Моя надежды

– Отец! – высокий голос дочери прозвучал у него за спиной, вспарывая застоявшуюся в спальне тишину, – отец, Сафирот уже здесь! Въезжает в замок! С минуты на минуту он испросит дозволения говорить с тобой!

Месилон развернулся и увидел перед собой раскрасневшееся, запыхавшееся лицо Эриан.

– Он видел тебя?

Эриан покраснела ещё сильнее и потупила взгляд.

– Прости… – тихонько сказала она.

– Эриан… – в голосе отца была такая тоска, что Эриан, не задумываясь, бросилась к нему и повисла на шее.

– Я больше ему не покажусь, – затараторила она, – правда-правда. Хочешь, я вообще уеду и проведу в лесу те несколько дней, которые он будет здесь.

Месилон задумался, размышляя.

– Не надо, – сказал он наконец, – по крайней мере пока. Навлечёшь ещё большую беду. Лучше иди к себе и не высовывайся. Еду тебе будет носить Полетта. Если кто-нибудь тебя побеспокоит – сразу скажи ей, а она передаст мне.

Эриан кивнула, хотя новость и не обрадовала её.

– Хотя бы когда он уедет, мне можно будет поехать на охоту с тобой? У меня такое чувство, что я пленница, а не дочь.

– Не говори глупостей, – Месилон обнял её в ответ, – ты знаешь, что я даю тебе всё, что могу.

Вздохнув напоследок, Эриан подобрала полы шали, плотнее кутаясь в неё, и пошла прочь.

Месилон отказался принимать гостя днём наотрез.

– Все дела – после ужина, – отрезал он, когда посланец Сафирота ступил на порог его спальни, чтобы сделать официальный доклад, – адъютант разместил вашего господина хорошо?

– Да, но… Сафирот не любит ждать.

– Как и вся молодёжь, – Месилон с напускным высокомерием посмотрел на него, – а я не люблю спешить, гонец. Можешь так ему и передать. Мои домашние к его услугам. А меня пусть не тревожит, с тех пор как мне стукнуло шестьдесят, перед ужином я люблю отдохнуть.

Гонец вынужден был откланяться, а Месилон распахнул портьеру, скрывавшую небольшой альков, и принялся упражняться с мечом – ему хотелось выпустить пар.

Во время ужина над столом висело тягостное молчание – только тихонько позвякивали приборы. Сафирот сидел напротив Месилона и каждый раз, нанизывая на вилку кусок мяса, Месилон поднимал на нём сосредоточенный взгляд, будто движениями своих челюстей хотел показать, что он сделал бы с визитёром, если бы смог.

Две его дочери сидели по обе руки от лорда. Нимея, с рыжими, как блики костра, пушистыми волосами, спадавшими по плечам, стеснённо улыбалась, опасаясь поднять взгляд от тарелки.

Вивиан походила на свою старшую сестру куда сильней. Она, напротив, не опускала взгляд и почти что не отрываясь смотрела на гостя, будто глазами хотела его приворожить. Светлые, как платина, волосы её были заплетены в тугую косу, и Вивиан весь вечер жалела, что не заставила служанку уложить их более торжественно. Сафирот нравился ей. Он был таким же холодным и властным, как она сама. Сердце Вивиан замирало от одной мысли о том, что она может стать его женой.

Сафирот скользил взглядом от одной к другой, стараясь не показывать, насколько неуютно ему встречаться взглядом с их отцом. А когда семья хозяина и приближённые, среди которых были сенешаль, адъютант и ещё несколько человек, вышли из-за стола, и они с Месилоном наконец уединились в библиотеке, Сафирот всё размышлял том, какие бы подобрать слова, чтобы спросить о черноволосой всаднице, которая имела в замке достаточно власти, чтобы управлять стражей и скакать верхом, но придумать ничего так и не смог. Месилон же явно не собирался давать подсказок.

– Вам понравились мои дочери? – спросил он, сведя к минимуму светский трёп.

– Они красивы, – признал Сафирот, – у вас их только двое?

– Моя жена умерла пятнадцать лет назад.

Сафирот не заметил подвоха в его словах.

– Мне нужно время, – сказал он. – Я хотел бы получше их узнать.

Месилон без тени любезности смотрел на него добрую минуту.

– Хорошо, – мрачно сказал он наконец, – можете оставаться в моём замке столько, сколько требует от нас с вами долг.

Эклери с трудом заставил себя вынырнуть из тумана, в который унёс его шар. Высвобождение от магии само по себе было долгим, ему казалось – он несётся на пелене облаков, и где-то вдали виднеются белые паруса легендарных кораблей.

Однако стоило вернуться в собственное тело, как на него с новой силой накатила тоска. Стены библиотеки и город кругом казались серее обычного после морского берега и зелёных лесов.

– Эклери! – позвала его Тали. Она уже не сидела рядом с ним за столом, а стояла в дверях. Похоже, Эклери провёл в наблюдениях несколько часов.

Он поднёс к глазам собственные пальцы, разглядывая их со всех сторон и силясь сфокусировать на них взгляд. Они казались бледными и немощными после того мира, который показал ему шар.

– Всё хорошо, – сказал он, – откуда он… у тебя?

Тали усмехнулась.

– До войны таких было полно, – она ненадолго скрылась в подсобке и вернулась с разделочной доской, украшенной рисунком с алыми маками. На доске стояли чайник и две чашки, – их побили в основном. А делать их не умеет, кажется, уже никто. Слышала, в Академии есть факультет кристаллических систем – но они больше мечтают. Так ни одного шара и не сделали всерьёз.

– Да… – задумчиво сказал Эклери, всё ещё разглядывая собственные руки, – до войны было много всего.

– Да ладно, – Тали фыркнула и, наполнив обе чашки, одну поднесла к губам, – это было уже давно. Нужно двигаться вперёд.

Эклери снова опустил взгляд на ладони.

– Это тяжело, – признался он. – Когда… «Когда никто не ждёт», – хотел он сказать, но замолк.

– Эклери, – Тали отставила чашку и стиснула его пальцы, – у каждого из нас бывают тяжёлые времена. Вся разница состоит в том, что одни находят дорогу к миру, другие – уже нет.

Эклери вопросительно посмотрел на неё, и Тали продолжила.

– Я знаю ведьмаков… тех, с которыми дружит мой муж. Их четверо. Но только двое по-настоящему живут.

– Что стало с остальными двумя?

Тали пожала плечами.

– Один перестал верить в мир. Другой потерялся в собственных снах. Каков твой вариант?

Эклери покачал головой.

– Спасибо, Тали, – сказал он, – мне нужно идти.

– Как скажешь. Шар будет ждать.

Глава 5. Шаул

Эклери ушёл, но мысли о шаре и девушке, которую он увидел в нём, не давали ему покоя весь остаток дня.

Ещё больше его беспокоил чародей – молодой, с волосами белыми, как снег.

«Он ничего не представляет из себя», – думал Эклери, сам не зная, что так раздражает его в нём. Но мысли о Сафироте тем не менее заставляли его сжимать кулаки. Тот был моложе его и не боялся ничего.

«А я?» – спрашивал Эклери себя. «А я идиот!» – тут же отвечал он сам себе.

Эклери заехал в таверну на берегу, где ужинал иногда, и заказал жаркое и эль. Кусок, однако, в горло не лез.

«Он её найдёт, – думал он. – Вот зачем было ехать гулять верхом?».

Досада нервировала настолько, что, расплачиваясь, он понял, что даже если поедет сейчас домой – всё равно не уснёт.

Однако какое-то время Эклери держался. Он заставил себя пройтись по морскому берегу пешком – но глядя, как плещутся волны о набережную, неизменно представлял себе другой берег, скалистый, над которым кричали чайки, по которому неслась кавалькада воинов Ригеля.

Всё, что происходило там, в Брен-Ригель, само по себе уже казалось ему сказкой – настолько тамошняя жизнь не походила на ту, городскую, что вели люди здесь.

Он снова огляделся по сторонам – всё было серо. Низкие домишки, лепившиеся друг к другу, завсегдатаи портовых таверн, в бурых обносках, пошатываясь бредущие домой, уличные девки, сверкавшие голыми бёдрами тут и там.

Эклери тихонько зарычал на себя самого.

Артарию он всё равно не верил ни на грош. Но Эклери хотел заглянуть в шар – ещё разок.

Он кликнул кеб и, забравшись внутрь, приказал ехать в библиотеку.

«Там все уже давно спят!» – пытался он образумить самого себя, когда стучался в тяжёлую дубовую дверь, однако как только он развернулся, чтобы уйти, та открылась у него за спиной.

– Я тебя ждала, – сказала Тали.

Эклери вздрогнул.

– Меня так легко предсказать? – спросил он.

– Не то чтобы, – Тали улыбнулась краешком губ, – но я смогла. Заходи.

Внутри библиотеки царил полумрак. Единственную свечу Тали держала в руке.

Она проводила его в тот зал, где Эклери занимался всегда. Поставила свечу на стол, потом достала с полки шар и бережно опустила его рядом со свечой.

Эклери смотрел на шар как на своего личного врага.

– Он работает на пыльце? – спросил он.

– Что? – Тали подавилась словами. – С чего ты взял?

– Потому что… – Эклери сглотнул, – потому что когда отрываешься от него – ощущения как после пыльцы. Как будто потерял за облаками самого себя.

Тали помолчала.

– Я никогда не пробовала пыльцу, – сказала она, – но и шар никогда так не действовал на меня.

– Ты пользовалась им? – Эклери вскинулся. – Давно?

– Давно, – спокойно ответила Тали, – и не хочу рассказывать о тех временах.

Эклери понимающе кивнул. У него тоже были воспоминания, о которых он предпочитал молчать.

– Я оставлю тебя, – сказала Тали, наблюдая, как он опускается на стул и тянется к шару, не решаясь до конца прикоснуться к нему. – Приду с утра. Постарайся не отравиться колдовством.

Освободившись от пристального внимания старого ведьмака, Сафирот вздохнул с облегчением и стремительно, как стрела, направился к выделенным для него покоям.

Литон – щуплый юноша в тёмно-синем плаще, с волосами чёрными как смоль, скользнул из тени за дверью, где ожидал его, и бросился следом за господином.

– Приготовься передать сообщение матери, – бросил Сафирот на ходу и надолго замолк.

Девчонка с высокими скулами, летевшая на своей вороной стрелой мимо изгибавшихся стволов деревьев, так что нежно-зелёный плащ стлался по ветру у неё за спиной, никак не выходила у него из головы.

Сафирот был не из тех, кто ставит женщин слишком высоко. Не столько потому, что они были женщинами, сколько потому, что не ставил высоко вообще никого. Мать с детства учила его, что только они, покорившие демонов, владетели дома Шаул – настоящие хозяева всех островов.

Беиска была из тех немногих тёмных магов, что никогда не жалели о случившемся на войне. Никогда не жаловались и никогда не пытались прикрыться флёром мученичества.

В последние годы таких развелось полно – но Беиска лишь смеялась над ними, говоря, что «каждому сверчку – свой шесток». «Они не способны на настоящую магию, – говорила она, – только плакать и просить подаяния – вот и весь их удел»

Сафирот привык думать, что мать права. Она правила семьёй железной рукой, неизменно преувеличивая её состояние и влияние в столице Астарте, так что никто из Шаулов не вспоминал или, вернее, предпочитал не вспоминать, что она была в этом доме чужой.

Влетев в свою комнату, он изящным движением отстегнул фибулу, сдерживавшую плащ, и тяжёлая ткань рухнула на каменный пол.

Литон, скользнувший следом за ним, затворил за собой дверь. Силуэт его заколыхался в полумраке, как пламя свечи, лицо подёрнулось дымкой, и тонкая фигура стала похожа на длинный высокий цветок, в венчике которого отразилось совсем другое лицо.

– Ты поздно, – услышал Сафирот голос матери, – я уже собиралась отправлять подручных следом за тобой.

– Старик вреден как демон (Гопс)*. Напрочь отказался разговаривать со мной, пока не опустится ночь.

Беиска рассмеялась. Смех у неё был заливистый, а голос – бархатистый. Волосы холодного орехового цвета были собраны в косы и корзиночкой сложены у затылка. Тёмно-зелёное платье открывало худощавые плечи и широкую грудь.

Беиска лет пятнадцать назад была одной из самых красивых придворных дам. Но война не обошла своею злой волей и её. Одна из самых первых битв оставила на лице вдовы Шаул шрам, сбегавший с виска, и, пересекая щёку, спускавшийся к уголку губ. Никакие крема не могли скрыть его, и даже магия тёмных оказалась недостаточно сильна. Немало Беиска искала заклятья, способные исцелить этот небольшой, но крайне неприятный изъян, но открытия её оказались неутешительны – магия исцеления сгинула вместе со светлыми магами целиком. То же, чем могли помочь ей ведьмаки, не стоило и выеденного яйца.

– Ты нашёл кого-нибудь себе по вкусу? – спросила Беиска, и лицо её заколебалось в полумраке.

– Да, – после недолгой паузы ответил Сафирот и улыбнулся, – только не знаю кто она.

Беиска закатила глаза.

– Сафирот, – жёстко сказала она, – ты не на прогулке в городе. Ты приехал за женой.

– Знаю, – Сафирот вздохнул. Потянулся, на мгновения становясь похожим на дикого кота, белоснежная шкурка которого лоснилась в свете умирающей за окнами луны, – девчонки ничего, – признал он. – Любая пойдёт. Но тут есть ещё одна… Вот её я хотел бы попробовать, даже если она не станет мне женой.

Сафирот облизнулся.

Беиска подняла тонкую тёмную бровь.

– Ничего? – уточнила она, проигнорировав последние слова. – Мне говорили, что дочки у Месилона весьма хороши. И разные, как лето, осень и зима.

– Ну… да. Одна холодная, как осколок льда. Но красивая. Я бы объездил её. Другая скромница. И правда тёплая, как солнышко весной. Будет, наверное, хорошей женой. Но, подозреваю, до смерти скучна.

– А третья?

Сафирот нахмурился, и улыбка заиграла на его губах.

– Третья, – задумчиво повторил он. – У третьей волосы как ночь. Мама, а у него точно три дочери?

– Я пока не разучилась считать. А что?

– Ничего, – Сафирот повёл плечом. – Я останусь здесь на несколько дней.

– Если будет возможность – возвращайся вместе с женой. Пусть посмотрит перед свадьбой новый дом.

– Хорошо, – Сафирот снова дёрнул плечом, – я хочу спать. Безумно устал.

– Ну-ну, – хмыкнула Беиска, но не стала продолжать разговор, – давай, сынок. Всё в твоих руках.

Лицо её исчезло, а Литон снова стал похож на самого себя.

– Господин желает чего-нибудь ещё? – поинтересовался он.

Не обращая внимания на слугу, Сафирот подошёл к окну и, прищурившись, стал разглядывать двор.

Вот башня сенешаля. На втором этаже горит огонь, и слышен весёлый говор солдат.

Вот пустая башня магии чёрными глазницами смотрит на океан – уже много веков в ней не обитает никто.

Ещё в одной разместили его самого.

Четверо детей Месилона спят, должно быть, вместе, на втором этаже донжона.

«Ага», – подумал Сафирот про себя. Ещё одна башня казалась пустой, но если внимательно вглядываться в темноту, можно было разглядеть тусклый огонёк, как будто пламя огарка прикрывали рукой.

– Литон, – тихо сказал Сафирот, – доставь меня туда. Я хочу посмотреть на неё.

Эриан изнывала от скуки. Одна мысль о том, что ей предстоит сидеть в этой башне день за днём, до тех пор, пока проклятый Шаул не покинет их дом, навевала смертную тоску.

Эриан давно уже стала замечать, что порой грусть причиняет не кто-то или что-то, что заставляет думать о нём, а сами мысли о нём. Не знай она, что наутро не сможет поехать в лес или даже выбраться к морю, наверняка давно бы уже уснула или хотя бы позвала няньку, чтобы та рассказала ей сказку, или поупражнялась с мечом – Эриан, в отличие от сестёр, ужасно не любила вышивать, хотя Полетта и говорила, что просто время её полюбить женские забавы ещё не пришло.

Эриан возражала, что Вивиан всего семнадцать, а она уже может соткать такое тонкое полотно, что позавидовали бы древние магини. А Нимея в прошлом году, раньше чем и ей стукнуло семнадцать, закончила вышивать гобелен, который теперь не только висит в главном зале, но и привлекает своим изящным мастерством всех гостей.

– Твоё время придёт, – говорила Полетта упрямо, – ты раскроешься как цветок. Не дело знатной даме играться с мечом.

Впрочем, Полетта не решалась в открытую спорить ни с дочерью, ни с отцом.

В этот раз Эриан прогнала няньку сразу после того, как та принесла еду. Ела Эриан плохо, то и дело приподнимаясь, чтобы выглянуть в окно и проверить, не уехал ли Шаул. А когда поняла, что тот собирается остаться до утра, издала такой пронзительный стон, что Полетта снова прибежала к ней.

– Что стряслось?! – выпалила она.

– Няня! Он что, собирается остаться здесь жить?

Полетта помешкала, будто хотела что-то скрыть.

– Что ты, – мягко сказала она наконец, – конечно нет. Выберет жену и уедет к себе.

– Ему приглянулся кто-нибудь?

– Пока что нет. Ему нужно время, чтобы поближе узнать твоих сестёр.

С глухим стоном Эриан упала на кровать, уткнулась в подушки лицом и ударила по одной из них кулаком.

– Принеси мне книгу, – капризно потребовала она.

– Сказки? – с надеждой спросила Полета. – Так я сама расскажу.

– Нет. Не знаю. Не хочу ночью читать про войну. Принеси мне, знаешь что… – Эриан задумчиво приподняла лицо, – принеси мне легенды Сорока Островов.

Полетта хмыкнула.

– Я принесу, – сказала она, – но обещай, что не будешь читать допоздна. И сядешь в уголке, чтобы со двора не было видно свечу.

– Хорошо, – согласилась Эриан.

Нянечка вышла, а она принялась перетаскивать подушки в уголок у окна. Поставила рядом свечу, и когда Полетта принесла ей книгу, уже сидела, укутавшись в одеяло и прикрывая огонёк свечки рукой.

Полетта оставила книгу и снова ушла, а Эриан принялась читать.

Сказания о четырёх героях, чьи подвиги позволили первому из магистров создать Атоллу на сорока островах, зачаровывали её. Это были таинственные и древние времена, когда магия ещё жила в каждом из людей – если, конечно, верить словам тех, кто их написал.

Снова и снова Эриан задавала себе единственный вопрос: что произошло с людьми? Почему свет погас в их сердцах, и осталась только тьма? Почему магией теперь не владеет почти никто? И откуда брали свои силы те маги, жившие сотни веков назад? Разве же Белфонд Светоносный может быть в сговоре с Изначальными, как их не называй?

Эриан вздохнула и, оторвавшись от чтения, уставилась в темноту перед собой. Как она хотела бы собственными глазами увидеть те времена…

«Потуши свечу».

Эриан вздрогнула и огляделась по сторонам. Голос, прозвучавший из ниоткуда, был бархатистым, но твёрдым.

«Потуши свечу, быстрей!» – на сей раз в голосе был ещё больший вопрос.

– Кто ты? – спросила Эриан вслух, не будучи уверенной в том, что незнакомец услышит её, если произносить слова в голове.

«Эриан! – в голосе послышались интонации, подозрительно напомнившие ей слова отца. – Сделай, что я говорю! Потом я всё тебе расскажу!»

– А может, ты демон! И хочешь, чтобы я беззащитная осталась перед тобой в темноте!

«Всё, – сдался голос, – можешь не тушить».

– Так кто ты такой?

Голос молчал. «Видимо, обиделся», – подумала Эриан.

– Ну как я могу тебе доверять, если вообще не знаю, есть ты или нет?! – с деланной злостью спросила она. – Скажи своё имя… и откуда ты взялся у меня в голове. Тогда я буду делать, что ты велишь. Может быть.

Если голос и собирался ответить ей, то не успел. А вместо него Эриан услышала другой: более высокий и насмешливо-злой.

– Разговариваешь сама с собой?

Эриан повернулась к окну и увидела фигуру всадника, загородившую свет луны. Животного, на котором он сидел, Эриан толком разглядеть не могла. Зато лицо наездника узнала очень хорошо.

– Сафирот, – с тоской протянула она.

– Я тебя нашёл, – довольно подтвердил тот.

Глава 6. Город

Эриан коротко вскрикнула и тут же прикрыла рот рукой. Волосы её взметнулись на ветру и осели на плечи пушистой волной.

– Убирайся немедленно, или я позову стражу! – прошипела вполголоса она.

– Что же до сих пор не позвала?

Эриан не нашлась, что сказать. Она не хотела устраивать скандал – тем более, что присутствие в её спальне Сафирота можно было трактовать и так и так.

– Тебе не в чем меня обвинить, – будто услышав её мысли, произнёс Сафирот и усмехнулся, – я всего лишь гуляю ночью во дворе. Кто виноват, что твой отец не все достопримечательности показал мне днём?

– Я тебе не достопримечательность! – прошипела Эриан и вскочила с вороха подушек. Одеяло тут же сползло, обнажая округлое плечо, и во взгляде Сафирота сверкнул жадный огонёк. Впрочем, Эриан тут же натянула одеяло назад, но дальше в атаку уже не пошла. Она замерла, разглядывая чёрный силуэт под седлом своего ночного гостя – существо походило на льва с красной шкурой, но почему-то со львиной головой.

– Это мантикора, – с улыбкой сказал Сафирот, заметивший её интерес, – мой фамильяр. Хочешь покататься?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.