скачать книгу бесплатно
– Я просил изолировать пегого кабана, – напомнил председатель, важно выпятив толстое пузо из распахнутого пиджака. – Ась, все разом запамятовали? А, товарищи женщины. Что молчим? Чего сложного запереть его в новом загоне?!
– Загнать-то можно, а попробуйте удержать! Мы давеча закрыли кабана, так он рылом ворота поддел и снес. Юрка с Колькой их заново ставят.
– Вот! Привыкайте, товарищ комсомолец, к деревенским чудесам, – председатель тронул меня за плечо, приглашая в сельсовет. – Десять баб и семеро мужиков не могут справиться с одним хряком. Слышал, вы талантливый изобретатель! Может, и нам на пользу чего-нибудь сочините. Поможете укротить пегого нарушителя спокойствия. Давно хотел его зарезать, а он, подлец, таких ладных поросят дает! На городском базаре не сыскать лучше.
– Степан Ефимыч, мои научные изыскания по части радиотехники, электричества, – признался, чувствуя себя неловко под его настойчивым взглядом. – Я могу починить приемник и фотоаппарат. Не силен в укрощении свиней.
Оглянувшись с крыльца, я увидел как лохматый серый кобель, весь по уши в репьях, поднимает заднюю лапу и прицеливается на колесо машины.
Я сорвал ветку наклонившейся к крыльцу яблони и прогнал пса. Одну опасность устранил, а худшую прозевал. Не заметил, как примчался особо уважаемый в колхозе пегий кабан и, по своему обыкновению, с разбега шлепнулся в самую большую лужу.
Ясное дело, грязи досталось и моему костюмчику, и “Победе”, не только зданию сельсовета и колхозным труженикам во главе с пузатым председателем. Видимо, с испуга в мою штанину вцепился здоровенный гусак. Еле отогнали его две бабы. Кобель-таки сделал второй заход и точечно прицелился на заднее колесо. Выгнанный трактористами из лужи кабан поддел рылом чемодан и отправил его в дорожную жижу.
В отвратительном настроении я пришел в здание сельсовета, чтобы умыться и переодеться.
Мои запасные костюмы председатель категорически не одобрил. Выдал широкие льняные штаны на резинке и рубаху-косоворотку. Парусиновые ботинки счел пригодными для полевых работ.
– Отправишься собирать клубнику на поле, – председатель дал первое рабочее задание.
– Заниматься бабьей работой! – я нескромно возмутился. – Лучше дайте мне радиоприемник починить. Или телевизор.
– Не так много у нас радиоприемников, чтобы ломались каждый день. Телевизор и вовсе один на деревню, – усмехнулся председатель. – Какая есть работа по сезону, той и радуйся. На уборке пшеницы и ржи ты с непривычки за час в обморок свалишься. Бабья работа! Хе-хе! Это у вас в городе разделение. В деревне работа общая. Наши бабы при нужде и трактор поведут, и сараюшку сколотят. А уж сколько тяжелых мешков они перетаскали! Каждая из них сильней и выносливей тебя в десять раз. Так что прошу не жаловаться. Иди, куда посылают.
Я подумал, что не так уж плоха клубника. Она вкусная. Мог и вправду отцов приятель куда хуже отправить. В коровник или укрощать ненормального кабана.
В широченных штанах и народной рубахе я казался себе клоуном. Но такую одежку не жалко испачкать.
Машину я загнал во двор приветливой, не острой, как колхозницы, на язык, одинокой старушки бабы Нюры. Она сдавала комнаты в старом бревенчатом доме.
Баба Нюра держала кур, уток, гусей и трех коз. Утки с гусями на день отправлялись к реке. Куры бродили по двору. Петух кукарекал тихо и хрипло. За козами рано утром заходил пастух, а с вечера после дневного выпаса их было не видно и не слышно.
Хозяйка дома заверила, что шума у нее во дворе много не будет.
– Городские часто приезжают летом с детьми на природу, снимают комнаты на неделю, а то и на месяц. А в этом году что-то затишье, – призналась она.
Я порадовался, что на то время оказался у бабы Нюры единственным жильцом. Особенно утешало после деревенских “чудес”, что по соседству не поселилась семья с маленькими шумными детьми. Смогу спать спокойно после тяжелых трудовых дней, а если повезет, и после веселых вечеров. По пятницам в сельском клубе проходит вечер танцев.
Глава 4. Погром
Танира
Мой первый рабочий день… Из тихого помещения для переодевания, затаив дыхание в любопытном предвкушении, я вошла в шумный цех сборки гигантских тяжелых машин, которые применялись в строительстве зданий. Облаченная в плотный темно-синий форменный комбинезон, защитные очки и мягкие наушники, заглушающие вездесущие гул и скрежет, я замерла на месте, едва за моей спиной сомкнулись раздвижные дверные створки. Так удивительно и интересно было наблюдать за тем, как движутся по конвейеру части новой машины, чтобы там, в конце своего долгого пути, стать единым целым. Высоко под потолком сновали вспомогательные летающие дроны.
Не знаю, сколько времени я бы еще могла так простоять почти неподвижно, не решаясь сделать еще шаг навстречу интригующему и немного пугающему миру машин: искрящемуся, гремящему и жужжащему. На меня обратил внимание старший мастер. Подошел, приветствовал и подвел к огромному сенсорному пульту управления.
– Танира, ты будешь ответственной за тридцатый сегмент. Видишь, его границы отмечены желтыми полосами, – кратко объяснив мне суть работы, показал мужчина. – В первом задании нет ничего сложного. Ты должна правильно рассчитать параметры для каждой единицы техники и ввести их сюда, – он ткнул пальцем в экран. – А дальше техника по заданной схеме все сделает сама. Не надо нервничать, успокойся и сосредоточься на необходимых вычислениях… Заказанная партия рейкемов – сто восемнадцать у нас полностью готова. Переходим к сто девятнадцатым. Я отключу этот сегмент промежуточной сборки, а ты запустишь его снова с расчетом под новую комплектуемую машину другой модели… Пробуй.
Я рассчитала все нужные параметры, для подстраховки делая вычисления в уме по три раза. Успокоиться не получилось. Чувствовала собственные тревожные импульсы и старалась их не замечать, раз не получилось приглушить. Введя проверенные данные в диалоговое окошко пульта управления, облегченно выдохнула, приготовилась наблюдать за первым запущенным лично мной производственным процессом, но вдруг… Где-то рядом громко хлопнуло, так что я услышала звук и сквозь наушники. На экране пульта управления замигало предупреждение о недопустимой неисправимой ошибке. В следующее мгновение луч гигантского сварочного агрегата выстрелил голубым лучом, который едва не зацепил меня. Я увидела, как легко этот луч прорезал стену. Старший мастер сбежал. Я тоже метнулась к выходу, но дверь оказалась заблокированной.
Все другие рабочие, как и мастер, стремительно исчезли из цеха, в котором начало твориться нечто невообразимое. Техника не только в подконтрольном мне тридцатом сегменте, но и по всему обозримому пространству будто бы обезумела. Прыгнув через конвейер, я помчалась к еще остававшейся приоткрытой двери в дальнем углу и на бегу поняла, что современный мир ничуть не безопаснее древнего, дикого и почти забытого. Легче убежать от разъяренного аликама, чем спастись от сотен бешеных технических устройств, оснащенных опасными для жизни излучателями и лезвиями. Лесной хищник бежит в одном направлении, а здесь угроза так и летит со всех сторон.
Недособранные воедино части роботов бились в искрящихся конвульсиях, так и норовя ухватить острыми клешнями. Один из них поймал меня за капюшон, я вырвалась, оставив в железной лапище оторванный кусок комбинезона, наушники и прядь волос. Очки в ходе короткой схватки с одной шестой робота я потеряла, они свалились с носа.
Летающие дроны теряли равновесие, падали, разбивались и взрывались. Повсюду, как на войне, сверкали лазерные и сварочные лучи, гремели взрывы.
Домчавшись до спасительного выхода из цеха, я не успела перевести дыхание, как его напрочь перекрыло. В безопасном коридоре меня поймала казавшаяся по сравнению со мной огромной старая мужеподобная женщина. Схватила за шею с такой силой, что я не могла дышать, лишь тихо поскрипывала от боли, и приподняла от пола.
– Отведу тебя к господину Киарену, – прошипела сквозь оскаленные зубы плешивая старуха, которая из-за выпадения волос коротко стриглась, но с высоты я заметила у нее лысину на макушке. – Он лично решит, что делать с непригодной для работы бракованной дурой.
После этих слов она меня отпустила – швырнула на пол со всей силы. Я больно ударилась затылком о стену и невольно жалко взвизгнула. На Нелии не принято показывать свой страх, но я не могла его контролировать. В панике меня едва ли не трясло. Я испуганно сжалась в комочек, но старая великанша вытащила меня из показавшегося вдруг таким уютным холодного угла и поволокла в кабинет владельца завода.
Киарен Текку, прославленный гений, богатейший житель города Камвелка и один из наиболее влиятельных предпринимателей Нелии, сидел в кресле у широкого панорамного окна… Нет. Сидел – не вполне подходящее слово. Этот молодой светловолосый мужчина, вальяжно развалившись, полулежал в большом удобном кресле, закинув ноги в дорогих кожаных сапогах на край стола-компьютера, за гранью сенсорной поверхности. На нем были куртка и штаны из выкрашенной в черный цвет кожи аликама, статусного зверя, шкуру которого издревле имел право носить лишь вождь.
Я успела прослышать о том, что Киарена считали весьма привлекательным мужчиной не только работницы основанного им предприятия. Городские девушки мечтали с ним познакомиться поближе. Побывать в его кабинете считалось великой честью и огромным счастьем. Меня этим удостоили и осчастливили против моего собственного желания. Приволокли растрепанную, с металлической и пластиковой стружкой на волосах, в рваном комбинезоне, пахнущем горелой резиной, и бросили на пол. Толкнули в направлении стола, но я не упала. Следуя инстинкту, оттолкнулась руками и выпрямилась в полный рост, пусть и не настолько внушительный, как у стоящей позади меня гадкой старухи. Не теряя собственного достоинства, смело посмотрела в зеленые глаза владельца завода, и в тот миг, когда наши взгляды встретились, я поняла, насколько сомнительным является счастье личной встречи с ним.
Киарен медленно повернул голову, взглянул на меня с властным ленивым пренебрежением, как на трясущуюся от страха билею, замершую на краю горного утеса. Словно раздумывал, подойти и убить несчастную жертву, прервать ее мучения, или пусть летит в пропасть, он пока сыт и в его логове полно съестных припасов.
Я ждала, что он скажет: лишит меня первых заработных выплат или назначит штраф. В светлом кабинете не было так страшно, как в казавшемся бесконечным полумраке цеха, где все взрывалось и рушилось, а затем в темном коридоре наедине с облезлой престарелой громадиной. Во мне родился и креп тот огонь, который присущ каждому из нас. Неспроста в древности наши предки называли себя детьми Огненного Бога. Сила, не только тела, но и сознания. Скорость, не только движения, но и мыслительных процессов. А еще неугасимая жажда жизни, наша главная движущая сила, которая не позволяет сдаваться и помогает выбраться из самой глубокой и темной бездны. Чувство первой совершенной победы прогнало жалкие остатки тревоги. Я выскользнула из смертельной ловушки. Моя жизнь продолжается, и я готова к преодолению новых трудностей. Какое наказание назначит этот неприятный мне по первым ощущениям самодовольный мужчина? Ничего не заплатит за первые дни работы, и мне будет не на что купить еду? Переживу. Неподалеку от моего дома протекает небольшая река, в ней водятся мелкие рыбки. Научусь их ловить и сама добуду пропитание.
По мере того, как мое сознание очищалось от помех тревоги, я все яснее понимала, что не могла стать единственной причиной всех этих разрушений. Признавала, что мне следовало перепроверить результат, пересчитать на коммуникаторе. Да, я могла ошибиться, но систему замкнуло не из-за допущенной мной неточности. В ней была скрытая неисправность или подействовал ранее запущенный вирус. Я ни в чем не виновата.
Владелец завода не торопился говорить со мной. Он активировал голографический транслятор, что-то прочитал, я видела обратные стороны букв и символов, а потому ничего не смогла понять.
Внимательно изучив голографическую инфосправку, Киарен вновь посмотрел на меня.
– Четыреста миллионов галактонов, – тягуче проговорил он, будто подавляя просящийся на волю зевок. – И это пока предварительный подсчет, произведенный в общегалактической валюте. По указу правителя Варниста на нее переходит вся нелианская экономика… Жилая ячейка в далеко не самом престижном районе Камвелка и айри устаревшей модели. Их совокупная стоимость не покроет и малой части ущерба, нанесенного предприятию неразумной “свежей” особью по имени Танира, принадлежащей к роду Денери.
– Мы не можем полностью полагаться на работу машин, по причине вероятных сбоев. Но у некоторого молодняка головной мозг функционирует хуже древнего неисправного процессора, – удовлетворенно проворчала поймавшая меня старуха.
– Помолчи, Маймека, – Киарен скрипнул когтем по краю стола, после чего закрыл голограмму и сложил руки на животе. – Итого по последним данным общая сумма убытка составила почти пятьсот миллионов. Согласно третьему пункту десятого положения нелианского трудового кодекса виновница причиненного предприятию невозмещаемого ущерба Танира Денери признается непригодной для любого вида деятельности “свежей” особью, не способной принести пользу государству, и подлежит утилизации в молекулярном расщепителе.
Страх мгновенно вернулся, накатил панической волной. Усилием воли я удержалась на ногах. Взгляд рассеялся, будто подернулся туманом. Притупились все мои чувства восприятия окружающего мира. Как сквозь мягкие наушники, донеслось приглушенное довольное фырканье старой великанши.
Меня намерены уничтожить. Но я так хочу жить! Я только начала познавать интересный красочный мир… Нужно бороться… Нельзя сдаваться…
– Господин Киарен, я возмещу вам убытки… со временем. Буду правильно работать, постараюсь дослужиться до старшего мастера… Прошу, дайте мне шанс все исправить, – мое сознание противилось унижению перед этими мужчиной и женщиной, но я не готова была умереть ради чувства гордой независимости.
Владелец завода расцепил пальцы сложенных на животе рук и, сняв ноги со стола, повернулся в кресле. Оперевшись на подлокотник, он вдавил костяшки пальцев в свою щеку: мягкую, не впалую, в отличие от большинства нелианских мужских лиц. Его светло-зеленые глаза смотрели мне в лицо. В них блеснули азартные искорки, как будто сытый хищник подумал, что застывшая на краю пропасти билея может представлять некую ценность и потому не следует ее упускать. Красивая шкурка сгодится для выделки.
– Танира, – назвав меня по имени, Киарен сделал долгую паузу. – У тебя есть единственная возможность избежать справедливой казни… Если хочешь продолжать гулять под светом Мелмены и дышать в незначительной степени загрязненным воздухом Камвелка, то согласишься стать моей женой.
– Вашей женой? – я не могла поверить тому, что уловил мой прояснившийся слух.
Пока соображала, нужно ли еще что-то добавить к своему краткому вопросу, меня опередила великанша Маймека.
– Господин Киарен, вы шутите по инопланетной традиции?
– Нет. Я не шучу, – мужчина приподнял спинку кресла, чтобы сидеть прямее.
– Посмотрите на нее, – старуха встряхнула меня за плечи. – Она мелкая, рост и вес по нижней отметке стандарта, и глупая.
– При этом она принадлежит к редкой древней линии, пусть и не чистой, но несущей качественную генетическую основу. Подобные нашей “свежей” сотруднице некрупные особи с утонченными экстерьерными чертами, выгодно выделяющими своих обладательниц из основной женской массы, зачастую срабатывают как производительницы-улучшительницы потомства. Моя гениальность с лихвой компенсирует ее глупость. А вот послушание, на которое данная особь способна, мне нравится. Как и ее старотипный экстерьер. До десяти лет она еще подрастет.
– Но господин…, – старуха взвизгнула, захлебнувшись волной энергетического воздействия Киарена.
– Успокойся, Маймека, – владелец завода постучал когтями по столу-компьютеру. – У твоей громадной и угловатой, как боевой робот, дочери не было изначально ни малейшего шанса привлечь мое внимание… Танира, – он вновь обратился ко мне, говоря и глядя приветливее, чем прежде. – Думаю, ты согласна стать моей законной супругой… Сочетаться со мной нерушимыми узами брака, как говорят в галактике.
– Я не уверена… Мы с вами почти не знакомы, – растерянно попыталась объяснить я, вспоминая полученную в инкубаторе информацию о близких отношениях между мужчиной и женщиной.
– Можешь подойти ближе и обнюхать меня.
– Обнюхать вас? Господин Киарен, вы пахнете выделанной и обработанной едким красителем аликамьей шкурой.
– Просто Киарен, без господина. Обращайся ко мне, как к своему жениху. Ты ведь хочешь жить?
– Да, очень хочу. Но из инкубаторской обучающей информации я поняла, что двое, прежде чем образовать семейную пару, долгое время встречаются друг с другом на свиданиях. Они много общаются, чтобы лучше узнать друг друга. Влюбленные чувствуют взаимное притяжение, слияние энергетических импульсов.
Я сама точно не понимала, почему все сильнее ощущала стойкое отторжение к этому красивому и успешному мужчине, о котором другие женщины могли только мечтать.
– Выбирай – влечение ко мне или притяжение жерла молекулярного расщепителя. Ты станешь моей, либо исчезнешь. Так понятнее? – уставший меня уговаривать Киарен гневно скрипнул зубами. – Согласишься назвать меня своим избранником, и получишь все привилегии жены великого гения. Откажешься – перестанешь существовать во вселенной.
Мужчина встал и подошел ко мне. Я испуганно всматривалась в идеальные черты широкоскулого лица компактного экстерьерного типа, пытаясь найти его привлекательным, но вместо притяжения чувствовала крепнущий страх.
– Я согласна стать твоей женой, Киарен, – произнесла я через силу.
Непреодолимо хотела жить. Родной мир так прекрасен, а вселенная столь велика… В них слишком много интересного, чтобы можно было согласиться на скорое расставание.
– Готовься занять должность моей помощницы, – понюхав мочку моего правого уха, Киарен довольно мурлыкнул по-аликамьи.
– А как же я? – у старой великанши резко участился пульс.
– Но вы… ты сам сказал, что я не годна для любой работы? – я тоже удивилась этому неожиданному решению.
– Тебе и не придется ничего делать. Будешь сидеть в соседнем с моим кабинете, – Киарен указал рукой на стену и растянул странный узкий оскал, – и во время приемов инопланетных заказчиков красиво улыбаться им.
– Улыбаться?
– Да, этот непривычный для нас мимический элемент у чужаков называется улыбкой, – Киарен вновь растянул тонкий, не показывающий клыки, оскал, – и помогает установлению доверия. Чужакам нравится видеть улыбки. В рамках новой нелианской политики открытых границ нам важно учитывать их манеру общения для того, чтобы заключать выгодные контракты на экспорт… Иди в свой кабинет и жди меня там до вечера. Осваивайся, но ничего не трогай. Учись правильно улыбаться перед зеркалом… – недолго подумав, он сделал маленькую уступку. – Порционные пластиковые стаканы с водой можешь брать, когда захочешь попить. В туалет разрешается сходить, но не чаще двух раз в рабочий день и на малый временной отрезок, увидишь дверь с табличкой в коридоре. Все, иди.
– А мне что делать? На какую должность я переведена? – взволнованно вопрошала старая великанша.
– Ты уволена, – нахмурился Киарен. – Иди прочь.
– Но, господин, меня никто не наймет в моем возрасте. Спустя пять дней бездействия по закону меня отправят на утилизацию как бесполезный элемент общества. Пощадите. Поставьте к любому станку, только не увольняйте.
– Маймека, ты и так прожила больше века. – Киарен пренебрежительно махнул рукой. – Тебе какая разница, умереть годом раньше или годом позднее? Уходи. И твою роботоподобную дочь я тоже увольняю.
Старуха молча осела на пол, привалившись к стене, прижала руки к груди над сбивающим ритм сердцем.
– Только не вздумай издохнуть в моем кабинете и офисном здании, – Киарен выволок стонущую женщину за порог и вызвал охрану, приказав оттащить уволенную сотрудницу подальше от завода.
В тот момент мне стало искренне жаль агрессивную старую великаншу. Пусть жалость считалась на Нелии постыдным чувством, я понимала, что и она является неотъемлемой частью нашей природы, сохранившейся с древних времен.
Глава 5. Мужчина не ее мечты
Танира
Вечером Киарен привез меня к себе домой на черном бронированном айри, почти неотличимым от боевого. Вместо маленькой жилой ячейки владельцу завода принадлежал целый верхний этаж высотки в триста этажей, построенной в центре города. В огромном помещении со множеством светлых комнат было на удивление тесно из-за нагромождения инопланетных вещей. Деревянная мебель, картины, статуэтки – все это было чуждыми элементами в нелианском быту. Мой народ считал подобные предметы интерьера ненужными и бесполезными, впустую занимающими пространство. Инопланетяне, напротив, подшучивали над нашими “причудами” и не могли себе представить, как можно променять удобную мягкую постель на тонкий резиновый коврик для сна. На резном изголовье широкой кровати соединялись веточки священного для велян бекимусового дерева и темнела выжженная надпись на общем языке: “Счастья новобрачным!”
Я настроилась поменьше думать о своей вероятной дальнейшей жизни. У нас принято действовать по обстоятельствам, а они накрепко привязали меня к признанному гению. Вспоминая завистливые взгляды, провожавшие нас с Киареном от его кабинета до черного айри, я старательно убеждала себя в том, как мне крупно повезло. Все те женщины, наверное, не будь рядом со мной мужчины их мечты, а окажись я хоть на мгновение одна среди них, больно бы покусали меня. Все они не могли понять, почему Киарен решил жениться на новенькой “свежей” сотруднице. Они считали меня удачливой счастливицей. Но я сама почему-то продолжала чувствовать себя испуганной рабыней: несчастной, бесправной, обреченной на жалкое существование. Глупые мысли. Рабство давно запрещено по всей галактике.
Пока я ходила от одной картины к другой, рассматривая изображенные на них пейзажи чужих миров, Киарен немного утрамбовал горки мягких вещей: декоративных подушек, одежды в углах, и вышел в длинный коридор.
Скрипнула дверь, и по логову моего будущего мужа потянулся прохладный аппетитно пахнущий ветерок. Следуя за ним, я подошла к холодильной камере размером с мою собственную жилую ячейку и удивленно замерла, разглядывая сложенные рядами друг на друга туши необычных зверей. Все, без исключения, нелианские животные имеют по два глаза и четыре лапы. У некоторых из съестных припасов Киарена, которых, думается, хватило бы на полсотни голодных нелианцев, я насчитала по десять лап и шесть глаз. С многих зверей не были сняты шкуры: лохматые, гладкие или чешуйчатые пестрых или темных окрасов.
– Эти кормовые животные – подарки благодарных инопланетных заказчиков, как мебель и картины? – поинтересовалась я, сглотнув набежавшую слюну.
– Да. Теперь ты понимаешь, насколько важно уметь правильно улыбаться чужакам?
Киарен отхватил длинным армейским ножом большущий кусище мяса для себя, а мне подал маленький кусочек, который так быстро исчез у меня во рту, что успела ощутить лишь холодное прикосновение к языку, не разобрала вкуса.
– Мне станет еще понятнее, если отрежешь для меня кусок побольше, – не решаясь самостоятельно посягнуть на чужую добычу, запустить в нее цепкие коготки, я тихо и скромно попросила Киарена, который к тому времени успел управиться со своей долей.
– Пока тебе достаточно, – мужчина захлопнул дверцу холодильной камеры, чуть не прищемив мне пальцы. – Больше ты не заслужила.
– Но я очень голодна, – жалобно заныла, глядя ему в глаза. – Тебе все равно столько не съесть одному.
Мне действительно невыносимо хотелось есть. Сказывались потребности растущего организма, последствия сильного стресса, а еще будоражил рецепторы приятный запах, продолжающий витать в коридоре.
– Мне нужна твоя активность. Объешься – станешь сонной и вялой. Я не хочу, чтобы ты неподвижно лежала подо мной, как одна из этих охлажденных туш! – раздраженно рявкнул Киарен. – Ты вообще хоть немного понимаешь, что должна делать женщина во время близости с мужчиной?!
– Имею некоторое представление на основе обучающей информации, – неуверенно проговорила я.
Киарен смерил меня сияющим взглядом и недовольно фыркнул, брызнув слюной в лицо.
– Запомни, Танира, я выбрал послушную жену, качественно исполняющую свои обязанности. Не справишься с ее ролью – улетишь в молекулярный расщепитель. Все ясно?
Покорно кивнула, но тут же в мой разум вкралась мысль, показавшаяся очень важной, и я не замедлила ее озвучить:
– Но пока наш семейный союз официально не зарегистрирован.
– Заявку я подал. Остальное зависит от бюрократической тянучки, когда там у них очередь до нее дойдет… Ты принадлежишь мне, Танира, и должна делать все, что я прикажу, без вопросов и сомнений. Иди в спальню.
– А это где? – я не поняла сказанного на общегалактическом языке слова.
– Там, где стоит велянская бекимусовая кровать, – сдерживая недовольное рычание, пояснил Киарен.
Я подошла к деревянной кровати, присела на нее и, сидя, попрыгала на ней, привыкая к необычной упругой мягкости широкой и гладкой подстилки.
