Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение

– Есть, командир.

– Марго, привет. Я покусился на твоего мужа, отправляю его в командировку. От меня зайдет к тебе попрощаться.

– Ну и гад же ты, Свиридов. Куда хоть?

– На 16-й. Там Шойгу помочь надо с арматурой.

– О’кей. Наговоритесь – позови меня.

На другой день, уже по сотовому собственного производства, Карен докладывал Свиридову результаты осмотра.

– Арматуры нужно много, нашей со склада не хватит. Есть еще два образца, сто лет снятого с производства, придумывать придется. И еще Шойгу просит помощи монтажниками – людей опытных не хватает. Я сказал ему, что ты мог бы прислать взвод от Веденеева.

– Факс с перечнем арматуры послали? Пришлем из наличия. Вот с этим бортом прибудет и взвод. Только скажи Сереже, чтобы оформил их в состав аварийно-восстановительного отряда, в штат. Перечень арматуры для срочного изготовления составил? Пустим в работу. Привет Сереже.

– Тебе от него тоже. Он сейчас где-то местному начальству прививки делает. С примочками …

НА ТРОИХ

Скворцов нагнал Костю Докукина на дорожке, ведущей к продовольственному магазину.

– Привет, Костя!

– О, привет Витя!

– А не в одну ли сторону мы идем?

– Знаешь, есть такая потребность …

– Нам бы еще третьего …

Третий нагнал их уже в магазине.

– Привет, мужики. Третий не требуется?

– Привет, Толик, в самый раз!

– Давай, гад начальник, присоединяйся!

– Вить, за что ты его так?

– Ничего, он знает. Ну, что, разбежались по отделам?

Очень скоро все трое встретились на выходе с громадными бумажными пакетами и аккуратными упаковками по шесть бутылок пива.

– Дотащим?

– Дотащим!

Нагруженные, они ввалились в квартиру Скворцова.

– Давайте на кухне. Места хватит, да и все под рукой.

И очень скоро на столе стало тесно от тарелок с нарезанной колбасой, сыром, открытыми банками шпрот, селедки, вскрытыми упаковками рыбной нарезки, пучками зелени, а главное – от стройных бутылок и рюмок.

– Все готово? Хлеба нарезали? Тогда сели, ребята. Со свиданьицем!

– Хорошо пошла …

– Отдай мою любимую «Докторскую», ешь свою «Салями»! – Виктор передал Косте тарелку с нарезанной колбасой.

– Давайте по второй, а то рыбка страдает!

Когда все три бутылки стали наполовину пусты и пошло в ход пиво, начался разговор.

Костя рассказывал о последней поездке во Владимир, Виктор хвастался успехами детей, а Свиридов делился впечатлениями о Париже.

И никто не удивлялся, никого не нужно было предупреждать о чем-то …

Внимательно и заинтересованно выслушивали друг друга, выспрашивали подробности, пили за здоровье жен и детей.

– Толик, – спрашивал Костя – у него у единственного была привилегия называть так Свиридова, – Толик, а на что похож город Париж?

– Из наших городов – на Петербург, да и то местами. Париж – он такой один. И знаете, ребята, мы там зашли в книжную лавку, а там не только книги, которые иллюстрировал Гриша, но еще и альбом с его рисунками. Нам так хорошо стало …

– За твоего сына! За его Ульяну! За твою Тоню!

– А у тебя ребятишки уже большие.

– Давно к нам не заходил.

– Признаю и каюсь. За твою Любашу, за ребят!

– Ну, что, еще по маленькой?

– А доползем? Витьке хорошо, он дома …

– Доползем! Ваше здоровье, ребята!

В кармане у Константина запиликал телефон.

– Да, Любушка.

– Правильно угадала. Тебе приветы от Витьки Скворцова и Толика Свиридова.

– Водку пьянствуем, что же еще. Так приходи, у нас еще осталось …

ПО «КОЛЬЦЕВОЙ»

Уже стемнело, когда на «малой кольцевой» показалась колоритная группа.

«Малой кольцевой» назвали кольцевую велодорожку вокруг дома-трилистника – на этой широкой дороге с размеченными переходами и даже со светофорами с огромным удовольствием гоняли на велосипедах ребятишки самого разного возраста.

А теперь занимая всю ширину шли мужчины и их жены.

Справа налево – Виолетта держала под руку Виктора Скворцова, а с другой стороны одной рукой под руку его держала Лена, а другой рукой она держала Свиридова.

С другой стороны Свиридова одной рукой под руку держала Тоня, а другой рукой – Костю Докукина, которого с другой стороны поддерживала Люба.

Все они шли довольно стройно, женщины переговаривались, на обращая особого внимания на мужчин.

– Сегодня Костик будет спать на диване, – говорила Тоне Люба, – а то он … в общем спит неспокойно …

– Какая прелесть – спать отдельно! – откликнулся Виктор, но получил по тычку с обоих сторон.

– А я обещаю не храпеть … Погрею Тонечке спинку и тихонько засну …

– Ты так и не спел сегодня, Толик …

– Только тихонько, не буди народ.

– Ладно, я тихо …

Там за лесом, где дом родной,

Есть озера с живой водой.

Ты не печалься, ты не прощайся –

Все впереди у нас с тобой.

И все тихонько подхватили:

Ты не печалься, ты не прощайся –

Все впереди у нас с тобой.

Свиридов продолжил:

Как кукушке не куковать –

Ей судьбы нам не предсказать.

Ты не печалься, ты не прощайся,

А выходи меня встречать,

И мужские и женские голоса подхватили:

Ты не печалься, ты не прощайся,

А выходи меня встречать,

Над дорогой встает заря,

Синим светом полны моря –

Ты не печалься, ты не прощайся,

Ведь жизнь придумана не зря!

Все хором дружно поддержали Свиридова:

Ты не печалься, ты не прощайся,

Ведь жизнь придумана не зря!

А наутро кое-кто из знакомых, здороваясь со Свиридовым, благодарил его за ночной концерт …

ШОЙГУ

– Сергей Кужугетович, приветствую тебя!

–Здравствуй, Анатолий Иванович! Не ожидал тебя, но очень рад!

– Как там работают мои?

– Все в полном порядке.

– Тогда переоденусь и в цех.

– Слушай, у меня двухместный люкс в гостинице. Давай ко мне?

– Заметано.

Свиридов в рабочем комбинезоне и защитной каске очень быстро проник туда, куда ему так хотелось попасть. С ним был молодой рабочий и один из офицеров Веденеева.

– Вот тут оно и началось.

– Быстро? Медленно? Постепенно?

– Медленно … Сперва вон из тех фланцев потекло, потом сорвало болты, потом вон тот компенсационный изгиб на трубе …

– А ты?

– Я побежал на пост и позвонил в диспетчерскую. А потом – вы не поверите! – вон тот участок трубы стало разрывать наискосок. Не поперек, не вдоль, а наискось. Ну, а потом пришлось убегать быстро – тут так полило! Хорошо хоть аварийные клапаны там, на входе сработали …

– Куда складывали все снятое – разорванные трубы, арматуру, порванные болты?

– Я покажу. Их хотели сдать в металлолом, но Сергей Кужугетович не разрешил.

– Молодец!

Свиридов долго изучал изуродованные детали, потом долго допытывался – что это за колодец, из которого постоянно откачивают воду.

Прошел по всей нитке, часть которой восстанавливали, полазил по площадкам.

В импровизированном штабе аварии полистал отчет об аварии, пообщался с представителем Министерства.

За ужином в гостиничном ресторане они с Шойгу чокнулись.

– Все-таки ты мне так и не сказал, чего ты примчался.

– По тебе соскучился! – засмеялся Свиридов. – Хотел своими глазами посмотреть, где нам с тобой следующую аварию ликвидировать.

– Типун тебе на язык!

– Ты поешь, а потом я тебе расскажу …

СТРОИЛИ ЗЭКИ

– Здесь был лагерь. И строить химкомбинат начали заключенные. И строили практически без проекта, как бог на душу положит. И построили крепко – до сих пор работает, хотя вносили изменения, дополнения. Но главное – строили на скальном основании без геологической подготовки. Эта авария – не первая, просто их в войну не считали. Но следующая будет скорее всего, намного сильнее.

Но хуже всего было там, в цехе, где порвало трубопроводы, а арматура превратилась в абстрактные скульптуры. С очень большим трудом нашли старые чертежи – да и чертежами назвать эти измятые листы было трудно. Рваные, правленые от руки, малопохожие на натуру в цехе …

Но все же удалось установить, что вода, с откачиванием которой мучились столько лет, шла из соседней выемки, и туда надо было ставить насос. Из имеющихся подобрали насос на глаз – если по правде, то просто так сказал Свиридов, закрепили его подвели питание, включили – и получили великолепный фонтан!

– Нормально, – сказал Свиридов, – А теперь тяните хороший отвод и станет тут сухо. А ту дырку заткните.

А над руководством сгущались тучи.

Увешанный орденами директор еще до войны появился тут в гордом звании «ЗК», а уж потом волею судеб стал подниматься вверх и дошел до звания директора.

Завод строили на скорую руку, и за этим далеко не всегда стояли специалисты.

Кто был, тот и строил.

Завод постоянно достраивался, укрупнялся, ходил в передовиках, а если что и ломалось – так это было в порядке вещей.

Громких аварий не было, с планом директор справлялся – так завод и простоял с довоенных лет без единого ремонта. Запасы были заложены изначально приличные, немецкого оборудования военного времени кроме арматуры сюда не довезли – вот и было все тихо.

Но посидев пару вечеров Шойгу со Свиридовым увезли отсюда смертный приговор заводу: мотивированный, обоснованный и требующий немедленного выполнения.

Варданян, с которым они советовались, только за волосы хватался.

– А вот остатки того насосика забери с собой в Москву – это же археологическая находка. Столько лет проработать без ремонта!

– А ты знаешь, что это за колодец такой, что из него воду постоянно откачивать приходится? Это когда бурили скважины для водоснабжения бур сломался и вынуть его не сумели. Вот из этого колодца водичка и идет. И после аварии воды стало больше.

– И что, этого никто не знает?

– Почему же. В Министерстве несколько служебных записок лежит. Давно и плотно лежат. Никто же не отвечает.

– А директор – не знает? Он же здесь с самого начала.

– Он догадывается. Но комбинат построил он лично и остался руководить. Пусть не лучшим образом руководит, но Звезда у него заслуженная.

– Что же делать?

– Кое-где маячки приварить нужно. А протокол я свой напишу и на схеме покажу, что цех стоит на опасном основании. Опять меня в Министерстве ругать будут, ну не привыкать.

Через несколько дней все работы были завершены, монтажники улетели, комиссия подводила итоги.

Свиридов написал свое заключение и приложил карту.

– Покажешь? – спросил его грузный пожилой директор с Золотой Звездой на привычном кителе.

Читал он внимательно.

Разглядывал карту.

– И откуда ты такой взялся, Свиридов! – проворчал он, подумал, и подписался рядом с подписью Свиридова.

Министерские этого не видели, видел только Шойгу …

ПЛАТЬЕ ДЛЯ ПОЛИНЫ

– Антонина Ивановна? Здравствуйте. Это Полина Федченко …

– Доброе утро, Полина! А мы вас … мы вас ждем.

– Как это?

– Нам кажется, что вы должны у нас появиться. Разве нет?

Договорились о встрече к вечеру дома у Свиридовых.

– Так как же, Полина, есть потребность? Или нам всем кажется?

– Нет, не кажется, – Полина смутилась. – Мы с Валерой … то есть с Валерием Андриановичем собираемся поженится, и поэтому … Мне нужно платье.

Сразу на столе появился ворох модных журналов, но невеста оказалась разборчивой и выбор никак не давался.

– Давайте позовем Гришу?

Ульяна набрала несколько слов на пейджере и довольно скоро появился Гриша.

Оглядев Полину со всех сторон и выслушав ее сбивчивые пожелания, Гриша попросил мать и жену ненадолго удалиться и скомандовал.

– Раздевайтесь!

– Как?!

– Пока до трусов, а там видно будет.

Полина была наслышана о том, что Гриша раздевал женщин, приходящих за новыми платьями, и слышала, что еще не было случая, чтобы дама ослушалась Гришу, но это все же …

За занавеской она нерешительно сняла верхнюю одежду и вышла, смущенно прикрываясь руками.

– Так у вас все на месте, Полина! И нечего смущаться. Хотя вот такие стринги я бы вам носить не советовал. Уж лучше не носите белья совсем – теперь это становится модным.

Гриша открыл большой блокнот, позвал мать и жену, и стал рисовать.

Полина временами забывалась, что она не одета, но все же чувствовала себя не в своей тарелке. Гриша вынул из шкафа запечатанный пакет и достал из него простенький халатик.

– Накиньте, Полина, вам будет удобнее …

На нарисованную Гришей фигуру стали накладывать разнообразные вырезанные из бумаги одежки, и уже вскоре желаемое вырисовалось в более или менее приемлемой форме.

Тоня и Ульяна снимали мерки, а Гриша прорисовывал варианты платья – один, другой, третий …

Уля ушла за Верочкой в садик, Полина позвонила Валерию Андриановичу, а платье все рождалось на бумаге …

Верочка оглядев полуодетую тетю и не сразу признав в ней знакомую ей тетю Полину, стала критически разглядывать варианты платьев.

И то, что выбрала Верочка, понравилось всем.

Затруднения вызвал выбор цвета будущего платья – белый цвет Полина отвергла сразу, но и яркий цвет ей не нравился. Полистав альбом образцов тканей в конце концов остановились на красивом бежевом оттенке и тонкой ткани.

Ульяна с Верочкой ушли, Тоня стала прикидывать крой, а Полина отвела Гришу в сторону.

– Гриша, можно спросить вас … Я целый день на кухне, в ресторанном зале … Без белья … как-то неудобно, а стринги вы забраковали …

Полина очень смущалась, но Гриша так бережно и доверительно стал ей рекомендовать различные виды нижнего белья, модели, не просвечивающие сквозь тонкую ткань верхней одежды, что все смущение Полины пропало и она уже не стесняясь задавала вопросы …

НАСТАЬЯ И ИГНАТ

Настасья сидела на скамеечке около собачьей площадки и молча плакала.

Сандал положил голову ей на колени. Двое подросших щенков молча сидели рядом с отцом.

Игнат сел рядом с Настей.

– Ну?

– Ничего не получается … Мы с тобой уже полгода пытаемся … А я не беременею … Я к врачу пойду …

– Вместе пойдем.

Игнат серьезно и молча сидел около гинекологического кабинета, не обращаю внимания на любопытные взгляды.

Врач выглянул и позвал его.

– Я позвал вас потому, что ваша девушка настаивает на вашем присутствии.

Настасья сидела у стола бледная и очень серьезная.

– Так вот. Вашу девушку изнасиловали в младенчестве, как она говорит – лет в десять. И ликвидировали беременность очень неаккуратно. Теперь это приводит для нее к полной невозможности забеременеть. Вот вкратце и все. В остальном Настя здорова.

– Спасибо, доктор.

Игнат вывел Настю из кабинета за руку, и та шла, не поднимая головы.

Они вышли из здания медсанчасти.

– Насть, ты выйдешь за меня замуж? Я хочу, чтобы все было по закону.

– Мы с тобой живем вместе столько лет …

– Я хочу, чтобы ты стала моей законной женой. И мы возьмем на воспитание …

Они стояли около входа в медсанчасть обнявшись, и Настя тихо плакала.

Вечером, когда все собрались за столом, Игнат высказался:

– Мы с Настей поженимся законно, а потом возьмем маленьких из лесной школы. И они будут наши, родные.

– Одобряю. Вы все делаете правильно, дети. – сказал Степан Кузьмич, – И вам счастье, и мне радость.

Конечно, все это было не так просто. Для начала молодым нужно было зарегистрировать брак и получить документы для усыновления. Кроме того, Игнат и Настя несколько раз наведывались в лесную школу и присматривались к детям – это не вызывало особого внимания, их там хорошо помнили. Не только Игнат и Настя часто навещали свою школу, но туда в гости нередко приезжали старшие воспитанники.

Настя сидела на бревнышках напротив домика заведующей – эта куча бревен была вечной и никто не мог вспомнить, когда она появилась.

А мимо, из леса шли двое – мальчик и девочка. Настя знала, что это не брат и сестра, хотя все только так их и называли, но мальчик держал девочку за руку.

И они остановились и посмотрели на Настю.

И подошли к ней.

– Настя, у тебя неприятности? Скажи, мы тебе поможем …

И дети сели по бокам Насти, и обняли ее.

Из домика вышел Игнат, посмотрел на них, сел на ступеньку.

– Хотите поехать к нам в гости? У нас лошади есть, и умная собака. Поехали на денек?

– А нас отпустят?

– А мы попросим, чтобы вас отпустили.

– Игнат, а ты дашь нам посидеть на лошади?

МАРИНА и ЕРОФЕЙ

Они ехали в гости в карете – это была почти настоящая карета, собранная Игнатом, а потом дети знакомились со Степаном Кузьмичем, с Сандалом, с его щенками и лошадьми.

Вечером Марина и Ерофей уснули, убаюканные Настей.

А утром так потянулись к ней, обняли ее, и все вместе расплакались.

После чего была поездка в лесную школу со Свиридовым, затем ответный визит матери и дочери Львовских, и, наконец, оформление опекунства над Мариной и Ерофеем со стороны семьи Шалашниковых.

И столько радости!

А население усадьбы Кузьмича прирастало не только малолетками.

Появился в усадьбе очень строгий и деловой молодой человек Назаров, по специальности лесоустроитель.

Кузьмич нахвалится им не мог.

И по всей-то площади леса провез его, и все показал, и истребовал у Свиридова для молодого специалиста «Снайгу» и «Урал».

Молодой человек все больше пропадал в лесу, только глядь вечерами из деревни к ему на свидание стала приходить стройная девушка в цветастой косынке …

Из записей ЖЕНИ КУЛЬЧЕНКОВОЙ 2

С КОСТЕЙ ДОКУКИНЫМ

Кроме местного фонда социальной поддержки Свиридов принимал участие в работе фонда «Подари жизнь», созданного артистами Чулпан Хаматовой и Диной Корзун.

По сведениям Жени Свиридов вносил деньги на нужды этого фонда, ездил с артистами в больницу к детям.

А потом Жене удалось поговорить с Константином Докукиным, шофером и давним другом Свиридова.

Сперва Женя познакомилась с молодой красавицей Любой Докукиной – воспитательницей детского сада, а уже потом с ее мужем Константином.

Константин вернулся из дальнего рейса – он отвозил медицинское оборудование для фонда «Подари жизнь». В дорогу в качестве второго водителя Константин взял капитана Маленького, который одновременно выполнял роль охранника – так, на всякий случай.

Константин рассказывал о больнице для инфицированных детей и голос его подрагивал.

– Хорошо, что Толя принимает участие в работе этого фонда – им нужна такая могучая помощь. А детишки там удивительные … Мы с Владиком с ними целый день играли, и они так радовались! Я Любе рассказал, она так плакала …

Он не рассказал Жене, как после рейса встречался со Свиридовым и обсудил с ним, что он может сделать для этих детишек и как ему принять участие в работе фонда.

И как рассказывал обо всем этом Тоне, с которой был знаком уже много-много лет, и как Тоня ревела белугой у него на плече …

САНДАЛ

А еще в городе была загадочная собака по имени Сандал.

По сведениям Жени эта собака прилетела откуда-то издалека, с филиала фирмы, но не это было самым главным и удивительным.

Огромный пес понимал человеческую речь, а по непроверенным сведениям он мог общаться с экстрасенсами.

Пес был грозен только с виду.

Жене рассказывали о совершенно невероятных случаях, когда Сандал устраивал игры маленьких детей и своих щенков, и как дружно эти маленькие существа весело барахтались на траве.

За щенками Сандала приходили супружеские пары и просили у пса разрешения на «усыновление» щенка. И что самое интересное, были случаи, когда Сандал отказывал просителям, а когда об этом рассказали Свиридову, то тот одобрил решение пса.

Женя шла знакомиться с Сандалом с волнением – как и о чем с ним разговаривать?

На большом деревенском дворе, огороженным бревенчатым забором, ходили лошади и с ними занимались подростки. А в стороне, у дома, за декоративной загородкой из цветов возились щенки и лежала рыжеватая собака. Но Сандал появился откуда-то сбоку и подошел к Жене.

– Здравствуй, Сандал, – совершенно автоматически сказала Женя.

Она присела на корточки и протянула руку.

– Меня зовут Женя.

Пес степенно подал ей лапу и что-то пробурчал. И сразу к ногам Жени подкатились веселые толстенькие щенки и затеяли с ней игру.

А потом Сандал отвел Женю к скамейке, что стояла рядом в укромном месте, показал ей, что надо сесть и сам сел рядом. И Женя непроизвольно стала рассказывать псу о своей жизни, о нелегких последних годах и радости после переезда сюда, о муже, о редакции.

И остановилась, удивленная своим поведением, а пес внимательно слушал Женю и изредка кивал головой.

– Неужели ты меня понимаешь? – не удержалась Женя.

Пес солидно кивнул.

Она потом спросила об этом Свиридова.

– Неужели он меня понимал?

– Думаю, ты говорила эмоционально, и поэтому вполне возможно, что основное он понял …

«ЖИВОЙ ЗВУК»

Ансамбль «Живой звук» существовал в городе практически с самого начла, но состав музыкантов со временем менялся.

Вначале к гитаре Свиридова присоединился аккордеон, а затем рояль и Дмитрий Германович Лопаткин – очень застенчивый по наблюдению Жени профессор со шрамами на лице.

Ударные инструменты вначале были представлены двумя барабанами – маленьким, пионерским, и большим, от военного оркестра. Потом приехал Черномырдин и ансамбль обогатился духовыми инструментами, а ударная установка приобрела привычные черты.

Все это Женя узнала по рассказам.

В таком составе ансамбль просуществовал долго, пока в городе не начали работать музыкальные кружки. Из кружка пришли гитаристы, а из военного оркестра – духовые инструменты. Потом из Одессы приехал Аркадий Аскадский и ансамбль обогатился скрипкой.

Конечно, ансамбль аккомпанировал не только Свиридову в его выступлениях.

Но особенностью первого состава была способность к импровизации и исполнению практически любых мелодий без предварительных репетиций.

Это позволяло аккомпанировать любому исполнителю, крайне удивляя артистов.

Новые члены ансамбля обладали этой способностью в значительно меньшей степени, но они учились.

И еще одна существенная деталь – в создании музыки активное участие принимал «Мальчик», Олег Ерлыкин. Олег обладал уникальной способностью воспринимать мелодию, которая находилась в голове другого человека – не только экстрасенса.

Тоня Свиридова рассказала Жене о первой встрече Олега с Раймондом Паулсом.

Как было принято в кафе на первом этаже первого в городе жилого дома гость не мог в свой первый визит использовать свои профессиональные способности.

И Паулс сидел, общался с пригласившими его Мари и Валдисом, слушал музыку ансамбля «Живой звук».

И, видимо, в уме проигрывал мелодию – вот это и уловил «Мальчик».

И мысленно передал эту мелодию сидящему за роялем Лопаткину.

Паулс даже сперва не понял, а потом спохватился – сидящий на роялем человек заиграл мелодию, которая была у него в голове!

Уже потом они с Олегом разобрались в этом с помощью Свиридова, и иногда устраивали концерты на двух роялях – Паулс сочинял мелодию, Олег передавал ее Лопаткину, и два рояля играли – но это было сочинение не только Раймонда Паулса, но и Олега Ерлыкина.

И Паулс первый признал это и сказал об этом.

А Семен Гаврилович Черномырдин экстрасенсом не был, и Олег не мог передать ему мелодию, но мог «считать» мелодию, которая была в мозгу отца.

Поэтому Олегу было легко дирижировать игрой ансамбля.

Закрытым и недоступным для Олега оказался скрипач Аркадий Аскадский, но он был настолько музыкален, что мгновенно подхватывал мелодию и чувствовал, как она будет развиваться дальше. Поэтому Аркадий был полноправным участником ансамбля – его основного состава.

Кроме музыки Олег любил выстраивать представление, и эти его режиссерские опыты оказались успешными и он режиссировал целые концерты.

Пока это касалось в основном работы вспомогательного состава – многие номера концертов теперь сопровождались танцевальными номерами или бек-вокалом.

Во вспомогательном составе участвовали названные «сестры» Свиридова, и это было не случайно – с помощью их сыновей-экстрасенсов было проще выстраивать представления.

Женя много раз слышала Свиридова с ансамблем, и каждый раз удивлялась тому чувству, которые вызывала игра и пение – каждый раз она испытывала прекрасное чувство слияния с музыкой.

И такое прекрасное чувство испытывали большинство из слушателей – Женя это видела на каждом концерте. Удивительно слаженно работали женщины группы поддержки, а иногда и Люба Докукина – трудно было поверить, что все они непрофессионалы.