Последняя надежда планеты

Моя медицинская комната тщательно охранялась, как будто я могла сбежать. Все два дня, проведенные в ней после того, как я смогла передвигаться, заходили стражники, и свирепо осматривали комнату, вдруг я что-то спрятала для побега. Наверное, при других обстоятельствах, мне было бы смешно, только не сейчас. Каждый новый час я с тяжелым сердцем ждала, что дверь откроется, и на пороге появится конвой, который уведет меня на встречу со смертью. Не могу сказать, что я не боялась совсем. Да, мысленно я была готова, но инстинкт самосохранения все равно вселял страх перед неизвестностью.

И вот однажды, это произошло. На третий день с момента прояснения сознания, ранним утром дверь резко открылась, и на пороге появилось двое высоких, злобных мужчин.

– Вставай! – рявкнул один из них – На выход!!!

Всё. Значит, моя жизнь на этом и закончится. Я в последний раз бросила прощальный взгляд на маленькое окошко, сквозь которое несмело пробивался солнечный луч. Ну что же, во всяком случае, я пыталась изменить этот мир. Пусть у меня не получилось, но не всегда можно всего добиться. Жаль только, что не успела завершить запланированные дела, и не попрощалась с родными. Может, они буду хоть иногда вспоминать меня не только, как преступницу, а как любящую их сестру и дочь…

Поправив одежду, я с приподнятой головой пошла на выход. Никто не увидит меня сломленной, и я встречу смерть как положено дочери правительницы Арлонка – гордо и смело.

Меня вели по длинным узким коридорам, которые пронизывали здание, словно потайные ходы. Я ожидала увидеть еще кого-нибудь из своих друзей, но их не было, и я в одиночестве шла к неизвестности.

Один поворот, второй, третий… Мы спускались вниз по очень узким лестницам, и мне оставалось только догадываться, куда меня ведут. Я даже представить не могла, какого типа смертная казнь меня ждет, ведь ни разу не слышала, чтобы она применялась в современном мире. Когда-то давно я читала, что последняя казнь была в виде укола с ядом, от которого человек умирал быстро и без мучений. Но зная жестокость Хортепа, я ничуть не удивлюсь, если казнь будет более изощренной и мучительной. Ну что же, пусть так.

Пока все эти мысли проносились в голове, мы уже спустились в самый низ и оказались в подвале. Маленькая комната, в которую меня толкнули, напомнила мою камеру, только эта освещалась тусклым светом одинокой лампы. В углу стоял стол, за которым сидел незнакомый человек, с высокомерием и враждебностью взирающий на меня, как палач. Рядом с ним стояло огромных размеров кресло с фиксирующими ремнями, возле которого на деревянном столике размещались шприцы и ампулы с лекарством. Что же, значит всё-таки яд. Во всяком случае, мне будет не больно.

– Ты приговариваешься к смертной казни за восстание и покушение на жизнь правителя очага Верга – прозвучал грозный голос, выносивший мне приговор – Постановлением Хортепа, ты, дочь правительницы Арлонка, должна будешь умерщвлена с помощи укола с ядом. Тебе есть, что сказать?

Конечно, сказать хотелось очень многое, но больше всего спросить, могу ли я попрощаться с матерью, братом, Анторисом… Странно, я думала хотя бы он придет в мой последний час. Ну что же, наверное, я многого хочу…

– Нет, мне нечего сказать – ответила я, поражаясь, насколько спокойно прозвучал мой голос в этих мрачных стенах.

Палач молча кивнул, и грубо взяв меня за руку, усадил на устрашающего вида кресло. Он быстро пристегнул фиксирующими ремнями руки и ноги, и отошел в сторону, набирая мою смерть в шприц.

Я закрыла глаза, приготовившись к неизбежности. В памяти вспыхнули воспоминания, замелькав с невероятной четкостью и быстротой. Мое детство, юность, первое сбитое колено, первое волнение перед учебой, первый понравившийся мальчишка… Словно вся жизнь проносилась передо мной, в последний раз заставляя увидеть самые волнующие моменты. И сердце неистово стучало в груди, а в мыслях пульсировала только одна фраза: «Всё. Больше ничего не будет. Никогда».

Внезапно за дверью послышался сильный шум и чья-то возня, которые заставили меня вздрогнуть, открыв глаза.

– Да идите вы к черту! – послышался за дверью знакомый мужской голос – Если вы меня не пустите, я вас в порошок сотру!

Еще миг, и на пороге появился Анторис. Он был взбешен, а в черных глазах пылал недобрый огонь. В один прыжок он очутился возле меня, расстегивая ремни, и помогая подняться.

– Что это такое?! – в бессильной ярости вскричал палач – Что ты себе позволяешь?!

Но Анторис даже не удостоил его взглядом, лишь протянул лист бумаги с каким-то мелким текстом.

– Ее казнь отменяется – это приказ Хортепа.

Я в недоумении смотрела на Анториса, не в силах понять, как это возможно.

– Это правда? – только и смогла вымолвить я, когда до затуманенного сознания дошел смысл этих слов.

– Правда, вот только… – он запнулся, пытаясь подобрать слова – Это не значит, что ты свободна. Я не смог добиться от отца большего… К сожалению…

Анторис резко отвернулся от меня, поворачиваясь к палачу.

– Вы видите, что здесь написано? – резко бросил он – Иленнию возвращают в тюрьму, где она будет находиться на протяжении десяти лет. Таков новый приговор правителя очага Верга.

– Десять лет? – прошептала я, чувствуя, как всё зашаталось и закружилось перед глазами. Еще миг, и я бы непременно упала, если бы Анторис не подхватил меня под локоть.

– Не переживай – еле слышно прошептал он – Я что-нибудь придумаю. Нам надо выиграть время.

Я посмотрела в его черные глаза, которые были совсем рядом, и поняла, что верю ему безоговорочно и слепо. Конечно, он придумает, иначе мне было бы лучше умереть, чем провести десять лет в заключении.

– Уведите ее! – яростно заорал палач, обращаясь к конвою.

Я испуганно смотрела на Анториса, но в его глазах была такая уверенность в победе над всеми неприятностями, что мне стало спокойно и легко.

Послушно последовав за стражниками, я через пятнадцать минут снова оказалась в больничной комнате. Обессилено рухнув на кровать, я заснула тревожным сном, который снова и снова возвращал меня к маленькой комнате смерти и огромному креслу в ней.

*****

Вечером меня повели в новую тюрьму, в которой должна проходить моя жизнь десять лет. Как это ужасно понимать, что такое долгое время я буду лишена всего, кроме монотонных однообразных дней в неволе. Отныне жизнь сосредоточится на одиночной небольшой тюремной камере, в которой нельзя будет читать книги, писать, разговаривать. Хотя разговаривать всё равно будет не с кем. Нет, никто не сможет там долго выдержать, а наказание длиною в десять лет – просто насмешка. Я сойду сума намного быстрее – в тишине, одиночестве, изгнании… Без посетителей и права на общение, где только черные стены и потолок будут моими последними спутниками… Казалось, что худшего наказания невозможно придумать, чем то, которое выбрал для меня Хортеп. Да, его ненависть ко мне поистине огромна.

На улице уже потемнело, когда меня вывели на улицу десять человек. Впереди виднелась кабина скоростного полета, и я с замирающим сердцем пошла к ней, чувствуя, что каждый шаг, словно последний.

И вдруг, темноту ночи прорезали вспышки энергетического луча. Они были подобны молниям в таком количестве, что я зажмурилась. Вокруг слышались крики и вопли стражников, которые подали на грунт. Кто-то пытался достать оружие, чтобы выстрелить в ответ, но не успевал. Всё произошло настолько быстро, что через минуту, вокруг меня не осталось ни одного охранника.

– Давай быстрее – услышала я знакомый голос, и тотчас из темноты показался Анторис.

Он быстро схватил меня за руку и потащил в сторону.

– Боже мой… Что ты наделал? Ты же убил их всех!

Но он лишь молча втолкал меня в свою скоростную кабину, и через мгновение, мы поднялись высоко в небо. Анторис задал какие-то координаты и с довольной улыбкой откинулся на спинку кресла, не сводя с меня глаз.

Я смотрела на него, не в силах поверить в произошедшее. Это было ужасно. И не только то, что он убил стражников. Теперь его жизнь в не меньшей опасности, чем моя. Я не могла позволить, чтобы он тоже стал преступником, выкравшим меня из-под стражи.

– Остановись! – осознав всю нелепость ситуации, воскликнула я – Если ты меня увезешь, тебя будет преследовать полиция! Ты что, с ума сошел? Хортеп никогда тебя не простит!

Но Анторис даже ухом не повел на мое негодование.

– Я знаю – спокойно ответил он – Я все решил и пусть тебя это не беспокоит.

– Как меня это может не беспокоить? Я не могу позволить, чтобы из-за меня твоя жизнь пошла под откос! Ты должен меня высадить, пока не поздно!

– Я этого не сделаю. Уже давно слишком поздно.

Его спокойный тон взбесил меня. Не знаю на кого я больше злилась на него, что он так беспечно к себе относился, или на себя, что являюсь виновницей этой ситуации.

– Ты не понимаешь!!! Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью ради меня!!!

Анторис внезапно подался вперед к моему креслу, и бережно взял меня за руку.

– Я понимаю – чуть хрипло произнес он, и весь мой гнев мгновенно улетучился – Но повторю – я всё решил. Неужели, ты думаешь, что я смогу жить спокойно, если ты будешь в тюрьме десять лет из-за обиженной гордости моего отца? Ты же не выдержишь там и года…

– Но… я преступница… – прошептала я, обескураженная его словами.

– Это ничего не меняет. Я всё равно не смогу оставить тебя, пока ты не станешь свободной. Потому что…

Он замолчал, опуская глаза, и я видела, что в его душе происходит борьба.

– Почему? – тихо спросила я, до конца не веря в настоящую причину его поведения.

Но Анторис молчал, а когда поднял на меня взгляд черных глаз, я поняла, что он не скажет правду.

– Потому что я чувствую ответственность за тебя. Считай это проявлением братской заботы. Ведь я знаю тебя всю жизнь, хотя ты и относилась ко мне не особо дружелюбно в последнее время.

Мне стало неловко от этих слов, но что я могла ответить? То, что долгое время считала его своим врагом?

– Это не совсем так… Просто…

Мне не удалось договорить. Кабинку резко затрясло, и я чуть не вылетела из кресла на пол. Анторис рванулся к приборам, громко выругавшись.

– Проклятие! За нами погоня и они открыли огонь!

Только сейчас я заметила, что нас окружили полицейские кабины. Их было много, наверное, около десяти. И то, что они открыли огонь, могло означать только одно – им приказано нас уничтожить.

– Пристегнись! – закричал Анторис, судорожно пытаясь добавить больше скорости нашей кабине.

Меня вжало в кресло от внезапного ускорения, но я понимала, что вряд ли нам удасться скрыться.

– Ты должен отдать им меня! Возможно, тебя простят! Хортеп твой отец, он поверит твоему раскаянью!

Но Анторис был непреклонен. Его упрямство невозможно было сломить.

– Никогда! Если тебя схватят, я уже ничем не смогу помочь!

Я в бессилии сделала еще одну попытку его образумить, но у меня не получилось.

– Но ты же погибнешь вместе со мной!

– Пусть. Я к этому готов!

Вспышки оружия мелькали со всех сторон. По нам нещадно стреляли, и было чудом, что еще не подбили. Кабинка, хоть и сотрясалась от каждого нового выстрела, но всё-таки летела вперед. Конечно, это не могло продолжаться долго. Численное превосходство полицейских рано или поздно должно завершить эту погоню. После очередного выстрела по нам, кабинка стало резко снижаться, а из ее нижней части повалил густой дым. Мы стремительно теряли высоту, приближаясь к поверхности Мелса.

– Под нами горное ущелье и река! – закричал Анторис, пытаясь перекричать рев испорченного двигателя – Когда подлетим на десять метров, я включу резкое торможение! У нас будет пять секунд, чтобы выпрыгнуть! Если повезет, можем попасть в воду!

Я не совсем понимала, на что он надеется. Ведь если мы чудом уцелеем, вряд ли нас пощадят полицейские, которые не успокоятся, пока не найдут наши тела. Но мы не могли сдастся, поэтому выбор был только один – риск или смерть.

Я видела, как мы стремительно приближаемся к горным вершинам, и было удивительно, что не наткнулись ни на одну из них. Анторис пытался управлять кабинкой даже в таком ее состоянии, маневрируя между высокими скалами.

– Приготовься! Помни – только пять секунд!

Я взялась за ручку двери, собираясь по команде дернуть ее и открыть пусть к возможному спасению.

– Давай! – скомандовал Анторис, и кабинка стала резко останавливаться, будто опустили стоп-кран.

Я с силой потянула за ручку, и прыгнула в пустоту. В этот короткий миг, мне казалось, что полет будет иметь только одно продолжение – вечную тьму. Я падала, барахтаясь в воздухе, считая секунды до рокового столкновения. Зажмурившись, я приготовилась встретить смерть, но вдруг, вода сомкнулась у меня над головой. Отчаянно размахивая руками и ногами, я стала медленно выныривать наверх. Судорожно глотнув воздуха, я попыталась осмотреться. Но меня накрыло новой волной, и вода снова сомкнулась над головой. Мои усилия выплыть ни к чему не приводили, и безрезультатно сражаясь с течением, я неслась куда-то вдаль. Не знаю, откуда у меня взялись силы но, в конце концов, я удержалась на плаву и с трудом подплыла к берегу. На пути попадались какие-то огромные камни и ветки, и было просто чудо, что я не налетела на них во время прыжка.

Тяжело дыша, я обессилено выплыла на берег, растянувшись на илистом мхе. Надо мной светили звезды, яркие и знакомые, а еще солнечный свет отражался от неровной поверхности Эплона. Вокруг возвышались высокие деревья и темные очертания гор. Было невероятно и непостижимо, что я оказалась на свободе. Медленно встав, и шатаясь от переутомления, я пыталась сосредоточиться только на одной мысли – где сейчас Анторис? Он непременно должен быть где-то недалеко. Я даже не могла допустить мысли, что с ним что-то случилось, и он разбился. Нет, только не это. Он просто не мог умереть. Я никогда не смогу простить себя за его жертву. Всматриваясь в небо, мои глаза пытались увидеть огни полицейских кабинок, но их не было. Может, они решили отложить поиски до утра?

Больше всего сейчас хотелось увидеть Анториса и удостовериться, что с ним всё в порядке. Но темнота кругом лишала этой надежды. Надо подождать до утра. Ведь он тоже будет меня искать. Осталось только дождаться рассвета.

Сняв с себя мокрый костюм, я легла среди высокой травы, пытаясь согреться. Как жаль, что невозможно развести костер. Но с другой стороны, еще повезло, что сейчас лето и ночи не очень холодные. Надо мной пели ночные птицы, успокаивая загадочными трелями. Где-то шуршали мелкие зверушки, пытаясь найти себе пропитание. Было так спокойно и умиротворенно, словно весь мир принадлежал только мне… Я лежала, не смыкая глаз, наблюдая, как звезды постепенно меняют свое положение в ночном небе, предвещая рассвет.

Едва тьма немного рассеялась, я оделась и поспешила на поиски, направившись вверх узкой реки. Идти было очень сложно – на пути постоянно попадались непроходимые дебри, и казалось, невозможным через них пробраться. Взгляд пытался уловить движение на другом берегу, ведь вполне вероятно, Анторис выбрался именно туда. Но всё было напрасно. Где-то через полчаса поисков, меня начал бить нервный озноб. Я в растерянности осматривала окрестности, и всё больше и больше боялась себе признаться, что Анторис мог погибнуть. А когда нашла обломки нашей скоростной кабинки, прибитые к берегу, мой ужас стал просто огромным. Дрожащими от волнения пальцами я пыталась поднять металлические куски, боясь под одним из них увидеть придавленное тело. К горлу подступил комок, когда еще через двадцать минут поисков, я никого не обнаружила. «Неужели, утонул?» – навязчиво проносилось в мыслях, заставляя сердце выскакивать из груди. Нет, я не могла в это поверить. Остановившись, я уставилась в одну точку перед собой, напряженно думая, что делать дальше.

– Я так и знал, что ты сюда вернешься – послышался сзади такой долгожданный голос.

Я резко оглянулась, и увидела, что Анторис цел и невредим стоит рядом, не сводя с меня веселого взгляда. Не знаю, что со мной произошло, но позабыв обо всем, я бросилась к нему, и крепко обняла за шею.

– Ты жив… – прошептала я, чувствуя, как горячие слезы выступили на глазах – Боже мой… как я волновалась…

– Ну что ты… Всё хорошо. Разве я мог умереть и бросить тебя?

Мне показалось, что в его голосе прозвучала ирония, но посмотрев в его бархатные черные глаза, поняла, что ошиблась. В них светилась такая бесконечная нежность, что у меня трепетно сжалось сердце.

– Я так боялась. Мне даже думать было страшно, что я больше не увижу тебя.

Анторис провел по моим волосам длинными пальцами, поправляя упавшие на лицо пряди.

– Осторожнее, Иленния – хрипло прошептал он – Я могу истолковать твои слова совсем по-другому.

Я покраснела, поняв, что он имеет в виду, и резко отстранилась от него, смутившись.

– Прости… Я не то хотела сказать… Просто я испугалась.

Показалось, что Анторис как-то сник после моих слов. Но когда заговорил, в голосе была привычная для меня спокойная уверенность.

– Надо выбираться отсюда. Уверен, нас будут искать. Мы должны уйти как можно дальше от этого места.

– Куда же мы пойдем? Здесь кругом непроходимый лес. Боюсь, нас поймают раньше, чем мы сможем куда-нибудь дойти.

Анторис деловито стал рыться под обломками того, что когда-то было кабиной полета, и через некоторое время достал большую сумку.

– Я предполагал, что могут быть непредвиденные обстоятельства, и приготовил кое-что на этот случай. Конечно, этого мало, но мы хотя бы не умрем с голоду. Вот здесь есть немного оружия и припасов еды. Ну что, ты готова, дочь правительницы Арлонка отвергнуть цивилизацию и пойти со мной? Мы будем ночевать под звездами, есть то, что сможем подстрелить на охоте и наслаждаться девственной красотой природы?

Анторис улыбался, и его веселое настроение передалось мне.

– Конечно! Я готова идти в неизвестном направлении, чтобы провести ни один день, и ни одну ночь в этих дремучих лесах!

И наступила такая уверенность, что всё станет хорошо, как будто по-другому просто не могло быть. В этот момент не существовало ни Хортепа, ни полицейских, которые могут нас искать, ничего. Было только утреннее солнце над головой, высокие горные вершины вокруг и уверенность, что мы сможем всё.

Глава 14

Целый день мы шли вглубь леса, решив, что там нас не смогут найти. Конечно, было правильнее идти вдоль реки, но мы боялись, что нас обнаружат.

Анторис так легко и непринужденно шел вперед, расчищая путь, что я удивлялась его сноровке. Казалось, словно он провел в лесу ни один день, настолько слаженными и четкими были его движения. Когда мы остановились в полдень на привал, я не могла не спросить его об этом.

– Скажи, ты уже был в таком густом лесу? Мне показалось, ты не новичок в этом.

Он улыбнулся, подкидывая дрова в небольшой костер.

– А ты думаешь, я все время посещал Планетарные конференции? Нет, Иленния, жизнь забрасывала меня порой в самые сложные ситуации. Один раз, на Земле, мне пришлось неделю провести в джунглях с одним лишь ножом, без связи с командой, еды и воды.

– Как? – удивилась я – Почему?

Анторис весело рассматривал мой удивленный вид, и показалось, что его это очень забавляет.

– Длинная история. Скажу только, что однажды слишком увлекся прогулкой и попал не совсем в приятную историю. Я оступился с обрыва, чудом оставшись в живых, а бурная река быстро подхватила меня, унося прочь от корабля. Сражаясь с течением, я потерял датчик связи и оружие. Единственное, что у меня осталось – острый нож. Река отнесла меня довольно далеко, и несмотря на поиски команды, пришлось целую неделю провести в лесу.

– Что же ты ел? – ошарашенная его рассказом, спросила я.

– Пусть это будет моей тайной – улыбнувшись, ответил Анторис – Тебе лучше не знать какие деликатесы мне пришлось отведать, чтобы не умереть с голоду.

Было трудно понять, шутит он, или нет. Надо же, я никогда не могла подумать, что в его жизни были такие приключения. Мне всегда он казался человеком, который просчитывает каждый шаг, и непредвиденные ситуации с ним никогда не происходят.

– Как много я не знала о тебе… Кажется, мы заново знакомимся…

– Ну это не так уж плохо! Я буду надеяться, что твое новое мнение обо мне будет лучше предыдущего.

В его глазах плясали веселые искорки, и я не смогла сдержать улыбки.

– Тебе важно мое мнение? Не могу в это поверить!

Я сказала это просто так, без тайного умысла, но тут же пожалела об этом. Анторис помрачнел, и я невольно сжалась, предчувствуя бурю.

– На самом деле нет – холодно ответил он, вставая – Мне абсолютно всё равно, что ты обо мне думаешь. Наверное, в твоих глазах я холодный, равнодушный чурбан, которому совершенно нет дела до остальных!

И ничего больше не сказав, он резко развернулся, и отошел в сторону. Я готова была провалиться из-за этой неловкой ситуации. Как так случилось? Ведь всё было замечательно, неужели я всё испортила? Нет, нельзя оставлять это, надо срочно исправить нелепость!

Анторис угрюмо стоял возле одного из деревьев, когда я подошла к нему сзади. Я не знала, что сказать, поэтому просто положила руку ему на плечо, тут же почувствовав, как он вздрогнул.

– Прости… Я не то хотела сказать. Я совсем не думаю, что ты холодный… Вовсе нет… Ты самый заботливый, кого я когда-нибудь знала. Ты же спас меня, как я могу обвинять тебя в равнодушии? Я очень ценю твою помощь и чувствую к тебе огромную привязанность… как к другу…

– Как к другу? – Анторис резко оглянулся, и во взгляде черных глаз была такая страсть, что у меня невольно сжалось сердце.

Я смотрела на него широко раскрытыми глазами, и недавние догадки обрели четкие контуры реальности. Этот взгляд… Так невозможно притворяться… Я читала его, как открытую книгу, и в моей душе многое вставало на места. Я всё поняла еще до того, как он медленно произнес роковые слова.

– Неужели ты не понимаешь, что я чувствую к тебе? Ты перестала быть моим другом уже несколько лет назад. Я пытался выбросить из головы мысли, которые не давали покоя и сводили с ума. Я прятался за маску равнодушия и цинизма, надеясь, что смогу тебя забыть. Но нет. Ничего не помогало. Мое сердце говорило о другом, вопреки рассудку. Я видел, что ты избегаешь меня, и сам стремился к этому. Наверное, я сделал только хуже, когда пытался быть с тобою высокомерным и дерзким. Но я так больше не могу. Я сдался. У меня больше нет сил противостоять своей душе. Я люблю тебя, Иленния!

Меня бил озноб. Эти слова перевернули мой мир, разбив его на мелкие кусочки. Голова кружилась, и стоило больших усилий стоять на ногах. Анторис напряженно смотрел на меня, словно ожидая ответа, а я просто не знала, что сказать.

– Это… очень неожиданно – выдавила я, облизнув пересохшие от волнения губы – Я не думала, что могу вызвать в тебе это чувство… Мне, наверное, надо выразить ответное признание… Но я не могу… Очень жаль, но мои чувства к тебе сильно отличаются. Не хочу обманывать тебя, но вряд ли смогу ответить взаимностью…

Анторис не сводил с меня глаз, а после моих последних слов, со всей силой ударил кулаком по дереву.

– Как я мог забыть! – горько воскликнул он – Ведь твое сердце занял этот выскочка, по имени Эвит! Из-за него, ты даже не даешь мне надежду?! Скажи, Иленния, ты любишь этого негодяя?! Этого подлеца, который одурманил тебя нелепыми идеями?!

Меня словно облили холодной водой. Та неловкость, которую я испытывала только что, испарилась, мгновенно меня отрезвив. Стало настолько неприятно и больно от оскорблений невиновного человека, что я готова была взорваться.

– Пусть тебя не волнует, что и к кому я чувствую – как можно спокойнее произнесла я, проговаривая четко каждое слово – Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Не понимаю, чем вызваны твои чувства ко мне. Надеюсь, ты в них ошибся и скоро это поймешь. Между нами ничего не может быть. Думаю, ты очень скоро выбросишь меня из головы и из сердца.

Наступила тишина. Анторис не сводил с меня глаз, и я видела, как в его душе проносится буря чувств – непонимание, любовь, негодование… Он резко отвернулся, пытаясь успокоиться. Наверное, с минуту мы молча стояли, каждый погруженный в свои мысли, а когда Анторис повернулся, в его взгляде не было ничего – только черная, пустая бездна.

– Что же… – тихо сказал он, и в металлическом голосе звучало полное равнодушие – Хотя бы честно… Прости, что встревожил тебя нелепыми словами… Ты права, я ошибся… Только не в том, что люблю, а в том, что смел надеяться. Еще раз прошу меня простить за дерзость. Этого больше не повториться. Нам надо идти дальше, мы итак много времени потратили зря.

Он резко отошел в сторону, подхватывая сумку и засыпая остатки костра песком. Было ужасно больно и обидно, что всё испортилось так молниеносно и окончательно. Наши отношения уже не будут прежними. Они рассыпались в прах, догорели так же быстро, как этот маленький костер. А впереди долгий трудный путь, и постоянное чувство презрения к себе из-за самопожертвования этого человека, который ради меня пошел против закона. И никакая моя благодарность не исправит этой роковой ситуации.