Семейные тайны. 6 книга. Живые и мертвые

Вероника Добровольская

Семейные тайны. 6 книга. Живые и мертвые

Как трудно высказать – нелживо,

Чтоб хоть себя не обмануть -

Чем наше сердце втайне живо,

О чем, тоскуя, плачет грудь…

Речь о мечтах и нуждах часа

В устах людей – всегда – прикраса,

И силен у души – любой -

Страх наготы перед собой,-

Страх истины нелицемерной

Иль, брат боязни, хитрый стыд,

О жалком плачущих навзрыд,

Чтоб точным словом, мерой верной

Того случайно не раскрыть,

Чему сокрытым лучше бытьМосква.

Квартира Алины Анатольевны

31 декабря 2001 год-2002 год

В темной комнате на подоконнике сидел Федор, погруженный в тишину и одиночество. Его взгляд, полон безразличия, скользил по заснеженной улице, где снежинки, словно маленькие феи, танцевали в свете уличных фонарей. Вокруг царила новогодняя атмосфера: яркие огоньки украшали деревья, а в воздухе витал запах свежей хвои и мандаринов, создавая ощущение праздника. Федор осунулся, его глаза стали еще больше и глубже, как бездонные озера, полные тени и грусти. В волосах появилась ранняя седина, словно зимний снег лег на его голову, добавляя ему мудрости, но и печали. Он не выходил из дома уже две недели, и каждый день превращался в бесконечный марафон одиночества. Снаружи слышались звуки смеха и радости, дети лепили снеговиков, а взрослые обсуждали планы на праздник. Федор же чувствовал себя как бы вне этого мира, словно заблудившийся корабль в штормовом море. Для оставшихся жильцов, квартира представляла собой убежище от людей, и от друг- друга, от шума, от шуток и расспросов, а в данный момент от праздника, который врывается в каждую квартиру сам без приглашения, но в эту квартиру ему путь закрыт. Кому надо звонил по телефону, и предупреждал о приходе, и охрана предупреждалась в холле о приходе визитера. В квартире не было даже елки.

Алина Анатольевна сидела у себя в комнате и механически переключала все каналы. В конце, концов, выключила телевизор. Она все также ходила в банк, но оставалась в нем дотемна, могла и вовсе не прийти. Дмитрий Сергеевич попытался включиться, в юридические тонкости, но ни как не мог сосредоточиться. Вздохнув, он встал и забегал по комнате, маленький толстенький всем казалось, что этот человек находится под каблуком у жены и полный ничто, но он показал, что и он может постоять за честь семьи. Но от этого не чувствовал себя лучше. Он остановился сел на диван, потом лег и отвернулся к стене.

Вдруг в дверь позвонили, но никто не отреагировал, в нее стали долбить уже ногами. Наконец Федор устал от этого грохота, он упал на постель и закрыл лицо подушками. Вдруг включился свет, и кто-то потянул подушку. Он отпустил ее и зажмурился от света, когда глаза привыкли, открыл, увидел Оксану, он сел и уставился на нее. Девушка протянула ему шарф. Федор поморщился и отвернулся – Мне плохо, отстань.

Оксана развернулась и вышла, столкнулась в дверях с Дмитрием Сергеевичем, он попытался ее остановить, она вырвалась, чуть не сбив охранника, бросилась вниз по лестнице, забыв о лифте.

Дмитрий Сергеевич взорвался, он бросился в комнату, проорал Федору, что он идиот и что он приведет девушку обратно.

–Ты побежишь, нет, полетишь за ней. Иначе я не посмотрю что ты здоровенный балбес и на болезнь. Я тебя выпорю и буду прав.

–Это не ваше дело.

Дмитрий Николаевич побледнел, подскочил к Федору и со всей мочи залепил ему оплеуху. -Она не замужем, я ее сам вызвал, и она сама об этом тебе хотела рассказать. Она хотела приехать во время болезни, но, я ее отговорил. Она неожиданно приехала даже меня не предупредила. – Дико орал он, тряся за грудки опешившего Федора.

Неожиданно, Дмитрий Николаевич отпустил парня и тот мешком упал на кровать.

–А ты знаешь, ты прав, какое мое дело.– Он развернулся и ушел

Федор сидел оглушенный, его щека горела, он никак не ожидал от спокойного Дмитрия Сергеевича такой реакции.

Он дотронулся до щеки, словно не веря. Вдруг вскочил, засунул ноги в ботинки, схватил пальто не попадая в рукава, бросился вон из дома, он забыл и о лифте и о гараже, пронеся мимо охранника и вылетел во двор завел машину и помчался за Оксаной, но ни в аэропорту, ни в на вокзале ее не было. Обратно ехал медленно, ему жутко захотелось, есть, он вспомнил, что сегодня вообще не ел, кроме того жуткого пойла, которым его пичкает Дмитрий Сергеевич. Вспомнил, что в бардачке должны лежать галеты, хотя и старые, но все равно. Он открыл бардачок и натолкнулся на кассету, достал и увидел, что на ней что -то написано, он поднес ближе и разобрал надпись «Федору от Александра!!!!!!». Он резко вывернул руль вправо и остановился у обочины, держал кассету в руках и не верил, потом поставил

«-Привет! Вот решил наболтать чего-нибудь, а с чего начинать, даже не знаю. Давай начнем с Оксанки! Ты, наверное, не хочешь ничего слышать от меня, но как же ты меня знаешь! Можешь, послушай кассету с моим голосом? Слушай, не делай глупости – езжай к ней! Она не собирается замуж, это был её сосед, который просто нес цветы своей жене. Ужас, хорошо, что жена не видела! – хохотнул он, смеясь так, что даже в голосе чувствовалась радость. – Я всё это позже узнал, так вот, я поехал снова, и мне открыла её мать. Она мне всё рассказала, и, знаешь что? Она сказала, что Оксанка только тебя любит! Но вы как два идиота, дуетесь друг на друга, словно маленькие дети! Кончай, Федька, дурить, несись к ней, а то меня достанешь! Я же не посмотрю на твою стрессовую астму и потяну тебя силой, когда вернусь из Чечни! Да, забыл сказать, я же в Чечню еду в командировку на четыре месяца. Так что к моему приезду давай организуй свадьбу, а? На всякий случай скажу Дмитрию Сергеевичу, пусть он вас немножко тряхнет, чтобы вы пришли в себя! Да и батя нервничает, ты его успокой, пожалуйста. Повезло нам с отцом, классный батя у нас с тобой, Федька! Так, ну всё, пока! Твой Старший Брат Александр.»

в кассете, что-то зашуршало, и она выключилась. Федор сидел, уткнувшись в руль, поднялся, нажал на газ и вывел машину на дорогу. Ему пришел в мыслях Сашка, когда он провожал его в Чечню. Федор встряхнул головой и постарался вспомнить, что ни будь другое, но не получалось, тогда он достал из подкасетника кассету и включил. Тяжелый рок забарабанил в барабанные перепонки. Он был в Москве, когда понял что, заехал на Трубную и тут машина, жалобно завыла и остановилась, кончился бензин. Он выключил кассету, откинулся на спинку кресла и неожиданно для себя уснул, проснулся от холода, открыл глаза, на улице уже был рассвет. Стекла машины заиндевели, он вышел и огляделся, когда- то сюда попросил завести его Андрей Николаевич. Федора передернуло, его воображение нарисовало картину, огромная толпа, раскачивающаяся из в стороны в сторону, лица полные страха, огромные грузовики перекрывающие проход и на грузовиках молодой человек стоящий и смотрящий куда- то в бок, он, что- то кому-то кричал. Федор проследил взглядом и словно увидел, маленькую русую девчушку. Федор словно почувствовал силу толпы, ему даже показалось, что его машина закачалась под ее напором. Федор вздрогнул и очнулся. – Так можно и свихнуться – пробормотал он. Он решил идти пешком. Уже был на мосту, когда куранты пробили десять часов. Федор поднял воротник, он забыл шапку, засунул еще глубже руки в карманы и прибавил шаг. Поднялся в квартиру, она его встретила равнодушной тишиной, он сел у скамейки, на пол. Смертельно хотелось пить и есть. Небрежно сбросил в коридоре пальто и ботинки, пройдя на кухню, мимоходом проглотил лекарство и съел кусок сыра с хлебом и пошел в комнату. Но на пороге остановился. На постели спала Оксана, она всю ночь прождала его, и час назад уснула. Он сел рядом и любовался ею спящей, не заметил, как уснул.

Они не проснулись когда вернулся Дмитрий Сергеевич, он поднял пальто и поднялся к Федору улыбнулся, осторожно подошел к ним, закрыл их одеялом и подойдя к двери обернулся и хитро улыбнулся. Это он нашел Оксану. Он решил помочь Федору найти девушку, вышел в холл, когда увидел вылетающий из гаража джип Федора. Тут его привлек разговор двух мальчиков с охранником, они говорили что на детской площадке кто то есть, он успокоив детей и охранника пошел туда. Услышал сквозь канонаду фейерверков и шум, тихий плач в детском домике. Он заглянул туда, там забившись в угол, сидела Оксана и горько плакала. С трудом протиснулся в домик, не представляя, как будет выбираться, сел рядом. Она подняла голову и, увидев его, уткнулась ему в колени и снова зарыдала еще сильнее. Дождавшись пока она выплачется, он взял ее за руку, ни слова не говоря, повел за собой. В квартире, подождав пока она разденется, взял ее за руку провел в гостиную и усадил на диван. На немой ее вопрос он ответил

–Уехал тебя искать, – она хотела вскочить, но он ее удержал и приказал. – Жди.

Он ушел в комнату жены, разбудил ее и приказал ей одеваться. Алина Анатольевна стала отказываться, тогда Дмитрий Сергеевич просто ей бросил ее платье и приказал одеваться. Алина Анатольевна испугалась, первый раз за всю совместную жизнь. Она оделась, Дмитрий Сергеевич потащил ее через гостиную, она успела бросить на девушку холодный взгляд. В дверях Дмитрий Сергеевич вспомнил, что не отдал основное распоряжение, он вернулся к Оксане.– Так девочка, будь как дома и еще если придет Федор там, на столе, на кухне стоит его лекарство, дашь ему, я все сделал. – он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Ну, пока.

Он пошел к Алине взял ее за локоть и потащил к лифту, они спустились в гараж. Сели в машину

–Может, скажешь, куда мы едим? – Спросила она, но он промолчал.

Они приехали в банк, он просто высадил ее из машины, а сам уехал. В банке, праздновали Новый Год и пришла Алина Анатольевна, все «обрадовались», стали ее поздравлять предлагать напитки.

Федор давно проснулся и любовался Оксаной, когда услышал, как хлопнула дверь, через несколько минут, распахнулась его дверь и в комнату влетела пьяная и злая Алина Анатольевна. -А, ты еще и бордель здесь устраиваешь! Развратник и шлюха.– Заорала она

Федор побледнел и увидел испуганные глаза Оксаны, он подскочил к матери, схватил ее за локоть и потащил вон из комнаты, несмотря на ее сопротивление. Стянул с лестницы, втащил в гостиную и бросил на диван

–Ты ублюдок, лучше бы тебя отец мой прирезал. – И замолчала, испугавшись Федора.

–Если. Ты. Еще. Хоть. Слово. Скажешь. Я. Не. Посмотрю. Что. Ты. Моя. Мать. и. Женщина…-чеканил слова Федор

–Ты ошибаешься сынок, – вдруг послышался голос Дмитрия Сергеевича. Федор поднял голову, Дмитрий Сергеевич стоял в дверях кабинета сонный и злой, – ты ошибаешься, она не мать и не женщина, она Дракула в юбке, монстр. И, кажется, она довела меня, – он подошел к ним. – Ты иди сынок, иди к своей девушке успокой ее, а мы тут как – ни будь сами. – Он подтолкнул Федора тот ушел. Дмитрий Николаевич холодно смотрел на когда -то любимую жену и не верил что когда – то он ее любил. Он проснулся от крика и когда встал то застал эту картину, злой Федор и пьяная жена. Если бы он не вышел, Федор ее точно бы убил.

–Ну что уставился?

–Иди, выспись, ты в стельку пьяная. – Спокойно сказал он.

–Нет, вначале, я выгоню из своей квартиры этого приблудыша и потаскушку. – Сказала она, с трудом ворочая языком, пытаясь подняться

Дмитрий Сергеевич просто толкнул ее на диван, и она отключилась.

Федор, вернувшись в комнату, увидел что Оксана, уткнувшись в подушку, плачет.

–Оксаночка. Милая, прости. – Он бросился к ней и упал рядом с ней, попытался поднять ее лицо.

Она вдруг повернулась, он увидел, ее заплаканное лицо, обвила его руками и прижала к себе.– Милый, любимый, прости меня, дура я была..

–Это я дурак- выдохнул он. – Это я должен просить прощения – прошептал он.

Дмитрий Сергеевич вошел в свой кабинет достал из большой черной папки какие – то документы, просмотрел их и подойдя к жене растолкал ее, она открыла глаза и непонимающе на него уставилась. Вручив ей, документы о разводе, попросил ее подписать, сказав, что все имущество остается у нее. Алина подписала.

На следующее утро в доме царила напряженная атмосфера. Дмитрий Сергеевич, Федор и Оксана, под пристальным взглядом Алины Анатольевны, собрали все свои вещи и спустили их в машины. Каждый шаг был наполнен тяжестью, словно в воздухе витала неразрешенная напряженность. Когда Дмитрий Сергеевич забрал свой дипломат и уже хотел выходить, Алина Анатольевна, прислонившись к стене, ехидно произнесла: – Вот и корми волка, все равно в лес убежит.

«Как всегда, язвительно и злобно», – подумал Дмитрий, внутренне сжавшись от раздражения. Он вздохнул, хотел уйти, но передумал. «Нет, не сейчас. Он не уйдет с этим.» – Послушай, Алина, – начал он, стараясь держать голос спокойным, но в нем уже звучала нотка гнева. – Тебе нужен только банк, вот и пусть он будет твоим сыном, мужем, братом.

Алина, закатив глаза, хмыкнула: – Ха, братом…

«Как же она может быть такой непробиваемой!» – пронеслось у Дмитрия. – Ни ха, – перебил он её, – твой брат готов из шкуры вылезти, чтобы все было нормально в нашем благородном семействе, хотя от шкуры у него ничего и не осталось, вся сгорела. Сейчас он, наверное, на небесах, да не, наверное, а точно.

– Ха! – Произнесла Алина, не желая уступать.

Неожиданно Дмитрий Сергеевич поднял руку, чтобы её ударить. Она отшатнулась, но он передумал, осознав, что это только усугубит ситуацию. «Она этого не стоит!» – Твой брат прошел такой ад, что другой на его месте озлобился бы на весь мир, а он нет, – сказал он, его голос стал твердым, как сталь.

– Ха!

– «Как же ты не понимаешь, Алина?» – мысли Дмитрия были полны разочарования. – Аля, ты дура! Он выматывался так, что тебе и не снилось, он мучился в плену, а ты отдыхала на курортах. Твой брат разрывался на две семьи и готов был разорваться на тысячи кусков, чтобы помочь, а мальчишки его обожали. «Но они и твои дети! Они к тебе не примчатся. Они даже не простят тебя!» – эти мысли пронзили его, как нож. – Но они и твои дети! Они даже не простят тебя. Также твое равнодушие чуть не погубило Федора, погубило Сашу. Я долго терпел, но всё, лопнуло мое терпение.– В этот момент вдруг зазвучал голос птички за окном, словно стараясь разбавить атмосферу злобных слов, но никто не обратил на это внимания. – Я хочу тебе в одном признаться: у меня была любовница, а сейчас она моя жена. А знаешь, когда мы встретились? Когда тебе было 35, я устроил дома вечер, но ты, как всегда, проводила время в своем драгоценном банке. Так вот, тогда я ушел из дома и встретил свою будущую жену.

Алина, онемевшая от такого признания мужа, словно очнулась от последних слов.– Подарок? Какой подарок, да он их покупал! – Выпалила она, и в её голосе прозвучала паника.

– Знаешь, милая, если заботу, семейную поддержку и любовь можно купить, сбегай в магазин и купи, а я посмотрю. Хотя, что я распинаюсь, ты же у нас как доллар нерушимый, – произнес он, его слова звучали как укол. – Вон глаза курс выбивают, а в уме нолики прыгают. «Вот так, прямо в сердце!» – пронеслось у него. – Я сравниваю тебя с братом, и вы разные, но оба с деньгами. Только он под себя не греб, а ты скоро в них утонешь. Тебя надо на необитаемый остров посадить, подальше от людей и твоего папашу туда же, только жалко, что погиб, а то вы оба социально опасны, и вас к людям подпускать опасно, кровь всю выпьете! – Выкрикнул он и, хлопнув дверью, ушел.

Алина Анатольевна осталась стоять на месте, её глаза горели неугасимой злобой. «Как он мог сказать такое?!» – думала она, чувствуя, как внутри разгорается огонь. «Неужели я так плоха? Он не понимает, как трудно быть на моем месте!» В комнате воцарилась тишина. Алина почувствовала, как холод проникает в её сердце, и, сжав кулаки, пообещала себе, что она не сдастся. «Я покажу всем, кто я на самом деле!»

Федор с Оксаной увидели Дмитрия Сергеевича, когда он подошел, они поняли, что он крупно разругался. Но через несколько минут появился Игорь со своей женой они приехали навестить родных. Парень из заморыша превратился в крепкого парня.

Узнав, о смерти Ашли и Александра парень был в шоке.

– Вот черт! – Игорь отвернулся, ему так хотелось, что бы Ашли увидел, что он изменился, он вдруг почувствовал что расплачется.

– Что случилось?– Тихо спросила Кристалл

– Мой брат и дядя погибли! – Игорь обнял жену. – Пап, ну как так?

– Ничего сынок такое бывает это жизнь, но мы же помним их!– Дмитрий Сергеевич подошел к сыну и обнял его.

А еще через несколько минут появилась Марина со своим женихом и отцом. Им позвонил Дмитрий Сергеевич. Она извинилась перед Федором.

Они решили, что поедут в Индию. Марина отказалась, мотивируя, что у нее учеба. Игорь забежал домой забрать документы и ноутбук, прихватил Пушка, который бросился к нему с диким мяуканьем. На мать он даже не обратил внимания. Алина Анатольевна сидела в коридоре и молча, смотрела, как сын ходит, собирает свои вещи и вещи Пушка. Он вернулся к остальным.

– Народ заедем на Трубную надо машину забрать.– Попросил Федор

Все уселись по машинам, и кортеж из четырех машин выехал за ворота. На Трубной они остановились. Машина Федора все так же стояла под окнами серого дома, как статуя, безмолвная и неумолимая. Все вышли, и на мгновение повисла тишина, словно мир замер в ожидании чего-то.

– Да уж, веселая жизнь, – тихо сказал Игорь, в его голосе звучала горечь. Он по дороге купил цветы и положил их у стены, словно оставляя частичку души. Поднимая взгляд к серому дому, он задумчиво произнес: – Если бы Сталина была жива, что бы она сказала Андрею Николаевичу?

Дмитрий Сергеевич пожал плечами, его лицо было сосредоточенным. – Я не знаю! – ответил он, пытаясь скрыть внутренние терзания.

– Так она была жива, в 98 году она с семьей погибла в автокатастрофе. -Добавил Федор, и его слова повисли в воздухе, как грозовая туча.

– Чего? – все посмотрели на Федора. – Ты молчал!? Когда узнал? – наперебой стали его спрашивать, словно пытались вытащить из него сокровенную тайну.

– Да тихо вы! – взмолился Федор, его голос дрожал от напряжения. – Не все сразу. Михаил, вы же знали? Михаил неопределенно пожал плечами, в его глазах читалось сожаление. – Отец с Фаридом еще в 2000 году случайно нашли, – произнес он с явным трудом. – Не говорили, потому что Андрей Николаевич мог натворить что-нибудь, помните, что он вытворил?

– А как она спаслась? – спросил Игорь, его голос был полон надежды.

– Ну, спасли её, – продолжил Федор. – Она память потеряла, только в 98 году вспомнила. Её сын хотел запрос послать, но не успел.

– Ё-моё, вот эта история, – Игорь покачал головой, в его голосе слышалась ирония. – А она вовремя умерла.

– Игорь, ты что, сбрендил? – Дмитрий Сергеевич недоуменно смотрел на него, не веря своим ушам.

– Ха, да с нашей семейкой нормальный человек почувствует себя идиотом. – Ответил Игорь, его слова были полны сарказма.

Федор залил в бак бензин, и они уехали, оставив за собой серые стены и мрачные воспоминания. По дороге Дмитрий Сергеевич забрал свою жену Дарину. Она с улыбкой села в машину, её присутствие немного сгладило обстановку. Через час Федор и Оксана, Игорь и Камилла улетали в Индию. Дмитрий Сергеевич и Дарина полетели с ними, стараясь оставить позади все тревоги. Михаил, Марина и её молодой человек попрощались и уехали домой, забрав Пушка, который мурчал и был доволен, что он не один, казалось, не понимал всей серьезности происходящего.

«Как же все запутано», – думал Дмитрий Сергеевич, но тогда, в тот момент, он просто хотел насладиться последними мгновениями перед полетом.

****

Индия штат Карнак.

Поместье Чаборти

4 января 2002 год

Шантри проснулась, села и при свете луны белым пятном выделялась белое сари, она вдова. Ей показалось, что сейчас войдет муж, улыбнется, поднимет ее на руки и закружит по комнате. Его рубашка все также лежала на второй половине кровати. Она прижала ее к лицу, вдохнула его запах. И ей захотелось завыть, но поднялась и пошла в гардеробную, остановилась у шкафа мужа и достала его джинсы и рубашку, прижала к лицу и словно реликвию положила на место. Потом, подошла к своему шкафу, достала джинсы, рубаху и кроссовки оделась и прихватила волосы лентой и одела кепку. Вернувшись в комнату, склонилась над колыбелью, где спала их с Ашли дочь Надежда, она назвала девочку русским именем. Девочка тихо посапывала в кроватке, и в комнате царила уютная тишина, нарушаемая лишь звуками её сладкого сна. Шантри, тихонько выходя из комнаты, вдруг чуть не споткнулась о Рави, которая лежала под дверью, словно охраняя проход. – Рави, что ты здесь делаешь? – С недоумением спросила Шантри, приседая, чтобы взглянуть на служанку.

– Просто… -Рави замялась, не зная, как закончить свою фразу. – Вы, госпожа, плакали во сне, и я вот… хотела убедиться, что всё в порядке.– Рави и три другие служанки по вечерам дежурили у двери Шантри, боясь что -то может случиться. Каришма знала и иногда ночью, когда ей не спалось, а это бывало часто, сидела за столиком и читала.

Шантри, почувствовав тепло заботы своей помощницы, вздохнула. Её сердце сжалось от нежности. – Спасибо, Рави. Это просто… иногда во сне меня накрывают воспоминания, – призналась она, опуская взгляд. – Рави я ненадолго уйду, а ты присмотри за маленькой..

–Куда вы?– Запричитала девушка

–Тихо, разбудишь. Иди в комнату. Не бойся я в саду!

–Хорошо госпожа!– Девушка юркнула в комнату осторожно прошла по ковру к колыбельки и села на пол.

Шантри заглянула в комнату детей, Зита тихо плакала во сне. Шантри осторожно подошла к дочери и зашептала – Тихо доченька, тихо.

Девочка перевернулась и, с легкой улыбкой на губах, прошептала: – Папочка! – протянула руку в неведомое пространство, будто искала его тепло, и тут же уснула снова, погружаясь в мир снов. Шантри пыталась сдержать рыдания, но предательские слезы всё равно наворачивались на глаза, как дождевые капли на стекле в ненастный день, когда даже небо кажется безрадостным. Она чувствовала, как её сердце разрывается от горя, словно оно сжимается в тугой комок. Синкх и Зита, молчаливые спутники её печали, не плакали при матери, но их маленькие, полные страха глаза говорили больше, чем слова. Они были рядом, как тени, сбросившие свои обычные шалости, и превращенные в грустных детей, которые не понимают, что происходит. Сурадж молчал, даже не плакал, словно превратился в камень, его сердце замерло в ожидании чуда, которое так и не пришло. Он смотрел в пустоту, не в силах осознать, что потерял. Каришма и Чаборти сразу постарели на двадцать лет, их лица отражали всю тяжесть переживаний, как будто на них легло бремя всего мира. Глубокие морщины и печальные глаза говорили о том, что они тоже потеряли частичку себя, и теперь каждый день будет напоминать об этом ужасном моменте.

Она спустилась вниз, каждый шаг, даваясь ей с трудом, как будто ноги были привязаны к земле. Эти последние месяцы она будет помнить до мельчайших подробностей, как старую, забытую книгу, которую не хочется открывать, но не можешь выбросить. Ночь опять окутала дом, но эта ночь была иной. Шантри проснулась от крика мужа. – Нет, Хамза. Нет, Сашка! – его голос был полон страха, как будто он боролся с невидимыми демонами. Он хрипел и метался на кровати, словно пытался вырваться из паутины своих кошмаров.

– Ашли, Ашли, очнись! – Шантри с трудом растолкала его, её сердце сжималось от его страха.

Он сел на кровати, весь в поту, как будто только что вышел из ледяной воды. – Опять сон, что Хамза поджигает Сашку, – Ашли застонал, его глаза полны ужаса. – Сашка в Чечню едет.

– Он недавно из госпиталя. – Прошептала она, стараясь успокоить его, но сама чувствовала, как сердце колотится в груди.

– А что я могу сделать? – Прошептал Ашли, его голос звучал так, будто он потерял всякую надежду. В ту ночь он больше не уснул. Несколько раз звонил сыну, его рука дрожала, когда он набирал номер. Потом лежал рядом с ней, делая вид, что спит, но Шантри знала, что он не спит, по его учащенному дыханию, по напряжению в его теле. Она прижалась к нему, и чувствовала, как его сердце бьется в такт её собственному, но это сердце было полным тревоги и беспокойства. Звонок от Федора прозвучал как гром среди ясного неба. Он сообщил о гибели брата, и мир Шантри рухнул, как карточный домик. Ашли стал сумрачным, его глаза потемнели, но только его лицо прояснялось, когда рядом были дети. Он заставил себя улыбаться, но Шантри видела, как эта улыбка была натянутой, как маска, скрывающая настоящие чувства. 31 октября Ашли улетал в Кашмир. Пронырливый Цезарь, как-то оказался в самолете. Уже в воздухе, Пареш увидел пса, Ашли позвонил родным, чтобы не волновались. Неожиданно начавшаяся буря, словно по мгновению волшебной палочки, закрыла всё небо. Потом говорили, что молния, попавшая в самолет, отключила все приборы. Поиск дал только одно: вокруг разбившегося самолета были следы крови и отпечатки лап тигра. Найден был пиджак Ашли. Шантри смотрела на этот пиджак, и ей казалось, что он шепчет ей: «Я с тобой, я всегда с тобой…» Слёзы текли по её щекам, и она поняла, что нужно жить ради детей, ради памяти. Но в её душе навсегда осталась пустота, которую ничто и никогда не сможет заполнить. Шантри подавила рыдания, когда неожиданно кто-то толкнул её носом. Она оглянулась и увидела Малыша – старого пса с шерстью, которая теперь напоминала серебряный снег. Его глаза, хотя и плохо видели, всё еще искрились жизнью, а уши, хоть и не всегда ловили звуки, настороженно поднимались при каждом шорохе, как будто он всегда был на чеку. Несмотря на свои 19 лет, по собачьим меркам. По человеческим, равнялось почти 130. Малыш был полон энергии. Словно в его сердце пряталось молодое щенячье озорство. Он ещё не прочь поиграть и побегать, и с гордостью смотрел на мир.