Вчера вечером меня осенила еще одна мысль. Всю жизнь недолюбливала маму за ее агрессию по отношению к нам. Всегда хотела быть непохожей на нее. А я на нее похожа все больше и больше. Так же кричу на ребенка».
07.08.2009 (запись из дневника):
«Что-то я сегодня нервная. Весь день легко раздражаюсь. Хожу сонная, уставшая. Злюсь на всех.
Саша звонит целый день, говорит, что скучает. Мы уже неделю живем у моих родителей.
Домой я совсем не рвусь. Здесь, у родителей, почему-то спокойнее. Никто не дергает. Устаю, конечно, но в целом здесь лучше живется, свободнее дышится».
08.08.2009 (запись из дневника):
«День сегодня какой-то нервный. Утром Егор очень сильно плакал, валялся на полу. А я смотрела на него, и мне не было его жалко. В душе была только какая-то щемящая пустота. Откуда у меня столько гнева по отношению к своему желанному ребенку? Меня это пугает.
Потом я раздражалась из-за дедушки, который вздумал наводить порядок и перекладывал мои вещи. Затем я цеплялась по пустякам к маме, к папе, злилась ни за что на Егора. В итоге мне стало тошно, что по собственной глупости я сделала всех несчастными и причинила боль себе, Егору, Саше. Мне стало невыносимо от того, что я такая дура и наделала столько ошибок, нахлынули слезы. В душе опять воцарилась щемящая тоска. Ну просто депрессия какая-то».
14.08.2009 (запись из дневника):
«Сегодня опять бестолковый день. Боюсь, что болото все больше засасывает меня. Опять ругались с Сашей. Я говорила себе: «Будь спокойна», но во мне все сжимается от его пьяного голоса и запаха сигарет. Не получается, как бы я ни пыталась быть спокойной и довольной».
Я чувствовала тогда невероятную пустоту внутри, одиночество, раздражение, усталость. Меня окончательно добивало постоянное отсутствие денег. Иногда приходила в голову мысль, что мне хотелось бы, чтобы все это закончилось, было желание исчезнуть, раствориться, просто перестать быть… Я выходила на балкон, открывала окно, смотрела вниз и хотела выброситься.
Но даже тому состоянию я сейчас благодарна. Если бы мне не было настолько плохо тогда, я бы еще долго терпела происходящее и ничего не меняла в своей жизни.
Я думаю, что люди приходят к психологии от отчаяния и безысходности. Во всяком случае это послужило причиной для меня.
Я решила учиться и вернуться на работу
После прочтения нескольких книг Михаила Ефимовича я более или менее начала понимать, что пыталась спрятаться за Сашей, ждала, что он решит все проблемы, заработает денег, сделает нас счастливыми, но его мнение на этот счет даже не спросила. Как обычно и бывает в таких случаях, мои планы не соответствовали планам Саши, если они вообще у него были.
30.10.2009 (запись из дневника):
«В процессе воспитания из меня, кажется, выбили все живое, все мои мысли. Такое ощущение, что я способна воспринимать или отвергать только чужие мысли, а свои генерировать не получается.
Я, кроме всего прочего, абсолютно не способна наслаждаться настоящим. Мне многое в нем противно. Как же я раньше не замечала изъяны того крошечного мирка, который я так кропотливо строила? Чувствовала, что мне плохо, а почему — не понимала.
Такое ощущение, что у меня только недавно открылись глаза, и я начинаю видеть жизнь. А до этого был сплошной туман.
Ах, как жаль, что мне не с кем это обсудить».
Кто я? Что я из себя представляю? Я решила, что Саше, наверное, со мной неинтересно. Значит, надо было стать для него интересной, научиться быть самостоятельной и самой зарабатывать. Я решила получить второе высшее образование и намекала на это Саше. Он, конечно же, был против (как, впрочем, и два года назад), сказал, что сам хочет пойти учиться, а вдвоем мы одновременно получать образование не сможем из финансовых соображений.
Два года назад я к его мнению прислушалась, но в этот раз мне захотелось сделать по-своему… Решила, что сдам экзамены, поступлю, а уж потом ему все расскажу, но получилось совсем не так.
Папа в это время лежал в больнице. Я поехала его навестить. Я ехала в автобусе и слушала музыку, воткнув наушники в сотовый телефон. Потом, когда я уже доехала до больницы, вытащила наушники из ушей, но почему-то от телефона их не отсоединила.
Когда мы сидели с папой на скамейке перед больницей, позвонил Саша. Я поднесла телефон к уху, но, не услышав голоса, захлопнула «раскладушку» и, забыв о наушниках, продолжила говорить. Как раз в этот момент я делилась с папой переживаниями, что Саша много пьет, что я боюсь, что он сопьется, что решила учиться, несмотря ни на что, и планирую сказать Саше об этом только перед самой сессией. Папа меня поддержал и предложил финансовую помощь.
Как выяснилось потом, звонок Саши не сбросился по какой-то причине, и он слышал каждое мое слово через микрофон наушников. Когда я вернулась домой, он был в бешенстве от того, что я жалуюсь на него папе, что не советуюсь с ним по поводу учебы.
После этого я окончательно решила, что в этот раз точно пойду учиться, и подала заявление в университет на юридический факультет, купила учебники для подготовки к тестированию и начала готовиться. Я нашла время на подготовку к экзаменам, хотя моему сыну на тот момент был всего один годик. В августе я довольно успешно прошла тестирование, хоть это, как потом оказалось, было совсем не обязательно.
Кроме того, летом мы с Сашей получили субсидию по программе «Молодая семья» и купили квартиру. Процесс покупки был очень нервным. Мы с Сашей все время ссорились. Он хотел купить в одном районе, я в другом. Ему нравились двушки старой планировки, а мне хотелось однушку в новом доме.
28.06.2009 (запись из дневника):
«День сегодня опять был не из лучших. Утром мы снова говорили о квартире. Не помню дословно наш диалог, но суть его была в следующем. Я опять предлагала квартиры на Гладкова, обосновывая свой выбор рациональными доводами. Саша категорически отказывался от этого микрорайона, потому что он принципиально туда не хочет. Мне его решение кажется недальновидным, тем более что его вариант мне тоже совсем не нравится. Он опять на меня так кричал! Я посмотрела ему в глаза и увидела там столько ненависти к себе, что не удержалась и заплакала. Готова поклясться, что он даже мог побить меня в эту минуту».
Денег не хватало катастрофически. Я еще была в декретном отпуске, и семейный доход для оформления кредита оказался очень маленьким. Пришлось оформить ипотеку на целых тридцать лет и купить квартиру с минимально допустимой площадью в старом доме и по минимальной цене. Переезжать в нее мы не стали, решили сдавать — опять же из финансовых соображений.
Егору было уже полтора годика. В сентябре мне позвонили с работы и предложили выйти, чтобы не брать нового сотрудника. Егор еще не ходил в садик, и мой выход на работу надо было обсудить со свекровью и получить ее согласие на то, чтобы оставлять сына с ней. Надежда Викторовна заверила меня, что с удовольствием посидит с Егором, и я согласилась выйти на работу с октября.
В первое время работа казалась мне отдыхом от домашней суеты. Вечером, возвращаясь с работы, я заглядывала ненадолго в магазины. Я давно не могла себе позволить это удовольствие, и просто пройтись двадцать минут по магазину было очень приятно. Потом, когда я приходила домой, меня встречала недовольная свекровь, требовала объяснений, где я задержалась. Взглянув на одежду Егора, я с огорчением понимала, что он весь день не гулял. Я очень сильно расстраивалась, потому что темнело рано и мой сын совсем не видел солнечного света. Приходилось гулять с ним в темноте…
Я спрашивала Надежду Викторовну, почему она не выходила с Егором гулять. Она всегда отвечала, что мой сын слишком шустрый, что она старая и больная и не в состоянии его поймать и одеть. Я предлагала ей звонить во время обеда и предупреждать меня, что она не сможет погулять, чтобы я вместо обеда приезжала и гуляла с сыном. Она не звонила и не гуляла…
Так продолжалось до Нового года. А потом мы с Сашей решили переехать в свою квартиру, и я нашла Егору няню.
Учеба на юридическом факультете. Меня опять занесло не туда…
Мое решение учиться семья мужа не одобрила. Надежда Викторовна все время твердила, что моя учеба, честно говоря, никому не нужна, что это пустая трата денег. Саша кричал, что плевать хотел на мою учебу. От этого учиться хотелось еще больше, назло.
30.10.2009 (запись из дневника):
«Сегодня разговаривала с Сашей. В шутку просила устроить меня на работу в ФСБ или прокуратуру. Он наотрез отказался, сказал, что если он это сделает, то я от него уйду. Я об этом не задумывалась, но он, наверное, прав. Он боится, что я получу независимость. Он все сделал, чтобы я от него зависела, даже не догадываясь об этом. Только в одном он просчитался. Зависимый человек не может любить того, от кого он зависит. Чувствую себя мошкой в мохнатых лапках паука, жертвой, опутанной невидимой паутиной. От этого мне тошно».
24.11.2009 (запись из дневника):
«Очень трудный месяц. Я забросила все свои занятия, кроме физкультуры. Каждый день работа, дом, ребенок… Я так уставала… Весь месяц с досадой думала, что нет времени и сил учиться, развиваться. Это меня очень злило.
Да и работа не особо радует. Получила зарплату 920 рублей, осознала, что мне не нравится эта работа, потому что от меня требуется только автоматизм, как у робота, и ничего больше. А тогда зачем мне даны мозги?»
29.11.2009 (запись из дневника):
«Вернулась домой. Такое ощущение, что попала в ад. Не пойму, как я могла довести свою единственную, замечательную и неповторимую жизнь до такого адского состояния. Где же выход? Ну где же он? Тошно идти на работу, тошно идти домой. Куда же идти и что делать? Я бесконечно устала от того, что все время ошибаюсь.
Учеба раздражает тем, что на нее нет времени. Хочется учиться, причем хорошо, но спать иногда тоже нужно.
Как же мне разгрести этот ворох проблем?»
В это время Егор часто болел. Помню, как-то няня сказала, что у нее заболел сын. Его отвезли в инфекционную больницу, а она забрала домой. Через два дня заболел Егор. Видимо, няня водила его к себе домой, зная, что у ее сына инфекционное заболевание.
В этот раз Егор болел очень тяжело. Нас отвезли в инфекционную больницу. В палате не было взрослой кровати, и мне приходилось ютиться на детской кроватке, в которой нельзя было вытянуть ноги. Егор очень ослабел и все время был горячий из-за температуры. Я смотрела на него, и у меня наворачивались слезы на глаза. Мне хотелось ему помочь, но я ничего не могла сделать, чтобы облегчить его состояние. Егор проболел целый месяц, потому что до выписки заразился еще чем-то.
Когда мой больничный закрыли, мне все равно пришлось оставить Егора с той же няней. Другую я не нашла. Я вся извелась за это время. Утром бежала на работу, вечером домой к сыну.
В январе началась моя первая сессия в университете.
Учиться и осваивать новую профессию совсем непросто. Куда легче уйти в любовную тягомотину. И меня эти «грабельки» тоже не миновали.
В университете я познакомилась с Андреем. Он был раздолбаем, которому родители все приносили в клювике. Я обратила на него внимание с самого первого дня учебы, смотрела на него и думала: «Он умный, но почему-то своим умом и шикарной памятью предпочитает не пользоваться. У него столько энергии, что хватило бы на троих, но он тратит ее на какую-то ерунду». С первых дней нашего знакомства он много говорил об успехах своих родителей, и я думала, что, если бы у него были свои достижения, он бы говорил о них. Мне до сих пор не понятно, зачем он пошел учиться, ведь он платил за оценки.
Как-то я зашла с однокурсницей в кафе пообедать во время перемены, а Андрей со своим другом подсел за наш столик. Я почти все время молчала, но думала о нем, что-то в нем меня притягивало. У него была полемика с моей подругой на тему детской диетологии. Ее он раздражал, и она едва сдерживалась.
Потом были учеба, лекции, зачеты, экзамены. Мы с ним не общались, просто здоровались.
31.01.2010 (запись из дневника):
«Напряженный выдался месяц. Завал на работе и в учебе, проблемы в семье. Можно сказать, что я почти со всем справилась. На работе завал разгребла, контрольные вовремя сдала. Даже почти все экзамены уже сдала. Осталось еще 2 дня учебы. Со свекровью проблему решила кардинально и раз и навсегда. Просто организовала переезд на свою квартиру. С глаз долой — из сердца вон! Не вижу, не слышу и не переживаю.
На учебе много интересного. Есть вещи, которые меня абсолютно не устраивают, есть вещи, которые очень приятны. Мне не нравится, что некоторые преподаватели недобросовестно относятся к своей работе, берут взятки. Нравится, что не все преподаватели такие. Мне приятно само ощущение, что я учусь, чего-то добиваюсь, ставлю себе цели.
В семье по-прежнему проблемы. Со стороны Саши никакого понимания. Он открыто говорит мне, что плевать хотел на мою учебу, все время отвлекает меня. Сердце кровью обливается, когда он себя так ведет. Еще раз убедилась, что мы «люди с разных планет», что я правильно поступаю, продолжая учиться. Наши дороги когда-нибудь разойдутся, рано или поздно. Это лишь дело времени. Я должна быть к этому готова. Он все время грозит, что заберет Егора. Так не хочется скандалить, обливать друг друга грязью, рвать ребенка на части.
Ну и, конечно же, сексуальная проблема в данный момент на пике обострения. Мы не занимались сексом уже больше месяца. Сначала мне было не до этого: учеба, работа, переезд, ребенок. Сейчас вроде все это улеглось. Все чаще ловлю себя на мысли, что думаю о сексе. Со стороны Саши полное равнодушие. Позавчера даже ему прямо сказала, что хочу секса. Он мне ответил: «И не надейся!» В чем причина такой холодности? Вчера убежал с друзьями в сауну, сегодня умотал к маме. А я сижу дома одна, и все больше в голову лезут отвратительные мысли.
На учебе есть один молодой человек, еще совсем мальчишка, но чем-то он меня зацепил. Я почему-то млею от каждого его взгляда, дрожу, как малолетка, от одного его вида. Чем-то и я ему понравилась, раз он сам со мной заговорил. Я с того момента все время думаю о нем, и это меня раздражает. Злит, что я такая… ветреная, что ли. Злость вызывает и то, что я много думаю о мужчинах, о сексе, романтике и т. д. Ну разве я думала бы об этом, будь дома все хорошо?»
Во время последнего зачета первой сессии мы всей группой стояли в коридоре, ждали своей очереди и перечитывали лекции. На мне было очень обтягивающее платье, которое я надела специально для Андрея, чтобы обратить на себя его внимание. И мне это удалось. Я поняла это, когда поймала на себе его взгляд. После экзаменов большая часть нашей группы поехала в кафе, чтобы отпраздновать успешное окончание первой сессии. Я тоже поехала, потому что знала, что Андрей там будет.
Не знаю, для чего я так хотела заполучить его внимание. Может, у меня появились «лишние» силы, может, просто хотелось какой-то отдушины, как-то отвлечься от домашних размолвок и рутины.
Когда мы сели за столики, наша староста решила, что пора всем познакомиться поближе. Каждый рассказывал, где работает, о семейном положении и т. д. Когда дошла очередь до меня, я сказала, что работаю в отделе разработки справочной системы, а он добавил за меня, что я не замужем, когда я ничего не сказала про свое семейное положение. Это было забавно, потому что сразу стало ясно, что в этой компании только его волновал мой семейный статус.
Мне было страшно находиться с ним в одной компании, потому что в голове вертелась мысль: «Если он позовет меня сейчас заняться сексом прямо в этом кафе в туалете, я пойду, ничто меня не остановит». Ничего такого, конечно же, не произошло. Часа через полтора я села в троллейбус и поехала домой. По пути мне в голову пришла дурацкая мысль написать ему СМС. Я нашла в тетрадках его номер и набрала: «Я хочу быть свободной, но дома меня ждет муж».
После этого мы начали переписываться. Так продолжалось около месяца. Мы иногда ходили вместе в кафе или просто погулять, мне хотелось проводить с ним чуть больше времени, но было страшно, что меня кто-то увидит с ним.
Как-то один раз часов в одиннадцать вечера Саша отправил меня в гастроном за какой-то ерундой. При других обстоятельствах я бы не согласилась, но мне хотелось вырваться из дома, и я с радостью пошла. Я скинула Андрею СМС, и он примчался через десять минут. Он взял мой пакет, и мы решили прогуляться. Город спал, и мы шли одни по ночной улице. Он вдруг притянул меня к себе и поцеловал прямо в губы, а потом сказал: «Ты не против?» Я засмеялась и ответила: «Будь я против, ты бы уже получил пощечину».
Через пару дней Саша пришел домой сильно пьяный и сразу лег спать. Я уложила Егора, но мне самой не спалось, я сидела на кухне одна и думала: «Почему всегда так? Мне именно сегодня хотелось немного тепла и нежности. Почему как раз в этот день он пришел пьяный?» Это повторялось довольно часто.
Дома перед Сашей я иногда ходила голышом, пытаясь отвлечь его от компьютера, чтобы он обратил на меня внимание. Он говорил: «Сейчас доиграю…» Я обижалась, потому что неизменно проигрывала компьютеру. Потом надо было заставить его сходить в душ. А после душа он ложился на спину и ждал, что я все сделаю сама.
23.09.2009 (запись из дневника):
«Саша опять отказывает в сексе, а я не могу ни о чем, кроме этого, думать. Вчера ночью на меня накричал, сегодня извинился. Я утром тоже поворчала, потому что обидно, когда на тебя по ночам кричат ни за что. Отношения вроде бы от этого не испортились, но какая-то горечь осталась. Лучше бы отымел меня, чем так… Результат один и тот же…»
30.09.2009 (запись из дневника):
«… Мне снятся эротические сны. В этих снах я вижу разных мужчин, но только не Сашу. Как это понимать? То ли мне Саша просто физически не подходит, и я его не хочу, но при этом хочу секса, то ли за семь лет все приелось. Это исполнение супружеской обязанности, а не секс. Не пойму, в чем дело. Так всегда было, и я это игнорировала или это стало очевидно только сейчас?»
