Владыка Линнер: «Сознание Ворона»

– Вы, правда, можете вызывать духов?

– Ответив положительно на Ваш вопрос, я обреку себя на костёр, разве нет?

– Понимаю. Видите ли, умерла моя матушка, я как ушёл на службу в страже, так ни разу её и не видел. Теперь корю себя воспоминаниями. Я бы хотел попросить прощения.

– Корить нужно тем, что о живых не помните. Мёртвые с Вами всегда в Вашей памяти. Она давно простила Вас. Ещё когда Вы не успели её обидеть, она уже простила Вас. Идите с миром, добрый человек.

– Спасибо, эти люди – он украдкой глянул на священников – они называют Вас злом, но в Вас больше добра, чем в них.

– Люди часто путают добро и зло. Как и зло с добром, это нормально. Вы ведь вполне можете заблуждаться на счёт меня, возможно, я, правда – зло.

– Не думаю, что настоящее зло, назовёт себя злом. Всего хорошего.

С этими словами постовой отошёл от чародея и оба снова погрузились в свои мысли. Привал окончился, стражники проверили, не пропал ли кто, и не случилось ли чего. Но нет, обошлось без происшествий.

После этого они снова отправились в путь. И снова кто-то крестился, слыша сов, кто-то перешёптывался, а кто-то шёл молча. В город они вошли ночью, когда все уже спали, очень удобное время, если надо кого-то конвоировать, не привлекая внимания.

Линнера посадили в камеру, дали хлеб и воду и сказали, что он может поспать, к нему придут утром.

Его не обманули, к нему действительно пришли утром, священники и один из них начал задавать вопросы:

– Вы зовёте себя владыка Линнер?

– Так зовут меня другие, я себя так не зову, я вообще сам с собой не разговариваю.

– Но Вы признаёте, что владыка Линнер это Вы? – уже разозлено переспросил священник.

– Да признаю, а зачем Вы так кричите, разве гнев не является грехом?

В этом момент все стоявшие рядом священнослужители улыбнулись, а обозлённый вдруг замолчал.

– Волек восемь часов молитвы, в башне мученика Вилоуса. Допрос продолжат без тебя, ступай.

Некромант знал, что в этой башне монахи принимают наказание, молятся без пищи, воды, а иногда и без сна.

– Почему Вас называют владыкой? – продолжил задавать вопросы уже другой священник – Владыками называют только верховных некромантов, а Вы таковым насколько мы знаем, не являетесь.

– Как интересно, церковь думает, что знает о некромантах больше чем сами некроманты. Владыками называют не только верховных некромантов, а ещё и тех, кто достоин им быть. Думаю, такой ответ вполне удовлетворит Ваше любопытство. А почему меня так называют, не думаю, что смогу Вам объяснить, почему так.

– Может, Вы всё-таки постараетесь?

– Может, но любопытство от гнева не далеко ушло, я не стану отвечать на этот Ваш вопрос.

– Не нужно – Вмешался в беседу один из старших священнослужителей – продолжайте.

– Признаёте ли Вы себя виновным в грехе обращения к миру мёртвых?

– В обращении к миру мёртвых признаю, в грехе нет. Я же не священник, я даже не знал, что это грех.

– Недоверие вызывают эти слова, судя по тому, как хорошо Вы осведомлены про любопытство и гнев.

– Разве священнослужители могут себе позволить не доверять?

– Кроес двенадцать часов в башне Вилоуса. Ниас продолжи.

Среди слушателей пошло некое напряжение, уже никто не хотел допрашивать некроманта, в то время как каждый рвался первым задать вопросы перед тем, как увидеть его вживую.

– Обращаетесь ли Вы к мёртвым?

– Да и знаете, думается мне, что если б из Вас кто-либо умел это, Вы бы тоже обращались.

– В молитвах своих мы обращаемся к Богу.

– А Ваш Бог он живой или мёртвый?

Этим вопросом чародей явно загнал в тупик собеседника. Но он оказался умнее предшественников и не стал на него отвечать, а продолжил задавать вопросы:

– Признаёте ли Вы себя виновным во вредительстве против церкви и слова Божьего.

– Вы уточните, пожалуйста, а то может я не ведал, что делал. Мне не известно, что вредит церкви и, тем более, что вредит слову Божьему, он со мной не разговаривает.

– Богохульник – вдруг раздалось в зале.

– Простите святой отец, я больше так не буду.

– Да как ты смеешь в стенах храма Божьего произносить такие слова.

– Так Вы же меня сами сюда и привели, я предлагал Вам провести беседы в моём доме. Там ведь нет башни мученика Вилоуса, а, следовательно, к молитвам бы Вас никто бы не приговорил. Какой у Вас справедливый Бог, все ему молятся, когда наказаны. А когда священники не наказаны кому молитесь?

– Довольно, вижу, что душа твоя скверная и слова произносишь скверные, священный огонь выжжет из тебя эту чернь. Обрекаю тебя на казнь через сожжение.

– Это Бог Вам сказал, что можно обрекать людей на смерть? А Вы ведь простой человек не более. Так вот внимайте теперь моим словам Отче, я проклинаю Вас и весь Ваш род и обрекаю на вечные мучения.

В ту же минуту старший священник потерял сознание, скорчившись от боли.

– Что Вы встали добрые люди, Вам было сказано сжечь меня на костре, исполняйте, а не то Вас признают богохульниками. И рот мне завязывать не обязательно, проклинать я больше никого не буду, и завязанный рот мне проклинать не мешает.

Некроманта сковали в кандалы, рот завязывать не стали, хоть и собирались. Но последние слова испугали священнослужителей. Его вывели на площадь, где уже было приготовлено место для казни. Приготовлено оно было давно, что уже говорило о том, что допрос был напрасен, невиновным его бы никто бы не признал.

Но Линнер не увидел и не почувствовал ничего нового, того что могло стать причиной, почему некроманты не могут вернуться в мир живых. И только сосуд, стоявший рядом, выдал в себе ту самую причину. Это был ничем не приметный кувшин с водой:

– Зачем здесь вода – подумал Линнер – сколько помню, погребальные костры никогда не тушили, воду заключённым никто не даст, а сами священники, как и стража, считают грехом в таких местах принимать пищу и воду. Нет, именно в этом кувшине и есть секрет.

Его вознесли над разложенными дровами, после чего привязали к столбу и один из священнослужителей обратился к нему, обрати внимание на этот кувшин в нём смерть твоя. Сказано это было с такой важностью, что некромант невольно сравнил сказавшего священника с обезьяной.

Страж взял в руки факел и направился в сторону некроманта, как вдруг во двор вошла королевская армия:

– Именем королевы, прекратите.

– Королева не властна над нами.

– Этот человек принадлежит монархии, никто кроме монарха или его подчинённого не имеет права проводить казнь над ним.

Командир войск поднял меч, и войско тут же обнажило свои клинки.

– Мы исполняем волю нашей королевы, каждый вставший на нашем пути будет подвергнут жестокой расправе. Да простит нас Бог.

– Командир у нас тоже приказ, казнить этого человека.

– Значит, у нас просто нет выбора.

С этими словами командир королевских войск махнул в сторону стражи монастыря. И армия ускоренным шагом направилась в бой.

– Рассредоточится, к битве готовься. Во славу Господа нашего.

Церковная стража уступала в численности, но с детства каждый из них был фанатично воспитан и подчинялся каждому слову священников. Их боевой клич – «Во славу Господа нашего» означал буквально следующее – там, в конце пути нас ждёт наш Бог, так не опозоримся и оправдаем его ожидание, умрём в бою, он нас простит.

Так и вышло, церковная армия была разбита до последнего человека, ни один из них не боялся смерти и бросались в бой порой даже один на двоих троих, а то и четверых. Последние из церковных стражей повинуясь приказу священника, разбили кувшин с водой, а потом снова отправились в бой.

Смерть никого не пощадила, церковь потеряла всю свою армию из этого храма, в то время как королевская стража тоже понесла потери, не такие как церковники, но у командира всё равно вызывало недоумение происходящее, ради чего они бились с этими фанатиками, почему те не отступили.

Некромант был снят с кострища и тут же из остатков кувшина слил оставшуюся воду в найденную флягу у одного из солдат. Осколок кувшина он также взял с собой. Проходя мимо командира церковной стражи, он увидел, что тот ещё жив и поймав его взгляд, обратился к чародею:

– Некромант. Ты был прав некромант. Я не боюсь умирать, меня ждут там друзья и я благодарен врагам…

С этими словами он умер. Когда королевские войска собрались уходить во вратах выхода они увидели новую армию церковников, призванных помочь. И теперь уже численное превосходство было за церковью. Видя это, некромант обратился к страже королевы:

– Отойдите назад. Кто особо набожный закройте глаза и уши, остальным я бы то же самое посоветовал, но любопытство человеку свойственно…

После того как стражи повиновавшись отошли назад, некромант повернулся в сторону церковников.

– Это ты тот некромант, ради которого вся эта бойня была? Ты же понимаешь, что на тебе сейчас живого места не останется, во имя веры и наших братьев.

Они обнажили свои клинки, а чародей поднял руки вверх и произнёс:

– Морана, взываю к тебе, дай мне слуг твоих, верни их к жизни и пусть несут они службу именем твоим.

С этими словами серая дымка окутала землю и каждый, кто ещё минуту назад лежал мёртвым вдруг поднялся, взяв в руки меч и направив его в сторону новоприбывшей армии. А Линнер продолжил:

– Да, я тот некромант, ради которого была эта бойня. И чтобы не осквернить память о Ваших братьях и Вашей вере я предлагаю Вам отступить, в противном случае Вы ляжете рядом с ними, а каждый умерший Ваш боец будет вставать на нашей стороне всякий раз, не единожды умирая. Идите с миром, ослеплённые верой дети.

– Неужели ты думаешь, что твоему слову здесь кто-то внемлет? – в тот же миг в крикуна влетел меч, брошенный одним из мёртвых стражей.

– Почему бы и нет – сказал некромант и в ту же секунду сражённый мечом воин вновь встал, вынул меч из груди и встал рядом с тем, кто этот меч бросил – когда мы уйдём, Вы можете вернуться и похоронить своих братьев.

Больше у церковников желания остановить некроманта и его спутников не возникло, они отступили и после этого все живые мертвецы снова стали мёртвыми, королевская стража забрала своих мёртвых и раненных воинов и сопроводила некроманта к королеве. Священники вернулись, сразу после того, как некромант покинул стены храма, для погребения своих братьев. А Линнер не знал, ради чего всё это было, но надеялся, что найденные артефакты помогут ему найти ответы.

Королева встретила мага улыбкой, хотя следы на глазах говорили о том, что ещё пару минут она плакала. Ей уже доложили, какую цену ей пришлось заплатить за его освобождение:

– Ваш друг Улиус сообщил мне, что Вы в беде. Вам бы не помешало чаще прислушиваться к его советам.

– Моя королева, если я часто буду прислушиваться к чужим советам, я проживу чужую жизнь, разве не так?

– Пожалуй, так – согласилась девушка.

– Благодарю Вас за моё освобождение.

Эвелина

В тронном зале было темно, однако чародея и королеву это никак не смущало. Она попросила свиту оставить их наедине, а гостю предложила присесть:

– С Вами я почему-то не плачу.

– Вас это удивляет?

– Наверное, всё-таки нет. Вас ведь не зря называют чародеем.

– Нет. Вы ошибаетесь, здесь нет никакой магии. Всё дело в том, что в Вашей памяти я выгляжу спасителем – единственным человеком, который оказался рядом и смог спасти Вас. По этой причине Вы обретаете спокойствие, находясь рядом со мной. Я не ставлю перед собой цели Вас напугать, но предостеречь обязан, люди, убившие Ваших родителей – знали заранее, где и как будет продвигаться эскорт, а потому можно сделать смелое предположение, что заговорщики имеют доступ в дела королевства. Ведь королевские эскорты передвигаются по разным дорогам, да и потом, им нужно было знать о том, что Вы возвращаетесь, откуда возвращаетесь и когда возвращаетесь. Что уже говорит о том, что просто так угадать эти люди не могли.

– У Вас есть предположение, кто бы это мог быть?

– Моя госпожа, к моему сожалению, даже если бы я знал ответ на этот вопрос – я бы не посмел на него ответить. В наши обязанности входит не вмешиваться в дела живых, я и так уже однажды переступил через свод наших правил, когда позволил себе спасти Вам жизнь.

– Видимо за всем этим стоит Церковь и её священники.

– Не думаю, вот если бы Ваш отец отрёкся от религии, тогда быть может в Ваших словах, был бы смысл, а так он был очень набожен и верил каждому слову, которое говорили священнослужители. Некромантам было тяжело, потому Вы не увидели бы ни одного из нас в замке, мы хоть и привыкли к роскоши, но всё же наши поместья теперь находятся очень далеко от Вашей обители. И за всё это можно смело сказать спасибо Вашему отцу. Правда я допускаю, что всё могло обернуться гораздо хуже.

– Тогда почему церковь охотится на Вас?

– Власть. Люди любят власть и те, кто её имеет, очень боятся её потерять, потому что без власти они становятся беспомощными телесными сосудами души. И Церковь имеет власть, она имеет большую власть над людьми, которые беспрекословно верят каждому её слову.

– А причём здесь Вы, разве некроманты имеют власть над людьми?

– Над мёртвыми – может быть, но над живыми нет. В то же время и Церковь над людьми власти не имеет, она имеет власть над толпой. Толпа же – имеет власть над человеком. И вот по разумению Церкви душа после смерти попадает в рай. Но если она попадает в рай, то каким, же образом некроманты её после этого вызывают в мир живых?

– Действительно, каким?

– На этот вопрос у меня без сомнения есть ответ, но я не думаю, что Вам нужно его знать. Вы мечтаете вновь увидеть своих родителей? Возможно, я смогу Вам с этим помочь.

– Да, я действительно мечтаю увидеть свою семью, но мне не нужна Ваша помощь, не всем мечтам суждено сбыться, сбываются лишь желания, мечты должны оставаться мечтами, чтобы всегда было к чему стремиться. Живя прошлым, я забуду про настоящее и останусь без будущего.

– Благодарю Вас моя госпожа, Вы только что ещё раз мне доказали, что мой выбор был сделан правильно, служба Вам это, пожалуй, первый случай, когда служба королеве доставляет удовольствие некроманту.

– Кстати у меня к Вам будет просьба. Вы постоянно обращаетесь ко мне «моя госпожа».

– Да, так положено по этикету, разве нет?

– По тому же этикету я должна отвечать Вам «мы не хотим, чтобы с нами так обращались», но у меня совсем нет друзей, и Вы единственный кому я доверяю и с кем я могу позволить себе посекретничать. А потому позвольте мне представиться, меня зовут Эвелина, и впредь я прошу Вас обращаться ко мне именно так.

– Линнер, моё имя Линнер, какое приятное знакомство. Благодаря Вам я тоже нарушаю правила этикета. Мы обычно не называем имён ничьих кроме имён тех, кто способен спускаться в мир мёртвых. Но позвольте всё же я буду называть Вас госпожа Эвелина.

– Это забавно, мы уже столько раз с Вами виделись, а познакомились только сейчас. Чтобы Церковь оставила Вас в покое я объявлю о том, что покровительствую Вам.

– Это только подольёт масло в огонь, люди боятся нас, дайте Церкви повод и она устроит Вам бунт. Вы ещё не отошли от траура, люди обвинят нас в колдовстве и в лучшем случае на костёр отправят только некромантов. В худшем могут туда отправить и Вас. И дабы этого не случилось, мне сегодня же придётся покинуть Ваши покои. Сегодня Вас навестит церковная стража и пусть люди видят, что никаких чародеев рядом с Вами нет, что Вы в здравом уме, но тоскуете по родным. Потому как заговорщики пустили свои корни и в Церковь. Так вот не будем давать им повода делать глупости.

– Как же так, мне будет грустно без Вас. Вы только появились в моей жизни и снова меня покидаете, это не справедливо.

– Мне нужно узнать о составе некоторых вещей. Поверьте это действительно важно. Церковники слишком самоуверенны, и если разрушить в них эту самую самоуверенность, они сразу же вспомнят, что сами по себе они только гости храмов Божьих и не более того.

С этими словами некромант покинул покои королевы и, ловя провожающие его взгляды зависти, ненависти и страха, направился к вратам замка. У него осталось ещё одно не законченное дело, покончив с которым, ему нужно было как можно быстрее скрыться прочь. Никто из священнослужителей не посмеет обвинить королеву, не имея прямых доказательств её вины. Но единственным доказательством её вины в покровительстве некромантам было бы присутствие Линнера в замке. А его спасение ещё ни о чём не говорит и причин тому несколько. Первая причина – нет доказательств, что был спасён именно некромант, мало ли какой чародей или иллюзионист там мог быть и мало ли кому чего привиделось. Вторая причина – даже если это был некромант, то кто именно это был. В королевстве живёт несколько сот тысяч человек, в соседних королевствах тоже живут люди, где-то больше, где-то меньше. На всё это население – людей знающих тайны некромантии меньше сотни и, разумеется, каждый из них знаком церковникам. А всякий знавший о том, кого должны были казнить в тот день – погиб. Даже те, кто был наказан за то, что провинился на допросе. Линнер не сразу отпустил мёртвых. Несколько оживших мертвецов проникли в ту самую башню и убили наказанных. Конечно же, это было подло убивать безоружных и, казалось бы, ни в чём невинных людей, но эти люди не стали бы молчать и некромант это прекрасно понимал, а оставлять свидетелей он себе позволить не мог и вовсе не из-за того что боялся за свою жизнь. Он боялся за жизнь своей королевы, а потому пришлось снова переступить через свои принципы. С другой стороны, священнослужители первыми подняли меч войны против служителей смерти. Не зная, кто конкретно должен был быть казнён, нельзя утверждать, что казнь вообще имела место быть. Конечно, армия королевы ворвалась в церковь, но освободить они могли, кого угодно и этим кем-то мог быть вовсе не некромант. И третья причина – даже если ничего не отрицать, да действительно некромант, да действительно Линнер. Всё это ничего не даёт, о каком покровительстве может идти речь, если Линнера нет в замке.

Именно поэтому Линнер спешил, ему нужно было как можно быстрее найти его знакомого алхимика, чтобы тот помог ему понять, что же было в сосуде, и из чего он был сделан.

Тяжело искать человека, особенно когда никогда не был в том доме, где он живёт и когда не у кого спросить. Но чародеи чувствуют друг друга в подсознании, а алхимик хоть и был больше близок к науке, своих корней не забыл. Линнер был знаком с ним как раз благодаря тому, что был знаком с его матушкой – чародейкой в восьмом поколении. И уже успел спасти его от церковников, кстати, именно благодаря некроманту он занялся алхимией, что и спасло его от преследования. Книжный червь, занимающийся врачеванием, намного удобнее, чем чародей, некромант или чернокнижник. Возможно, именно поэтому никто не беспокоил алхимика, пока к нему не явился Линнер:

– Здравствуй друг любезный Еннок.

– Владыка Линнер, чем обязан в столь поздний час?

– Церковь научилась изгонять некромантов так, чтобы у тех не было возможности вернуться обратно. Вот это мне удалось спасти, эта жидкость была в не ясном для меня сосуде, который назвали причиной. А вот это один из его осколков. Так вот мне нужно, что Вы любезнейший помогли мне определить, что это за жидкость и из чего сделан осколок.

– Владыка, Вы же знаете, что когда дела касаются Церкви, эти дела не касаются меня. Я не смогу Вам ничем помочь. Я занимаюсь врачеванием, перестал практиковать магию. Я простой лекарь, сжальтесь добрый господин.

– Вижу Еннок, страх совсем опустошил Ваш разум. Но это даже здорово, что Вы так хорошо освоились во врачевании, вот я сейчас начну Вас очень медленно убивать, а Вы любезный друг будете столь же медленно себя лечить, дабы продлить своё существование и моё удовольствие. Я надеюсь это у Вас со слухом плохо, а не с рассудком, я повторюсь – изгоняют некромантов. Так вот любезнейший скажите мне за кого они возьмутся потом, когда не станет нас и прочих чародеев? Ведь враги Церкви всегда будут нужны. Проще дать умереть человеку от чумы и назвать это карой Божьей, получить ещё больше власти, чем пустить к нему такого, как Вы, а Вас мой дорогой друг ждёт костёр, за богохульство. И отличие от меня, например, в том, что Вы будете чувствовать боль.

– Хорошо, давайте я посмотрю, когда Вам нужен результат?

– Вчера.

– Простите?

– Любезный друг, меня чуть не сожгли на костре, как Вы считаете, сколько пройдёт времени между очередной беседой с церковником и новым костром? Чем скорее я узнаю, что это, тем скорее смогу придумать, как с этим бороться. И в Ваших же интересах быстрее покончить с этим, тогда я смогу скорее Вас покинуть, чтобы у вошедших в город святош не было повода допытываться, что я у Вас делал.

– Хорошо.

Алхимик удалился, какое-то время отсутствовал, а потом вернулся с недоумением на лице. Молча присев, он посмотрел вперёд, ничего не видя и не слыша.

– Какое-то страшное зелье, человечество в опасности?

– Нет, то, что Вы мне дали это просто вода и просто кусок глины. Я несколько раз проверял, делайте со мной что хотите, но либо я потерял сноровку, либо это действительно вода и глина.

– Вы уверены?

– Без сомнений.

– У меня нет причин Вам не доверять и сомневаться в Ваших способностях и талантах, но Ваш ответ меня удивил. А сейчас я Вас покину, не желаю, чтобы Вы пострадали из-за моего присутствия у Вас, прощайте и простите за беспокойство.

– Это Вы простите меня, я действительно Вам многим обязан и просто не имел права Вам так отвечать. Счастливого пути.

– И Вам спокойной ночи любезный друг.

Некромант вышел из дома, как можно незаметней, зная наверняка, что его никто не слышит и не видит. Никакие священнослужители никогда не смогут доказать, что он был у алхимика, если он сам в этом не признается, а ему это незачем. Да и самих священников, не ведающих о причинах визита чародея, не будет повода идти сюда, а потому нужно, как можно скорее отсюда скрыться.

Линнер также понимал, что и возвращаться в своё поместье это обречь себя на очередной костёр. И уже не нужно чувствовать своё поместье и видеть все, что там происходит, чтобы знать, что его там ждут, после той бойни, что была устроена не без его участия, он теперь обречён и вряд ли дорогу на эшафот кто-нибудь украсит лепестками роз.

И всё же итоги происходящего его не радовали. К тому, что на него охотится церковь ему не привыкать, не привычно другое – очень многие, кто ему доверяют в опасности. И если себя жалеть не в его принципах, то ответственность за других людей заставляет разобраться в происходящем, как можно быстрее. Он не знал, как ему быть, а что делают, когда не знают, как быть? Правильно, идут к тем, кто знает.

Скрывшись из замка, Линнер задался вопросом, где бы ему обзавестись лошадью. Путь не близкий, двигаться надо быстро, а добираться пешком получится очень долго, время сейчас против него. Когда людям нужна лошадь, они идут и покупают её у тех, кому она не нужна, но на дворе ночь и денег у некроманта нет, поэтому варианты людей ему не подходят. Чародей знал, что больных животных в городе не лечат, а убивают, кто из гуманных целей, чтоб не мучились, а кто из корыстных, чтоб других в стаде не заразили. И среди больных животных не редко бывали и лошади. Некромант даже знал место, куда скидывались трупы несчастных, так как «услугами» этой ямы он уже не единожды пользовался.

Никогда эта яма не была скудна скелетами животных и этот день исключением не стал. Среди мёртвых лошадей был даже один породистый скакун, животное задрали на охоте кабаны, хозяина похоронили с почестями, а коня брезгливо выбросили.

– Ничего мой хороший, ты ещё порезвишься на просторах и послужишь доброму делу.

Линнер закрыл глаза и приподнял руки над телом коня, после чего начал читать заклинание. Постепенно жизнь стала возвращаться в тело животного. Некоторое время животное не понимало, что произошло, конь погиб больше двух недель назад и что само собой разумеется, тело успело не только атрофироваться, но ещё и разложиться. Немало времени потребовалось вновь ожившему, чтобы научиться стоять на конечностях. Некромант не спешил, у него ещё было время, а потому он дал коню привыкнуть к новой жизни, которая не очень его и порадовала.

– Я отведу тебя туда, где ты будешь похоронен более достойно, только и ты окажи мне одну услугу, мне нужно попасть в соседнее королевство. Попасть туда нужно быстро, очень быстро. И кроме тебя мне больше некому помочь. Услуга за услугу.

После этих слов мёртвое животное стало послушным. Некромант нашёл седло, правда, нельзя было утверждать, что это было именно то седло, которое конь носил прежде. Много животных было захоронено здесь и их инвентарь бросали сюда же. После того, как конь был полностью укомплектован, всем добром, которое так небрежно вокруг побросали, некромант его оседлал.