Убийство в элитарном клубе

– Я только что переговорил с Сергеем Побединым, он считает, что Павел в хорошей форме. Ты можешь подумать и решить сам, кого ты хочешь – молодого и перспективного новичка или опытного Кольцова, – сказал он Егору.

Через неделю Капитан перезвонил и сказал, что решил остановить свой выбор на Павле. Игорь был этому рад: он знал, что среди постоянных зрителей есть много тех, кто желал бы этого возвращения. Да и команде Филатьева, занимавшего последнюю строчку в рейтинге Клуба, не помешает присутствие такого сильного Игрока. Только вот успеют ли они сыграться? Времени у них совсем мало.

Сезон начался в начале марта, и первой за игровой стол села команда Василия Хоцкого, в которой играл Антон Бахметьев. Парень заметно переменился.

Всегда открытое и приветливое выражение лица сменилось хмурым и напряженным. Антон практически перестал улыбаться. Общаясь с ребятами перед игрой, Игорь обратил внимание, что тот, казалось, был совершенно погружен в себя и едва обращал внимание на то, что происходит вокруг. Впрочем, отыграл он прекрасно: дважды помог команде выйти на правильную версию и поставил блестящую точку, заработав победное очко для команды, благодаря чему в очередной раз получил награду как лучший Игрок. Было похоже, что награда его совсем не обрадовала – он рассеяно принял статуэтку из рук Чайкина, вежливо кивнул, благодаря, и рассеянно поставил ее на стол. Радость своей команды он, казалось, тоже не разделял, вяло пожимая всем руки и натянуто, словно через силу, улыбаясь.

«Что на него так подействовало?» – размышлял Игорь, – «Сутки, проведённые в полиции, подозрение в убийстве, грязная сплетня или всё это вместе?»

Что, собственно, он знал об этом парне? Двадцатичетырехлетний выпускник Белорусского Государственного Университета ярко «засветился» на студенческих чемпионатах по Игре и был взят в команду новичков, действительно, во многом благодаря рекомендации Шмелева, который был его наставником. Работает в крупной финансовой компании, специализируется на реструктуризации потребительских кредитов. Не женат, живет с родителями. Ничем особенно не увлекается, кроме чтения книг, которые поглощает в огромном количестве. Хобби, весьма характерное для Игроков Клуба. Этим в общем-то и ограничивались знания Игоря о талантливом новичке. Почему же все таки он так нервничает?

В любом случае, он решил поговорить с ним. «Идём со мной», – сказал он Антону, найдя его после игры. Бахметьев стоял недалеко от выхода, засунув руки в карманы куртки и невидяще глядя куда-то в темноту Старого сада. «Надеюсь, не в подсобку», – с иронией сказал он, но послушно поплелся следом. В комментаторской Антон уселся на стул, сложил руки на коленях и, мельком взглянув на Игоря, уставился в пол.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил Игорь.

Антон пожал плечами:

– Всё, что мог, я уже рассказал этому Сухинину.

– И тебе ничего к этому добавить?

Антон отрицательно мотнул головой, по-прежнему не глядя на него.

– Антон, ты понимаешь, что невиновный человек сейчас сидит в тюрьме? Его могут осудить. Если ты хоть что-нибудь знаешь, ты обязан рассказать. Подумай, каково ему там сейчас.

– Его отпустят, – равнодушно сказал Антон.

– Почему ты так думаешь?

– Когда произойдет следующее убийство, он будет находится в тюрьме. И всем, даже тупому Сухинину станет ясно, что он невиновен. Так что лучше ему там и оставаться пока.

– О чем ты говоришь, Антон?! – Игорь почувствовал, как по спине у него пробежал ледяной холодок. – Какое следующее убийство?

– Если убил не Георгий, значит настоящий убийца здесь, среди нас, и вы это тоже прекрасно понимаете. Я ничего не знаю, но думать-то я могу.

– Но почему он должен еще убивать? Он свел какие-то свои личные счеты с Алисой, ловко вышел сухим из воды…

– Я не думаю, что это были личные счёты, – неожиданно сказал Антон, – понимаете… Все эти так называемые мотивы – ревность Высотина, месть Красинских, долг Шмелева, злость Кирса – все это ерунда, не тянет на реальный повод убить.

– Но у Алисы могли быть еще какие-то враги, о которых мы не знаем!

– Здесь, в Клубе? – с иронией спросил Антон. – И никто об этом не знает? По-моему, во время допросов вытащили все грязное белье. Вспомнили, все, что было и чего не было.

– Тогда зачем убивать, если нет личного мотива?

Антон только пожал плечами.

– И ты полагаешь, – осторожно произнес Игорь, – что у него есть какая-то особая цель, и он ее еще не достиг?

– Да, примерно так я и думаю, – согласился Антон, – но мы можем только ждать. Потому что мы ничего не знаем. Впрочем, конечно, я могу и ошибаться. Извините.

– У тебя есть какие-то основания, чтобы так думать? – резко спросил Игорь.

– Нет.

– Ну, а что же это за цель такая, по твоему мнению?

– Я не знаю, – в который уже раз повторил Бахметьев. – Возможно, это будет самый сложный вопрос за всю историю Клуба.

Больше добиться Игорю ничего не удалось, но этот разговор оставил в его душе неприятный осадок.

Конечно, может быть впечатлительный мальчишка просто фантазирует. Или он действительно что-то знает, но скрывает? Как бы там ни было, но факт оставался фактом: кто совершил преступление, они так и не знают, мотив убийства неизвестен, так что теоретически, Бахметьев может оказаться прав. Придя к такому выводу, Игорь распорядился установить видеонаблюдение во всех коридорах, а также заключил договор с охранной фирмой, так что теперь на каждой игре в зале и на улице дежурили несколько профессиональных охранников. Лариса считала такие меры чрезмерными, а траты неразумными, и постоянно иронизировала над ним, намекая на прогрессирующую паранойю, но он не позволил ей оспорить его решение. Впрочем, вопреки зловещим предсказанием Бахметьева, сезон прошёл довольно спокойно. Команда Филатьева, увы, свою игру проиграла. Павел Кольцов дал два правильных ответа, но команду это не спасло. Ребята были не собраны, обсуждения протекали вяло. Возможно, случившееся с Георгием выбило их из равновесия, и теперь их команду ожидал матч-реванш с перспективой в случае, если они проиграют, дисквалификации. В таком случае Павел не слишком долго поиграет в Клубе, но даже сильный Игрок не может вытащить на себе Игру, если остальная команда не играет.

В третьей игре участвовала команда Евы Фиониной. После команды Кирса, пожалуй, это была самая популярная команда среди телезрителей, хотя и не такая сильная. Скорее всего это объяснялось привлекательностью и харизматичностью их капитана и удачным составом команды. Каждый из них обладал яркой индивидуальностью, и время от времени показывал интересную игру. Вспоминая сейчас третью игру сезона, Игорь снова почувствовал укол совести. Он опять поддался слабости и в критический момент, при счёте 5:4 в пользу телезрителей, он, вместо того, чтобы принять у них заведомо неправильный ответ и засчитать шестое очко телезрителям, вдруг начал задавать наводящие вопросы и буквально за уши вытащил, вытянул, вымучил из Виталия Кармановича ответ, хотя бы близкий к правильному. Поспрашивав, ради приличия, мнение Чайкина и Леманна, которые, смущаясь явной неловкостью момента, бормотали что-то невнятное, он засчитал команде пятое очко, дав им ещё один шанс. Шансом они воспользовались и взяли последнее очко, выиграв у телезрителей со счетом 6:5. Ну а финал Весенней серии играла команда Кирса, которая уверенно и без всякой помощи ведущего одержала победу.

Теперь, допивая принесённую Дмитрием чашку чая, Игорь чувствовал, как его наконец-то начинает «отпускать». Дмитрий прав, и Лариса была права – у него просто разыгралась паранойя, а на самом деле ничего страшного больше не произойдет, не будет никаких новых убийств, что бы там не пророчил нервный мальчик Антоша Бахметьев.

Наконец, можно было расслабиться и спокойно ехать домой.

Они вдвоём вышли в Старый сад, и тут внимание Игоря привлекло какое-то необычное яркое пятно на шее у Дмитрия. Было совсем не холодно, и вязаный шарф смотрелся как то не к месту на лёгком чёрном плаще. Приглядевшись, Игорь понял, что рисунок шарфа повторяет мотив известной картины Ван Гога «Звездная ночь».

– Что это за шарф у тебя? – поинтересовался он.

– А что? – неожиданно напрягся Ушаков, – шарф как шарф. Теплый.

– Красивый, – рассеянно похвалил Игорь, – дизайнерский?

Дмитрий вдруг густо покраснел и, безуспешно пытаясь скрыть удовольствие, притворно скромно ответил:

– Почему сразу дизайнерский? Просто узор такой.

Игорь слегка удивился: никогда ранее он не замечал за приятелем склонности к ультрамодным вещам. Видно, люди меняются.

Рано утром его разбудил телефонный звонок. Подосадовав на себя, что забыл выключить звук, Игорь потянулся к телефону. Он не собирался сегодня вставать рано. После Финала он всегда брал выходной, спал почти до обеда, потом неспешно гулял по своим любимым местам, обедал в каком-нибудь тихом месте и снова бродил по знакомым с детства улицам и переулкам Москвы.

Это помогало ему расслабиться, стряхнуть напряжение, упорядочить мысли и настроиться на новый цикл. Взглянув на дисплей телефона он увидел, что на часах еще только 9:00 утра. Звонила Лариса. Игорь уже приготовился как следует отчитать её за неуместно ранний звонок, когда её первая фраза окатила его ледяной волной ужаса.

– Беда, Гарик, – очень тихо сказала она, не здороваясь, – у нас опять беда.

– Что случилось?

– Витя. Витя Карманович, – она всхлипнула.

– Что?! Да говори же! – закричал он.

– Выбросился из окна гостиницы. Шестнадцатый этаж. Умер сразу. В интернете пишут – самоубийство. Я только что встала, открыла ноутбук, а там…

Несколько секунд Игорь не мог сказать ни слова. В трубке слышались всхлипывания.

– Я позвоню Сергею, – деревянным голосом сказал он, – и поеду в гостиницу.

Виталий Карманович, член команды Евы Фиониной был, по мнению дам, самым красивым мужчиной в Клубе. Высокий, стройный, с тонкими чертами лица, он всегда был спокоен и сдержан в поведении и в проявлении эмоций. Вежливый и приветливый одинаково со всеми, он никогда и ни с кем не конфликтовал, умел сохранять хладнокровие даже в самые напряженные моменты игры. Игорь очень уважал и ценил его, и мысль о том, что с Виталием случилось непоправимое, была совершенно невыносима. Самоубийство? Что за чушь, этого не может быть, ведь он видел его только вчера, говорил с ним. Карманович вовсе не производил впечатление человека, решившего свести счеты с жизнью. Или это была только маска, за которой скрывалась неведомая душевная боль? Но зачем убивать себя именно так – внезапно, в Москве, в гостинице. Или это было спонтанное решение? Игорь знал, о чем он боится и не хочет думать. «Господи, мальчишка все-таки был прав», – мелькало у него в голове, – «Ничего не закончилось, кошмар продолжается. Нет, невозможно».

В гостинице ему узнать удалось немного. Тело уже увезли, номер, в котором жил Виталий, был опечатан. Персонал гостиницы не отвечал ни на какие вопросы. Он отыскал ребят, которые ещё не успели уехать. Все они собрались в конференц-зале на первом этаже – испуганные, потрясённые, недоумевающие.

– Этого не может быть, – цедила сквозь зубы Ева Фионина, не накрашенная, с опухшими от слез глазами, голос ее был немного гнусав. – Вчера с ним всё было нормально, мы общались весь вечер, я бы заметила, если бы было что-нибудь не так. Никакое это не самоубийство, а записка просто подделка – такая же фальшивка, как переписка Антона и Алисы.

– Что за записка? – спросил Игорь.

– Мартин ездил на опознание тела. Следователь сказал ему, что в номере нашли предсмертную записку.

– Почерк Виталия?

Фионина пожала плечами:

– Не знаю, записку ему не показывали. Да Мартин и не знает почерк Виталия, откуда ему знать?

– А почему Мартин ездил на опознание? – спросил Игорь.

– Вчера все решили после игры поехать сюда. Играли в бильярд, ужинали в ресторане, пили, и снова играли. Тут большая компания была – Шмелев, Кирс, Красинский, Филатьев, Кольцов, наши все ребята, из других команд тоже. Дмитрий Ушаков позже приехал. В общем, чуть ли не все, кто был в Клубе. Марк Леманн всех угощал, весь вечер напитки носил из бара в бильярдную. Витя тоже с ними был, но он рано ушёл к себе – захотел спать. Потом все потихоньку стали расходиться. Мартин тоже собирался уйти, но тут как раз приехала полиция. Витю нашли случайные прохожие – примерно через час после того, как он пошел к себе в номер. Ну вот скажи мне, разве так может быть, чтобы человек пил, играл в бильярд, смеялся, а потом вдруг раз – и выбросился из окна?– и Ева снова заплакала, закрыв лицо руками.

Сергей Старков появился с новостями только к вечеру. В кабинете у Игоря уборщица, Гузалия Фархадовна, уже почти закончила мыть пол, ей оставалось совсем немного, и Игорь не стал просить ее выйти.

– Следствие всё же склоняется к версии самоубийства, – устало сказал адвокат, устраиваясь в кресле, – пока, во всяком случае. Номер был заперт изнутри, на столе лежала прощальная записка, следов насилия и борьбы нет.

– А что было в этой записке?

– «Простите меня. Я устал, не могу так больше», – процитировал Сергей. – Больше ничего. Следователь будет ждать результатов графологической экспертизы и только тогда примет решение, по какой статье возбуждать уголовное дело. Про наше первое убийство он знает, но связи пока не видит. Не знаю, обрадует ли это тебя, но на этот раз дело ведёт не Сухинин. Фамилия следователя – Дмитриев. Он вызвал жену Кармановича, она приедет сегодня вечером, привезёт образцы его почерка.

– У меня есть образцы почерка, – сказал Игорь.– Витя заполнял анкету перед игрой.

– Дмитриев об этом не знал. Покажи мне.

Игорь порылся в ящике стола и нашел анкету Виталия, которую тот заполнил всего-навсего неделю тому назад.

– Почерк похож. Впрочем, это ничего не значит. Сейчас есть компьютерные программы, которые легко могут подделать почерк, если есть образец.

Он перевернул анкету и вдруг, нахмурившись, спросил:

– В анкете был только один лист?

– Там должно быть два.

– Но здесь только один, – сказал Сергей, – наверное, второй листок открепился.

Игорь снова открыл ящик и начал в нем рыться. Но сколько он не перебирал лежащие в нем бумаги, второго листка анкеты Виталия он так и не обнаружил.

– Игорь Геннадьевич, это вы обронили?

Он вздрогнул. Оказывается, он совсем забыл о присутствии Гузалии Фархадовны, а та тем временем бесшумной тенью скользила за их спинами, протирая пол. Уборщица протягивала на ладони какой-то блестящий предмет. Приглядевшись, он распознал золотой зажим для галстука.

– Нет, это не мой.

–А куда ж его теперь?

– Отдай Ларисе Ивановне, она поищет владельца.

Он вернулся к ящику и снова начал рыться в бумагах.

– Потерялся куда-то, – пробормотал он и вдруг почувствовал острый, до тошноты, приступ страха.

– Гузалия Фархадовна, – отчаянно воззвал он, – вы случайно никакой листок на полу не находили? Не выбрасывали?

Уборщица выпрямилась и, с укоризной глядя на него карими миндалевидными глазами, обиженно ответила:

– Вы же знаете, я никогда не выброшу ни одной бумажки. Если бы нашла, положила бы к вам на стол.

– Ну да, ну да, извините, – смущенно пробормотал он. – Вы идите, Гузалия Фархадовна, не нужно больше убираться.

Уборщица пожала плечами, собрала свой инвентарь и ушла. Игорь растерянно смотрел на Старкова.

– Ну что ж, – Сергей был спокоен, – стало быть, образец почерка у него имелся.

– Но ведь это же значит… – Игорь остановился, не в силах продолжить.

– Это значит, – холодно сказал Сергей, – что у преступника, кем бы он ни был, есть доступ в твой кабинет. Это кто-то из ближнего окружения, Игорь. Кто-то из твоих сотрудников.

– Нет, – отчаянно выдохнул тот, – они не могут. Никто из них не мог. Лист просто где-то затерялся.

– Да, конечно, – легко согласился Сергей, – просто совпало так. За три месяца погибают при невыясненных обстоятельствах два члена Клуба. Какой-то шутник случайно в это же время распускает слух о романе Алисы и Антона, еще какой-то шутник решает, что будет очень смешно, если вытащить деньги из сумочки Алисы и переложить их в сумочку к Ире. Ну а листок сам по себе куда-то задевался. Так что не переживай, каких только совпадений в жизни не бывает.

Игорь долго молчал, оперевшись локтями на стол и закрыв лицо руками. Наконец, с усилием выпрямившись, он глухо сказал:

– Доступ в кабинет имеют несколько человек: я, Лариса, наши редакторы, помощники – Герман и Вероника, ну и… все кто делают передачу. Примерно два десятка человек, в общем.

– Еще обладатель золотого зажима, – насмешливо подсказал Сергей.

Игорь нервно рассмеялся.

– Ну, конечно. В мой кабинет ходит куча людей, но именно убийца обронил принадлежащую ему вещь! Агата Кристи, да и только!

– Ну как сказать, – задумчиво заметил Сергей, – преступник нервничал, торопился, делал резкие движения, вот зажим и слетел, а он в спешке не заметил. Ладно, вспомни, пожалуйста, за эту неделю кто-нибудь посторонний заходил сюда?

Игорь задумался.

– Курьер, который доставил реквизит. Курьеры из ресторана. Кольцов заходил…Переживал, что не смог помочь команде.

– Да он нормально играл, – Сергей пожал плечами, – но остальная команда была очень вялая. Не надо было вообще им играть сейчас.

– Да, ты прав. Лучше было поменять их местами с кем-нибудь, кто играет в осенней серии.

Они немного помолчали.

– Кстати, – прервал молчание Сергей, – я видел сегодня Сухинина. Специально зашел к нему. Он был свободен, согласился меня выслушать.

– Ну и что он сказал? – пренебрежительно спросил Игорь.

Ничего хорошего от следователя он не ждал.

– То же, что и все остальные. Нет оснований пока считать это убийством. Но кое-что интересное он мне всё же сказал.

– Чем обязан, господин адвокат? – Сухинин смотрел на Сергея безо всякого интереса.

Следователь опять был плохо выбрит, на плечах пиджака блестела перхоть.

– Вы ведь знаете, что сегодня произошло?

– Сегодня произошло много разных интересных событий. Вы что конкретно имеете в виду?

– Сегодня рано утром погиб член Элитарного Интеллектуального Клуба Виталий Карманович.

– Да, да, что-то слышал такое в утренней сводке. Самоубийство, кажется?

– Предположительно, – сказал Сергей, – но это неточно. Вы же понимаете, в таких делах не может быть полной уверенности…

Сухинин равнодушно зевнул, показав два ряда желтых зубов. Сергею показалось, что от следователя пахнуло чесноком.

– Вообще-то это не моё дело. Я вообще самоубийствами не занимаюсь.

– А если вдруг окажется, что это не самоубийство?

– Как это так – окажется? – язвительно осведомился Сухинин.

– Если предсмертная записка окажется поддельной.

– Ну вот если окажется… тогда кто-нибудь и будет расследовать убийство. Надеюсь, что не я.

– Почему?

– Да ведь это очередной висяк, – кисло сказал Сухинин, и начал грызть ноготь. – Сами посудите: даже сейчас ваши свидетели, если их расспросить, наверняка ничего толком не смогут вспомнить: кто когда отлучался из общего зала – там, где они тусовались. Кто сколько времени отсутствовал. Потому что все пьяны были, никто не обращал на это внимания. А уж через неделю, когда будут готовы результаты экспертизы, и следователь спохватится, они вообще ничего не смогут вспомнить. Так что увольте меня от такого дельца, пожалуйста.

– Но ведь эти два убийства могут быть связаны, – настойчиво сказал Сергей.

- С какого-такого перепугу?! – раздражённо рявкнул Сухинин . – Что у них общего? Разве у Высотиной и Кармановича есть какие-то точки пересечения? Любовная связь, деловые отношения? Насколько я знаю, кроме вашей дурацкой Игры – ничего. Так что не морочьте мне голову. Высотину убил её муж – из ревности. У Кармановича могут быть свои недоброжелатели.

– Игроки нынче мрут как мухи, – Сергей все-таки не смог удержаться от сарказма. -Уже второй Игрок погибает сразу после финала.

– В печенках у меня сидит ваш дурацкий Клуб, – по-прежнему раздраженно ответил Сухинин, – посмотрел я тут одну игру в целях, так сказать, ознакомления. Мне не понравилось.

– А что именно вам не понравилось? – с любопытством спросил Сергей.

– Вопросы ваши мне не понравились. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

– Разве? На все эти вопросы можно ответить с помощью логических рассуждений, цепочек ассоциаций, знаний, наконец.

– Ерунда, – поморщился следователь, – это преступника можно вычислить с помощью логических рассуждений, я этим уже пятнадцать лет занимаюсь. И если бы в вашей игре нужна была логика, я бы на все вопросы ответил.

– Так что ж убийцу Алисы не вычислили путем логических рассуждений? – Сергея начал раздражать апломб Сухинина.

Тот наконец перестал ковыряться в зубах и уставился на Старкова с неподдельным удивлением:

– То есть как это – не вычислил? Он у меня уже третий месяц сидит. Скоро признательное напишет, я думаю.

– Так вот, – продолжал разлагольствовать он, небрежно разваливаясь в кресле, – в «Кто хочет стать миллионером?» вопросы нормальные: знаешь – отвечаешь, не знаешь – хотя бы пытаешься угадать. А у вас даже вариантов нет. Дали людям какую-то чёрную штуковину и спрашивают, зачем она нужна. Ну и каким логическим путем, извините, даже очень умный человек сможет вычислить, что ее нужно намазать лыжной смазкой и спускать с лыжни?

– Это был видео вопрос. Человек стоял на фоне заснеженной равнины. Можно было подумать о том, чем можно заниматься на снежной равнине. А там уже могли появиться варианты. Впрочем, отчасти вы правы, это было сложно. Такие вопросы у нас называют «неберущимися». Они добавляют дополнительную интригу игре.

– Интригу, – фыркнул следователь. – А когда этот ваш ведущий начинает подсказывать Игрокам правильный ответ, это тоже создает интригу?

– Его за это ругают, – вздохнул Сергей.

Он уже жалел, что ввязался в этот ненужный спор.

– Кто ругает? Руководитель Главного канала?

– Телезрители. Главный редактор. Игорь честно обещает, что никогда больше не будет так делать, но потом снова не выдерживает. В конце концов, он тоже человек и может иметь свои слабости. Ладно, извините, что отнял у вас время.

– Так что помощи от него ждать не стоит, – закончил Сергей.

– Да я на него как-то особо и не рассчитывал, – хмыкнул Игорь. – А что собственно такого полезного он сказал? Что у нас плохие вопросы, или что я неправильно веду передачу?

– Он объяснил, зачем преступник оставил эту записку. Убийца прекрасно понимает, что подделка будет обнаружена, но время будет упущено. Сейчас никто толком не опрашивает свидетелей, потому что не считают нужным, а через несколько дней они уже ничего толком не смогут вспомнить. Следствие зайдёт в тупик.

– Может быть, нам самим опросить всех, кто там был?

– Так ведь разъехались уже все, – с досадой сказал Сергей, – на этот раз никого не просили задержаться.

Игорь все же попытался дозвониться до нескольких людей, которые, как он знал, играли в бильярд в холле гостиницы в тот злополучный вечер. Большинство ответили, что были увлечены игрой, разговорами и не обращали внимание на то, кто куда и когда выходил. «Да все, наверно, выходили», – задумчиво сказал Мартин, – «в туалет, покурить, заказать что-нибудь в баре. Не помню, чтобы кто-то надолго исчезал. Впрочем, я не следил, поручиться не могу. Хотя подожди… Шмелева долго не было, я его спросил, куда он подевался, он сказал, что ходил «развеяться».

Примерно то же самое говорили и остальные, Дмитрий Ушаков припомнил, что и Мартин несколько раз куда-то отлучался. На всякий случай Игорь позвонил Шмелеву.

- Уходил? Разве? – деланно удивился Капитан, – впрочем, может быть. Голова заболела, я вышел подышать воздухом. Надеюсь, вы не подозреваете меня в убийстве? Кстати, Мартин сам тоже все время куда-то бегал.

Игорь отступился. Если бы их допрашивал профессиональный следователь, может быть, они и припомнили бы что-то существенное, а с него какой толк.

Жена Виталия, приехавшая ближе к вечеру, сказала то, о чём они и сами твердили друг другу весь день: никаких признаков депрессии, подавленного настроения накануне отъезда в Москву у Виталия не было. Муж всегда делился с ней переживаниями, не скрываясь, рассказывал о своих неприятностях. Конфликтов или долгов последнее время у Виталия тоже не было.

На следующий день Игорь встретился со следователем Дмитриевым, которому поручили вести дело Кармановича.

Дмитриев Григорий Алексеевич, в отличие от Сухинина, был аккуратно одет и причесан, вел себя вежливо и, в целом, производил впечатление адекватного человека, но ничем Игоря не утешил.

– В конце концов, – сказал он, – депрессия иногда протекает скрытно, незаметно для окружающих. Вроде бы у человека всё хорошо, а жить не хочется. И даже родные и близкие не всегда знают.