скачать книгу бесплатно
Не могу не улыбаться, когда болтаю с ней! Вместо «фэ» дочка говорит «хэ» – я всегда умиляюсь этому.
– Конечно, поиграю.
– А мозно я одену свою юбимую хутболку? С Лол?
– Можно, зайка, но нужно скорее кушать и одеваться, смотри, какого я котёнка тебе нарисовала, ну-ка скорее слопай его! Ему будет та-а-ак удобно в твоём животике!
Малышка с восторгом смотрит на расплывшееся варенье. Чтобы увидеть в этой лужице что-то отдаленно напоминающее представителя семейства кошачьих, нужно богатое воображение, но дочке нравится. Она то и дело спрашивает: «А это что?», я отвечаю – «Глазик», а она: «Ам, какой вкусный!» Так мы расправляемся со всем котейкой за пять минуток.
Муж забрал Рокси на улицу – по утрам его очередь гулять с собакой. Сын с недовольным видом ковыряет овсянку, в которой сгущёнки больше, чем хлопьев, кривит физиономию, но всё-таки съедает кашу.
– Жека, ты рюкзак собрал?
– Ну ма-а-ам, конечно.
Закатывает глаза.
– А домашку по инглишу сделал?
– Да спишу на перемене у кого-нибудь.
Тут моя очередь закатывать глаза. Ссориться бесполезно. Учёба – это наша больная тема, все споры только из-за неё. Заниматься сынуля не хочет и не понимает, чем ему это вообще может пригодиться в жизни. Может часами сидеть и доказывать, насколько бесполезны уроки, а меня это дико выматывает. Не хочу сейчас ругаться и портить настроение ему и себе. Тем более утро было потрясное, хоть я и не выспалась, зато после секса чувствую себя очень энергичной. Нужно будет как-нибудь повторить.
– Ла-а-адно, не спались только, когда будешь списывать. Причешись и шуруй одеваться, я сейчас поглажу твою рубашку.
– Зека, а цто такое «неспались»?
Упс!
– Сына, объясни, пожалуйста, сестрёнке значение слова.
С хитрой улыбкой сдрискиваю с кухни. Наблюдаю, как отпрыск смотрит мне вслед, скорчив недовольную гримасу, типа подстава подстав.
Бегу в комнату дочурки за её любимой футболкой, по пути заворачиваю к сыну за рубахой и в нашу спальню – захватить футболки нам с мужем – и несусь всё это гладить. Фоном слышу, как сын ломающимся голосом пытается объяснить трехлетке, что такое «не спалиться», и улыбаюсь.
Ну всё, готово.
– Дети, одевайтесь!
Вернулись с прогулки муж и Рокси. Собака послушно, прижав ушки вдоль мордочки, садится в коридоре и ждёт, когда ей вытрут лапки. Вид безумно несчастный. Я мчусь за тряпкой и быстренько обтираю все четыре конечности. Псина этого не любит, но терпит, потом я всегда ее хвалю и рассказываю, какая Рокси умница. Терьерша слушает, повизгивая от счастья.
Едва я произношу «Свободна!», эта маленькая коняшка летит сломя голову за мячом и начинает предлагать его всем членам семьи, которые носятся по квартире, собираясь на учёбу, работу и в садик. В общем, всячески путается под ногами. Миша на ходу напяливает куртку, чмокает меня в щёчку и убегает. Он работает в соседнем городе в транспортной компании вместе с другом. И сегодня они ожидают большой груз. Доча на мне.
Я подгоняю Ксюху. Наскоро одеваюсь, говорю опечаленной собаке, что она остаётся дома. Та сразу скручивается в калач и с тяжелым вздохом устремляет грустный взгляд куда-то вдаль. Сын с хмурым лицом хватает рюкзак и уходит в школу. Ну, вроде всё, можно ехать. Завожу машину, пока спускаемся с дочкой в лифте.
Идем по парковке. По пути объясняю Ксю, как нужно перемещаться по двору: не бегом, а осторожно и внимательно смотреть во все стороны, так как машины могут двигаться отовсюду. В тачке закидываю на заднее сиденье Ксюнино барахло, следом отправляю малолетнюю капризулю и пристёгиваю малявку в автокресле. Сажусь за руль, мажу губы гигиенической помадой. Малышка пищит, что ей тоже надо. Естественно, мажу и ей… Наконец очень довольные собой, с блестящими «свистками», выезжаем.
Включаю музыку – без неё вообще не представляю жизнь – и мы с дочкой тут же не сговариваясь подпеваем. Играет Джонни «Комета». Смотрю в зеркало и не могу сдержать улыбку, глядя, как старательно корчит моську моя Ксю и как мотает головой в такт музыке.
Ехать до садика всего десять минут. Главная прелесть маленького города – отсутствие пробок и минимум времени, затрачиваемого на доставку своего тела из пункта А в пункт Б, хоть на авто, хоть пешком.
Помогаю Ксюне надеть шортики, чмокаю в носик, прощаюсь до вечера и долго смотрю вслед. Она, довольная, вприпрыжку бежит к подруге, хвастаться маникюром, который мы вчера ей сделали. Ксю такая де-е-евочка, я её обожаю! Моё сердце переполнено любовью, дышит ею, я могла бы бесконечно вот так стоять, наблюдая за своей малышкой и купаясь в чувствах, переполняющих меня. Но пора бежать на работу. Там ждут другие мои детки, которых я тоже очень люблю.
Быстренько, как козочка, сбегаю по ступенькам и прыгаю в тачку. В отличие от многих людей, я в работе души не чаю. Я – хореограф. У меня своя небольшая танцевальная студия и детский коллектив, который называется «Колибри». Помню, когда только пробовала себя в роли учителя танцев, все не могла придумать, как назову нашу команду. И вот ко мне пришли первые девочки, совсем еще крохи. Я стала наблюдать за ними. Было интересно смотреть, как они ведут себя, пока мы не дождались всех и я не дала команду встать в пятую позицию и начинать плие. Девчонки носились по всему залу, словно порхали, щебетали своими звонкими голосками и как будто все время не прекращали какую-то игру. И я поняла, что они мои птички! Но не простые типа воробьёв или голубей, а крохотные, необычные и уникальные. Так мы и стали «Колибри».
С утра я как раз занимаюсь с девчушками, которые учатся во вторую смену, а вечером веду зумбу для тётенек различного возраста. Со взрослыми работать мне тоже в кайф, хоть и есть свои трудности, как и везде.
В машине поет Клава Кока, а я, конечно же, подтягиваю. Играет один из моих любимых треков: «Забери пьяную домой», и в воображении рисуются картины, как я танцую в клубе с подругами. Мы все такие секси-кошечки, в платьях и на высоких каблуках. Нам весело, мы прибухнули, чутка перебрали, и я, такая пьяненькая, такая развратненькая, пишу мужу всякие пошлости и хочу, чтобы он забрал меня и делал со мной всё, что хочет… Улыбаюсь своим мыслям и не замечаю, как уже добралась до студии.
По дороге в зал встречаю Лизу, моего арендодателя. С важным и надменным видом хозяйка помещений сообщает неприятную новость: стоимость аренды поднимается, и если я не потяну ставку, она выкинет мои монатки на улицу и найдёт другого съемщика. Выслушиваю известие молча, только одной рукой за спиной перехватываю вторую, чтобы не сорваться и не кинуться на эту овцу, выпустив острые коготки.
– Сегодня же решу этот вопрос, – отвечаю ей, сохраняя внешнее спокойствие, и, гордо выпрямившись, отправляюсь в зал.
Терпеть не могу таких людей! Думают, если родились в богатой семье, если родители понастроили кучу зданий и раздали детям – типа вот вам домики и людишки, ходите и собирайте денежки, – то они лучше остальных, а «простые смертные» недостойны даже их взгляда. Сами-то они ничего не добились, но вид такой помпезный, аж смешно.
Новость насчёт повышения аренды, конечно же, мне не нравится. Я начинаю запариваться, соображая, что же делать с этим нежданчиком. Бреду по коридору в глубокой задумчивости. Пока ни одной идеи, в голове пусто. Захожу в зал, бросаю в угол рюкзак, на автомате натягиваю лосины, топ, накидываю рубашку и засучиваю рукава. Собираю волосы в пучок, включаю музыку. В ожидании девчонок медленно разминаюсь: склоняю голову к одному плечу, потом к другому – м-м-м, кайф! – наклоняюсь вправо и влево, тяну каждую мышцу, чувствую себя грациозной кошечкой.
Бросаю взгляд на своё отражение. Мне нравится, как сексуально я выгляжу в обтягивающих лосинах и топе. Вспоминаю, как муж когда-то смотрел на мои формы, как горели его глаза. Этот пожар съедал его изнутри, вырывался языками пламени и обжигал мою кожу, возбуждая меня. Сейчас ему всё приелось, и его взгляд редко светится прежним огнем. Страсть, что когда-то испепеляла нас обоих, проходит. Да это и понятно – за столько лет совместной жизни всё наскучивает… Блин, а может, это не годы, прожитые бок о бок, нас остудили? Что, если я и вправду превратилась в клячу и тупо этого не заметила?
Еще раз подозрительно таращусь в зеркало. Неа. Вроде не особо склячилась. Интересно, а я ещё способна влюбить в себя мужчину? Так, что-то я отвлеклась.
Возвращаюсь к прежней думе. Бли-и-ин, что же делать с грёбаной арендой? Наверное, придется искать новое место. С этой Лизой работать всегда было сложно, а сейчас и по цене не вариант. Ладно, всё, что ни делается, – всё к лучшему.
Позже напишу в родительский чат и своим «вечерним» девочкам, которые ходят на зумбу, что за неделю нужно будет найти новую студию для занятий.
Продолжаю растягиваться. В зал заходит Марианна, здоровается. Моя воспитанница, одна из самых любимых. Ей тринадцать лет, и она очень стеснительная. Явно чувствует себя «гадким утёнком» и переживает все трудности подросткового возраста.
Невольно вспоминаю себя в те же годы. Я была неразвита физически из-за изнурительных тренировок. Безгрудая, низенькая, на фоне остальных девчонок я выглядела совсем ребёнком. Помню, как тоскливо смотрела на одноклассниц, которые соблазнительно округлились, стали краситься и всевозможными способами демонстрировать свои новенькие, обольстительно взрослые тела. Наблюдала, какими взглядами окидывали их парни, как старались на переменах приобнять или потискать подруг. Мне казалось, что я на всю жизнь останусь невзрачной, плоской, некрасивой и никогда не буду привлекать парней… Ужасный период!
Помню, как я старалась не унывать и придумала себе стратегический план: «Допустим, я такая уродина и никому не буду нужна. Ну и что теперь? Обосраться и не жить?! Да хрен там!» И я решила, что вырасту самостоятельной и независимой, а для этого нужно построить карьеру. Хотелось оказаться полезным для общества человеком, и поэтому я мечтала, что стану учёным, который изобретёт лекарство от рака, например. Или, если не получится из меня крутого учёного, могу быть хотя бы медиком, даже просто медсестрой – чтобы облегчать жизнь больных, выслушивать их, приносить воды или помогать передвигаться. На тот момент я уже понимала: иногда человеку достаточно чуточки внимания и искреннего желания помочь, и это совершенно точно даст ему шанс справиться с проблемой или позволит понять, что не бывает безвыходных ситуаций. Ну, или как минимум он не упадет духом. У меня самой тогда тоже часто бывало так, что не хотелось жить, но всегда что-то случалось, и я понимала: это не конец, однажды и на мою улицу придет праздник. Чаще всего я убегала в мир своих грёз и мечтаний, чтобы хоть как-то защититься от гнетущей реальности…
Открывается дверь, и в зал влетают девчонки, щебеча, смеясь и толкаясь. Мои подопечные вырывают меня из задумчивости и невесёлых воспоминаний. Перебивая друг дружку, они делятся последними новостями.
– Милсанна! (Это то, что осталось от имени и отчества «Людмила Александровна») Здрасьте! У нас сегодня контроша! Отпустите пораньше? – громко говорит Соня. Она самая дерзкая и бесстрашная из моих девочек и может приврать, думая, что взрослые этого не заметят.
– Ага, можно подумать, ты будешь готовиться?! – кричит Полина, самая правильная и прямолинейная, лидер по натуре.
– Вот именно, ты всегда всё списываешь! – поддакивает тут же Ирка и заискивающе смотрит на подружку. Она – Полинкин хвостик и всегда ждёт одобрения своей «хозяйки». Полина тем временем не замечает Иру, а сверлит взглядом Соньку, которая отвечает ей суровым взором исподлобья. Ещё несколько девочек поддерживают Полю, а Соня смотрит на них с презрением, типа: «Ну вы и ябеды, фу такими быть!» Остальные в конфликт не лезут – просто наблюдают.
Я громко хлопаю в ладоши, чтобы привлечь внимание девочек, и одновременно командую:
– Та-а-а-ак! Прекращаем разговоры, быстро переодеваемся и становимся на разминку! Если отрепетируем хорошо, все уйдут пораньше. Если будете как сонные мухи, то пляшем по полной! Вперёд!
Девчонки, по инерции перебрасываясь неприязненными взглядами, суетятся, натягивают лосины и купальники.
– И-и-и-и. Встали! Раз, два, три, четыре…
Быстро разминаемся. Включаю нашу «Якутяночку» и ставлю девочек на прогон.
– И-и-и-и-и начали!!!!
«В эти белые края,
Вновь и вновь уеду я…»
Из колонок льётся музыка, девчонки танцуют, я смотрю на них и вижу в движениях каждой характер. Сонька смотрится в зеркало горящими глазами, ей нравится быть дерзкой и открытой, к каждому жесту она добавляет что-то свое, ей важно выделяться. Полина вся как струна: мегаправильная осанка, движения отточены, голова поднята вверх, следя за своим отражением, она контролирует каждый шаг, не допускает ошибки. Ирка пытается сделать всё как Поля, в зеркале чаще смотрит на подругу, чем на себя, в ее па больше стараний, чем техники. Марианка – очень складная, и её пируэты могут быть грациозными и плавными, но она настолько зажата и неуверенна, так стесняется своего тела, что все движения выходят нераскрытыми, скованными. С этим нужно что-то делать…
– Соня, перегибаешь! Поля, плавнее, у тебя рука, а не ветка. Ира, тяни носок. Мари, смелее, больше наклон, покажи свою длинную ногу, она прекрасна, дай и зрителю насладиться ею! Сначала, поехали! И-и-и-и-и-и!!!
Прогоняем «Якутянку» еще пять раз. Девчонки стараются – хотят слинять пораньше, а я и не против, у самой ещё дел гора. Зову к себе своих четырёх фавориток, остальных отпускаю.
– Итак, рыбки мои, чтобы я больше не видела той ругани, которую наблюдала сегодня утром, всем ясно?
Девчонки, потупив глазки, согласно кивают. При этом Соня скривила недовольную гримасу, Поля, хоть и опустила взгляд, голову держит прямо, мол, не сдамся, Ирка поглядывает на неё искоса, а Марианка стоит с грустными безучастными глазами, оттого что на неё наплевать всем этим девицам.
– Соня, я понимаю, что ты у нас личность яркая и неординарная, это невероятно круто, но я прошу тебя: не провоцируй людей на конфликт. Чаще всего там, где нужно остановиться, ты продолжаешь говорить.
– Не, ну а чё они, Милсан!.. – тут же взрывается вулкан по имени София.
– Ну вот, видишь, сейчас не нужно говорить. Просто слушай и постарайся понять. Вот тебе задание на неделю: каждый раз, когда тебе захочется сорваться или нагрубить, – а это 24 на 7, я полагаю, – ты должна попытаться сдержаться и заменить взрыв, или колкость, или грубость на что-то противоположное. И потом посмотрим, как окружающие станут к тебе относиться, – говорю я, а Сонька, хоть и недовольна, что ей не дают высказаться, всё же теплеет взглядом.
– Поля! Я понимаю, что для тебя важнее всего правила и справедливость. Это тоже очень здорово, такие качества всегда ценились и будут цениться. Но пойми, что люди не роботы. Они живые, со своим характером, своими желаниями, своими ленилками и нехотелками… И таких будет большинство. Всех тебе не переделать. Людей вообще не нужно переделывать. Нарушая правила, они получают наказание и лишь потом делают вывод, учатся на своих ошибках, и это уже не на твоей ответственности. Так что научись проще относиться к чужим косякам, а сама живи так, как тебе привычнее и спокойнее. Тебе задание: в течение недели хотя бы раз в день сдерживаться и не ябедничать. А еще постарайся найти время, чтобы сделать что-то для себя.
Полина слушает, хмуря бровки. Она явно не знает, что такое «делать что-то для себя». Объясняю:
– Попробуй хотя бы пятнадцать минут в сутки думать не о том, что нужно, а том, что ты хотела бы сделать. Может, это поначалу покажется тебе бесполезным, но ты все равно попробуй. Главное, чтобы это было такое дело, которое просто принесёт тебе наслаждение. Пусть сам процесс и его результат станут для тебя удовольствием. Поищи такое, хорошо?
Полинка оценивающим взглядом окидывает Соню и расслабляется. Видать, реально задумалась о том, что не стоит парить всех, кто рядом с тобой. Так никаких нервов не хватит, да и толку не будет.
– Ир, я понимаю, что Полина твоя лучшая подруга, но и о себе не забывай, проявляй себя как личность. Ты отдельный человек, со своими интересами, своим внутренним миром, своим умом. Каждая из вас уникальна, нет надобности подражать кому-то, даже если это ваш кумир. Тебе задание – к следующей репетиции придумать себе хобби, которое никак не будет связанно с Полей, ок?
Ира кивает с довольным лицом. Ей очень понравилось, что внимание проявили к ней – к Ирине, а не к «хвостику Поли».
– Марианна, девочка моя, тебе нечего стесняться! Хоть ты сейчас и маленькая, и худенькая – ты очень хорошенькая, стройная и гибкая. У тебя всё впереди, поверь мне! Я была точно такой же, и посмотри на меня сейчас.
Я заговорщически улыбаюсь и показываю на свое тело, которое очень даже секси. Прекрасно знаю, что мои малышки ждут не дождутся, когда обзаведутся такими же, и Марианка не исключение. Она смотрит на меня, в глазах загорается огонёк надежды. Я рада, что девочка начинает понемногу верить в себя. Для меня важно раскрыть её, не дать ей замкнуться.
– Для тебя такое задание: каждый день находи в себе по одному плюсу. Ищи то, что тебе нравится, и не важно, касается это твоей внешности или внутреннего мира. Находи в день по одному и всё записывай в блокнот. На следующей неделе покажешь, договорились?
Марианка, блестя глазами, кивает быстро-быстро, так что мне кажется, её головка сейчас оторвется и улетит, как воздушный шарик.
– И помните, зайки мои, вы одна семья, вы не должны лить грязь друг на друга, ссориться и упрекать по всяким мелочам! Вы должны быть опорой и поддержкой друг другу! Вы как сестры, а сестёр мы не выбираем, мы просто их любим. Ну всё, хватит нотаций на сегодня, быстренько собирайтесь и бегите в школу!
Мои птички упорхнули к рюкзакам – распихивать барахлишко, защебетали о том, о сём, а я стою и гляжу на них с умилением.
– Смотрите, не завалите английский! – кричу им вслед.
– Не завалим! Милсанна, до свидания!
– До свидания! Помните про ваши индивидуальные задания. Через неделю всё проверю!
Шум девчачьей болтовни еще слышен в коридоре, а я уже переоделась, замкнула класс и направляюсь к машине.
На ходу кидаю голосовое в ватсап Лизе: «Елизавета, здравствуйте ещё раз. Я решила искать себе другой вариант. Вашу площадь мне не потянуть. За неделю съеду».
Потом отправляю другое голосовое – Марине. Это моя хорошая знакомая, журналист и волонтёр. Мы вместе занимаемся благотворительностью – настолько, насколько позволяют финансы. У неё много связей, может, поможет…
«Маринка, привет! Я съезжаю из студии – тут аренду задрали. Если есть что-то на примете, дай знать, плиз. Нужно примерно пятьдесят квадратов, ценник не дороже шестисот рублей за квадрат. Зеркала и станок есть, я всё своё притащу!»
И размещаю во всех своих группах информацию о том, что за эту неделю требуется подыскать новое место. Вдруг кто-то в теме?
Запрыгиваю в машину, включаю музло и еду домой. По дороге прикидываю, что приготовить на обед, а что на ужин. На ближайший приём пищи, пожалуй, сварю куриный супчик, а на вечер сделаю толчёнку с котлетами и салат. Да, пойдёт. Уже представляю, как скривится лицо сынишки, как только он услышит, что на обед суп. Будь его воля, Жека питался бы только бургерами, наггетсами, ролтоном и прочей хернёй. Ну, ничего страшного, все мы через это проходили.
Из колонок льётся песня Люси Чеботиной «Маме» и, как обычно, вызывает у меня желание прослезиться. Я всегда была чересчур эмоциональной, мечтательной и сентиментальной, но вот на людях плакать не могу. Отец с детства пресекал слёзы и вообще любое проявление эмоций на публику – сразу, в корне, при малейшем намёке на их появление. Интересно: то, что я не особо умею плакать, – это минус или плюс? Ой, кстати, надо же маме позвонить! Они с отцом сейчас в Новосибирске. Когда-то жили там и обзавелись друзьями. Решили сгонять в столицу Сибири на пару недель – повидаться.
Пять минут – и я у дома. Обожаю свой городок. Забегаю в магаз, здороваюсь с девчонками, набираю продуктов и несусь домой.
С порога на меня, конечно же, накидывается Рокси: скачет до потолка, крутит маленькой жопкой и просто не даёт пройти. Приходится взять псинку на руки. Она ставит передние лапы мне на плечи, а задними обхватывает талию. Моя малышка. Я одной рукой придерживаю её попу, а второй спину. Собака, счастливая до безумия, лижет моё лицо и неистово виляет хвостом. Несколько секунд самозабвенных ласк, и я аккуратно ставлю терьершу на диван. Та тут же пулей летит за мячом. Всё как обычно.
Смываю с себя собачьи слюни, тщательно мою руки. Пусть локдаун и отменили, но грёбаный ковид всех нас приучил внимательней относиться к гигиене. Разгребаю продукты и ставлю вариться суп. Параллельно, пока готовлю, прослушиваю сообщения. Маринка пообещала поспрашивать, родители девочек и «зумба-компашка» сказали, что пойдут за мной хоть на край света и тоже поузнают, не сдается ли где помещение. Как же это круто, когда в твоей жизни есть такие люди! М-м-м. Кайф.
Фак, забыла про белье! Бегу развешивать постиранные с утра вещи. Рокси поскуливает и заглядывает в глаза – ждёт, когда прозвучит заветное слово «гулять!». Но я пока не могу всё бросить. Придётся немного потерпеть, моя девочка. Со скоростью электровеника доделываю домашние дела и натягиваю штаны «для леса». Едва их увидав, Рокси начинает сходить с ума. Она уже знает: если я надеваю эти штаны, её ждёт беготня среди деревьев и поиск мышей – а это её страсть. Терьерша сутками готова рыть норы, подобно маленькому бульдозеру.
Беру с собой рюкзак, предварительно забросив туда воду, зонт и куртку, закрепляю на талии пояс с собачьими вкусняшками, запихиваю в уши наушники, и мы с псиной под музыку, слышную только мне, бежим в лес. Благо тот находится в пяти минутах от дома. Буквально одна-две песни, и мы на месте.
Отцепляю Рокси. Она сразу же прижимает морду к земле и начинает вынюхивать норы. Я пытаюсь отдышаться и жду, когда собака выберет место для раскопки.
А вот и оно! Когда Рокси принимается увлечённо рыть ближайший пригорок, я понимаю, что это надолго. Усаживаюсь на рюкзак, достаю телефон, звоню маме.
– Привет, мамуль, ну как ваши дела?
– Привет, доча. Да не очень, папуле всё хуже…
Моё сердце тут же придавливает привычная серая тяжесть. Отец давно болен, у него рак в последней стадии, и все мы понимаем, что рано или поздно это произойдёт – ему станет хуже, а затем папы не станет… Это так странно: человек с виду абсолютно здоров, бодр и работоспособен, но все вокруг и он сам понимают, что внутри его организма растёт убийца и процесс необратим… Что с этим всем делать – непонятно.
– Может, у него ковид? Какие симптомы?
– Скорее всего, нет. У него с животом проблемы начались, почти ничего не может есть, и, естественно, слабость.
– Ясно. Когда вы приезжаете?
– Взяли билеты на среду, будем в четверг. Встретишь?
– Да, конечно!
Какое-то время сомневаюсь, стоит ли позвать папу к телефону. Решаюсь, зову.
– Привет, папуль, ну как ты? – бодро спрашиваю я.
