скачать книгу бесплатно
Глава 9. Осень 1918-го. Отъезд в Анапу
Люди избирали для временной жизни разные города: одни решили ехать в Новороссийск, другие – в Екатеринодар (будущий Краснодар) или Туапсе.
История города Новороссийска, который находится у Цемесской бухты Чёрного моря, берёт своё начало с 1830-х годов. В 1829 году эта территория перешла от Турции к России по Андрианопольскому мирному договору. 12 сентября 1838 года корабли российской эскадры вошли в Цемесскую бухту. На развалины турецкой крепости высадилось около шести тысяч человек под командованием Раевского и Лазарева. Эта дата стала считаться основанием города. В сентябре 1866 года Новороссийск становится центром Черноморского округа, который охватывал Черноморское побережье от Тамани до Грузии. С 1896 по 1920 годы Новороссийск – центр Черноморской губернии.
Борьба с царизмом в этом городе началась ещё в дни первой русской революции. 14 декабря 1905 года Совет депутатов трудящихся обращается к новороссийцам с призывами борьбы против царской власти. Была провозглашена Новороссийская республика. Но уже через одиннадцать дней на станцию Тоннельную прибывает отряд под командованием генерала Пржевальского. Совет депутатов принимает решение не сопротивляться царским властям. В городе вводится осадное положение. Народные депутаты были осуждены и приговорены к каторжным работам, а семь из них – к смертной казни.
Борьба продолжилась через двенадцать лет, в 1917 году. 23—30 ноября в городе была ликвидирована власть комиссара Временного правительства, и был избран Центральный исполнительный комитет Советов Черноморской губернии. 1 декабря была распущена городская дума и установлена Советская власть. В марте-мае 1918 года Новороссийск был объявлен центром Черноморской Советской республики. С 30 мая по 6 июля он уже находится в составе Кубано-Черноморской Советской республики. В июне по распоряжению В. И. Ленина в Цемесской бухте был затоплен Черноморский флот. В следующем месяце – июле – Новороссийск находится в составе Северо-Кавказской Советской республики. А 26 августа 1918 года город переходит под контроль белой армии и интервентов. Такое положение продолжалось до 12 марта 1920 года. В этот день началась эвакуация белых частей в пароходы. 26 и 27 марта 1920 года были названы «новороссийской катастрофой». Генерал белой армии Деникин из порта Новороссийск на миноносце «Цесаревич Георгий» покинул Россию, передав командование Петру Врангелю по решению большинства высшего командного состава Вооружённых сил юга России.
Сорокадвухлетний Врангель Пётр Николаевич был бароном и военным деятелем, генерал-лейтенантом, участником белого движения на Юге России. Он отличался личным мужеством, был участником русско-японской и Первой мировой войн. Во главе Белой армии он продержался до 14 ноября 1920 года. В этот день он отдал приказ эвакуировать за границу остатки своих частей из Крыма, который только и находился в то время под контролем Русской армии. На более чем ста двадцати кораблях за границу было отправлено сто пятьдесят тысяч человек.
В эмиграции Врангель жил сначала в Турции, где в 1920—1921 годах на Галлипольском полуострове разместились части его армии, эвакуированные из Крыма. Русский военный лагерь в Галлиполи превратился в военный центр Белой эмиграции. 22 ноября 1921 года здесь было создано Общество Галлиполийцев. Это была одна из активных воинских антикоммунистических организаций Русского Белого Зарубежья. С 1921 года бывший главнокомандующий Русской армии жил в Югославии, которая в то время называлась Королевство сербов, хорватов и словенцев, в городе Сербски-Карловцы. В 1924 году Врангель создаёт Русский общевоинский союз, который объединил белую военную эмиграцию и намеревался продолжить борьбу с большевиками, вести диверсионные действия. В 1927 году Пётр Николаевич перебирается в Бельгию – Брюссель. И уже через год, 25 апреля 1928 года, Врангель скоропостижно скончался. Существует версия, что он был отравлен агентами НКВД.
1 мая 1920 года белогвардейцев в Новороссийске не осталось, и красноармейцы провели свой первомайский парад. Отныне в городе вновь установилась Советская власть.
Что из себя в то время представлял Екатеринодар? Он был главным городом Кубанской области. Находился на правом берегу реки Кубани. Когда-то его подарила запорожским казакам Императрица Екатерина Вторая. И они переселились на это место. Годом основания города считается 1793 год. Статус города поселение получило в 1867 году. Здесь было местонахождение Кубанского атамана.
Екатеринодар был соединён железной дорогой с Новороссийском – до него было 127 вёрст. Также железная дорога связывала город со станцией Тихорецкой Ростово-Владикавказской железной дороги.
На рубеже XIX – XX веков это уже был довольно крупный город с немалым количеством различных учебных заведений – школ, гимназий, училищ. Существовал в нём естественноисторический музей. Жители Екатеринодара, которых к 1920 году было уже свыше ста тысяч, занимались садоводством, скотоводством, рыбным промыслом и хлебопашеством. В городе было почти сто тридцать фабрик и заводов.
Во время февральской революции 1917 года власть в городе перешла к Кубанской раде. А во время гражданской войны город часто переходил из рук в руки. Долгое время столица Кубани была оплотом белого движения на Северном Кавказе.
В апреле1918 года, был первый крупный штурм Екатеринодара, который был занят красноармейцами, белой армией под командованием Л. Г. Корнилова и А. И. Деникина. Противниками были Добровольческая армия и Юго-Восточная революционная армия, которой командовали А. И. Автономов и И. Л. Сорокин. Количество бойцов Красной армии значительно превосходило белогвардейцев, и штурм был неудачным. Погибло много солдат и белых военачальников во главе с самим Лавром Георгиевичем Корниловым. После гибели генерала осада была снята, город остался у красноармейцев.
Второй кубанский поход белой армии был 17 августа 1918 года, когда Екатеринодар был взят и находился в руках белых до 17 марта1920 года. После штурма города 9-ой армией И. П. Уборевича столица Кубани вновь оказалась у красных, и вскоре город был переименован в Краснодар.
Великой Княгине Марии Павловне и её сыновьям Борису и Андрею генерал Покровский посоветовал ехать на зиму 1918—1919 годов в Анапу. Он уверял, что там сейчас превосходные условия жизни и совершенно спокойно. Город стоял на берегу моря, и в случае опасности можно будет сесть на пароход и уйти за границу.
Затем Виктор Леонидович сам взялся организовать отъезд Романовых. Он дал охрану из своего личного конвоя, которая должна была сопровождать их до Анапы. От станицы Баталпашинской до станции Лабинской они должны были ехать на своих телегах, затем пересесть в поезд и ехать по железной дороге до города Туапсе. Там будет приготовлен пароход, который и доставит всех в Анапу.
Целая группа беженцев решила ехать вместе с Великой Княгиней, чтобы быть под охраной. Одни ехали до Туапсе, а другие – до Новороссийска.
19 октября 1918 года двинулись в путь. Первая ночёвка была в станице Попутной. Она была расположена на левом берегу реки Уруп – притока Кубани и существовала с середины XIX века. Первыми поселенцами были казаки Кавказского линейного войска и малороссийские. Станица находилась в Лабинском отделе Кубанской области. Буквально накануне приезда беженцев на неё был налёт большевиков, и станицу только что очистили от них. Поэтому люди спали неспокойно. На другой день беженцы доехали до станции Лабинской, которая относилась к Северо-Кавказской железной дороге. Она была огромной с каменными зданиями. Они были довольно современными на вид.
Генерал из отряда Покровского всех разместил в разных домах, так как до поезда оставалось ещё пять часов. Матильде с сестрой Юлией, сыном и Зинаидой (будущей родственницей по линии Романовых) тоже указали один дом, куда они и пошли. Семья в этом доме была многочисленной, но гостей очень любезно в ней встретили. Угостили вкусной закуской и чаем.
Паоло Трубецкой. Статуэтка балерины М. Кшесинской. 1910-е
После обеда барышня решила занять гостей, показывая Матильде журналы с иллюстрациями. В одном из них было фото статуэтки балерины работы князя Паоло Трубецкого. Барышня стала объяснять гостье:
– Это статуэтка знаменитой балерины Матильды Кшесинской…
Матильда Феликсовна улыбнулась:
– Посмотрите внимательно на моё лицо. Вам не кажется, что я и есть балерина Кшесинская?
Барышня удивлённо вгляделась в её лицо, покраснела и сказала:
– Неужели, это правда? Как же нам неожиданно повезло вот так близко встретиться с вами!
Кшесинской в этот момент было приятно, что даже здесь, на далёкой от Санкт-Петербурга станции знают о ней и её творчестве.
В это время в дом зашли Великие Князья Борис и Андрей Романовы. Хозяева были несколько смущены такими высокими гостями. Может быть, они опасались и того, что после их ухода им может достаться от большевиков, если они вновь займут станцию…
Поздно вечером поезд, наконец, был подан. И все снова собрались на вокзале. Вагоны поезда были в плачевном состоянии. Обивка с диванов была сорвана солдатами, которые перед этим ехали в них. Все устроились, как могли. И всё-таки были счастливы, что скоро приедут в Анапу, где их мытарствам придёт конец. Мелочи уже никого не смущали, так как люди за это время привыкли ко всему.
Ехали всю ночь по Северо-Кавказской железной дороге и 21-го октября приехали рано утром в город Туапсе. На вокзале стоял жандарм в старой форме. Этого никто не ожидал. И все бросились его целовать!
Туапсе. Старая железная дорога
Этот южный город Кубани расположен на побережье Чёрного моря в предгорьях Главного Кавказского хребта, в устье рек Туапсе и Паук. Туапсе – крупный морской порт. Адыгейское слово «туапсэ» означало «двуречье». Статус города посад получил в 1916 году. Во время гражданской войны город несколько раз переходил из рук в руки и был сильно разрушен.
После долгого путешествия все стали приводить себя в порядок. Потом пошли завтракать. До отхода парохода было ещё много времени. Матильда с Зиной пошли на городской базар. Они шли и обе мечтали о том времени, когда они вот так вместе будут гулять по Парижу…
Беженцы на пляже в Туапсе. 1920 год
Когда дамы вернулись на пристань, то увидели там ужасно старый на вид маленький и грязный пароход. Название у него было «Тайфун». Оказалось, что это было старое рыболовное английское судно. Все почему-то были уверены, что Великая Княгиня Мария Павловна откажется плыть на таком ужасном пароходике, и никто не входил в него до её приезда. Притом, пароход был очень мал, и люди боялись, что он всех просто не вместит в себя. Но когда приехала Великая Княгиня, то, как ни в чём ни бывало, вежливо и любезно поклонилась капитану, который её встречал у сходней, и смело вошла на пароход. Мария Павловна поднялась на верхний мостик, невозмутимо уселась в кресло и стала наблюдать, как стали грузиться на пароход остальные беженцы, тут же последовав её примеру. На пароходе было всего три каюты, которые капитан и офицеры предоставили Великой Княгине.
Беженцев было девяносто шесть человек. И все разместились на палубе, так как другого места для пассажиров на пароходе не было. Устраиваясь, люди стали искать, что можно подстелить под себя. Слава Богу, ночь выдалась спокойной: ни ветра, ни дождя. Пароход мирно покачивался на волнах. Все могли спать спокойно, не опасаясь обысков и арестов… От усталости все крепко уснули. А ночью вдруг всех охватил истерический смех. Ничего смешного не было, нервы у всех сначала были натянуты, но чувство страха прошло и всем стало весело на душе. Началось с того, что ночью люди вставали в уборную, но пройти мимо людей, не задев их, было невозможно, и они невольно наступали на кого-нибудь. И раздавался, совсем даже не обиженный, а деловой возглас:
– Послушайте, вы мне наступили на нос!
– Извините, пожалуйста, но так темно – я ничего не вижу! – отвечали ему.
Сейчас же раздавался ещё один голос:
– Милостивый государь, будьте осторожны, вы мне наступили на пальцы!
В ответ ему звучало извинение. Человек продолжал шествовать, а по дороге раздавались новые возгласы, что он наступил на кого-то. После нескольких таких возгласов все начинали хохотать, заражая друг друга смехом. Потом наступало затишье. Вставал другой человек. И всё повторялось. И так было до самого утра.
Плыть на пароходе в те времена было очень опасно. Береговые огни маяков были потушены в связи с военным временем, поэтому было трудно ориентироваться. Входить в порты ночью было просто невозможно. Представляли опасность сорванные донные мины, которыми кишело всё Чёрное море. И ночью их невозможно было заметить. В связи с этим пароход миновал Новороссийск, не заходя в порт, так как было слишком темно. Капитан решил идти прямо на Анапу. К порту подошли в 5 часов утра, но ждали полного рассвета, и только в 7 часов утра вошли в Анапу и пристали к молу. Пассажиры вышли на берег и выгрузили багаж. С беженцами сошла с парохода и охрана генерала Покровского, предназначенная для Великой Княгини Марии Павловны. Как только все спустились на берег, пароход отчалил от мола и повернул обратно на Новороссийск, куда плыли другие беженцы.
Глава 10. Жизнь в Анапе
Ранним утром 4 ноября 1918 года пароход пристал к молу в Анапе. Город ещё спал. Людей вокруг не было. Беженцы уселись на своих сундучках в ожидании своей дальнейшей судьбы. Город в то время был освобождён от большевиков, но в тылу Добровольческой армии скрывались банды в горах и лесах. И они временами нападали на освобождённые города, которые практически никто не защищал, так как войск для этого не было.
Анапа была раньше турецкой крепостью. Находилась в тридцати верстах от устья реки Кубани. Основателем крепости считается султан Абдул Гамид. Она была построена по его приказанию в 1781 году инженерами из Франции. Непосредственно вёл строительство Ферах Али-паша. Во время войн с Турцией крепость переходила несколько раз из рук в руки, но с 1829-го года осталась за Россией по Адрианопольскому мирному договору. Тогда же крепость была упразднена. В 1846 году Указом царя Николая Первого от 15 декабря крепость получила статус города. Расположена Анапа на восточном берегу Чёрного моря, к северу от Новороссийска. Песчаный пляж в виде «золотой» подковы образует удобную и красивую Анапскую бухту. Город Анапа стал курортом, в нём был построен санаторий. В начале ХХ века его называли «санатория».
Офицер Мяч был отправлен генералом Покровским лично охранять Великую Княгиню. Он пошёл на разведку в город, чтобы найти там помещение, как для семьи Марии Павловны, так и для всех остальных беженцев.
Более часа беженцы ожидали возвращения сотника Мяча. Он вернулся и всех успокоил, сказав, что в городе полный порядок, нет никакой опасности.
Анапа. 1918 год
Пляжные пески в Анапе
Беженцам посоветовали на первое время поселиться в единственной местной гостинице. Она называлась «Метрополь». Туда все и направились в сопровождении капитана Ханыкова. Он состоял при Великом Князе Борисе Владимировиче, был очень милым и услужливым офицером.
«В нашей группе, кроме меня и моего сына, были моя сестра и её муж, барон А. Зедделер, Зина Рашевская, будущая жена Бориса, её подруга француженка Мари и капитан Ханыков, раненый и потерявший глаз в последнюю войну», – вспоминала Матильда Феликсовна.
Гостиница «Метрополь» была скромной и примитивной, к тому же она была разорена при большевиках. Особенно в ужасном состоянии находились уборные. Но комнаты имели довольно приличный вид: были не очень грязные, и в них была кое-какая мебель. Люди устроились, как могли и были довольны тем, что имеют крышу над головой. Остальное всем уже было безразлично. Город освещался электричеством до десяти часов вечера. После этого приходилось зажигать свечи, которые стали покупать в церкви. Матильда очень боялась темноты, поэтому всю ночь жгла свечу в умывальнике.
В гостинице случился неприятный случай. В соседней комнате с Кшесинской умер отец хозяина. Матильда очень боялась покойников, и такое соседство её пугало, особенно ночью. После панихиды всех по старинному обычаю обносили кутьёй. Её отведывали одной ложкой. Это было неприятно, так как было совсем неаппетитно и к тому же негигиенично. Матильде пришлось сделать вид, что она пробует, чтобы не обидеть людей. После похорон соседа, Кшесинская успокоилась.
Ко всем этим многочисленным испытаниям прибавилось самое страшное – сын Вова заболел гриппом – «испанкой». Некоторые люди умирали от этого заболевания в те годы. Матильда Феликсовна очень волновалась: смогут ли найти доктора в таком захолустном городке? На её счастье нашли хорошего доктора. В Анапе в это время жил придворный доктор из Петербурга – Купчик. Сначала он лечил Вову, а потом и всех близких людей, которые заразились от него.
Кшесинская вспоминала, что в это время они вели очень грустную жизнь, все развлечения были забыты. В свите Великой Княгини был Володя Лазарев, с которым Матильда познакомилась когда-то на бале-маскараде. Он часто заходил к ней, чтобы поговорить и вспомнить то доброе, старое время. Володя любил рисовать маленькие фантастические картинки. Одну из них Матильда хранила много лет у себя на память.
День в Анапе начинался с утреннего кофе. Его все ходили пить в маленькую греческую кофейню. По стенам её висели лубочные портреты Греческой Королевской Семьи (как известно, они были родственниками царственных Романовых). Греческий кофе готовился упрощённым способом. Кофе, сахар и молоко варились вместе, и получался вкусный напиток, но с кофейной гущей. Обычно пили по одному стакану в день, а в праздники и воскресенье позволяли выпить себе по два стакана.
Затем все шли гулять. Сначала шли на мол посмотреть, не пришёл ли новый пароход. Там все встречались и узнавали последние новости. Потом шли на базар, где продавали недорого красивые серебряные вещи.
В первые дни беженцы ходили обедать в хороший ресторан «Симон». В нём был великолепный повар. Но денег у них оставалось всё меньше и меньше, и такой ежедневный расход становился не по карману. Тогда стали питаться в одном маленьком пансионе, где ели одно и тоже блюдо – битки. Они были дешёвыми и сытными. Только Вове Матильда старалась взять еды побольше и повкуснее.
Великие Князья Борис и Андрей Владимировичи вместе с Великой Княгиней Марией Павловной поселились в доме одного зажиточного казака. Но Борис и Андрей каждый день приходили в гостиницу к своим пить чай и играть в «тётку» (карточную игру). К чаю всегда подавалась вкусная закуска, которую очень любил Борис – раковые шейки в консервах.
Кшесинская вспоминала, что в то время по Анапе ходило много голодных собак. Матильда Феликсовна из сострадания стала их прикармливать, чем могла. Вскоре все собаки бежали на её голос. Каждой из них она дала свою кличку.
Самым большим лишением для танцовщицы в послереволюционные годы было то, что Матильда не имела возможности делать массаж. Она всю жизнь любила его делать, чтобы сохранить хорошую фигуру. В свою бытность артистки Императорских театров Кшесинская всегда имела хороших массажисток. И была избалована в этом отношении. В Анапе нашлась такая опытная массажистка. Это была еврейка, очень милая, интересная женщина. Звали её Блум. Сначала она из-за своих политических убеждений эмигрировала в Америку, но после переворота вернулась в Россию. Кшесинской она делала массаж сначала за гроши, а потом и вовсе перестала брать с неё деньги. Ей нравилось с ней общаться, даже, несмотря на то, что их политические взгляды были абсолютно противоположными. Каждая из них старалась убедить другую в правоте своих убеждений. И всё-таки Матильда Феликсовна переубедила пламенную революционерку, и они ещё больше подружились.
Массажистка подарила Матильде маленький горшочек с каким-то растением. При этом она сказала:
– Пока оно будет расти, всё к тебе вернётся.
Первое время Блум ни за что не хотела встречаться с Андреем, так как он был Великим Князем – родственником Царя, и старалась избегать его. Но потом она стала одинаково хорошо относиться к обоим – и к нему, и к Матильде. Блум, видимо, поняла, что представители семьи Романовых не так страшны, как ей представлялись, даже наоборот, очень воспитаны и благородны. И расстались они самыми хорошими друзьями. Когда Андрей и Матильда вновь переехали в Кисловодск, то получали от Блум телеграммы. Она даже поздравляла Кшесинскую с успехами Добровольческой армии. И это бывшая политическая эмигрантка, ученица Плеханова и последовательница Ленина! (Плеханова она очень хорошо знала лично).
Георгий Валентинович Плеханов, живший с 1856 года по 1918 год, был философом, теоретиком и пропагандистом марксизма, видным деятелем международного социалистического движения, входил в число основателей РСДРП и газеты «Искра». Долгие годы он жил в эмиграции (в 1880 году уехал в Швейцарию). Вскоре Плеханов перевёл на русский язык «Манифест коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса. В 1901 году Георгий Валентинович стал одним из организаторов «Заграничной Лиги русской социал-демократии». А через два года принял непосредственное участие в подготовке Второго съезда РСДРП. После этого съезда Плеханов разошёлся с Лениным и был долгое время одним из лидеров меньшевистской фракции РСДРП. Ещё в 1905 году Плеханов призывал в газете «Искра» к вооружённому восстанию в России и обращал внимание на необходимость агитации в армии. Февральская революция позволила Плеханову вернуться в Россию после тридцати семи лет изгнания. 31 марта 1917 года он прибыл на Финляндский вокзал Петрограда. Плеханов поддерживал Временное правительство и был против «Апрельских тезисов» Ленина. К Октябрьской революции1917 года он также отнёсся отрицательно, так как считал, что Россия к социалистической революции не готова. Умер Плеханов на 62-ом году жизни от туберкулёза в санатории «Питка-Ярви» в Финляндии и был похоронен на «Литературных мостках» Волкова кладбища Санкт-Петербурга рядом с могилой Белинского. Несмотря на свои разногласия с Георгием Валентиновичем, Владимир Ильич Ленин в одной из своих статей призывал изучать всё написанное Плехановым по философии, так как он считал, что «это лучшее во всей международной литературе марксизма».
Вскоре по прибытии в Анапу беженцы получили известие, что Первая мировая война окончена. Это было огромной для всех радостью. Но только 23 ноября, когда союзный флот прорвал Дарданеллы и в Новороссийск пришли два крейсера – английский «Ливерпуль» и французский «Эрнест Ренан», все почувствовали, что больше не отрезаны от всего света.
В декабре 1918 года, под Рождество, в Анапу приехал начальник английской базы в России генерал Пуль в сопровождении генерала Гартмана, который состоял при нём. Он приехал, чтобы передать от английского правительства предложение Великой Княгине Марии Павловне выехать за границу. Великая Княгиня в данный момент считала, что находится в полной безопасности и потому отклонила это предложение. Она заявила о своём непреклонном решении покинуть пределы России лишь в том случае, когда другого выхода не останется. Её ответ был оценён генералом Пулем. Затем он выразил своё мнение, что Великому Князю Андрею Владимировичу Романову следовало бы поступить в Добровольческую армию, но Мария Павловна была категорически против этого, ответив ему, что ещё не было случая в России, чтобы члены Династии принимали участие в гражданской войне. Генерал Пуль и с этим согласился.
Весной 1919-го года, после долгих поисков, Матильда Феликсовна наконец нашла две комнаты у священника Темномерова, одну для себя и сына, а другую для сестры с зятем. Старшего сына священника тоже звали Вовой. Он оказался очень талантливым. Однажды для новых жильцов Владимир устроил целое цирковое представление, изображая фокусника. А на Пасху, к розговинам, вылепил бюст Государя из масла.
Жилось на новой квартире хорошо, только одолевали клопы и тараканы, с которыми приходилось каждый день вступать в борьбу.
В марте 1919 года Борис Владимирович и Зинаида заявили о том, что хотят покинуть Россию. В конце месяца они уехали за границу. Великую Княгиню решение Бориса очень огорчило. Великий Князь пытался уговорить мать ехать с ними, но она категорически отказалась.
Когда Кисловодск был занят Добровольческой армией 5 января1919 года, Кшесинская выписала оттуда своих людей – горничную Людмилу и лакея Ивана. Они умудрились спасти почти всё, что было оставлено там на даче. И привезённые ими носильные вещи оказались очень кстати, так как за полгода была изношена вся одежда и даже бельё.
У Кшесинской с собою в Анапе было всего лишь два платья. Одно из них она считала парадным, так как надевала его редко, в особых случаях. Второе состояло из кофточки и чёрной бархатной юбки (именно той, которую когда-то у неё украла, а затем вернула Катя-коровница). От долгой носки материя на коленях стала протираться, и бархат порыжел.
Ивана Матильда Феликсовна почти сразу же уступила Великой Княгине Марии Павловне, так как у неё в то время не было мужской прислуги, и он остался при ней.
29 марта по Анапе прошёл слух, что к порту приближается какой-то военный корабль. Люди были очень напуганы, боясь, не идёт ли красное судно. И все выбежали на мол. В это время Крым как раз был занят большевиками. На горизонте были видны клубы дыма, но разглядеть какой развевается флаг и что это за корабль было невозможно. Лишь в последнюю минуту стало ясно, что это был английский крейсер. Он не очень близко подошёл к берегу и кинул якорь. От крейсера отчалила моторная лодка с офицером и матросами в полном вооружении. Из людей, стоявших на молу, им пришла на помощь мисс Кон в качестве переводчицы. Выяснилось, что один из офицеров был командиром крейсера. Это был капитан Гольдшмидт. Он был прислан адмиралом Сеймуром, командующим английской эскадрой в Чёрном море, к Великой Княгине Марии Павловне и Великому Князю Андрею Владимировичу, чтобы вывезти их в Константинополь в случае, если Анапа будет в опасности. Его провели к Великой Княгине. И он доложил ей о полученных от адмирала указаниях. Андрей Владимирович присутствовал при этом разговоре. Великая Княгиня просила передать адмиралу Сеймуру её искреннюю признательность за присылку военного корабля, но в данное время она не видит никаких причин покидать Анапу, а тем более пределы России, и повторила то же, что отвечала генералу Пулю, что она уедет из России только в том случае, если не будет другого выхода. А пока её долг, как русской Великой Княгини оставаться на территории России. Капитан, как моряк, был тронут таким пониманием своего долга, и ответил Великой княгине Марии Павловне: «Это правильно». Его английский корабль постоянно находился в Новороссийске, и они договорились, что в случае крайней необходимости она даст знак, и его найдут по беспроволочному телеграфу в любом месте. В таком случае через двое суток он будет в Анапе. Крейсер назывался «Монтроз».
Капитан Гольдшмидт хотел пригласить Великую Княгиню на крейсер, чтобы угостить её чаем. Мария Павловна отклонила его приглашение, так как у неё были слабые ноги, и ей трудно было садиться в шлюпку и взбираться на корабль. Но Великий Князь Андрей Владимирович и Свита Великой Княгини пожелали посмотреть корабль. Они пошли с капитаном на мол, чтобы оттуда добраться на моторной лодке на корабль.
По дороге капитан рассказал Андрею, что, когда он получил от адмирала Сеймура приказание отправиться в Анапу, то никто не знал, в чьих она руках. Поэтому он и бросил якорь далеко от берега и взял с собой на моторную лодку вооружённый отряд матросов. Кроме того все орудия на корабле были на всякий случай приведены в боевую готовность.
С Андреем на корабль пошли фрейлина Великой Княгини княжна Тюря Голицына и Володя Лазарев, а на молу капитан пригласил ещё подошедших к нему англичанина с сыном, который преподавал английский язык в анапском морском корпусе.
Андрей Владимирович с восхищением описывал военный английский корабль, который он хорошо помнил через много лет. И они с Матильдой Феликсовной записали о нём следующее: «Монтроз» был в 2500—3000 тонн, лёгким крейсером (так называют военное судно, среднее между эскадренным миноносцем и крейсером), спущенным в 1918 году и развивавшем 43 узла хода. «Монтроз» был снабжён аппаратами по последним условиям тогдашней техники для борьбы с подводными лодками и довольно сильной артиллерией против аэропланов. Трапов для спуска в нижние палубы у него не было. На верхней палубе были лишь большие круглые отверстия, вокруг которых было написано, куда этот ход ведёт. Внутри были совершенно отвесные железные лестницы, вделанные в стальную трубу. Мужчинам ещё ничего, но дамам спускаться по отвесным лестницам было трудновато. Гости капитана спустились в то отверстие, где было написано: «капитанская каюта». Рядом были другие с надписями: «кают-компания», «офицерские каюты», «машинное отделение» и т. д. Когда они, наконец, спустились к капитану в его каюту, то очутились в роскошной квартире, обставленной чудной мебелью. Помещение капитана состояло из обширного кабинета, служившего в то время столовой, с огромным письменным столом, мягкими кожаными креслами и шкапом для книг. На видном месте стоял сундук с секретными документами. Командир пояснил, что в случае гибели крейсера первым долгом он должен был выбросить за борт этот сундук, чтобы неприятелю не попались в руки секретные бумаги. Рядом была очень уютная спальня с настоящей кроватью, обширная ванная и уборная. Далее была буфетная, где в шкапах находилась посуда и хрусталь. Всё было шикарное и красивое. Пока готовился чай, гости разбрелись по каюте, любуясь давно не виданной ими роскошью».
Андрей Владимирович вспоминал, что капитан английского корабля отозвал его в сторону, чтобы никто не подслушал, и спросил:
– Великий Князь, меня очень интересует такой вопрос: как Вы считаете, погиб Государь в Екатеринбурге или нет?
Он ответил:
– У меня нет никаких данных, подтверждающих или отвергающих это, но я надеюсь, что Романовы могли быть спасены.
О спасении Государя в то время действительно ходило много правдоподобных слухов и невольно верилось в возможность этого, и людям думалось, что большевики нарочно распространяют слух о гибели Царской семьи.
– В таком случае, – ответил капитан, – позволите ли вы мне выпить за здоровье Государя?
Андрей ответил:
– Я ничего против этого не имею.
Капитан приказал подать шампанское. Всем раздали бокалы, и он торжественно провозгласил тост за здравие Государя Императора. В ответ на этот тост Великий Князь провозгласил тост «за Короля Англии». (Кстати, тоже двоюродного брата русского Государя, только по материнской линии).
Этот жест капитана позже толковался посетившими корабль на все лады. Даже у самого Андрея закралось сомнение: не знает ли капитан больше того, что он сказал? Возможно, он хотел ему сказать больше, но не имел на это права. Во всяком случае тост капитана доказывал то, что он в тот момент сам не верил в гибель Николая Второго и не имел официального подтверждения этому.
Позже члены Императорской фамилии узнали, что большевики боялись всеобщего негодования и старались скрыть убийство Государя, поэтому сами и распространяли слухи, будто бы Николай Второй и его семья были похищены «белобандитами».
«В мае, когда весь Северный Кавказ был окончательно освобождён от большевиков, было решено, что мы переедем обратно в Кисловодск. Обратное путешествие было опять организовано генералом Покровским, который прислал одного офицера и десяток казаков из своего конвоя, чтобы охранять Великую Княгиню и Андрея Владимировича во время следования в Кисловодск. Двадцать четвёртого мая (6 июня) мы покинули Анапу, прожив в ней семь месяцев», – описывала дальнейшие свои скитания Кшесинская.
Глава 11. Окаянные дни в Одессе
Весной 1919 года в южном российском городе на берегу Чёрного моря – Одессе, жил русский писатель Иван Алексеевич Бунин, уехав из Москвы. Он был на два года старше Матильды Кшесинской. Родом был из Воронежа. В детстве жил в деревенской усадьбе в Орловской губернии в обедневшей дворянской семье бывшего офицера. В Елецкой уездной гимназии Иван проучился пять лет, но закончить её так и не получилось. Его образованием занимался старший брат Юлий, а затем он сам занялся самообразованием. С юности много читал. И вся его жизнь в дальнейшем была связана с литературой: он работал в газетах, в библиотеке, и, в конце концов, стал поэтом и писателем, а также переводчиком. Начинал он свою трудовую деятельность в городе Орле. Так получилось в жизни, что уйдя из отчего дома, писатель никогда не имел собственного жилья: жил на частных квартирах, в отелях, в гостях или из чьей-нибудь милости. Всегда это были временные и чужие пристанища.
В 1895 году Иван Алексеевич приехал в Санкт-Петербург. И вскоре стал автором сразу нескольких книг. Бунин был лириком, глубоко чувствовал красоту родной природы, знал быт и нравы русской деревни, её язык, обычаи и традиции. Его книга «Под открытым небом» – лирический дневник времён года, где он описывает родные пейзажи, сквозь которые проступал близкий сердцу образ Родины.
Бунин считал, что с утратой красоты в жизни неизбежна и утрата её смысла. В 1900 году появился его знаменитый рассказ «Антоновские яблоки», где он показал свой взгляд «на быт и душу русских дворян» очень похожие на те, «что и у мужика». Горький был восхищён поэтичностью этого рассказа, сказав: «Тут Иван Бунин, как молодой бог, спел. Красиво, сочно, задушевно».
Иван Алексеевич дружил с Максимом Горьким и посвятил ему свою поэму «Листопад» в том же году. В повести «Деревня», которую сам Бунин считал романом, он безо всякой «розовой» приукраски, которая была модна в то время, показал реальный тип крестьянской личности. Бунинская деревня была обречена на самораспад. Автор правдиво показывал картины упадка и обнищания в предреволюционной России.
За свои произведения Иван Бунин дважды – в 1903 и 1909 году – получил Пушкинские премии.
Октябрьскую революцию в Российской Империи Бунин не принял категорически и решительно. Он отвергал это «кровавое безумие» и «повальное сумасшествие», насилие над человеческим обществом. Считал, что нельзя искусственно, ценой насилия, перестраивать жизнь огромной страны. Ещё будучи в Москве в 1918 году он писал: «Еще не настало время разбираться в русской революции беспристрастно, объективно…» Это слышишь теперь поминутно. Беспристрастно! Но настоящей беспристрастности всё равно никогда не будет. А главное: наша «пристрастность» будет ведь очень и очень дорога для будущего историка. Разве важна «страсть» только «революционного народа»? А мы-то что ж, не люди что ли?»
Весной 1919 года Иван Алексеевич приезжает в Одессу. В этом городе он уже был, и о нём остались самые приятные воспоминания. Бывали в этом городе на гастролях и артисты Императорских театров. Здесь был прекрасный оперный театр. Город был довольно-таки своеобразным. Его история начиналась ещё во времена Екатерины Великой, благодаря ей город получил и своё название.
Во время русско-турецкой войны 1787—1791 годов русские овладели крепостью в Хаджибейском заливе Чёрного моря в сентябре 1789 года. Екатерина Вторая приказала построить на этом месте порт, который был назван по древнегреческому поселению Одесос, которое находилось недалеко. Первым мэром города был француз герцог де Ришелье. Он мечтал, чтобы Одесса была лучше и красивее, чем Париж и Санкт-Петербург. Город стали строить заграничные архитекторы. И если Санкт-Петербург называли тогда Северной Пальмирой, то Одессу стали называть Южной Пальмирой. К тому же, Одесса также была «окном» в Европу, благодаря своему удобному положению, где позднее был расположен крупный порт на Чёрном море с тремя гаванями. В 1805 году Одесса стала центром Новороссийского генерал-губернаторства, которое возглавлял граф Воронцов, который жил в Одессе и много сделал для её дальнейшего процветания.
В результате революционных событий 1917—1920 годов в Одессе устанавливается Советская власть.
