скачать книгу бесплатно
– Тут свойство избирательности их психики, такая особенность. Они просто не видят, как к ним относятся американцы и австралийцы. Вроде механизма защиты. Когда слышишь только себя, еще как-то можешь убедить себя, что ты единственное бледное пятно в мире черного цвета.
– Кусок дерьма он, а не бледное пятно.
– Ну что ты хочешь, до войны у них всю дорогу несколько столетий концентрационные лагеря, во время войны фюрер посвящает им концентрационные лагеря, война кончилась – у всех новая жизнь, у них опять концентрационные лагеря. Потом Путин еще – с умным жестом выползает на мировую сцену и снова волочит за собой топор. Жизнь такой.
– Ну а как ты еще сумеешь убедить все языковые ветви, что те действительно произрастают на Русском Куске? Но все неудобства временные.
– Ну разумеется. Нужно только грамотно, в сочных образах пообещать им достаточно русские земли размером с целую планету, почти без акцента говорящую на приоритетном языке, и успешную русификацию сознания всего прилагающегося населения через 100, максимум через 150 лет, чтобы такой тираж в миллионах экземплярах они с топотом понесли навстречу своему светлому будущему. Если знать это их свойство, любой с ложкой сообразительности может со всей их огромной популяции десятилетиями цедить себе сладкий соус в промышленных масштабах, не зная бедности.
А если тем же уверенным голосом, надсаживаясь, пообещать им те же достаточно приоритетные земли не за 100 лет, а, скажем, за 10, то любой болван может, не оглядываясь, бежать в любом выгодном ему направлении, зная, что те будут бежать за ним всем стадом, сметая все у себя на пути и ставя попутно к стенке несогласных. Но именно с несогласными у них проблема. Мурзилка о русском мировом господстве и русификации континентов не была изобретена Стругацкими, но весьма кассовую идею они использовали тоже. Другое изобретение Бори, «русские люди будущего», стали лишь сюжетом для анекдотов.
– И, напротив, нужно в такой «планете Земля» усомниться, чтобы сильно осложнить жизнь себе и своему холодильнику.
– Меня поэтому тоже всегда забавляло, почему такие сочные образы и замечательные тиражи не сумели найти места в культуре Запада и США. Реакцию коллективного бессознательного руссиян в данной связи можно было предсказать с точностью до миллиметра: а) тем (Западу) либо еще не открылся свет истины и, значит, им нужно открыть, как следует правильно думать, либо б) они все из категории «по жизни нехороших» и «упертых». Дальнейший ход мыслей совсем прост. В традициях их культуры с «нехорошими» нужно поступать нехорошо. И так далее. Если сказать совсем коротко, то, говоря о традициях их культуры и концентрационных лагерях как ее неотъемлемой части, то, что произошло, могло произойти только с их нацией. Я тут пытаюсь им польстить, они в самом деле особенные. Они очень получаются быть особенными, но получается не очень. В смысле, они в самом деле отличаются от нормальных людей, но это далеко от того, что они себе без конца рисуют. «It’s not cool.» Они всегда в конце концов начинают быть «особенными» за чужой счет. И это хуже всего. Ни к какой другой малой народности эпизод отношения не имеет.
Говоря совсем коротко, их история не имеет и не могла иметь абсолютно никакого отношения ни к эстонцам, ни к башкирам. Это – не их история и их историей быть не смогла бы ни при каких возможных обстоятельствах.
– А как к ним относятся американцы и австралийцы?
– Как Мел Гибсон в «Maverick», кажется, название. Чемпионат по покеру на пароме на Диком Западе. Как к бурдюку с рублями и коэффициентом интеллекта 72 с копейками, приезжающему поохотиться на умирающего индейца. Мел Гибсон, кстати, с Австралии. Или как Де Ниро в «Heat»: пень-владелец закусочной, снимающий проценты с условно освобожденного чернокожего. Или как Том Круз к сербу-содержателю поношенной одежды в «Eyes Shut Wide», который оформляет «another arrangements» насчет своей дочки.
– По-моему, с коэффициентом у них в самом деле что-то не так. Думаешь, их начальство так уж в действительности беспокоит, что в случае разногласий первыми на орбиту полетят их церкви? Если слишком долго глядеть на их лица, то сам начинаешь испытывать серьезное беспокойство за собственный коэффициент.
– Я думаю, им пофигу, куда они на самом деле полетят, если полет тут предпочтут сделать беспилотным.
– А к нам как относятся?
– Как к дотракийцам. Аттила, вождь гуннов как совесть новой эпохи. Вроде Великой Реформации.
– Для Великой Реформации – самое время.
– В общем, сообщение коренному населению. Прямо же они сказать не могут.
– Будем считать, сообщение получено.
– Это все хорошо. Спрашивается, что делать.[7 - Диктатором для руссиян даже введен специальный обязательный ежегодный ритуал, «День Общенародного Единства». В переводе на нормальный язык, это необходимость показа того, как много этнических групп руссияне и Москва держат у себя в подчинении, независимо от их происхождения. Именно это громкое послание миру составляло содержание всех содроганий и конвульсий предыдущей версии режима приоритетной нации. То есть смысл рефлексов президента пн, официального представителя мертвого прошлого, лежит на поверхности. Как и суть всего мероприятия: назойливым повторением ритуала подконтрольному населению вживляется установка, что это – «навечно», так будет «всегда». Навязав свои буквы, заставив работать на себя и говорить на своем языке, подтекст всегда один: таких групп должно быть еще больше. За всем этим без труда читается страх.]
3
– Ничего – если верить им. Они все сделают за коренное население сами. Если послушать Кормушку тут, ничего тоже делать не нужно – только сидеть тихо. Может, там у вас в другой звездной системе что-то новое скажут.
– Попробуем просто, без эмоций – взять и сравнить две любые этнические культуры. Совсем небольшой сравнительный анализ, если больше некому. Возьмем одну вымершую к этому дню целиком – скажем, башкир, и одну живую, скажем, австралийцев. Или, лучше, тех же американцев. Спрашивается, в чем дело. Чего такого нет в наличии у одних и что есть такого у других, если тех уже нет, а эти живут, всем бы так жить, как они живут. Я сейчас не об экономической стороне – пока только о программном обеспечении. Сознание, как многие слышали, неоднородно, в нем, как в гараже, несколько уровней и заездов и связи между ними скрыты. Значение имеет также то, насколько связи скрыты, от этого зависит профиль заданности действующих установок, но там уже отдельный разговор. Возьмем на себя труд социолога.
В самом общем виде срез такого профиля выглядел бы как надстройки 3-х уровней: бессознательного – сознания – надсознания (его еще называют «сверхсознанием», это далеко от того, что принято понимать под «архетипами», но тут тоже уже другая история). «Сознание» – примерно можно понять, что имеется в виду. «Бессознательное» – тоже, то, что вне пределов сознания и подчиняется ему очень опосредованно. Оно тоже неоднородно, ближе всего к уровню сознания располагается своим элементом «предсознательное» и т. д. «Надсознание» – это что по иерархии общей структуры выше и того и другого, но если бессознательное взять как компонент индивидуальный, для кого-то конкретно, для тебя, меня, Эрика Грайтенза и Марка Аврелия, то надсознание – это бессознательное коллективное, для конкретного сегмента, группы или популяции, объединенных по каким-то параметрам.
Здесь как раз то, что сейчас до предела развито у американской культуры, при всей ее сумасшедшей разнородности, и это именно то, что пытаются теперь сделать у себя русские за чужой счет. То есть еще совсем недавно они были уверены, что они уже сделали и что у них получилось, но тут все не так просто. У них эта надстройка есть тоже. И построена она не на их ненормальной биологии воспроизводства, как кое-кто считает, а как раз на площадях чужой географии, которую они уже давно привыкли называть своей. Этим и объясняется, почему они так за нее цепляются, с любой новой кровью и не стесняясь никакой откровенной имитации там своих «референдумов».
Еще любопытнее с позиций патопсихологии наблюдать, как они изворачиваются, панически боясь произнести сам реальный казус вслух. И именно удивительным явлением, довольно точно названным русской стадностью, и должно объясняться то исключительное, беспрецедентное по масштабам информационного охвата и брызганья слюной единодушие, с каким расползшиеся по ойкуменам Запада представители данной нации воспринимали приключения в Дании Ахмеда Закаева. Я не знаю, насколько хорош он был на сцене как актер и какое новое видение он мог там у себя привнести в образ Гамлета, но лишь совсем немногим удается потом в жизни попадать в обстоятельства, которые за тебя играют твою роль, и все, что тебе нужно делать, не делать ничего. Правда, и здесь нужно искусство делать это со скромным блеском.
Было действительно забавно наблюдать, как, не покидая пределов Дании, холеная помытая дамочка с достаточной фамилией, плотно отужинав, успев сделать себе западные движения кисти, с точно тем же порядком слов, интонациями, пожеланиями и очень русской логикой в точности повторяла поведенческую реакцию в Москве какого-то думка Рогожина, тряся такими же холеными щеками, объяснявшего насчет борьбы с супостатом и какого-то «знаменитого русского терпения», «которое не беспредельно». Вряд ли кто-то усомнился, что после стольких хороших слов ему не был обеспечен успех у себя в Кормушке.
Запад тогда флегматично слушал, как все эти экземпляры одинаковыми голосами требовали супостату экстрадиции, и даже самый бестолковый там понимал, что за всем шумом стояло одинаковое ясно сформулированное желание, идущее со всех уровней конкретного этнического единения, – физического уничтожения носителя чуждого генотипа.
Так вот, самые большие трудности, как я понял, начинаются, когда дело касается Надсознательного. В тех до предела абстрактных материях настолько немного ясного, что до сих пор непонятно, на что, собственно, опираться. Понятно только, что тут самое широкое поле деятельности для приложения сил всякого рода юнгов с даже минимально тренированным языком и способностью к самым широким обобщениям. Здесь в действительности область не специальной психологии, как все бросились считать, а экспериментальной философии, то есть вроде как наш прямой профиль, так что нам сюда можно тоже.
В той Надстройке тоже действуют свои законы и совсем не те, что на уровне Сознания. Она гораздо более инертна, чем даже можно себе представить, с вектором протяженности как в пространстве, так и во времени, но времени не имея, и она тоже находится в Бессознательном. До сих пор неясно, где берет начало ее юрисдикция и можно ли бессознательное устойчивой группы со специфическим родом деятельности, скажем, спецподразделений США, относить к подвиду такого коллективного бессознательного или нет. Теперь что касается программных установок.
По механике своих проявлений сознание человека намного более сходно с программным обеспечением процессорных систем, чем принято считать. И там и там будут найдены функциональные прототипы, вплоть до уровня глобальных компьютерных систем. За исключением одного: избирательного или полного обновления ячеек памяти. И когда кто-то в конце концов догадается, как такое сделать, – вот это уже будет новейшая история уже совсем другого человека. Метапрограммность такого обеспечения имеет относительную предсказуемость результатов, и она тоже задается, как на уровне кого-то отдельно, так и на уровне популяции.
Суть в том, что до сих пор никто не догадался включить в прежнюю структуру отношений вот этот второй компонент и один еще – популяцию планеты в целом. От чего вообще зависит, чем все кончится. Но здесь уже разговор отдельной книги, которую эти суки мне уже который год не дают издать.
Короче, два этнических домена: процветавшего некогда Башкирского ханства, практически целиком на сегодняшний день как этнос вымершего, – и пусть будет пресловутых американцев. Они еще не этнос и они еще сами об этом не знают, но уже только вопрос времени, когда они им станут. Спрашивается, в чем дело и чего такого не хватает тем, что есть у других.
Отличие – как раз в том самом уровне надсознания. У США он развит до такой степени, что его аналоги удалось бы найти разве где-то в культурах Древней Антики. У башкир он разрушен полностью. И Москва, конечно, восстановить его не дает, всеми силами сопротивляется. Знает, чем это кончится.
– Ты меня загрузил, как компьютер. Обновление всех параметров системы произведено успешно.
– Обновление параметров конфигурации вступит в силу на утро, как выспишься.
– Аминь.
– Вот в таком нюансе.
– И с вполне ясными последствиями.
– Для кого-то – с навсегда укрытыми туманом.
– Ударить, что ли, по безграмотности.
– Не убейся только.
4
– На днях мне между делом один рыбак сказал, что вот эти «бархатные» революции в Грузии, в Молдове, на Украине, в Абхазии – по одному сценарию, вроде протеста, что Москва делает с республиками. Эти быки ведь сидят и сидят, как в масле, сами сидят, потом других быков сами выбирают и сами передают власть, как эстафетную палочку. Сидят и никуда не уходят – и ничем ты их не достанешь. Они как телевизор, с ним можно разговаривать, но нельзя выбросить. Делают так, чтобы ничего не могло измениться. С Грузией Москва вообще теперь может обмениваться только дипломатами, больше никаких тебе доминирующих движений и выражений, это тебе не Шамеев. Кончилось московское время, и теперь у них агония. Теперь попробуют набить себе золотой запас за наш счет, и в прямом и в переносном. Теперь все ради нас, села Москва и держит всеми ногами. Все слова – только дипломатия. Короче, «бархатные» революции – вроде как специально для них, как протест свободных республик. Мнение народа. По-моему, где-то в глубине сути похоже на правду.
– Честно говоря, я не очень в этом разбираюсь.
– Я тоже. Было такое мнение.
– Когда простой народ начинает говорить, как московский телевизор, мне тоже хочется уехать рыбачить.
– Кризис в болезни какую функцию выполняет? Ту же самую, что и в Грузии, Молдове, на Украине и в Абхазии. Конфликт, создается кризисная ситуация – и приходит свежий поток воды. Все старое к черту смывает. Организм выздоравливает.
– Или нет. И чтобы она не пришла, Москва исключает саму возможность кризиса. Но это по сути она лишает организм возможности выздоровления.
– Об чем и речь, что я этому мужику и пытался час объяснить. В математике тоже что-то такое было. Вот им Шамеев зачем вдруг загорелся, никогда ничего, пустое место – и тут беготня и аплодисменты, чего они, по-твоему, забегали, так вцепились и бегают с ним на руках? До москвы дошло, где на хлебе колбаса. Дошла наконец историческая альтернатива. Всю нефть его республики Москва хочешь? Пожалуйста. Чтобы всех рабочих под галочку – в «Единую Руссию» Москва хочешь? Пожалуйста. Чтобы загнать все коренное население на выборы Москвы хочешь? Пожалуйста. Мертвую тишину и молчание ягнят в его республике Москва хочешь? Пожалуйста. Чтобы его республика независимость чеченцев не поддерживала и не помогала Москва хочешь? Пожалуйста. Чтобы никто ничего против Москвы не сказал Москва хочешь? Пожалуйста. Чтобы открытия второго фронта не было Москва хочешь? Пожалуйста. Чтобы против их президента никто ничего не напечатал Москва хочешь? Пожалуйста. Чтобы ничего лишнего в его республике не было напечатано Москва хочешь? Пожалуйста. Поставить его республику в любую понравившуюся позу Москва хочешь? Пожалуйста. Налоги его Москва хочешь? Пожалуйста. Республику сраком кверху Москва хочешь? Пожалуйста. Чтобы никаких опасных союзных контактов с соседней Башкирией не было Москва хочешь? Пожалуйста. Местная наетая кормушка с Шамеевым тут подойдет лучше всего. Национальную независимость Татарстану Москва не хочешь? Пожалуйста. Национальное самоопределение для non-Russian nation Москва тоже не хочешь? Да тоже пожалуйста. 30 млрд его рублей себе забирать, а возвращать 10 Москва хочешь? Пожалуйста. Границы ему поставить тоже не хочешь? Пожалуйста. И латинскую графику Москва тоже не хочешь? Пожалуйста. Все, что скажешь. Ты, главное, только вовремя скажи, чего хочешь.
– Мямяй-ауз. Клейменная московская проститутка. Сука.
– Можно просто: мурзилка. Как говорят американцы, у них стране одна проблема: длинные названия. Теперь прикинь, что будет, если кто-то вынул бы один из кирпичей из того, что я тут наперечислял. Любой. Вроде альтернативной истории. Понимаешь, на каких у Москвы соплях вся ее история и всемирно-историческая миссия великого русского народа (это дословная цитата) держится? Это ведь уже не только мы с тобой видим, и Москва видит, что мы это видим, что срок годности уже вышел, что старая прокладка уже морально устарела, поэтому Москва сама ее заменит, на такую же. И ничем их не достать: они держатся друг за друга, потому что знают, что если слетит один – полетят все. Вроде кирпича в стене. Она – вокруг нас, а прямо за ней сразу – Квебек. Поэтому такое ответственное дело они решили взять в свои руки – не чтобы коренное население республики решало, а они. Для Москвы сегодня нет ничего важнее, чем держать у нас своего человека.
Для нее пришло скользкое время, вот она и цепляется за все. Москва знает, он подергается-подергается для виду – и перестанет. Потрепыхается-потрепыхается – и сделает, как скажут. Поговорит-поговорит – и получит медальку. Все, что у них в эту минуту делается, это только чтобы достать лишь один адресат континентальной географии: The Urals Territory.
Вначале они запрещают в чужом национальном языке латинский шрифт, а потом тут же под жидкие аплодисменты вручают президенту русскую медальку. За хорошее поведение и за чуткое понимание, чего от него нужно. Латинская графика – это что-то из категории их шедевров, это уже на века. Мне особенно понравилось, как русское правительство там бегало и рулило. Пока Шамеев, старый осел, взвешивал да вдумчиво разглядывал со всех исторических сторон, прикидывая, как он и его народ будут смотреться в ракурсе нового поворота эволюции алтайской ветви языков, – русское правительство, ничего не взвешивая и не разглядывая, торопливо садится и запрещает латинскую графику вообще, но не прямо делая это для конкретного этнического состава, а как бы невзначай на весь кусок. Хорошо перепугались.
В современном официальном сленге Вашингтона для этого уникального явления москвы есть очень точное слово, «undermine». Это что особенно изумляет там начальство. Сорт деревянной наглости, непосредственной, как оглобля. Самобытный характер. Там просто теряются. По этой методике шли попытки воздействовать на электорат на Украине, в непослушной Грузии и в Башкирии – там вообще была откровенная попытка не стесняясь, прямо из Москвы и за ее мощной финансовой поддержкой замены национального президента лицом русской национальности. Башкирия буквально чудом выжила. Никто не знает только, надолго ли. Только потому что кто-то оказался в нужное время в нужном месте, пока остальные спали.
Москва навязывает Восточной Федерации свои «референдумы», как бы между прочим старается успеть ликвидировать один домен за другим, растворяя национальные исторические границы. Там еще никакого референдума не было, а эта сволочь через свои «новости» по 1-му правительственному каналу уже как бы невзначай навешивает нужное решение, что он «обещал новой области самую широкую поддержку». Референдум кенгуру.
Шамеев – это вообще событие. НТВ откровенно хихикало тогда и делало из него кубик под угол своей темы, где тот кипятится насчет почему русское правительство запрещает республике нерусскую графику да куда смотрят родители. Кстати, решало там русское правительство, но исходными, самыми первыми инициаторами наверняка должны были быть только кто-то один-двое в кормушке, и их имена надо любой ценой установить, на будущее. Это те, кто уверен, что они самые хитрые. Хотя, может, даже гадать не стоит, все предприятия такой категории не обходятся без их диктатора. Смысл раскадровки НТВ и Москвы, я так думаю, дошел до всех сразу. Мы закопали горцев – и вас закопаем тоже, не то что вашу графику. К нашему кадру вы только дополнение. Сейчас то же НТВ опять под видом своих новостей с того света тщательно дозирует выходной валовой продукт сведений, как только бестактный Запад начинает наседать со своим любимым анекдотом насчет «break-down of Russia», сейчас же склеивает из высказываний своего диктатора наиболее удобные комбинации и отсекает все «ненужное» – и делает вид, что оно лучше других.
До Финляндии и Квебека, брат, ведь расстояние – 2 раза плюнуть осталось. Ведь вообще же ничего не осталось, ну все же лежит здесь, все есть, овцы, – ну протянуть только руку осталось, лежит же теперь рядом, сразу за стеной, суки. Вот чего они забегали. Почти всем ведь просто до лампы, в других республиках, – изберут то, назначат это. Какая в пепельницу разница? Они все равно изберут то же самое и то, что от них ждут, у них все заточено под русский стандарт. Откровенная имитация того, под чем размашисто ставили свою подпись в международных соглашениях под условия инвестиций и в своей же собственной, нарисованной ими же конституции. Это система вкусов/назначений Москвы не касается больше никого. Чтобы все были похожи на них. Весь Совок с их президентом до смерти боятся горячего мустанга – без их клейма. Именно у нас боятся. Не у них.
– Предотвратить Прибалтийский синдром.
– Краткая историческая справка. Побудем немного Гесиодом из Галикарнасса. Страница новейшей истории: в результате первой чеченской войны ценой больших жертв независимая республика Ичкерия одерживает победу над войсками Москвы и добивается национального суверенитета. Президент республики наносит официальный визит президенту М. Шаймиеву (республика Татарстан, с формальным национальным суверенитетом). Московский президент объявляет вторую войну; президент М. Шаймиев специальным распоряжением приостанавливает армейский набор. В Москве настроения граничат с паникой. Русские убивают легитимно избранного чеченского президента (Джохар Дудаев). Президент Татарстана объявляет о беспрецедентном для истории нации событии: о начале перехода своего литературного этнического языка с предписанного русского алфавита на собственную прежнюю национальную графику – латинскую. Правительство Руссии торопливо вводит закон, запрещающий использование на территории Руссии латинских букв и предписывающий русские буквы для всех как единственно возможные. Прямо ни фамилия М. Шаймиева, ни его этнический домен, ни переход его нации на утвержденную собственной историей родную графику нигде не упомянуты.
Национальные медиа передают откровенное, едва сдерживаемое возмущение президента Шаймиева и угрозу направить материалы дела в конституционный суд – но не в Гаагу, а… в Москву. Приоритетное телевидение хихикает, больше уже не скрываясь. Москва присуждает Шаймиеву медальку. Информационные каналы Руссии подробно показывают аплодирующие ряды русских зрителей. Лишь ценой невероятных усилий, терактом на гражданском объекте, «вовремя благополучно разоблаченным русскими службами безопасности», и публичным шумным присуждением специальной медальки удается сломать престарелого президента Татарстана и заставить его отправить военную часть в дружественную республику под эгидой москвы. Русское население аплодирует московскому президенту как деятелю, нейтрализовавшему обе республики, одно название которых у всех руссиян не вызывает ничего, кроме исторической ненависти, омерзения и страха. Та же схема кастрации проведена с другими этническими доменами. Этническая война с Ичкерией завершается еще раз и переписывается уже в соответствии с пожеланием московского президента и руссиян – «как надо». Подконтрольное поголовье аплодирует.
Таким образом, событие действительно исторических масштабов – переход этнодомена на совершенно новый уровень культуры был подменен суррогатом: вместо латинской графики мира для целого этнического домена Москва подсунула свою пустую железку одному человеку.
Железка и настойчивые аплодисменты были точным эквивалентом вкусового подкрепления животного в процессе дрессировки: чтобы не ошиблось насчет чего от него нужно.
Для понимания ситуации необходимо учесть, что ведение упомянутых военных действий на территории независимой республики оплачивал именно бюджет Татарстана и остальных нефте-газовых этнических республик: все они велись за счет уровня жизни их гражданского населения. 140 non-Russian этнокультур Восточной Федерации даже не имели право публично выразить сомнение. Русская диктатура отслеживала все альтернативные варианты; русский диктатор посредством тотального контроля над телевидением делал их невозможными. Все усилия русской пропаганды были брошены на то, чтобы убедить их, что это – «их война». Как раз в это время сторонними наблюдателями был задан один крайне корректный вопрос: решился бы Путин (московский «президент») убить президента Татарстана М. Шаймиева, а руссияне открыто потом аплодировать, если бы медалька та не возымела действие: если бы престарелого человека не удалось сломать?
По необъяснимым причинам этот без преувеличения крайне важный для будущего всей Европы и мира вопрос почти не получил дальнейшего обсуждения. Русская часть комментаторов склонялась в пользу версии об отравлении ядом отечественного производства: организованная вслед за тем «авторитетная правительственная комиссия» по расследованию инцидента, возглавляемая лично московским президентом, предполагалась выявить четкие и недвусмысленные доказательства причастности чеченских экстремистов. Сам московский президент, безусловно, на такой поворот альтернативной истории имевший свой вполне конкретный план действий, ничего внятного не произнес.
Вопрос. Как 140 non-Russian этнокультурам Первой Нации следует относиться к одной, определившей себя по отношению к ним и ко всем остальным приоритетной?
– Какая-то здоровая шишка с Казани приезжает на джип-мерсе и всех успокаивает: «Республика, отцы, – отдельное государство!» Какое это в жопу государство? Я не сообразил сразу спросить: если я – отдельное государство, как он говорит, то почему Москва просто так, бесплатно вывозит у меня всю мою нефть? Уже сколько Москва вывозит, вывозит, вывозит, вывозит… А Шамеев все говорит, говорит, говорит, говорит… Ну все, как Москве хочется. Казани по башке дать некому. Исполины мысли. Я вообще предлагаю перенести центр в Тибет. Казань – это по определению собрание дорогих проституток. Не столица независимой республики, а большая дырка в жопе. Не можешь рулить – все. Пошел за борт. Я только так рассуждаю. Я не против режима Шамеева – мне не нравится, когда Москва начинает потом захлебываться от радости.
– Брат, прошу, продолжай, не останавливайся. Как бальзам на больное сердце.
– Вся система с назначениями не от балды, как говорят, – не было никаких там глубоких заготовок раньше, как еще говорили. Это же почти экспромт. Какая-то задумка, конечно, там в головах завертелась – как достать все коренное население Восточной Федерации сразу, чтоб одним махом и сразу в дамки. Чтобы вся Восточная Федерация жила на горсть рублей и послушно ради этой горсти работала от 8 до 5, раз-два, раз-два, как часы, послушно всегда поставляла им налоги и всю национальную нефть, сколько еще не высосали, – а они чтобы делали на нас свой золотой запас, расплачивались им за свой внешний долг, на нашей нефти воевали бы с чеченцами, чтобы отобрать себе их же национальную нефть, скакали бы потом по космосу на деньги не свои, а опять Восточной Федерации, строили бы на Западе себе атлантические виллы и загорали, репортерам там с озабоченным видом рассказывая, с каким душевным напряжением, самоотверженно и упорно строят они отсталому коренному населению западный образ жизни. В общем экспромт это у них был, под Беслан его осенило, правильно говоришь, как проявить политическую дальновидность.
Эта система назначений с самого начала имела в виду одно только коренное население Башкирии и Территории Урала, им сейчас ни до кого больше дела нет, и направлена только против таких, как ты и я, против мустанга без клейма. Республика одна висит на соплях – а рядом Квебек. Пусть попробует кто-нибудь потом вернуть назад. Почему столько и внимания. И тебе медальки, и тебе какие-то национальные фамилии у кормушки, неизвестно что там у них делающие, и какие-то орбитальные собачки вдруг ни с того ни с сего в космос залетали. До сих пор не знаю, не забыли его оттуда снять или он так там и вертится до сих пор. Или еще дорогая коза из республики. Отчего, по-твоему, правительственный ТВ канал вдруг так резко стал совать избранные лица в свои кадры? И так их покажет, и по-другому, там вроде и сказали уже давно все, а их и по нескольку раз и прямо в ущерб своим. Ты думаешь, это простое совпадение, что как раз в то же время русское правительство начинает тихо ликвидировать целые этнические домены, Адыгею и еще там кого-то? Им нужно, чтобы без лишнего шума. А ничего не делать они тоже не могут.
Или случайно, что Шамеев получает эту медальку и они с их президентом под кинокамерами ходят в республике по новым домам, точно когда русский «конституционный суд» запрещает совсем другой нации латинский шрифт – и перед введением системы, что теперь москва за коренное население будет подбирать ему президентов? Они так подмазывают себе саню. Если кого допустили к кормушке москвы работать негром, это не просто так. Теперь им показалось, что для их системы прежнее положение тоже имеет свои минусы. Они без конца внушают, что все очень хорошо, а что не очень хорошо – это временные трудности. Эфир же весь их, до последнего кадра. Если начинают вдевать узду, то хоть бы делали это открыто.
– «Внимание! Всему коренному населению Восточной Федерации повышенная боевая готовность – мы вас запрягаем». Так примерно?
– Да это их трудности, как. Еще я за них думать буду, как вдевать коренному населению русскую узду.
– Кстати, не «вдели», это сегодня политически некорректно, а «попросили надеть». Прямо с прижатой к сердцу рукой.
– И с другой, прижатой к кошельку.
– То есть на минуту только вдуматься в наглядный образец русской логики: тому-то и тому-то домену две тысячи лет. Он две тысячи лет стоял без них и национальные границы на карте истории делал себе тоже без них. Потом туда забирается неизбежная русская популяция (несет кочевникам свет русского образа жизни), делает соотношение себя к коренному составу 55% на 45% – Первой Нации, и теперь уже она решает, можно этим совсем чужим древним границам быть на карте мира или нет. При широком, понятно, руководстве и содействии еще одного феномена – русского правительства. Дальше нужно вспомнить, что и у того и у этого явления природы смысл жизни (они сами у себя в историографиях откровенно об этом говорят, если верить мнению специалистов) – всё не свое сделать достаточно русским. Когда это вспомнишь и нарисуешь, попробуй предсказать результаты любого из таких русских «референдумов».
– Им тоже как-то крутиться надо, выполнять условия европейских столов и клубов. Если они сделают то же прямо, их попросят. И очень сильно.
– До тех пор, пока в пределах или за пределами конкретного этнического домена останется хотя бы один представитель коренного населения, который не то что даже против, а только сохраняет какие-то сомнения по данному поводу, – они уже не имеют права там ничего трогать. Смертный приговор эвенкам был подписан на самом деле тогда, когда графику этнического языка перевели с латинской на русскую (1920 или /22 г.).
– Как же он останется, представитель? Кто ему даст? Мне объяснили популярно: что они там вешают – не надо смотреть и слушать. Дипломатию свою они пусть дома вдевают себе в одно место, на полный градусник. Смотреть надо на то, что они делают. По пунктам: раз, два, три…
– Ты думаешь, они все это не знают? Они деньги получают и за границей счет держат за то, что запрягают таких, как мы. Мы же не просто какая-то еще одна дикая аномалия, это же такие правила. Они мочат и расстреливают любого, кто хочет от них уйти. Дипломаты у них для дипломатии – это только такой обязательный компонент игры. Без них не играют.
– Меня уже тошнит от их компонентов.
– Зато никто не возражает против их комплиментов. Согласны даже платить нефтью.
– Вот-вот. «А если не будут брать – отключим кислород». Еще налоги не забывай. У нас вообще ничего не остается. Говорят, на солнечном Кавказе за нефть при последнем русском правительстве замочили 50 000 детей. Теперь задабривают, кто остался.
– Так узда слаще. Кто что говорит. Я слышал, не за нефть, а в борьбе с международным терроризмом.
– Наверно, это так сегодня называется. Это вот как нужно понимать: международный терроризм – это когда они не смогут больше бесплатно вывозить у нас 97% нефти. Кстати, ведь никто так тогда и не понял – ни тогда, ни после – чего это вся толпа так завелась. Это же сейшн года. Митинг на митинге и микрофон на микрофоне. Под эту школу разве только белые медведи не высказали, что они думают о международном терроризме, просто, наверно, спросить было некому. Даже Мадонну пробило. Вот уж кого достать было трудно. А так никто толком и не понял, почему так вдруг. Было мнение, что толпа оттого так подпрыгнула, что дело в психологии. Школа коснулась каждого – вроде дело в бессознательном восприятии нового поворота: как бы каждый мысленно вернулся к себе-ребенку, где-то в тайниках памяти каждый хранит образ себя в детстве, и потому нашло отклик во всех.
– Объяснение, мягко говоря, выглядит очень далеким от правды. А ведь точно, почти никто даже не попытался ответить – почему вдруг так. За все информсистемы мира говорить, конечно, трудно, но вроде мало кто сделал попытку хотя бы только поставить вопрос, откуда такое неожиданное единодушие в массах. То самое единодушие, которого столько времени и со столькими жертвами добивалось правительство пн. Может, у меня тут что-то получится лучше. Дело не в том, что кто-то получил повод перенести проекцию себя на себя-ребенка, а в том, что у каждого, или, точнее, почти у каждого, даже у носителя первобытного мышления, существует смутно осознаваемый домен ценностей – им, на уровне бессознательных реакций, пользуются, но крайне редко о нем догадываются. И в нем есть вполне конкретная категория, которая относится к сферам неприкасаемого. Причем это даже не одно только приятное позднее наслоение, приобретение культуры – категория та записана уже на уровне генотипа, в чем и вся неповторимость сюжета. Я приведу только одно сравнение, и ты сразу сообразишь, к чему я веду. Злобный, мелкий экземпляр какой-нибудь скандальной особи таксы преклонных лет может совершенно стоически переносить приставания огромного щенка сенбернара, доставшего своими приглашениями поиграть. Уже один набор запаховых сигнализаторов диктует конкретную программу поведения и там и там. И вот когда самоходные покойники – вряд ли они делали это по какому-то наитию, скорее просто действовали по пути наименьшего сопротивления, к чему я и клоню – перешагнули этот предел, вот тогда уже пробило каждого: чуть ли не каждый вдруг почувствовал иррациональность того, что вокруг, окружающего пространства и времени, то, что и он в опасности тоже. Попросту говоря, каждый испугался за себя. «Если уж даже школу…» Собственно, реакция – именно которой другая сторона и добивалась. Микрофоны – уже рефлекторное действие, необходимая реакция на возвращение контроля над реальностью, в массе ведь ничего не меняется, или, правильнее, меняется не быстрее геологической эпохи. Это аксиомы психологии, микрофоны естественны и легко предсказуемы, особенно задним числом: так в организациях человеческого типа принято седлать злых духов окружающего враждебного мира. В общем, кто не паразитирует, тот вымирает.
– Кто не вымирает – эволюционирует, так что ли?
– Говорят, паразитизм не поддается лечению. В Башкирии тоже уже высосали все, ничего не оставили.
– Ну что-то еще оставили, раз еще сосут.
– Там Ракимов проститутка хлеще Шамеева. Вообще без стыда. Тот хоть еще какую-то видимость создавал. На них двух весь свет держится. Почему и столько внимания. Вот посоветуй человеку лекарство, чем их оттуда снять и с почетом проводить?
– Москва их скоро сама проводит.
– Вот спасибо, i?masam. Bik ‘Sap.
– Каждый этнос заслуживает то, что имеет.
– Не всегда. То есть ты прав, конечно, все так, трудно спорить, достаточно одного взгляда на Литву, Латвию, Эстонию и Финляндию, так и есть. Но тут все сложнее. Ты истории не знаешь. Силы слишком неравные. Тоже этнос, считай, уже весь вымер. Один курай остался.
– Что еще есть – овцы. Потому и не можем сделать Квебек. Овцы.
– Ну не все овцы, люди тоже местами встречаются. Неправильно говоришь. Как известно, на Средиземном море полно людей всех цветов и со всех континентов, а народ с Англии, Германии и США ездят туда на выходные, как к себе домой. То есть народ совсем независимый, никто ничего никому не должен и никто ни на кого не смотрит. Так вот, один поклонник здорового образа жизни тот же топик сразу перестроил под себя, в том ключе, что на европейские масштабы и взгляды 4,5 миллиона коренного населения это совсем не мало – ровно столько, сколько у норвегов. А один аспирант-политолог с Нью-Йорка вообще пообещал взять это дело под свой контроль.
– Они такие умные. Их бы сюда. Без сарказма.
– Уфа тоже уже еще одна столица руссиян стала. Тотальная русификация Первой Нации[8 - Первой Нации. Оборот («The First Nation») заимствован из общепринятых норм Канады.]. Хотя местами мужики тоже с европейским пониманием, видят, куда идет и чего от них ждут.
– Ни черта они не видят. Если бы видели, давно бы уже оставили себе всю свою башкирскую нефть и сделали на ней башкирский Квебек.
– Если бы это было так просто. Ты это видишь. Думаешь, пн этого не видят? Башкирам по генотипу и духу даже канадские индейцы с Аляской – земляки из соседнего аула. В генетическом сравнении с Москвой у них даже Иктинике – духовный наставник нации. Кстати, в древней мифологии языковой ветви алгонкинов (чейеннов, делаваров) до сих пор живет легенда о мифической прародине, лежащей в направлении северо-запада континента, у атапасков сохранилась легенда о миграции из-за большой воды и войнах с местными племенами. Я к тому рассказываю, что урало-алтайской ветви языков легче найти язык с иностранцами, чем с русским правительством. И это правильно. Оно не должно забывать, где чья земля и за чей счет оно несколько сотен лет не перестает так хорошо жить. Ослов и Ракимовых, конечно, везде хватает, наверно, даже в Квебеке свои ослы есть, но ведь не на них же оглядывается эволюция. Все не так просто. На одних лошадях ведь тоже далеко не уедешь, и Москва это знает, об этом она позаботилась в первую очередь. Ты понимаешь, о чем я. Почему и столько животного восторга у них теперь при одном виде Ракимова с Шамеевым. Ведь в истории нигде больше такого не было, представляешь? – даже у Тибета с Китаем все было по-другому: сдать – просто так. Я не Гесиод из Галикарнасса, но если тут хоть что-то будет зависеть от меня, то хотя бы за это свой этнос запомнит нужное имя навсегда. Ведь народ горячий, вплоть до бабушек, это не чеченцы с вагоном энергии и ложкой здравого смысла, думают быстро и ломают с пожизненной гарантией, кому есть еще чем думать, их не осталось только уже почти.
– Бабушки тоже?
