скачать книгу бесплатно
– Не твое дело, – огрызнулся Эрманарих.
Он вскочил на коня и поскакал к дороге, не дожидаясь Беренайс. Она быстро догнала его.
– Если у меня когда-нибудь родится дочка, я запрещу ей делать такие подарки мальчикам, – задумчиво произнесла чародейка. – А то стараешься для вас, стараешься, а вы какую-нибудь гадость в итоге делаете.
– Но не все же мальчики – колдуны, – отозвался Эрманарих.
До Озерного города было почти три дня пути. Чародейка и князь поостереглись останавливаться на ночлег в поселках. Они нашли опушку в небольшом сосновом бору и зачаровали ее, чтобы никто посторонний сюда случайно не забрел. Поужинав, Беренайс уселась под деревом, наколдовала вокруг себя световой шар, достала из сумки несколько графитовых карандашей и альбом. Тяжело вздохнув, чародейка открыла его и принялась рисовать. Восемь лет она пыталась забыть это лицо, навсегда стереть из своей памяти черные глаза, похожие на маленькие угольки, ястребиный нос, тонкие губы и острый подбородок. Но ничего не получалось, оно до сих пор являлось ей иногда в ночных кошмарах. И сейчас не составило никакого труда перенести его на бумагу. Закончив с рисованием, чародейка выдернула листок из альбома. Нужен он тут больно!
Беренайс посмотрела на князя. Тот сидел под другим деревом в точно таком же световом шаре и вертел в руках какой-то предмет. Беренайс встала и подошла поближе. Теперь она разглядела, что в руках у Эрманариха ножик, в рукоятке которого мерцал красным светом большой рубин. Князь заметил чародейку, но нож прятать не стал. Когда Беренайс уселась на землю, он спросил:
– Ты знаешь, что это?
Беренайс отрицательно помотала головой.
– Древний артефакт. Он попадет в цель без промаха, если я его брошу. Но дело в другом. Таких предметов несколько, я точно не знаю сколько. Но они как-то связаны между собой, а принадлежат потомственным магам. По крайней мере, Клара, Александр и я – все мы потомственные чародеи. В каждом из артефактов есть камень. В моем ноже – рубин, у Клары был изумруд, у Александра – малахит. Корнелий пытается собрать их… артефакты. Вот только мне непонятно зачем. Хотел бы я знать всех владельцев этих камешков, и кто из них жив, а кто нет.
– Живы наверняка уже далеко не все. Клара ведь говорила, что знает, зачем к ней пришел Корнелий. Значит, он к тому времени уже кого-то убил. Да и со времени смерти Клары прошло восемь лет.
Эрманарих вдруг вздрогнул и снова побледнел.
– Отец тоже знал, поэтому и передал ножик мне. Обычно так не делают. Я должен был забрать его только после смерти отца. А он погиб через несколько дней. Я тогда не понимал, что случилось, но теперь, думаю, понимаю. Его убил Корнелий.
Беренайс немного помолчала, а потом осторожно проговорила:
– На телах Клары и Александра остались одинаковые следы, а у твоего отца тоже были такие?
– Я не знаю. Когда нашел его, уже не смог ничего разобрать.
Некоторое время князь собирался с силами. Ему явно было тяжело вспоминать о смерти отца. Наверняка намного тяжелее, чем Беренайс вспоминать о гибели Клары. Наконец Эрманарих все-таки справился с эмоциями и произнес:
– Мой отец – это и есть тот самый сын Клары, с которым она хотела увидеться. Он на пару недель уехал, чтобы навестить ее, и не вернулся. Я пытался найти его с помощью поискового заклинания, но оно не сработало. А так бывает только тогда, когда человека уже нет. Живых оно всегда находит. Тогда я сам отправился в Тихую Заводь и на полдороге, в глухом лесу, обнаружил и его, и сопровождавших его людей. Вся опушка и деревья вокруг были обожжены, а трупы к тому времени уже порядочно разложились, да и дикие звери постарались. Я отца только по одежде узнал.
Беренайс пришла в ужас от рассказа Эрманариха. Получается, Корнелий убил его отца сразу после того, как разделался с Кларой… или до того.
– Я, в отличие от отца, с бабушкой не общался. Не понимал, как урожденная княгиня могла отказаться от титула и уйти жить в глухую деревню. Она так сделала, когда мне десять лет было, тогда как раз дедушка умер. И мне не хотелось ехать вместо отца в Тихую Заводь и сообщать о его смерти, но я отправил туда письмо. Думал, бабушка злится на меня, поэтому и не отвечает. Не знал, что и отвечать уже некому.
– Она ни разу не рассказывала ни о тебе, ни о твоем отце. Нет, она как-то упоминала, что у нее есть сын и внук, но ничего больше не говорила.
– Бабушка не хотела, чтобы ее связывали с дворянами. Я никогда не понимал почему. И сейчас не понимаю.
– А вот я понимаю, – вдруг неожиданно для себя выпалила Беренайс, – так проще. У дворян слишком много правил, которые, по-хорошему, нужно бы отменить за ненадобностью, но об этом никто не задумывается. Вот и продолжают они мучиться, каждый вечер накручивая волосы на бигуди, нанося по утрам на лицо косметику и пользуясь фальшивыми фразами, которые всем известны и никому неинтересны. А твоя бабушка была настоящей!
Князь ошарашено посмотрел на Беренайс. Она и сама поняла, что погорячилась. Ни к чему было вываливать на Эрманариха свою неприязнь к образу жизни вейлеройской знати.
– Извини, – проговорила чародейка. – Вот, я его нарисовала, чтобы тебе показать. Может, вы когда-нибудь встречались?
Беренайс протянула Эрманариху портрет ненавистного Корнелия. Князь взял листок и какое-то время разглядывал его, удивленно приподняв брови.
– Теперь я понимаю, почему тебе не нравятся портреты, которые висят на стенах в королевском дворце. Где ты так рисовать научилась?
– Я всю жизнь рисую, поэтому у меня развилась неплохая зрительная память. Мне достаточно несколько минут смотреть на лицо человека, чтобы запомнить его навсегда. В случае с Корнелием у меня, конечно, не было нескольких минут, но я слишком сильно напугалась тогда. Поэтому, наверно, и смогла его так быстро запомнить.
– Значит, ты можешь работать портретистом.
– Еще чего не хватало. Чародейкой работать гораздо интереснее. А портреты… я их терпеть не могу, они всегда получаются неестественные. Этот мне, хвала Небесам, не позировал, вот у него на лице и написана вся его мерзопакостная сущность, а портреты, которые пишутся на заказ, такие же фальшивые, как…
Беренайс запнулась.
– Наше дворянское общество, – закончил за нее князь.
Он, прищурив глаза, какое-то время смотрел на ее лицо, а потом проговорил:
– Ты очень странная, Беренайс, ты говоришь так, как будто…
– Как будто что?
– Как будто сама вышла из этого общества.
– Нет, я никогда не была дворянкой, – задумчиво произнесла чародейка. – Вовсе не обязательно ей быть, чтобы разбираться в жизни высшего света… Ну так что, ты видел раньше этого мага?
Эрманарих отрицательно помотал головой.
– Но может быть, я просто не помню.
Вскоре князь улегся спать и довольно-таки быстро уснул. Беренайс же пока даже не думала укладываться. Ночь – время ее зверя, пора выпустить его на свободу хотя бы на часок, а то по столице на четырех лапах не побегаешь. Беренайс поднялась на ноги и направилась в лесную чащу.
В зверином облике чародейка видела и слышала во много раз лучше, чем в человеческом. А еще она ощущала невероятное количество запахов, недоступных людям. Здесь повсюду пахло перепелками.
«Поймать одну, что ли? – промелькнула мысль в голове Беренайс. – Нет, неохота возиться потом с ней, разделывать. К тому же еще пирожки недоедены, будь они неладны. Несколько месяцев потом никаких пирожков и булочек в рот не возьму».
Вдруг Беренайс насторожилась, навострив темные уши с белыми пятнами, она различила еле слышимый звук где-то высоко в небе – звук от взмаха пары гигантских крыльев.
– А этим-то что тут понадобилось? – удивленно произнесла чародейка – Пойду-ка я лучше спать, успею еще побегать.
Глава 3
История гибели отца Эрманариха заставила Беренайс кое о чем задуматься.
– Знаешь, Герман, наверное, будет лучше останавливаться на ночлег на постоялых дворах, – сказала она за завтраком. – Лесные полянки не самый безопасный вариант, раз этот мерзавец приходит к своим жертвам по ночам. Ему ведь наверняка хочется завладеть твоим ножиком.
– Еще как хочется. Только вот меня он боится. На стариков нападать проще простого, а я могу и сдачи дать. Да и ты мне поможешь, правда?
– Придется. Только вот твой отец-то с ним не справился, хоть и знал о нем.
– Но мне ведь точно неизвестно, что он знал. Может, недооценил силы Корнелия или на охрану понадеялся. Она его попыталась защитить и поплатилась жизнями. Ты вот не вмешивалась, и тебя этот негодяй не тронул.
Беренайс и Эрманарих собрали вещи, вскочили на лошадей и отправились в дальнейший путь. Погода стояла ясная, лето только начиналось, и трава еще не успела выгореть. В ветвях деревьев щебетали птицы, а в воздухе пахло луговыми травами и цветами. В общем, сейчас была самая неподходящая атмосфера для того, чтобы думать о чем-то неприятном. И все же Беренайс не давала покоя одна мысль.
– Князь Герман, а я вот никак не могу понять, что этому проклятому Корнелию понадобилось от принца Дитриха? Он ведь не колдун, и никаких артефактов у него точно нет.
– Так у меня есть.
Беренайс непонимающе покосилась в сторону князя. Тот около минуты хмурился каким-то своим мыслям, а потом пояснил:
– Корнелий знает о нашей дружбе. Он попытался с помощью колдовства заставить Дитриха убить меня и забрать нож. На Дитриха почему-то не подействовали чары, или он от них увернулся. Я точно не понял. По крайней мере, принц попытался предупредить меня об опасности, вместо того чтобы убить. А потом исчез.
– Так чего же ты удивляешься, что королевич не обратился к тебе за помощью? Откуда ему знать, подействовали на него чары или нет? Вдруг бы он все-таки попытался тебя убить при встрече.
– Не знаю. Но королевич жив, я уверен. После того, как мы встретились с его величеством, я провел обряд поиска.
– И что он показал?
– Что Дитрих жив. Вот только место его нахождения определить не смог. Это странно. Возможно, чары Корнелия все же сработали и перебили мое заклятье. Или…
Эрманарих замолчал, недоговорив.
– Или что? – настойчиво полюбопытствовала Беренайс.
– Или его кто-то все же защитил… Что это твой ворон делает?
Беренайс посмотрела на птицу, которая снова сидела на загривке у Красотки. Когтистые лапки ворона впились в гриву лошади и, похоже, царапали ей кожу. Лошадь была недовольна. Хоть она и не понимала, в чем дело, но все же несколько раз мотнула головой.
– Эй, Рикки, а ну кыш отсюда! – возмутилась Беренайс. – Давай-ка лети своим ходом, голубчик. Не раздражай Красотку.
Чародейка легонько ткнула ворона кулаком. Тот недовольно каркнул, но все же расправил крылья и взлетел. Беренайс повернулась к князю, Эрманарих смотрел на нее, подозрительно прищурив глаза.
– Что-то не так? – поинтересовалась чародейка.
– А ты, случайно, не знаешь, куда на самом деле исчез Дитрих?
Беренайс помедлила, обдумывая ответ. Все-таки князь ей честно рассказал, чего хочет Корнелий. Но это нужно было для дела, а вот где находится королевич, сейчас значения не имеет. Главное, что с ним все в порядке.
– Скажем так, я видела Дитриха перед его исчезновением. И можешь мне поверить, он скрылся по собственной воле. О нем не беспокойся. Разберемся с Корнелием, принц об этом узнает и вернется.
– И ты скрыла это от короля?
– Нет конечно. Я же ему прямо сказала, что с Дитрихом все хорошо. Он понял. Ты как считаешь, зачем потом ко мне королева явилась? Она и хотела узнать, куда на самом деле ее сын подевался.
Эрманарих не стал задавать больше вопросов. Похоже, обиделся. Беренайс усмехнулась, ей было интересно, на кого именно. На нее за то, что сразу все ему не рассказала, или на лучшего друга, который предпочел обратиться за помощью к другому магу.
Через несколько часов путники въехали в лес.
– Смотри, Заринка! – воскликнула Беренайс, увидев деревянный указатель рядом с дорогой. – До нее всего четверть версты. Она за этим лесочком. Заедем?
– С какой целью?
– А ты обедать чем собираешься? Пирожки у меня наконец-то закончились.
Беренайс направила Красотку в сторону деревни.
– Ты же говорила, в таких поселениях не бывает хороших харчевен.
– Зачем нам харчевня? У людей что-нибудь купим.
Вскоре из-за деревьев показалась Заринка – крохотная деревушка всего в пару улочек. Беренайс частенько бывала здесь раньше. Поэтому она уверенно поскакала к добротному дому, огороженному голубым забором. Привязав лошадь к столбу, чародейка прошла по двору и постучала в дверь. Не успела та открыться, как из-за дома выбежала девушка лет шестнадцати и бросилась к Беренайс обниматься.
– Ой, какая ты взрослая стала, Манька, – проговорила чародейка, разглядывая девушку. – Скоро к тебе женихи начнут свататься.
Девушка смутилась и покраснела, из чего Беренайс сделала вывод, что уже начали. Несколько лет назад чародейка проезжала мимо Заринки и умудрилась по дороге спасти жизнь Марие и ее брату-близнецу. С тех пор девушка всегда радовалась приезду Беренайс.
– А что, дома никого нет? – поинтересовалась чародейка.
– Мама только да я, – пояснила девушка, – остальные в поле работают, даже Таинку сегодня взяли. А мы генеральную уборку делаем, я как раз за водой на колодец пошла, да вот тебя увидела и прибежала поздороваться. А мама не слышит, наверно, как ты стучишь. Она на чердак полезла старый хлам отнести.
Мария распахнула дверь и крикнула:
– Мама, ты еще не спустилась?
– Да иду я, иду, – отозвался женский голос откуда-то сверху, потом послышались шаги спускавшегося по лестнице человека, и наконец из-за неприметной дверцы появилась женщина.
– У нас гости, – произнесла Мария.
– Привет, Феоктиста, – поздоровалась Беренайс. Она краем глаза оглядела веранду и видневшуюся в открытую дверь кухню и поняла, что на обед проситься не стоит. Уборка действительно была генеральной, ни к чему людям жизнь усложнять.
– Ох, здравствуй, чародейка. Какими судьбами снова в наших краях? – проговорила Феоктиста.
– Да просто мимо проезжаем, а сюда завернули еды на обед купить. Найдется у тебя что-нибудь?
Феоктиста с любопытством оглядела подошедшего вслед за Беренайс Эрманариха, но ничего спрашивать не стала.
– Думаю, найдется, – проговорила она. – Куриные яйца вас устроят?
– Устроят. Хлеб, сыр и масло нам бы тоже не помешали, если у тебя есть.
– Есть. Хорошо, что сюда зашли, а не к Аксинье.
– А что случилось?
– У них волк корову задрал. Пантелеймон теперь не в духе. А когда он не в духе, такого наговорить может… У них же эта буренка единственная была.
– Вот горе-то, – поддержала Феоктисту Беренайс.
– И не говори. И ладно бы, сожрал ее. Так ведь нет же, просто глотку перервал животине и удрал.
– Спугнули? – удивилась чародейка.
– Да какой там! Его даже не видел никто. Пошел Пантелеймон сегодня утром корову икать, а она на полянке прямо за деревней лежит в луже крови. И никого рядом нет. Уж он всех опросил, да никто ничегошеньки не видел.
