Концерт Патриции Каас. 9. В космосе и ниже

– Мужчина с балкона зала наблюдает за сотрудницей внизу, которая поправляет чулок высоко поднимая подол. Та видит мужчину, не спеша берет папку и направляется в коридор, и они вместе входят в туалет. Женщина достает из папки презерватив и кладет его, уже готовый к использованию, на край раковины и готова …

– Что, она готова … принять внутрь грязный презерватив? Ничуть не бывало! Просто раковины у них моют так, что они чище, чем руки умывающихся, и все к этому приучены с детства. Вот вам и культура – заткните эту раковину и купайтесь в ней, как вы купаетесь в ванне. Вот и все дела, а ваш знакомый прав насчет железнодорожных умывальников – их очень долгое время делали по старинке так, как делали много десятков лет за рубежом – правда, когда они вообще начали умываться …

– Вот вам и умывание в грязной воде – если почитать мемуары, то можно встретить упоминание об этом. Европейцам с издевкой говорили, что они привыкли мыть руки в грязной воде именно из-за таких раковин …

НОВОСТИ

ВАЛЕНТИНА СУКОВИЦИНА

Утром на работе Лев Вонифатьевич обратил внимание на клюющую носом Валентину Суковицину.

– Валюша, в чем дело? Вы же буквально спите перед экраном!

– Извините, Лев Вонифатьевич, я просто не выспалась … Вернее, почти не спала. Мой Аркаша был на концерте и так рассказывал о джазовых скрипачах, что заснуть было просто невозможно …

– Неужели только рассказывал?

– Конечно, не только, он и играл мне … Он был в таком восторге, что грех было его останавливать!

И такая тихая и счастливая улыбка расцвела на лице Валентины, столь не склонной к восторженности, что Худобин прогнал ее с работы поспать.

– Просто толку от вас сейчас не будет никакого! Спать!

О том, что узнал Свиридов, прикоснувшись к плечу клюющей носом Валентины, – он ей не сказал.

Они с Аркадием этого еще не знали, да и врач вряд ли сказал бы им об этом – Валентина забеременела буквально на днях …

ПОЛИНА ЕРЛЫКИНА

Обычно Полина ложилась позже своего Семена – Семен Гаврилович всегда дожидался ее и не засыпал, читал книжки, и встречал свою Полиночку крепким поцелуем.

Иногда ночью они беседовали, и их беседы были интересны обоим – были ли это разговоры о музыке или о работе Полины, о судьбе Олега и Катеньки, которых они уже отдельно друг от друга не воспринимали, да мало ли еще о чем – супруги привыкли обмениваться мнениями и спрашивать советов друг у друга …

Работа Полины была напрямую связана со многими секретами, и об этом они с Семеном Гавриловичем никогда не говорили, хотя трудно было бы назвать работу, о которой Семен Гаврилович не знал…

Но было очень много тем, связанных с производственными аспектами деятельности Полины, и они обсуждали это, и еще обсуждали музыкальные впечатления Семена Гавриловича от последних концертов …

ЛЕВ ВОНИФАТЬЕВИЧ и ДИНА ЕГОРОВНА

Удивительные разговоры вели два кадровых разведчика – Лев Вонифатьевич Худобин и Дайяна Уайнбергер, то есть Дина Егоровна Утечкина. Они вспоминали свои встречи в Америке, неожиданную встречу где-то в Сибири и теперешнюю жизнь недалеко от Москвы.

Лев Вонифатьевич рассказывал о том, как ему теперь работается в отделе Потаповича и как уважительно там к нему относятся, как складываются отношения с молодыми коллегами …

Дина Егоровна рассказывала о своей работе в новом, только что узаконенном хосписе, и о своих пациентках – она их ласково называла «мои старушки».

А еще они делились впечатлениями о тех заданиях, которые им поручал генерал Свиридов по их старым разведывательным специальностям …

Диана с таким воодушевлением рассказывала о своих «старушках», что не могла остановиться и продолжала рассказы уже в постели, и Лео с интересом выслушивал ее.

Используя паузу Лео целовал Диану, и надо сказать, что она отнюдь не возражала против этого …

СКВОРЦОВЫ

У Виктора Скворцова ночные разговоры были разные, в зависимости от того, к кому он пришел на этот раз.

Виолетте он всегда читал стихи – свои или чужие, и она читала вместе с ним – поочередно, по одной строчке.

А с Леной разговоры были о детях и их жизни, о внуках и их росте, об их привычках, об их маленьких еще проблемах и заботах …

И обе женщины, встречаясь, потом обменивались информацией, пересказывая друг другу – частично! – свои разговоры с Виктором.

И никогда об этом своему мужчине не рассказывали …

Эти стихи Виола не пересказывала Лене, а Виктор на ухо прошептал ей ночью:

Весна шепнет тебе – живи!

И ты от шепота

очнешься,

И ты привстанешь,

встрепенешся,

И ты от шепота

проснешься:

Все

начинается

с любви!

– Витенька! Спасибо … – и Виола прильнула к его губам.

– На здоровье … Но это не мое …

СВИРИДОВЫ

Тоня и Свиридов ночью тоже часто разговаривали.

– Толя, а ты не пытался … подсмотреть … о твоих родителях? Так, как о моих?

Пауза была довольно долгой.

– Нет, Тонечка, не пытался.

– Но почему?!

Снова пауза.

– Мне тетка рассказывала о них … Говорила, что они оба были горькие пьяницы – пили беспробудно. И он, а потом и она умерли от этого … Не захотелось мне с ними … знакомиться.

Он опять помолчал.

– Кроме того моя тетка тоже пила … и ее любовник тоже. Кстати, благодаря ему я начал заниматься боксом и теперь могу вырубить любого с одного удара … Даже профессионального боксера …

КОСТЯ СКВОРЦОВ

Самые молодые – Костя и Елка – ночью разговаривали редко, но их разговоры всегда сопровождались объятьями, поцелуями и самыми нежными словами, которые перемежались новостями о маленьких …

Если бы кто-нибудь подслушал их разговоры, то удивился бы тому, с каким вниманием более старший Костя выслушивает советы более младшей Елены, и каким удивительным уважением друг к другу проникнуты их разговоры.

Днем они весьма часто подшучивали друг над другом, подначивали друг друга, и вообще очень иронически относились друг к другу, скрывая за шуточками свое взаимное уважение и глубокую любовь …

ГРИША СВИРИДОВ

А вот Гриша с Улей, хоть и мало отличались по возрасту от Кости и Елки, все же часто разговаривали об искусстве, о своих поездках в Вену или по Волге, о картинах Гриши и о книгах, которые он иллюстрирует.

Хотя Николенька обычно ночью не просыпался, но Уля или Гриша иногда вставали и подходили к его кроватке – нередко вместе, вдвоем.

Верочка была более беспокойной, и хотя ночью родителей обычно не будила, но утром просыпалась рано и будила их …

ПОТАП и ЛЕНА

Лена и Потап разговаривали только до тех пор, пока еще не легли – ночью в постели они о делах не разговаривали.

На этом настояла Лена для того, чтобы не включаться снова в дневные заботы …

Поэтому вечером их разговоры чаще всего были только о делах.

И оба дружно вставали ночью к кроватке Геночки, даже если он спокойно спал …

ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ

А Владимир Владимирович во время очередной встречи поинтересовался у Свиридова его мнением о политических реалиях – например, следует ли губернаторов назначать или их следует выбирать на местах?

– Это зависит от того, что хочет получить руководитель более высокого уровня – послушную марионетку или самостоятельно думающего руководителя.

– Но где гарантия, что мы получим думающего, а не бывшего партийного функционера?

– При нашем дефиците думающих общественных деятелей – гарантий практически нет.

– Но вы-то есть!

– Спасибо. Но я во власть не пойду – мне там некомфортно …

ОЛЕГ и СВИРИДОВ

Свиридов с Олегом Ерлыкиным общались исключительно мысленно.

#Толя, надо посоветоваться.

#Излагай.

#У Кати обнаружился голос. Настоящее контральто.

#Знаю.

#Вольно или невольно я достаточно плотно могу внедриться в ее сознание. Но насколько будет оправдано, если я вместо певческой школы заставлю ее петь так, как хочу я?

#Ты хочешь заменить для нее обучение психологическим влиянием?

#Почти так.

#Боишься испортить ее певческий дар?

#Не только. Можно испортить человеческую личность.

#Вряд ли. Испортить личность ты не сможешь, тем более у Кати.

#И что ты посоветуешь?

#Ты собираешься обсудить это с Катей?

#Думаю, этого делать нельзя.

#Ты прав, нельзя.

#А осуществить можно?

#Думаю, можно. Учитывая твое к ней отношение.

#Поможешь, если будет нужно?

#Попроси мать. Думаю, ее помощь будет более уместна.

#Я попробую. Надеюсь, она не откажет. До связи.

#До связи, Мальчик.

Этот мысленный диалог занял доли секунды, после чего Олег начал действовать – медленно и методично.

И результат проявился быстро …

УЛЬЯНА и ТОНЯ

На кухне царствовала Уля, вернее, она там главенствовала.

Но она всегда признавала старшинство Тони и всегда советовалась с ней.

– Улечка, да что ты спрашиваешь! Ты же все знаешь намного лучше меня …

Тоня никогда не любила готовить, и не особенно умела, но по необходимости готовила, причем не так уж и плохо.

Когда они жили втроем с Толей и Гришей ей приходилось готовить.

– Мама Тоня … мама. Я всегда буду спрашивать твоего совета, ты же моя … мама. И не обижай меня, ладно?

– Я и не думаю тебя обижать, Улечка! И я, и Толя так любим тебя …

ТОНЯ и МАРГО

Маргарита Антипова и Антонина Свиридова встречались часто и всегда у них находились темы для разговоров.

Сейчас они сидели на кухне у Антиповой – Карену кивнули, и он понял, что девочек нужно оставить в покое.

А они сидели и вспоминали такое, что кроме них знать никто не мог вообще …

– Слушай, Веруньчик, а как тебя встретил Толик, когда ты вернулась?

– Ой, Маргоша! Я половину не помню … Телефон, маршрут по знакомым только нам двоим ориентирам … Конспирация, он, цветы … Я очнулась только на берегу озера. Никого, палатка, и Толя … Как он пел мне … Он нигде и никогда этого больше не пел, а тогда пел только мне …

Счастье вдруг

в тишине

Постучало в двери.

Неужели ты ко мне?

Верю и не верю!

Падал снег,

плыл рассвет,

Осень моросила.

Сколько лет,

сколько лет -

Где

тебя

носило …

– Я уж потом узнала, откуда это … а нам было так хорошо на озере … А потом он спас меня от дурдома … Потом Гриша … А у тебя как?

– Мы же вместе с Валькой выходили. Выходили по надежному коридору, без сложностей. Даже скучно. Нас сунули отдыхать в ведомственный санаторий под названием «Карасан» для сотрудников секретных предприятий – видимо решили, что там нас некому будет узнавать. А я там узнала одного фрукта из Ленгли!

– Ну!?

– Баранки гну! Я им тогда такое устроила – мама не горюй!

– Ты стала так чисто говорить … даже акцент пропал …

– Ну, а потом твой Свиридов пригрел Вальку и меня. Потом Карен … и все – ты даже представить не можешь, как я ожила!

СКВОРЦОВ и СВИРИДОВ

Свиридов и Скворцов встречались каждый день, и иногда даже по нескольку раз.

И каждую встречу у них находились темы для беседы, даже тогда, когда они общались молча.

На работе Свиридов мог просто так, без особого повода, зайти в кабинет Скворцова.

При этом общение могло быть совершенно разным – от делового разговора до нескольких минут молчания. Скворцов, взглянув на друга, определял его настроение, и в соответствии с этим встречал его традиционным «Привет, гад начальник!» или совсем непривычным для посторонних «Расслабься и слушай!».

Первое приветствие отнюдь не означало неуважения или предубеждения, а второе предшествовало новому стихотворению, которое Виктор извлекал из груды бумаг на столе.

Скворцов имел право беспрепятственного входа в кабинет Почетного Генерального, и такое право имели немногие, но этим правом он пользовался только в исключительных случаях.

Это не было чинопочитанием – Виктор искренне удивился бы такому мнению! – но Свиридов часто был занят или его вообще не было в кабинете.

Поэтому Скворцов чаще посещал Свиридова в неформальной домашней обстановке, и даже иногда решал там свои профессиональные проблемы.

Бывало, что они собирались у Виктора в его квартире «на троих» – Костя Докукин, Анатолий Свиридов и Виктор Скворцов, выпивали в самой близкой компании, и вдруг Виктору в голову приходила какая-нибудь дельная мысль производственного характера.

И тогда Костя молча делал бутерброды, открывал банки или совершал еще какие-нибудь независимые деяния, а Виктор и Анатолий обсуждали нечто – иногда совершенно секретное! – не заботясь о присутствии третьего.

Костя молча вставлял в пальцы друзей наполненные стопки, вкладывал в их руки сочные бутерброды (ах, какая жирная была селедочка!) и даже не пытался понять суть разговора.

И он мог бы ответить на вопрос – а о чем же говорили эти ученые? – совершенно искренне: а фиг их знает и хрен поймешь!

Бывало, что во время такого плотного общения Скворцова и Свиридова в квартире вдруг материализовывались женщины, и тогда Костя сажал их в кружок вокруг себя, выуживал бутылку легкого грузинского вина и угощал дам фруктами и конфетами.

И скидки на собственную жену не делал, но если в квартире образовывалась Маргарита Антипова, то ей доставался персональный широкий стакан с хорошим глотком виски.

Как-то Костя вопросительно взглянул на Маргариту – может быть, ты могла бы вмешаться? – но Марго отрицательно качнула головой: мужикам мешать нельзя!

А еще Виктор и Анатолий могли посидеть в беседке около дома – и никому даже в голову не могла прийти мысль подойти и помешать им.

И о чем они говорили – это было достоянием только их двоих.

И еще Виктор мог попросить Анатолия:

– Слушай, Толя, не мог бы ты посмотреть на … ну, на той фирме …. Как они там это делают …

Виктор не знал подробностей об экстрасенсорных особенностях Свиридова, но он точно знал, что Анатолий может это совершить, и Скворцов никогда не ошибался …

А Свиридов мог спросить Скворцова о чем угодно, даже о его взаимоотношениях с его любимыми женщинами, и мог получить откровенный ответ – никто другой не обладал такими правами, но Свиридов пользовался этим очень осторожно и деликатно.

Свиридов знал, что многие стихи Виктор читал – или показывал – только ему (и еще Виоле), и этим не делился даже с Тоней.

Тем более он знал, что Виктор часто общается с Тоней наедине, и никогда не мешал их дружеской близости …

ГАЛИНА и ВАЛЕНТИНА

Сестры Суковицины встречались не часто.

Но зато после того, как Степан Гладилкин стал жить вместе с Галиной, сестры стали встречаться чаще.

– Валя, как у вас дела с Аркадием? Все воюете?

– Да брось! Аркаша – человек тихий, но при этом … несгибаемый. Ты не поверишь – он со мной не спорит, но я его уже слушаюсь …

– Не может быть! Ты его слушаешься?

– Он настаивает на ребенке … И я сдалась – буду рожать. Ты знаешь, как я сопротивлялась? А он меня пересилил …

– Мы со Степой тоже решили завести ребенка … И шеф одобрил – говорит, что откладывать нельзя …

– Так мы с тобой обе станем … мамами? А кто же помогать нам будет? Или маму вызвать в Москву? А вы со Степой жить-то где будете – здесь или в Москве?

– Думаю, что здесь. Тут всегда помогут, а в Москве я одна останусь …

– Так вам квартиру надо … Или вы со старшими Гладилкиными будете жить?

– Нет, с его родителями мы жить не станем … Квартиру мы уже смотрели – там, на машзаводе. Но мне хочется тут, в городе, поближе к тебе.

– Как твой Степа съездил в Японию?

– Говорит, что все нормально … Но рассказывал много.

– Так скажи шефу, он тебя любит, он найдет тебе квартиру в «трилистнике» …

СНОВА ВВ

Этот разговор состоялся в одну из встреч в загородной резиденции Владимира Владимировича – они втроем с Кони прогуливались по дорожкам.

– Анатолий Иванович, вы экстрасенс?

– В известной мере да …

– Недавно я прочел вашу записку с обоснованием работ в Сибири по изучению причин появления экстрасенсов на тамошних установках. Написано хитро, иногда малопонятно. У нас имеются специалисты с паранормальными способностями, и кое кто из них работает в органах, но их способности сильно отличаются от ваших. Вы не общались с нашими известными экстрасенсами?

– Общался, и неоднократно. Знаком со специалистами из спецподразделений ФСБ. Их способности весьма ограничены. Способности экстрасенсов на нашей фирме намного шире, а у некоторых намного превосходят известные всем …

– Не просветите меня хоть немного?

– Только если немного, ведь многое просто секретно …

Свиридов рассказал далеко не все, но о том, что Владимир Владимирович уже знал, он рассказывал очень подробно …

– А вас в наши подразделения не привлекали? Я имею в виду ФСБ и ФСО. А еще наркоконтроль …

– В принципе я контактирую со спецслужбами. Но они меня … они меня побаиваются.

– И почему?

– Боятся, что я могу узнать что-либо лишнее, то, что они не хотели бы афишировать.

– Сердюков жалуется на вас очень осторожно и аккуратно. Чем вы его запугали?

– Правдой. Я слишком много знаю, и он это понимает.

– Как вы считаете, он на своем месте?

– Не по Сеньке шапка.

– Афористично. А если эту шапку я поручу вам?

– Нельзя. Крови будет много.

– Надеюсь, в переносном смысле?

– И в прямом – тоже.

ВЕРОЧКА и КОЛЕНЬКА

То, что Коленька умеет говорить, вскрылось совершенно случайно.

Однажды Коленька взял и сказал – правильно и отчетливо:

– Отдай мою машину!

Верочка удивилась, но машинку отдала, и сказала в свою очередь:

– А ты стал очень хорошо говорить!

– Но редко! – добавила Уля, которая оказалась рядом. – Ты уж поговори с нами, не стесняйся!

Коленька никак не отреагировал, но вскоре выдал более содержательную фразу:

– Мама, а почему мне не налили вкусного компотика?

– Сейчас налью. На, Коленька, пей на здоровье!

– Спасибо, мама. Он такой вкусный …

А потом вечером он сказал деду:

– Деда, расскажи другую сказку. Про хитрого портняжку.

Свиридов удивился не очень, но поправил одеяло на Коленьке и начал рассказывать другую сказку …

НА ЗЕМЛЕ И В НЕБЕ

ГОРОД

Женю все время удивляло состояние улиц и вообще придомовых территорий.

В Москве Женя бывала редко, но все же сумела заметить плачевное состояние московского асфальта. Но привычная к практическому отсутствию настоящих дорожных покрытий в тех местах, где служил ее муж, Женя не скоро обратила внимание на состояние дорожного покрытия у себя в городе.

Но однажды …

Женя обратила внимание на то, что у нее в городе и в городе около фирмы эти покрытия располагались различно. У Жени в городе улицы и проезды были обычными, привычными – улицам с тротуарами, в проездах и дорожках – без тротуаров, но с твердым покрытием.

Около фирмы проезжих улиц не было – движение вблизи домов было закрыто и основные дороги были пешеходными. Конечно, машины скорой помощи подъезжали к подъездам, рано утром к магазинам подъезжали фургоны, ездили спецмашины, но в основном днем все эти улицы были отданы пешеходам.

Около машзавода улицы и проезды были традиционно выполнены так же, как и в городе у Жени.

Но было нечто главное, на что Женя наконец обратила внимание – это состояние покрытия, его содержание и его ремонт.

Журналистское внимание придирчиво обращалось на все, и что же?

Оказалось, что покрытие ровное, прочное и содержится в полном порядке, уход производился регулярно, что всего заметнее происходило зимой. Снег со всех без исключения дорог и дорожек убирали специальными снегоуборочными машинами, большими и маленькими, а около подъездов снег убирали вручную.

При этом вручную работали не только рабочие в оранжевой форме, но и жители подъезда – по крайней мере Жене удалось увидеть там и самого Свиридова …

Это то, что касалось покрытий дорог и дорожек.

Но город требовал – и получал в полном объеме – иные виды ухода и ремонта.

Жене не удалось отыскать потухший фонарь наружного освещения, поломанную изгородь на газоне, требующую ремонта беседку или лавочку.

За зеленью тоже ухаживали. Весной происходили массовые мероприятия по уборке газонов, и это происходило весело. Затем высаживали клумбы, постригали деревья, убирали сухостой.

И все это без объявлений, без плакатов и лозунгов – и при этом с массовым участием населения.

А уж о состоянии поверхности асфальтового покрытия Жене оставалось только удивляться – она ни разу не смогла заметить локального ремонта покрытия.

А на прямой вопрос ей ответили, что покрытия не ремонтировали ни разу, хотя тогда, давно, в начале создания города не обошлось без эксцессов. Старожилы вспоминали, что кое-кто из руководства укладыванием покрытий серьезно поплатился за то, что попробовал делать это так, как делал всегда и той смесью, которую предложил ближайший асфальтобетонный завод.

Тогда серьезно пострадали руководители и завода, и службы дорожного строительства, и все эти работы затем велись так, как это делали в северных областях Европы.

И эти покрытия уже много лет не требовали ремонта, экономя выделяемые на это средства.

За все эти годы лишь поменяли бордюрные камни, отделяющие проезжую – и пешеходную – часть от зелени газонов …

ПАРК

За Домом культуры простирался лес, исчерченный дорожками, но постепенно эта область леса стала преобразовываться в парк.

Город был еще очень молод по меркам истории.

Совсем недавно тут был всего один жилой дом непомерной длины – в восьмиэтажном здании было двенадцать лестниц и лифтовых шахт, хотя подъездов было только четыре.

Нижний этаж был необычен – он был много шире самого здания.

С этой, лицевой стороны здания, была выполнена галерея со сплошным остеклением и входами, объединяющими по три подъезда. Над этой галереей был организован прогулочный балкон длиной во всю длину здания.

С другой стороны здания такое сплошное остекление скрывало многочисленные вспомогательные службы, сверху располагался так же прогулочный балкон с выходами из квартир общежития.

Потом появился «двойник» первого здания параллельно первому на расстоянии около восьмисот метров, и третье здание города – это «трилистник», который устроился между длинными зданиями.

На этом жилищное строительство в городе завершили, а на свободных площадях появились лишь небольшие функциональные здания, обширный Дом культуры на краю леса и разнообразные спортивные сооружения – открытые и закрытие.

Отсюда, за Домом культуры и стал оформляться парк – сперва это были дорожки и скамейки в лесу, затем лес расчищали и облагораживали.

Ко времени ввода в строй «трилистника» лес был превращен в парк на протяжении нескольких километров, а там, левее плавательных бассейнов и теннисных кортов, около избы Трофима Кузьмича Анфимова и конюшни, появилась настоящая конная база с полем для выездки, раздевалками, помещениями для тренеров.

А еще там кроме Кузьмича жили супруги Шалашниковы с приемными детьми и молодожены – лесоустроитель Геннадий Назаров с женой Мариной.

По задней стене Дома культуры установили прожектора и вечером парк около города подсвечивался, и эта зона была любимым местом прогулок жителей – и молодых, и немолодых.

С утра в хорошую погоду на всех дорожках и около лавочек располагались многочисленные детские коляски и молодые мамы с книжками, аудиоплеерами и вязаньем.

Нередко в середине дня коляски кучковались у ресторана «У Полины», что напротив Дома культуры – мамы, покормив детей, там перекусывали или обедали сами.

В парке появились велодорожки – чтобы не мешать прогуливающимся и не беспокоить малышей такие дорожки с твердым покрытием проложили от Дома культуры вглубь леса, и там была даже площадка для упражнений в фигурном катании велосипедистов.

А еще около автостоянки разрослась голубятня – из небольшой будочки она со временем превратилась в настоящее многоэтажное помещение для голубей …

Сюда перед работой любила заглянуть Женя Кульченкова …

ЗИМОЙ

Зимой все городские застройки преображались – снег прятал подробности и выделял главное. С первого снегопада на улицах и проездах появлялась снегоуборочная техника, которая начинала работать с самого раннего утра, но поскольку вся эта техника была переведена на электропитание, то работающая техника жителей не будила …

К тому времени, когда все начинали движение на работу, все дорожки и проезды были расчищены, а около дежурных в подъездах сидели и отдыхали рабочие в желтых безрукавках.