скачать книгу бесплатно
– Порть… Как ты сказала? – спросила Гюро.
– Портьеры – это такие толстые занавески, их вешали зимой на дверях от холодного сквозняка. Представляешь себе, я всё время думала, что вдруг кто-то за ними спрятался!
– Да? – удивилась Гюро.
– И знаешь, почему я всего этого боялась? Потому что одна женщина, которая приходила помогать нам по дому после того, как умерла моя мама, говорила, что если я буду баловаться и не слушаться её, то придёт чужой дядька и заберёт меня. Иногда она говорила, что он уже стоит за портьерой, а иногда – что он лежит под кроватью.
– Как же тебе было не бояться! – сказала Гюро. – А моя мама мне никогда ничего такого не говорила, но я всё равно забоялась, потому что услышала какой-то шум. Мама сказала, что это была просто кошка, но я не знаю – вдруг это была не кошка. Я слышала, как в комнате что-то бухнулось – бух-бух!
– Знаешь, что сделал мой папа, когда узнал, какие у меня страхи? – спросила Тюлинька. – Сперва он выгнал эту женщину, чтобы она никогда больше не приходила, а после неё пришла другая, очень добрая, а потом пришла та, которая захотела остаться с нами навсегда, она стала моей новой мамой, и я её полюбила. Но это я тебе уже рассказывала.
– Угу, – кивнула Гюро.
– А знаешь, что ещё сделал мой папа, когда узнал, что я такая запуганная? Он сказал: «Давай теперь поиграем в то, чего ты больше всего боишься!» Он видел, что я всё время заглядываю под кровать, и за портьеры, и в шкаф. Представляешь себе, папа спрятался от меня и позвал, чтобы я его искала. Он только предупредил меня, что спрячется, а я его должна искать. Это было так интересно! Я немножко боялась, но в то же время это была такая весёлая игра, ведь найти я должна была не кого-нибудь, а папу. Его не оказалось ни в шкафу, ни за портьерами.
– Значит, он был под кроватью, – сказала Гюро.
– Ну да! – сказала Тюлинька. – И я достала до него пальцем, а он засмеялся и сказал, что ему щекотно, а затем выполз оттуда на четвереньках. Я помню, как он весь был в пыльных махрах, потому что женщина, которая тогда вела у нас хозяйство, отлынивала от мытья полов. На следующий день мы опять играли в эту игру, на этот раз папа спрятался за портьерой. Кажется, это было увлекательнее всего. Хотя я и знала, что там стоит папа, но всё равно немного побаивалась, а папа только говорил: «Загляни, загляни!» Потом сказал: «А теперь ты сама будешь человеком, который там прячется!» – и стал делать вид, как будто он боится, и уж так боялся, так боялся, что никак не решался найти меня, но в конце концов как будто набрался храбрости и отыскал меня во всех трёх укромных местах. Потом мы ещё повторяли эту игру, и под конец я совсем перестала бояться. По крайней мере, от этого страха я избавилась. И знаешь, что сказал мой папа? Он сказал, что все люди на свете чего-нибудь боятся. Страхи есть и у взрослых, и у детей, и это чистая правда. Мне часто бывает страшно. Я боюсь войны, мне бывает страшно, что вдруг я никому не нужна, бывает немножко страшно, когда иду поздно вечером, а впереди на тротуаре стоят, загораживая мне дорогу, какие-то люди и говорят громкими голосами. А ещё папа сказал, что ничего, если ты немного боишься. Страх тоже нужен, потому что, если человек ничего не боится, это может плохо кончиться.
– Давай поиграем, как будто ты боишься! – предложила Гюро.
– Давай! – сказала Тюлинька с таким выражением, словно она страшно обрадовалась, что первая будет изображать бояку.
– Тогда я должна сперва открыть окно, – сказала Гюро. – Пускай я как будто залезла в мамину комнату.
– До окна, пожалуй, высоковато, – сказала Тюлинька. – Хоть это и первый этаж, тебе пришлось бы притащить лесенку, чтобы в него забраться. Пускай понарошку у тебя будет лестница, а я как будто об этом не знаю. Я сижу в комнате одна-одинёшенька.
– И в комнате темно, – сказала Гюро. – Потому что у нас сейчас уже поздно. И вдруг ты слышишь шум.
Гюро скрылась в маминой комнате и подняла раму. Затем она долго-долго стояла в полной тишине, а затем взяла мамину туфлю и стукнула ею об пол. Затем она залезла в шкаф и почти до конца закрыла за собой дверцу. Тюлинька вошла в комнату и сказала:
– Я же ясно слышала, как что-то стукнуло. Может быть, это просто хлопнуло окно? Дай-ка я его затворю.
Она затворила окно, и тут из шкафа раздалось:
– У-у-у!
– Караул! – вскрикнула Тюлинька. – Там, наверное, кто-то есть. Что же мне делать? Убежать или заглянуть в шкаф? Пожалуй, я загляну. Была не была!
Она открыла дверцу, а Гюро из шкафа ещё раз сделала:
– У-у-у!
– Замечательная игра! – сказала Тюлинька. – Ты даже не представляешь себе – я почти взаправду испугалась. Сыграем наоборот: ты будешь мной, а я – тобой?
– Давай! – сказала Гюро. – Сейчас как будто вечер, я тут сижу, но нужно, чтобы на столе стояла еда, я тогда ужинала.
– А ты сделай понарошку, как будто ты кушаешь, – сказала Тюлинька. – Ну, я пошла.
– Не забудь открыть окно, – сказала Гюро, – а то ты не заберёшься в комнату.
– Ну конечно. А теперь начинаем играть.
– Только не сразу, – сказала Гюро. – Сначала я сижу одна.
– Ладно, – согласилась Тюлинька. – Спешить нам некуда.
Гюро осталась сидеть за столом. Сперва она понарошку начала есть, потом прислушалась, но ничего не услыхала. В квартире было так тихо! Снаружи доносились какие-то звуки: во дворе слышались громкие голоса детей, кто-то вошёл в подъезд и пошёл к лифту, но в маминой спальне всё было тихо. Ага! Вот там что-то бухнуло. Вдруг Тюлинька упала и ушиблась? Гюро бросилась в спальню, но там не было никого, и только окно стояло открытое. Гюро закрыла окно и сказала:
– Наверное, никого не было. Пойду обратно в гостиную.
Она снова села за стол и тут опять услышала шум. На этот раз в маминой комнате поднялся такой тарарам!
– Ой! – вскрикнула Гюро.
И тут как раз вернулась мама. Она вошла и сказала:
– Ну вот, сейчас сядем все втроём завтракать. А где же Тюлинька?
– Её тут нет, – сказала Гюро.
– Неужели ты тут совсем одна? – сказала мама. – Странно! Мне казалось, Тюлинька здесь. Разве не так? Я ведь разговаривала с ней по телефону. Или она пошла за Индивидом?
– Нет, его сегодня папа взял с собой в машину, – ответила Гюро.
Эрле посмотрела на страшную картинку, которую нарисовала Гюро, хотела что-то сказать, но тут они обе услышали из маминой комнаты шум и грохот.
– Господи, что там такое? – спросила мама. – Оставайся тут, Гюро, я сама пойду посмотрю. Неужели это опять та кошка? Нет, окно закрыто.
– Ну да, я его только что закрыла, – сказала Гюро.
– Тогда, наверное, всё-таки кошка. То же самое было вчера вечером. Она, конечно, залезла до того, как ты закрыла окно. Давай пойдём и посмотрим. Не боишься, Гюро?
– Не-а, – сказала Гюро.
Но из комнаты никакая кошка не выскочила, и мама очень удивилась.
– Заглянем в шкаф? – предложила Гюро.
– Можно и заглянуть, – сказала мама. – Кошка могла устроиться там на моей одежде.
Мама ощупала все углы в шкафу, но кошки не было, и вообще ничего такого там не было, кроме одежды, и обуви, и коробки с носовыми платками, и других мелочей.
– Но ведь мы же обе слышали шум! – сказала Эрле.
– Давай ляжем на пол и посмотрим под кроватью, – шёпотом сказала Гюро.
Эрле не засмеялась, она кивнула. Глядь – а под кроватью Тюлинька.
Эрле так и ахнула:
– Ну и напугала же ты меня, Тюлинька! Страх, да и только!
Гюро запрыгала на радостях, восклицая:
– А я не боюсь! Там страшно, а я не боялась! А мамочка бедная испугалась! Мы же просто играли. Тюлинька рассказала, когда она была маленькая, то очень боялась, вдруг кто-то прячется за занавеской. И вот я спряталась в шкафу и её пугала, а потом она спряталась под кроватью, чтобы меня пугать.
– Оно и видно, Тюлинька, – сказала Эрле. – Надеюсь, ты там не очень перепачкалась у меня под кроватью.
Но Гюро и Эрле не отлынивали от мытья, и под кроватью всё было чисто. Выбравшись оттуда, Тюлинька сказала:
– Смотрите-ка, никаких махров не прицепилось! Ну, Эрле, что скажешь? Ловко я придумала спрятаться под кроватью? Если бы ты нашла меня в шкафу, ты бы нисколько не удивилась.
– Правда, здорово! – сказала Гюро. – Но мама напугалась, бедненькая. Жаль только, у нас нет этих… порть… Как ты тогда говорила?
– Портьер, – подсказала Тюлинька.
– Тогда мама бы за ними спряталась, а мы бы с тобой обе её боялись!
Но Эрле не пришла в восторг от такого предложения, и они все втроём пошли на кухню и стали готовить завтрак. И тут Гюро вспомнила, о чём подумала вчера до того, как начались её страхи.
– Помнишь, как мы раньше строгали? – спросила она маму. – Сидели вечером на кухне и строгали? А в Тириллтопене тоже можно построгать?
– Хорошая мысль, – сказала мама. – Я хотела открыть у нас в корпусе столярные курсы, но мне не разрешили проводить их в мастерской для поделок: я там всё покрасила, и сказали, что жаль портить такую красоту. Теперь там будет комната для собраний. А вот построгать – это можно. Это мы сделаем! Как-нибудь, когда будете гулять с Индивидом в лесу, пособирайте там, если можете, разных веточек и корней, которые остались после прореживания.
– Уж это мы непременно сделаем, будь спокойна, – сказала Тюлинька.
– Мама, а сегодня ты опять поедешь на курсы?
– Сегодня нет. Только в пятницу, – сказала Эрле.
– И тогда я посижу с тобой, – сказала Тюлинька.
Скатить палубу
Было раннее утро. Перед завтраком Гюро и Эрле успели сделать пробежку по лесу, и, перед тем как Эрле нужно было уходить на работу, у них ещё осталось время для того, чтобы застелить постели. Сегодня у Эрле была работа на улице, и Гюро пошла с ней, чтобы помочь. Мама сказала, что должна хорошенько прибраться во дворе, чтобы к зиме всё было в порядке. Мама уже подстригла живую изгородь возле дороги, и на земле остались веточки. Они лежали повсюду. Мама, наверное, была рада, что Гюро пошла с ней. Гюро не ленилась и всё подбирала. Больших веток не было, одни только мелкие, но зато их было очень много, и Гюро ни одной не пропустила. Поработав так некоторое время, они вернулись в дом, потому что начался дождь.
– Может быть, тебе не хочется оставаться в квартире, пока не пришла Тюлинька, – сказала мама.
– Ничего! – ответила Гюро. Ведь сейчас было светло и она не боялась немножко посидеть дома одна.
Она пошла в свою комнатку и сняла со стены папину старую скрипку. Она ещё не умела на ней играть, но всё равно ей нравилось пробовать. Скрипка как будто заменяла ей подружку, а ещё это было приятно из-за того, что раньше на ней играл папа. Гюро положила скрипку себе на плечо, прижала подбородком, стараясь держать её как надо, затем взяла смычок и провела по одной струне, потом по двум – скрипка мяукнула. Может быть, это мяуканье услышит большая серая кошка, которая приходила к ним в гости, подумает, что тут тоже есть кошка и с ней можно поговорить. Гюро подошла к окну, но на улице не видно было ни одной кошки, и окно было закрыто, так что кошка всё равно не смогла бы залезть, даже если бы захотела. Если бы Гюро её увидела, она приоткрыла бы окно на щёлочку – вдруг кошка всё-таки решит зайти. Она ещё понарошку поиграла на скрипке, подпевая себе, чтобы получилось, как будто это звучит скрипка, и в самый разгар этого занятия замок в двери щёлкнул и вошла Тюлинька, у неё был ключ.
– Привет, – сказала Тюлинька, – я услышала, как ты играешь. Эта скрипка для тебя ещё велика. Тебе бы надо для начала маленькую, а на большой будешь играть, когда вырастешь… Погода отвратительная, – добавила она. – Поэтому сегодня я поработаю дома. Никто ещё не звонил?
– Нет, – сказала Гюро.
– Я принесла с собой фотографии и дневник. Так что сразу примусь за дело.
Тюлинька, как видно, пришла в рабочем настроении. Она была большая мастерица писать и отвечать по телефону, и только одна вещь у неё не очень хорошо получалась – это уборка квартиры.
Почти всю жизнь Тюлинька прожила в пансионате и привыкла, что, когда она возвращается с работы, в комнате уже прибрано. Поэтому она, наверное, считала, что и теперь всё будет делаться само собой, но это оказалось не так. Время от времени она пыталась, как умела, прибрать и навести чистоту, но ей никогда не удавалось навести настоящий порядок.
Сегодня же она сказала:
– Знаешь, Гюро, а у меня сегодня помощник по хозяйству.
– Да-а? – откликнулась Гюро. – Это кто? Мама Нюсси?
– Эви? Нет, не угадала! У неё и без меня достаточно дел, она же помогает в доме престарелых, поэтому я не хотела её беспокоить. Никогда не угадаешь, кто это!
– Грю? – спросила Гюро. – Девочка, которая смотрела тогда за Ларсом?
– Нет. Хотя Грю наверняка помогла бы мне, если бы я вспомнила, что можно её попросить. Грю – славная девочка.
– Ну, тогда я не знаю, – сказала Гюро. – Может быть, Лиллен?
– Ну что ты! – засмеялась Тюлинька. – Лиллен говорит, что доктор запретил ей поднимать тяжести и вообще почти ничего не разрешает делать. Лучше я сама тебе скажу. Это Андерсен. Он был у меня, как всегда, в субботу и сказал: «Тюлинька, я не прочь подраить у тебя палубу!» Он же бывший моряк, а на корабле пол называется палубой. «Ну, замечательно! – сказала я. – А то я всё никак не могла выбрать для этого время». Но, помыв у меня пол, он сказал: «Пожалуй, я приду и скачу всю квартиру!»
– А что такое «скачу»?
– А это на кораблях так моют палубу: берут ведро и плескают на палубу или поливают из шланга – это такая длинная резиновая труба, – и вода смывает в море всю грязь.
– А что, Андерсен попросит шланг у Бьёрна? – спросила Гюро.
– Ну что ты! Он моет чинно и аккуратно щёткой и тряпкой, – сказала Тюлинька, – он только в шутку сказал, что «скатит». Он ещё собирался и обед приготовить. Говорит, что ему очень нравится работать на камбузе.
– На камбузе? – спросила Гюро.
– Так на корабле называется кухня, – объяснила Тюлинька. – Так что сегодня меня будет ждать дома готовый обед.
Вскоре раздался звонок в дверь, это пришёл Сократ. У него были с собой бутерброды и бутылочка молока, а ещё он принёс большой свёрток.
– Что это? – спросила Гюро.
Сократ развернул свёрток, и там оказался Чучело. Так звали огромную куклу Сократа. Сократ не хотел, чтобы другие дети в доме её видели. Так было потому, что в день, когда Сократ приехал сюда из Фабельвика, дети недружелюбно его встретили. Поэтому он попросил папу хорошенько завернуть Чучело, чтобы никто его не видел. Но здесь, у Гюро, Чучелу ничего не грозило, так что бумагу, в которую он был обернут, убрали.
– Давай играть на диванчике, будем играть, как будто это корабль.
Сократ очень обрадовался, потому что раньше это именно он всегда хотел играть в эту игру.
– Диванчик – это ботик, – сказал он.
– Нет, – не согласилась Гюро. – Диванчик будет барка.
– У барки же нет мотора, – огорчился Сократ.
– Ну и что! Мы будем грести вёслами и кататься по озеру, – сказала Гюро.
