скачать книгу бесплатно
Его недлинное повествование о семейной беде вызвало у обоих эскулапов двойственное впечатление: с одной стороны – вроде и правду говорит, а с другой – где-то явно врет. Попытаемся изложить то, что наговорил муж той Анюты (так, по крайней мере, посетитель по-домашнему называл эту даму)…
Со слов того: жена пропала из дома, когда сам был в командировке. По возвращению обнаружил лишь короткую пространную записку от нее – мол, уезжаю, чтобы разыскать какое-то обручальное кольцо, которое ей просто, оказывается, жизненно необходимо. В общем, сплошные дурь и сумасшествие, по его мнению. А уж в каком направлении могла деться эта «беглянка» подсказала сделанная там же строчка: «… ищи меня, если захочешь, в соседней области» (тут Дмитрий Терентьевич по-хищному осклабился).
– Потому мои поиски и были так длинны по времени, – заключил он с глубоким вздохом, похожим на сожаление.
Главврач и его молодой коллега, не перебивая, выслушивают этого человека. Потом старший, прежде чем начать распространяться о диагнозах данной пациентки, все же спросил про брелок с гравировкой «Корнилов Д.Т.», найденный у нее, заодно, как бы мимоходом, поинтересовался – чем они оба по жизни занимаются, и состоит ли супружница на учете у психиатра.
И еще, наверное, здесь следует добавить одну деталь – мужчина, почему-то, совсем не проявлял никакого рвения побыстрее увидеть свою благоверную. Подобное поведение выглядело несколько неестественно.
А на заданные вопросы ответил довольно сухо, сделав при этом кислое лицо: про брелок он не в курсе, о своей деятельности лишь фраза – «вместе с женой держит ломбард», и, наконец, о ней самой – она никогда психическими расстройствами не страдала. Ну, а когда ему перечислили весь «букет» заболеваний Анны, реакция того была такова:
– Я, кстати, давно подозревал ее в чем-то похожем. Поэтому интуиция и не подвела, раз пришел сюда к вам, – произнесено самоуверенным тоном.
– Тогда, думаю настало время пройти в палату. Может сейчас мы вдруг и увидим хотя бы какое-то возвращение памяти , – так, видимо, хозяин кабинета хочет поторопить возможную реанимацию правды. У него отчего-то возникла куча сомнений по поводу «откровений» этого «субъекта»….
Когда же все трое появились перед койкой Заболотной, скрипучая лежанка больной пустовала.
– Девчата, где ваша соседка? – с деланой суровостью опрашивает главный.
Подала голос самая пожилая бабка лет семидесяти, испуганно взирая на мужскую делегацию:
– Кажется, в туалет пошла, вот только давненько, – прозвучало будто ябедничает.
– Значит подождем. А величать ее теперь надо не иначе как Анной Юрьевной, – объявляется им на публику.
Особого отклика у обитателей палаты эта новость не вызвала. Разве что лежащая ближе к двери девушка с ярким макияжем, явно неуместном в больничных условиях, довольно зло высказала:
– А мы-то уж называем нашу «принцессу» Клавдией. Она нам, по крайней мере, так представилась, – и демонстративно отвернулась к стене.
На это, кто по паспорту именуется Корниловым, как-то вяло хмыкнул:
– Я смотрю, у вас тут совсем неплохо с юмором. Подобным образом можно и легко перепутать, например, эпиляцию с апелляцией или аналогию с антологией, – вроде как пошутил.
Но никто не отреагировал на его слова. Повисла пауза. Только молодой доктор зачем-то подошел к окну и что-то начал высматривать во дворе больницы. В этот самый момент в палату вбегает запыхавшаяся медсестра, которую пару минут назад послали разыскать ныне ставшую Заболотной.
– Марк Самуилович, – испуганно обращается она к главврачу, – а ее ведь нигде нет и еще вся кастелянская перевернута.
– Как такое могло случиться?! – багровеет тот, к кому обратились.
Среди пациенток раздался шепот удивления.
– По-моему наша больная прямо сейчас села в машину и была такова, – вдруг всем объявляет коллега Марка Самуиловича, указывая рукой на улицу.
Все ринулись посмотреть и увидели быстро удаляющуюся под кронами елей небольшую иномарку ярко-красного цвета.
– Конечно, не уверен в точности. В последний момент увидел, когда она садилась в авто, да и то со спины. И даже вроде как за руль. Сплошная загадка, по-другому и не скажешь, – продолжил он свою тираду.
– Что за чертовщина?! Как она изловчилась незаметно проникнуть в хозблок и забрать одежду. И откуда взялась эта дурацкая машина? Срочно кастеляншу ко мне и охранника, который сегодня на входе дежурит! – громко негодует глава психушки, при этом не сводя взгляда с Корнилова. А тот почему-то совершенно спокоен, лишь виновато заулыбался.
– «Ауди» похоже Анютина. Но, уезжая из дома, я сам закрывал гараж, и там стоял этот автомобиль. А мой джип, на котором я приехал – вон, припаркован, – кивает в сторону околобольничной территории.
Опять ошарашенное молчание. И только та вызывающе накрашенная девица, кто съязвила по поводу «принцессы», вдруг гомерически расхохоталась и забилась в припадочных конвульсиях. Тогда из коридора вынырнули два дюжих медбрата и враз умело спеленали ее и сделали какой-то укол. После чего безумная, секундами позже, впала в забытье. Остальные же пациентки почти безучастно наблюдают за всем этим.
Наконец, появляется ответственная за хранение личных вещей и верхней одежды больных. Из короткого сбивчивого рассказа тетки следовало, что недавно отлучившись буквально на минуту из своей подсобки, она, мол, как всегда заперла дверь. А вернувшись увидела – замок аккуратно вскрыт… Сторож-пенсионер тоже пожимает плечами – никто из постояльцев в ближайшее время не выходил за пределы психушки.
В общем, получалось нечто весьма непонятное и загадочное. Отчего, так неожиданно, эта амнезийная Анна решила проявить подобную прыть, тайно организовав собственный побег? Словно специально готовилась к нему, да еще в самый момент свидания с ней якобы «мужа». Такого рода вопрос сейчас задает себе Марк Самуилович. Наверное не он один. И о чем в этой ситуации думает тот, кто по паспорту считается Дмитрием Терентьевичем? Ведь по его виду сразу и не определишь – просто какое-то отсутствующее лицо,
словно ничего не происходит. Будто сторонний наблюдатель среди поднявшегося переполоха.
– Погоню здесь, считаю, устраивать бессмысленно, – категоричен главврач.
– Вы правы. Пойдемте отсюда, я кое-что вынужден сообщить дополнительно, – старик доверительно берется Корниловым за локоть,– но это, поверьте уж, не для всех ушей, – последнее сказано совсем тихо.
Они возвращаются в кабинет главного, этажом ниже. В след им лишь недоуменные взгляды. Там хозяин, крайне заинтригованный необычным, даже для него, психиатра, поведением этого представительного мужчины, теперь предлагает гостю выпить с ним рюмку коньяка. Но тот вдруг сам из своего портфеля достает коробку конфет и бутылку чего-то, судя по этикетке экзотического, со словами:
– Уважаемый Марк Самуилович, все-таки не буду злоупотреблять Вашим хлебосольством, а давайте-ка лучше угостимся моим, если конечно не против.
– Пожалуй, не откажусь, – ныне сговорчив главврач, разумно посчитав, что их разговор за выпивкой будет более откровенным.
Пока разливалось, попытался было робко зайти лечащий куратор сбежавшей Анны. Но Дмитрий Терентьевич скорчил недовольную физиономию и молодой медик, увидев строгую отмашку шефа, тут же ретировался за дверь, у которой сразу защелкнулся замок изнутри.
– Ну, быть добру, – нескромно первым поднимает тост этот странный посетитель и лихо закладывает за кадык янтарную жидкость, вкусом напоминающую очень терпкий ром.
Подобная инициативность почему-то ничуть не покоробила старшего по возрасту, а ведь ранее он совсем не терпел особо активных и навязчивых. Тем не менее с этим человеком, сидящим сейчас напортив, у него как-то все несколько по-другому, если рассуждать относительно некой неосознанной и сиюминутной подчиненности.
В общем, выпили. Марк Самуилович, про себя, по достоинству оценил прекрасный «букет» напитка. Только вот немного голова закружилась, и
перед глазами стали расплываться контуры предметов. Но этот неприятный эффект мигом прошел сразу после второго тоста, опять произнесенного разошедшимся Корниловым:
– Махнем-ка за то, чтобы наше сегодняшнее знакомство со временем переросло в настоящую дружбу.
А в ответ:
– Может, наконец, поговорим по-существу, – в голосе собеседника неожиданно засквозило раздражение.
– Думаю, теперь нам совсем не стоит куда-либо торопиться, – прозвучало почти повелительно.
От такого беспардонства главврач было внутренне возмутился, но лишь покорно пробормотал:
– Хорошо, пусть будет именно так.
И память его растворилась в каких-то незначительных фактах собственной жизни… При том он, сильно задыхаясь, бежит в одиночку марафонскую дистанцию, а далеко на горизонте, не приближаясь, маячит чей-то силуэт…
Пока же хозяин кабинета переживал полуанабиозное состояние, Дмитрий Терентьевич, продолжая сидеть, вдруг тихо стал «мурлыкать» припев приблатненной песенки, улыбаясь и фальшивя мотивом:
«У ней такая маленькая грудь,
А губы, губы алые как маки.
Уходит капитан в далекий путь
И любит девушку из Нагасаки».
3.
Из созерцательного и в меру лаконичного…
___________________________________
Вот хмурится лицо твое,
И за окном сплошная непогода,
Но есть ли тут вина моя? Причина, впрочем, не во мне…
_____________________________ « _________________________
Никого нет рядом. Вечное одиночество,
И вдруг, чьи-то робкие шаги,
Что, изоляции моей наступает конец? Надолго ли?…
III.
Внезапно, резко и почти бесшумно, открылся металлический люк подвала. Яркий дневной свет хлынул вовнутрь мрака, ослепив Анну и заставив ее зажмуриться. В квадрате проема над ней молча склонились две головы. Когда она все же заставила себя открыть глаза, то лишь разглядела – это мужчины.
Тут протягивается рука одного из них:
– Поднимайтесь, дамочка, – и босая, сильным рывком, была вытащена на поверхность. Животный страх перед неизвестностью полностью парализовал волю бедной женщины, которая затравленно смотрит на эту пару и ничего не говорит, хотя хочется закричать. Но инстинкт самосохранения подсказывает другое – главное сейчас не подавать виду, что боится их.
Как Заболотная и догадалась, еще сидя внизу, один из этих оказался назвавшийся Трошиным (сдатчик украденной из ломбарда золотой цепочки), и, похоже, с чьей подачи Анна здесь. А вот второй ей совершенно не известен, правда голос его уж больно кого-то неуловимо напоминает.
– С Вами надеюсь все в порядке? – участливо спрашивает именно он, поднявший ее сюда, в помещение первого этажа. Ему лет тридцать, при этом хорошо физически сложен и нахальное выражение физиономии. В данную секунду, крайне шапочно знакомый нашей пленницы Александр Аркадьевич с нескрываемым любопытством смотрит на нее, словно впервые видит данную особу, которую сам же, видимо, и доставил каким-то образом в подвал.
И ситуация в некоторой степени начинает напоминать какой-то театр абсурда, где каждый актер сцены приглашен разными режиссерами. Поскольку каждый из них, включая напуганную Анну, «играет» по сугубо своим правилам, придуманным кем-то из невидимых миру «кукловодов».
– Почему я здесь и по какому праву меня заперли? – женщину бьет мелкая дрожь, но тон не жалостливый, а вполне возмущенный. От дикого напряжения подкашиваются ноги, правда в голове лишь крутится несуразица для сего момента, типа – … а парень-то этот симпатичный…; …прическа у меня, наверное, сплошная «антисимфония»… И как бы невзначай, даже с некоторым любопытством, взглянула на себя в настенное зеркало, что висело прямо перед ней – выглядит сейчас вроде неплохо, хоть и несколько помято и без сапог.
Тут Трошин берет инициативу:
– Анна Юрьевна, присядьте, пожалуйста, и мы постараемся Вам все объяснить и не учинить проблем, – прямо сама галантность.
Тогда она осторожно усаживается на угол близстоящего стула и выжидательно смотрит на эту пару, приготовившись к самому худшему. Еще мимоходом обратив внимание на позорную «стрелу», которая предательски длинно проползла по левой колготке.
– Вы, конечно, немало удивитесь, но молодого человека зовут никак иначе, как Логинов Анатолий Владимирович, кто следующий в Вашем маршрутном листе. Он как раз и является бывшим владельцем дамских часов, тех, что украдены из ломбарда. Надеюсь, помните эту фамилию? – взгляд дедка, до сих пор одетого в ту же верхнюю брезентовую штуковину с капюшоном, обрел стальной блеск.
– Где я все-таки нахожусь?! Срочно верните меня на место, к моей машине! И отдайте личные вещи! – в голосе ее сейчас звучит истерия.
– Не вопрос, только помимо всего хочу заметить, уважаемая, теперь время для Вас имеет ход назад, – было тотчас вставлено этим Логиновым.
– Не поняла. По-моему, здесь начался всеобщий бред! – женщина словно сама обезумела.
– Анна Юрьевна, дорогая, можете нам не верить, но мы Вас спасаем, – снова встревает человек с чеховской бородкой.
– От чего или кого?
– Уверен, скоро узнаете, – ответил тот, заулыбавшись.
– Еще представьтесь моими ангелами, – вроде как сыронизировала она.
– Конечно нет. Это будет слишком лестно для нас, – парирует другой.
– Хорошо, что хотя бы так. Но сначала все же поясните мне, по всему похоже вашей пленнице, каким образом я оказалась здесь, и к чему весь этот немыслимый антураж? – почти осмелела Заболотная.
– Вот и наступил момент откровений и, возможно, истин, когда страх и здравый смысл – слова одного порядка, – несколько пафосен молодой.
– Ну, вещайте тогда, жду, – ответила им Анна, второй раз повернув голову к зеркалу. А в нем теперь ею увиделись большие настенные часы, у которых (о, ужас!) секундная стрелка дискретно двигалась в обратном направлении. И вот, резко развернувшись на крутящемся стуле, воочию убеждается – зрение ничуть не обмануло…
4.
Из созерцательного и в меру лаконичного….
Зеркало и ребенок. Он смотрит в него,
Там разноцветье воздушных шаров,
Дай Бог вечность этой «картине»…
-– «–
Сон красивой бабочкой сел на ресницы,
Она почти бесплотна и не улетает,
А значит скоро «осень»…
IV.
Марка Самуиловича, после спешного ухода Корнилова, нашли лежащим на кабинетной кушетке в бессознательном состоянии. А когда главврача психбольницы быстро с помощью нашатыря привели в чувство, то перед коллегами предстал совершенно другой человек. Во-первых, его поразила странная амнезия – перестал узнавать суетящихся сейчас вокруг людей. Вдобавок, ломит в висках и на данный момент ему кажется, что он – муж той самой Заболотной Анны, которая вот совсем недавно скрылась из клиники. Во-вторых, им вроде бы и понимается – у него начинается какая-то новая жизнь, где собственное прошлое – не более, чем убогая метафизика, как определенный способ мышления, рассматривающий все явления вне их взаимных связей и развития. Но это философское определение вряд ли в эту секунду пришло на ум старому Марку Самуиловичу.
И наконец, нынешний руководитель этого медучреждения не видит себя таковым и лишь озирается на всю обстановку. Невидящим взглядом смотрит на того молодого специалиста, кто конкретно отвечал за лечение Анны Юрьевны.
– Как Ваше самочувствие? – у того тревога в голосе.
Шеф же резко отпрянул от белого халата парня, который встревоженно склонился над ним.
– А-а-а! Это ты, тот кто издевался над моей супругой! – неадекватен, вдруг потерявший память.
