Монах. Северная башня

Он забирался на облюбованное место и терпеливо дожидался очередного барана, решившего полакомиться нежными листочками деревца. Деревце было хилым и чудом росло практически на отвесной скале, прорастая корнями в едва заметные щели. Несмотря на свою внешнюю уБогость, оно нравилось Егерю, так как своей немногочисленной листвой, словно магнитом, привлекало всех местных парнокопытных.

Удивительно, но ради нескольких зелёных листочков бараны были готовы рисковать своими жизнями, прыгая по отвесным скалам. Хотя, на памяти Егеря, ни один из них не упал самостоятельно. И Егерю, объявившему себя защитником местной флоры, приходилось им помогать.

Обычно хватало одного броска. Максимум, двух. Баран летел вниз и, если не повезло разбиться насмерть, скулил минут пять, пока Егерь не обрывал его страданья ножом.

– Хэк!

Камень попал в опорную ногу, и баран, жалобно мекнув, полетел на землю. Точно туда, куда нужно было Егерю.

Крак!

«Рогами об камень приложился, – привычно уже определил Егерь и аккуратно полез вниз. – Этот пойдёт на походный плащ!»

У него уже накопилось пять шкур скверной выделки, и появилась овечья меховая жилетка. В качестве жилья Егерь облюбовал привалившийся к скале валун. Щели в «потолке» он заделал найденным в окрестностях мусором, а шкуры превратились в ковёр и, по совместительству, кровать.

Запах, конечно, стоял ужасный, но Егерю было плевать. Гораздо больше его волновало другое.

Первые пару дней он залечивал раны, не обращая внимания на окрестности: горы и горы, что с них взять? Но когда бывший проводник набрался достаточно сил, чтобы отправиться на разведку, его ждал неприятный сюрприз.

Из окружённого скалами ущелья не было выхода. Только если научиться летать или ползать по практически отвесным скалам. Но ни первого, ни второго Егерь не умел. И если насчёт первого он не переживал, то второе его существенно раздражало и даже выбешивало. Особенно когда смотрел на горных козлов и баранов, умудряющихся находить микроскопические трещинки и идти по скале, как по лужайке!

Он попробовал было вскарабкаться до того места, откуда появлялись бараны, но неправильно сросшиеся кости и связки, чёрт бы их побрал, не давали ему ни малейшего шанса выбраться из ущелья.

Всё, что оставалось делать Егерю – караулить баранов, есть сырое мясо и заниматься выделкой шкур. Ну, и наблюдать за чертовщиной, творящейся в центре ущелья.

Он с неприязнью покосился на чёрную проплешину диаметром в несколько километров, грузно спрыгнул на землю и вытащил из ножен свой нож.

Раз в несколько дней с восходом солнца по ущелью прокатывалась невидимая волна, оставляя после себя то древние руины, то пшеничное поле с выкошенными кругами и символами, то чёрную мрачную башню, то сосновый бор…

Волну Егерь ощущал только благодаря своему звериному чутью и, благодаря ему же, не совался в эти сменяющиеся локации. Как бы ему ни было интересно, какие бы запахи ни улавливал его чувствительный нос, он не смел даже близко подойти к чёртову месту.

Вот и сейчас поднимающееся солнце выглянуло из-за гор, воздух едва заметно задрожал, и по ущелью прокатилась Волна.

«Лес, – безошибочно определил Егерь, привычным движением укладывая барана между двух камней так, чтобы передняя часть туловища свешивалась вниз. – Хм, лучше, чем башня, но хуже, чем руины. От последних хотя бы не тянет угрозой и могильным холодом. Хотя, стоп!»

Мужчина настороженно втянул в себя морозный воздух и нахмурился. Что-то было не так.

Он принюхался и, к своему удивлению, не ощутил запаха угрозы. Наоборот, пахло чем-то… знакомым.

«Интересно, что могло произойти с этим чёртовым лесом?» – подумал Егерь и перерезал парнокопытному горло. – Хотя… какая разница? Главное, что теперь я могу набрать дров и пожарить себе мяса!

Чем больше он прокручивал мысль про шашлыки, тем больше она ему нравилась. Оставалось только раздобыть где-то огонь.

«Гляну, – хмуро подумал Егерь, не переставая, впрочем, свежевать барана. – Прямо сейчас и гляну».

Он вспорол барану брюхо, вывалил на снег требуху и задумчиво уставился на появившийся лес. Если раньше при появлении соснового бора он забивался в свою нору, то сейчас Егерь не ощущал опасности. А вместо затхлого запаха смерти пахло… взрывчаткой?!

Закинув разделанного барана на левое плечо, он сунул нож в ножны и уверенно зашагал в сторону леса.

Добравшись до деревьев, он опытным взглядом бывшего лесника разглядел сразу три лесных тропки, но остановил своё внимание на центральной. Очень уж его заинтересовали оставленные на снегу следы трекинговых ботинок.

В груди вспыхнул погасший было охотничий азарт, и Егерь пошёл по следу. Он мог точно сказать, что на сотню метров вокруг него нет ни единого живого существа, но расслабляться не спешил. А когда увидел цепочку следов кошачьих лап, и вовсе обнажил клинок. Егерь, будучи в прошлом лесником, не понаслышке знал, на что способна рысь, следы которой то выходили на тропу, то терялись за деревьями.

– Хм, – задумался мужчина, замирая на месте.

Раньше ему не приходилось видеть совместных следов человека и рыси. Причём, судя по следам, человек от кого-то или чего-то убегал. Логично было бы предположить, что от рыси, но нет. Егерь отчётливо видел: человек следовал за рысью!

Впервые за долгое время внутри вспыхнуло что-то, помимо злости, ненависти и – чего уж греха таить – жалости к себе.

– Хм, – повторно протянул Егерь, чувствуя, как в груди загорается интерес к неразгаданной загадке. Совсем как в молодости, когда он ловил браконьеров и серийных маньяков.

Двигаясь по следу, мужчина добрался до центральной опушки. Точнее, того, что от неё осталось.

– Хм, – в какой уже раз за последние несколько минут промычал Егерь.

Увиденное не просто не давало ответа на разгадываемую им задачку, а, наоборот, поднимало ещё больше вопросов.

Перед ним находился самый настоящий снежный ад.

Окружающие поляну деревья были сплошь и рядом засыпаны обломками дома и снегом. Взорванным снегом. Егерь сбросил тушку барана на землю и присел на корточки.

Он смотрел на трёхметровый котлован, на дне которого до сих пор что-то горело. По центру ямины чернел фундамент разнесённого дома, а округа была усыпана его обломками. Судя по количеству этих самых обломков, дом был двух-, а то и трёхэтажный.

За домом чернел матовый обелиск, больше всего похожий на сужающийся к вершине четырёхгранный штык, который торчал из-под земли.

По периметру котлована Егерь заметил давным-давно сгнившие… турели? По крайней мере, в облике этого ржавого металлолома угадывались оружейные стволы.

Егерь бесстрашно спрыгнул на дно котлована и принялся спешно собирать разбросанные брёвна и доски. Он не знал, каким образом огонь до сих пор пляшет на снегу, и какая химия позволила добиться такого качества напалма, но упускать возможность сделать шашлык не собирался.

Десять минут напряжённой работы – и сложенный колодцем костёр неохотно трещит полусгнившими досками и целенаправленно подбирается к здоровенному бревну.

Наскоро устроив себе обеденную зону – два бревна между разгорающимся костром и склоном котлована – Егерь взялся за барана. При помощи ножа и такой-то матери он срезал с десяток веток и выстругал из них самодельные шампуры. Затем нанизал на них ещё тёплые куски мяса. Часть шашлыков отправилась на огонь. Часть – на сооружённый из сосновых веток настил.

Пока его руки машинально подкручивали шампуры с бараниной, Егерь мысленно воспроизводил произошедшие события.

Судя по следам, кто-то бежал от котлована до края леса. Точнее, бежали двое: рысь и человек. И, судя по продавленным носкам, человек бежал так, будто за ним гналась сама смерть. Вот только больше никаких следов он не обнаружил. Следовательно, преследователь летел по воздуху, что весьма затруднительно, учитывая, сколько в лесу веток.

Егерь перевернул шампуры, жадно втянул в себя чуть сладковатый запах жареного мяса и продолжил выстраивать картину произошедшего.

Судя по котловану и до сих пор дымящейся земле, здесь было нечто вроде охранного периметра. Турели по углам, заминированные подходы, напалм… Вот только что-то не сходится: зачем минировать свою же территорию?

Егерь по-новому посмотрел на котлован и победно улыбнулся. Это был не охранный периметр, это была западня!

Стоило кому-либо ступить на охраняемую территорию, как в дело вступали турели. Если соперник был слишком силён, то активировались мины. И, судя по проржавевшему металлолому, засаду подготовили несколько сотен лет назад. За это время уровень снега поднялся на два-три метра, практически занеся дом и похоронив под собой турели.

На снег мины, видимо, не реагировали, а вот вышедший на поляну человек в трекинговых ботинках послужил катализатором.

Может, он улепётывал со всех ног из-за сопутствующих спецэффектов? Взрывы, землетрясение и прочие «радости жизни»? Скорее всего, так оно и было.

Но что такое ценное охраняли турели и минное поле?

Егерь снял с костра зарумянившийся шашлык и, обжигаясь, зубами стянул с шампура кусок мяса. Следующие десять минут он ни о чём не думал, позабыв и про турели, и про загадочного обладателя трекинговых ботинок, и даже про ноющую боль в спине и шее.

Насытившись, он поставил на утихнувший огонь следующую порцию шашлыка, а сам поднялся на ноги.

Бегун следовал от центра леса к краю. Но как-то же сюда он должен был попасть?

Егерь оценивающе посмотрел на шипящее на углях мясо.

«Десять минут у меня точно есть», – решил мужчина и вылез из котлована. Детальное исследование поляны и обелиска он решил отложить на потом.

Знакомые следы нашлись быстро – всего-то нужно было обойти котлован.

«Здесь они замерли, следы более глубокие. Значит, рысь бросилась в одну сторону, а бегун в другую. Хм…».

Внимательно изучив следы, Егерь двинулся дальше.

«Рысь шла впереди, словно ведя человека за собой. Ерунда какая-то, ну да ладно… Так, а это что такое?!»

С интересом осмотрев выкопанную в сугробе берлогу с уложенным на полу вчерашним ельником, Егерь задумался. Судя по тому, что он увидел, в рукотворном иглу никто не ночевал.

«Выкопал берлогу, но не стал в ней ночевать. Хм… А судя по следам, обрывающимся на краю леса, человек с рысью пришли, рысь отправилась на разведку в лес, а человек взялся рыть землянку для ночёвки. Вырыл, ушёл назад, снова вернулся, только почему-то прошёл мимо и направился сразу же в центр. Самый настоящий Перевал Дятлова!»

Егерь вспомнил историю, послужившую основанием для создания его отдела. Неужели пробои случались ещё в прошлом веке? Ударившись в воспоминания, он не спешил расслабляться, положившись на свои чувства. И, как оказалось, не зря.

«Знакомый запах…»

Егерь шумно втянул воздух ноздрями и наклонился к поваленной ели. В расщеплённом надвое сучке была зажата упаковка от шоколадного батончика! А ещё… Егерь сорвал с пояса верхонку чёртова Ника – они… они пахли одинаково!

– Ну конечно, – прохрипел Егерь, чьи глаза налились кровью, – и как только я сразу не сообразил!

До котлована он буквально долетел – чёртов пиндос, из-за которого он стал калекой, где-то рядом! Схватил с углей подгоревшее с одной стороны мясо и проглотил его, не заметив вкуса. Последний кусок и вовсе встал в горле, заставив его зайтись кашлем.

С трудом отрыгнув едва пережёванный шашлык, Егерь вновь обрёл способность адекватно мыслить.

Во-первых, он решил остаться в лесу. Если всё пойдёт как обычно, то спустя несколько дней он вместе с лесом окажется в другом месте. И выберется наконец-то из этого Богом проклятого ущелья!

Во-вторых, пока не произойдёт смена локации, найти ублюдочного костоправа он не сможет – следовательно, пока что ему некуда спешить.

Ну, и в-третьих, критически важно было понять, зачем человек и кот приходили сюда. А для этого нужно исследовать каждый сантиметр котлована. Каждый камушек, каждое бревно! И он будет землю носом рыть, но найдёт эту причину. А потом найдёт и Ника…

Успокоившись, Егерь подкинул в костёр ещё одно бревно и направился в «своё» ущелье за шкурами и новой порцией мяса. У него есть время, чтобы подготовиться к встрече и всё хорошенько спланировать. Ведь месть – это то блюдо, которое подаётся холодным.

* * *

Сперва он хотел соорудить себе домик из разбросанных по котловану брёвен и досок. Но, всё хорошенько обдумав, Егерь решил последовать примеру американца и выкопать в склоне котлована снежную берлогу.

На создание дома у него ушёл весь день, но то, что получилось, превзошло все его ожидания. Из подходящих брёвен и досок он сложил пол и лежанку, устлал их и часть стены бараньими шкурами, пробил в «потолке» несколько отверстий для вентиляции.

Посередине берлоги он устроил костровище – камни пришлось тащить из ущелья – и перенёс туда треть всех углей.

Удостоверившись таким образом в том, что огонь теперь точно не погаснет, Егерь с удовольствием переночевал в тепле. Он немного нервничал, что его иглу подтает и рухнет, но обошлось. Ночи в лесу оказались значительно холоднее, чем в ущелье, и выделяемая из-за избытка тепла влага абсорбировалась, превратив его берлогу в ледяную крепость.

Позавтракав сочным шашлыком – соли бы! – Егерь принялся за исследование котлована.

Он перебрал каждое бревно, каждую полусгнившую доску. Нашёл обломки сложенной из кирпича печки. И стал гордым обладателем кожаной сумки, нескольких серебряных монет, медного ожерелья и чугунного (!) горшка. Чуть позже к добыче присоединились какие-то засохшие до состояния камня фруктово-ореховые плитки, от которых тянуло мятой, и тетивы для лука в количестве десяти штук.

Как все эти вещи смогли сохраниться спустя столько времени – Егерь не представлял.

Попробовать «мятные» плитки он не решился, с удовольствием пообедав шашлыком. Воду он вскипятил в найденном чугунном горшке и в первый раз за всё своё пребывание в этом мире напился горячего чая. Ему, как бывшему леснику, не составило труда найти в сосновом бору подходящие травки.

Ещё раз внимательно осмотрев свои трофеи, Егерь приступил к самому, на его взгляд, важному и пугающему – осмотру матово-чёрного обелиска.

Стоило ему подойти к четырёхгранной стеле, как он первым делом обнаружил у её подножья обгорелый и разодранный чёрный балахон. Встряхнув находку, Егерь подобрал вылетевшие оттуда два небольших изумруда. Убрав добычу в карман плаща, он с опаской посмотрел на обелиск.

Всё его чутьё кричало о том, что лучше к нему не прикасаться, лучше оставить его в покое, лучше уйти куда подальше! Например, пожарить ещё мяса, но так, чтобы вышло средней прожарки, желательно с кровью.

И всё это настолько походило на перенесённые им на своей шкуре ментальные внушения Вики, что Егерь, зажмурившись и не думая о том, что делает, выбросил руки вперёд. Ещё пара секунд сомнений, и он точно не смог бы прикоснуться к этому поглощающему свет тёмному обелиску. Но, обманув свой ум, Егерь сделал ставку на чёрное. И не прогадал.

Стоило ему открыть глаза, как перед глазами волшебным образом появилось сообщение:

Внимание! Ошибка Сети, устойчивое соединение потеряно!

Внимание! Запущен сценарий «Автономная инициация»!

Для продолжения необходим Имперский амулет. Осталось времени:

10

9

8

…

На «7» Егерь вышел из ступора и рванул к костру, следуя вбитой в него привычке – сначала делать и только потом думать. Выхватив из лежащего хабара медное ожерелье, он в три прыжка вернулся к стеле и вцепился в неё свободной рукой.

О чём-то таком его предупреждали на Инструктаже, да и несколько прочитанных книг весьма подробно описали визуальный интерфейс и его преимущества.

…

2

Внимание! Данный амулет не подходит! Всё равно продолжить выполнение инициации?

Егерь неуверенно согласился.

Внимание!

В качестве основы будет использован внутренний источник / ядро носителя. Следующие функции будут недоступны:

Пространственный карман

Внутренние переводы

Доступ к Аукциону

Информационная справка

Продолжить?

Да / Нет

– Продолжить, – хрипло согласился мужчина и облизнул пересохшие губы.

Внимание! Ошибка сценария! Неверный реципиент!

Запуск аварийного пакета!

Егерь моргнул, и мир вокруг него померк. Исчезли лес, котлован и странная стела. Исчезло небо и даже его тело. Исчезло всё, кроме единственной перламутровой точки. И эта точка принялась увеличиваться в размерах. Секунда длиной в вечность – и Егерь увидел. Увидел себя со стороны.

Вот он живёт в лесу следующие три дня. Вот на рассвете четвёртого дня по его телу проходит невидимая волна, и он вскакивает как ошпаренный. Мчится по следу Ника, покидает лес и видит – о чудо! – идущий через долину след, который заканчивается у воды.

Некогда искать брод! Он берёт разбег и перепрыгивает речку. Находит след и несётся по спрятанной за валуном горной тропе.

Утомительный подъём, встречающиеся по пути скелеты, разваливающиеся от одного удара ногой. И такой знакомый запах ненавистного американца. Ещё час стремительного подъёма, и он его видит! Летит к нему, но на пути возникает снежный барс.

Он, ослеплённый жаждой мести, бросается вперёд. Левая рука обмотана бараньей шкурой, в правой – верный нож.

Но снежная кошка не спешит кидаться на выставленную вперёд руку и стремительно летит ему в лицо. Удары ножом сменяются жуткими укусами и вспарывающими живот и ноги когтями. Тело кричит от боли, но ненависть придаёт сил, и он нечеловеческим усилием пробивает жёсткую шкуру ирбиса.

Чувство опасности на мгновение гаснет и тут же вспыхивает сверху. Он поднимает голову, чтобы увидеть летящий ему в лицо ледоруб и вцепившегося в него американца.

Удар. Вспышка боли. Влажный треск. Толчок в развороченный живот. И вот он уже летит с обрыва в ту самую тёмную речку, через которую перепрыгнул несколько часов назад. Ледяная вода, заливающая лёгкие. Смертельный холод, вцепившийся в измученное тело. Ядовитая боль, вгрызающаяся в живот…

– Чёртов американец, – просипел Егерь, стоило видению окончиться. – Все проблемы из-за…

Он вспомнил, что на самом деле послужило причиной его безрассудной атаки. Жгучая ненависть, сводящая с ума жажда крови. Застилающее глаза безумие.

«А может, – в голове мелькнула непривычная Егерю мысль, – оставить этого сосунка на потом и заняться собой? Вдруг получится совладать с внутренним Зверем?»

Он пробежал глазами появившуюся надпись:

Внимание! Выберите класс!

И несмело улыбнулся. Если у него действительно появился шанс сохранить набранную силу и не превратиться в Монстра, он его не упустит! А костоправ… Что ж, костоправ подождёт.

Глава 6

Как он забрался на этот утёс – Ник помнил смутно. Он вообще мало что помнил из событий вчерашнего дня. Кажется, он дошёл до первой попавшейся на пути трещины, в которую смог протиснуться человек, занёс туда Котю и скинул рюкзак.

Сначала он хотел подежурить пару часов, отбиваясь трекинговой палкой от возможных атак скелетов, но после того, как заснул стоя, свалился и чуть не разбил себе нос, передумал.

Пришлось импровизировать.

Воспалённый мозг не придумал ничего лучшего, чем достать из рюкзака спасодеяло и попытаться замаскировать трещину. Слегка намоченная плёнка отвратительно держалась на камне. И Ник, до сих пор мучимый насморком, не соображая, что делает, высморкался прямо на спасодеяло и приклеил его к скале.

К его удивлению, спасодеяло с горем пополам прилипло к камню.

«Теперь я понимаю значение русской фразы – висит как на соплях», – подумал Ник и, забравшись в трещину, отрубился.

Через четыре часа он с трудом открыл слипшиеся глаза и едва слышно застонал от боли в замёрзшем и онемевшем теле. Впившись зубами в свёрнутую верхонку, чтобы, не дай Бог, не выдать себя ни единым звуком, Ник дождался, пока тело отойдёт от тысяч раскалённых игл, и с опаской выглянул из трещины.

Скелетов было штук двадцать, и они бессистемно бродили выше и ниже по тропе.

Шурх-шурх!

Шорох отклеившегося спасодеяла слышен был, казалось, во всех горах. Сердце парня ушло в пятки, и он тут же подхватил прислонённый к скале ледоруб.

Внимание!

За применение запрещённого классу оружия штраф ко всем характеристикам – 10 %

Ник скрипнул зубами и вернул топорик на место. Подхватив вместо ледоруба трекинговые палки, он насторожённо посмотрел наружу. Скелеты, к его облегчению, не обратили на шуршащие звуки никакого внимания.

«Значит, – сделал вывод замёрзший Ник, – они лишены не только обоняния – иначе давно нашли бы меня с Котей в этой трещине – но и слуха».

Чтобы проверить свою теорию, он подобрал валяющийся камень и неуклюже швырнул его в валун.

Дзанг! – камень звонко врезался в валун и отрикошетил вниз – прямо перед тройкой замерших у обрыва скелетов.

На звук мертвяки не обратили никакого внимания, но стоило им увидеть камень, как костлявые не на шутку возбудились и принялись рыскать взад-вперёд по тропинке. Понаблюдав за скелетами ещё некоторое время, парень прикинул свои шансы на победу и хрустнул шеей.

«Let’s go!» (Прим. автора: поехали!) – подумал Ник, расстёгивая рюкзак, доставая оттуда динамо-фонарь и кошки. Фонарь отправился в карман, а кошки Ник негнущимися пальцами с трудом нацепил на ботинки.

Присмотрев плацдарм для обороны, он выскочил с палкой наперевес и тут же столкнул самый любопытный скелет вниз по тропинке.

Послышался грохот костей, и парень на всякий случай оглянулся, ожидая атаки сверху. Но нет, скелеты, для которых Ник находился вне поля зрения, так и остались на своих местах.

«Это будет легко, – мысленно усмехнулся Ник, дрожа от холода и адреналина, – заодно и разомнусь!»

Укрывшись за валуном так, чтобы его не было видно с поднимающейся вверх тропинки, он вышел на тропу войны.

Ник швырял в мертвяков камни, колол трекинговой палкой в светящиеся зелёным глазницы. Дробил ногами рёбра и просто сбивал скелеты с ног. Вот только стальные кошки, пристёгнутые ко всё ещё влажным ботинкам, больше мешали, чем помогали.

Вообще, скелеты представляли собой довольно слаБого противника. Пёрли скопом, мешали друг другу, били медленно и слабо. Ник использовал трекинговую палку, чтобы не подпускать к себе самых резвых, а остальных банально крушил ногами.

Одного удара в таз хватало, чтобы скелет складывался пополам, а палкой, при удачном выпаде прямо в глазницу, удавалось окончательно упокоить мертвяка.

Удар ногой, шаг назад, тычок в лицо самому резвому торопыге, пинок в коленную чашечку и снова удар ногой.

Поначалу пришлось повертеться. Во-первых, слишком далеко отступать было нельзя – не дай Бог, верхние скелеты увидят, что веселье идёт без них. Ну, а во-вторых, мертвяков было слишком много.

В какой-то момент Ник отпустил трекинговую палку, в которую вцепились сразу два скелета, и заработал кулаками. Тонкие флисовые перчатки совершенно не подходили для рукомахательства, но других вариантов у Ника не было.

«Мне бы тактические перчатки дяди с кевларом! – подумал Ник, отбивая себе костяшки об твёрдые черепа мертвяков. – Ну, или кастеты, на крайний случай!»

Он неосознанно захотел убрать боль в руках и машинально попытался перегнать часть внутренней энергии из Муладхары в кулаки.

К его удивлению, у него получилось, и охота превратилась в избиение.

В энергетическом плане от нижней чакры к рукам устремились две светящиеся нити, образовав в кулаках небольшие энергетические сферы. Его руки не начали светиться, но одного прямого удара стало хватать, чтобы зелёные искры гасли в глазницах, и скелет рассыпался ворохом костей.

– О-хо-хо! – азартно крикнул Ник, перебив два десятка скелетов. – Вот это я понимаю – кунг-фу!

Покончив с угрозой снизу, он с любовью посмотрел на свои кулаки и принялся за верхних мертвяков.

Парень ловко уклонялся от медленных ударов и уничтожал скелеты один за другим, максимально используя особенности горной местности.

Увлёкшись, Ник позабыл про усталость и целеустремлённо поднимался вверх, к видневшемуся выше утёсу. Перед глазами всплывали системные уведомления, но он их досадливо смахивал, сосредоточившись на подъёме. Он совершенно точно видел этот утёс в одном из своих снов, и чуть ли не на сто процентов был уверен, что найдёт там подходящую для лагеря пещеру.

В бою Ник действовал, как автомат: уклониться от удара мечом и вырвать костлявую руку из плечевой сумки. Ухватиться за рёбра покалеченного скелета и швырнуть под ноги ещё двум противникам. Шагнуть вперёд и вырвать боевой посох из слабых рук мертвяка.