скачать книгу бесплатно
Не успел я захлопнуть дверь купе, как меня чуть не сбил с ног блондин с безумными голубыми глазами, который до сих пор бегал по вагону и искал выход. Он схватил меня за плечи и стал трясти, крича при этом:
– Где выход? Ты знаешь. Покажи мне, где выход? Я хочу сойти с этого поезда! Выпустите меня отсюда!
Я отстранил его от себя, и он снова побежал по вагону.
Остановившись у двери следующего купе, я невольно задумался над тем, что же меня ждет на этот раз. В принципе, я был готов уже почти ко всему. Но то, что я увидел, зайдя в него, превосходило все мои ожидания. В этом купе было совершенно необычное месторасположение мебели. Вернее сказать, из мебели здесь вообще была только одна огромная кровать с балдахином, которая стояла посередине и занимала почти полностью все купе. Кровать была обита бархатной тканью василькового цвета. Постельное белье совпадало точь в точь с цветом обивки. Даже цвет занавесок в этом купе был ярко васильковый. Посередине кровати, укрывшись простыней, лежала симпатичная девушка. Ее рыжие вьющиеся волосы были разбросаны по подушке. На ее лице был не вульгарный, но достаточно броский макияж. Цвет ее рыже – каштановых волос очень эффектно смотрелся на фоне ярко – василькового цвета. Она посмотрела на меня в упор своими зелено – карими глазами, потом слегка улыбнулась и, отбросив простынь в сторону, произнесла сладким голосом:
– Не хочешь присоединиться, я помогу тебе согреться.
У нее была прекрасная фигура и ухоженное тело. Это я смог сразу оценить. Хотя, соглашаться на ее предложение, я не торопился. Я бы не сказал, что ей была присуща некоторая вульгарность, но, что – то меня в ней настораживало. Вид у этой дамы был совсем не потасканный, а совсем напротив, вполне ухоженный, что никак не соответствовало ее поведению. Кроме того, она принадлежала именно к тому типу женщин, которые, как правило, пользовались у мужчин повышенным успехом. И если бы я встретился с ней не при этих странных обстоятельствах, то, возможно бы…
При этой мысли, я снова «вернулся на землю» и отбросил в сторону пришедшие ко мне сладострастные мысли.
– Спасибо за приглашение, – последовал мой ответ, который говорил скорее об отказе принять это приглашение.
После моих слов, дама откинулась назад на подушку и залилась звонким смехом. Я стоял в недоумении, глядя на нее. Через несколько секунд, она успокоилась и снова, приподнявшись и посмотрев на меня, спросила:
– Так что, на счет присоединиться?
Я подошел к кровати и, немного небрежно накрыв даму простыней, сказал:
– Здесь, действительно, не жарко.
Дама немного насупилась, она явно не ожидала от меня подобного пренебрежения, но я быстро исправил ситуацию, сняв с себя шинель, которой заботливо укрыл ее. Она снова улыбнулась мне и быстро закуталась в мою шинель, предложив мне присесть.
– А вы как сюда попали? – спросил я ее, присев на ее кровать.
Она сверкнула на меня своими глазами, которые сейчас показались мне ярко – зелеными, и спокойно ответила, уже совершенно не кокетничая:
– Точно так же, как и все… купила билет и села на этот поезд.
– И давно это произошло?
– Сегодня ровно неделя, как я здесь.
Я обрадовался тому, что здесь есть хоть один разумный человек, который может точно сказать, сколько времени он здесь находится.
– Ваши часы не остановились, как у всех?! – торжествовал я.
– Увы, к сожалению, это не так, – отвечала рыжеволосая девушка.
– Тогда, как вы определили, что находитесь здесь неделю? – немного расстроившись, спросил я ее.
– Я каждое утро делаю отметины на своей кровати.
Она отодвинула подушку, и я увидел на спинке кровати несколько слабо видимых маленьких линий. Она снова бросила подушку на место.
– Давайте искать отсюда выход вместе, – предложил я, чем очень развеселил девушку.
– А зачем? Мне и здесь совсем не плохо! – хохотала она.
– Ну что вы тут будете делать? – не понимал я.
– Как что? – смеялась она, – что и делала до этого!
– И что же? – спросил я, поднимаясь с ее кровати.
– Я наслаждаюсь здесь жизнью и получаю удовольствие, разве вы не видите?
– В таком месте? – продолжал я.
– Место, к сожалению, нам с вами выбирать не приходится, – немного обиженно произнесла она, – вы ведь тоже сейчас находитесь здесь же, так получается и разница между нами лишь в том, что я получаю удовольствие, а вы – нет.
Я задумался над тем, что она мне сказала и ответил:
– Может быть вы и правы.
Девушка, по всей видимости, обрадованная моим сомнением, поднялась с кровати и все так же будучи укутанной шинелью, подошла ко мне и, заглянув в глаза, спросила:
– Да, и потом, с чего вы взяли, что отсюда есть вообще выход? Не упрямьтесь, оставайтесь здесь со мной.
– Мне пора, ответил я ей.
– Ну, как знаете, – ответила она и протянула мне назад, сняв с себя, мою шинель.
– Это лишнее, – сказал я, – оставьте себе.
– Берите, – спокойно отвечала она, – берите, не геройствуйте, – вам она пригодится, раз вы решили искать выход.
– Может быть, все – таки, вы передумаете и составите мне компанию в моих поисках, – снова спросил я ее.
– Нет, нет, я останусь здесь, – настаивала она.
– Но почему? – досадовал я.
– По тому, что я боюсь выходить отсюда, – отвечала она вздохнув.
– Чего же вы боитесь? Я постараюсь защитить вас, обещаю вам, – уговаривал я ее.
– Нет, этот страх сильнее моего желания выйти.
– Что же это за страх?
– Если я выйду отсюда, то…, то я умру.
– С чего вы это взяли?
– Я знаю. Да и потом, я не знаю, что я буду делать, если выйду отсюда?
– Жить! Нормально жить, – продолжал я.
Она накинула шинель мне на плечи и снова пристально посмотрела в глаза.
– Что значит нормально? – спросила она у меня.
Я задумался. Она смотрела на меня и молчала. В конце концов, я так и не нашел, что ей ответить. Я просто обнял ее на прощанье и хотел открыть дверь, чтобы выйти. Вдруг, какая – то сила остановила меня и я, обернувшись, сказал ей:
– Я постараюсь найти выход, и если у меня это получится, то я вернусь за вами.
– Вы знаете, ровно неделю назад, я совсем не хотела жить. Моя жизнь была так пуста, что совершенно была мне безразлична. Я признаюсь вам, что я уже несколько раз хотела покончит с собой до того, как села на этот поезд, да все никак не решалась. Но сейчас все изменилось. Вы понимаете меня?
– Пытаюсь, – признался я, – я обязательно вернусь за вами. И, если вы передумаете, то возьму вас с собой.
Я сказал это от чистого сердца, и, видимо, мои слова произвели на нее впечатление. Она попросила меня, чтобы я задержался на секундочку и, приложив руку к своим волосам, достала из них заколку, которая напоминала длинную острую спицу. Дама протянула мне ее и сказала:
– Этим я делала отметины на своей кровати каждое утро.
– Я не возьму, – стал сопротивляться я, – к тому же, как же вы тогда будете считать дни?
– Мне это больше ни к чему, – очень спокойно отвечала девушка.
– Нет, нет, – возражал я, – да и потом, я тоже не собираюсь делать подобные отметины, мне их делать, как видите, просто негде, – пытался я перевести все на юмор.
Но девушка, вдруг неожиданно, очень решительно ответила мне:
– Я говорю, берите! И точка! Так надо! Все! Прочь! Прочь! Прочь!
С этими словами она, почти силой выставила меня из своего купе, и я снова очутился в вагонном коридоре. В моей руке была ее заколка, а на плечах накинута шинель. Я убрал заколку в карман шинели и направился дальше по коридору.
«Сейчас снова будет пробегать этот голубоглазый псих» – подумал я.
Но, как ни странно, коридор был совершенно пуст. В нем было совсем тихо и по – прежнему холодно. Я выглянул в окно. Там было совсем темно. Всмотревшись в эту темноту, я смог разобрать, что кругом лежали снега. Я снова ущипнул себя за руку, и снова почувствовал боль.
«Понятно», – сказал я сам себе, – «значит, это все же не сон».
Я уже снова успел проголодаться. И это было очень странным, так как никогда раньше, в моменты сильных переживаний, я не мог заставить себя проглотить и кусочка пищи. Это всегда вызывало беспокойство у близких мне людей, привыкших к тому, что, как правило, я очень любил вкусно поесть, потому, что всякий раз, когда у меня случались крупные неприятности, которых, кстати сказать, было немало в моем бизнесе, я начинал сильно худеть. Однажды, я даже чуть не угодил из – за этого в больницу, но, слава богу, все обошлось. Опять же, благодаря маминому борщу, против которого устоять, было почти невозможно. Мама знала, как я его люблю и всячески пыталась меня заставить поесть, но тогда, мне не хотелось даже моего любимого борща, просто, мне стало очень жалко моих родителей, и я вынужден был сделать над собой усилие, чтобы успокоить их.
Сейчас же, у меня проснулся, просто зверский аппетит. Это даже немного пугало меня, ведь с такой реакцией моего организма на стресс, я столкнулся впервые в жизни. Я решил, что несколько глотков воды помогут мне хотя бы на время утолить чувство голода и направился в начало вагона к крану с водой. На кипяток я, конечно же, не рассчитывал, зная, что здесь никто не топит, а вот в том, что с холодной водой мне здесь повезет больше, я был просто уверен. Возле емкости с водой, я увидел железную кружку, которая представляла из себя, просто таки, музейный экспонат, так как была, по моим представлениям ровесницей Великой Отечественной войны. Я повернул кран, и струя ледяной воды со звоном коснулась дна этого раритета. Я сделал несколько глотков. Вода была просто ледяная. У меня даже свело челюсти от холода. Я хотел было поставить кружку на место, но, вдруг, случайно, увидел на ней какую – то надпись, которая меня почему – то заинтересовала. Я поднес кружку к своим глазам, чтобы рассмотреть эту надпись, которая была сделана вручную, да к тому же еще так мелко, что прочесть ее было почти невозможно. Всмотревшись в нее, я с трудом разобрал следующее: «19 ноября 1942 год. Начало наступления». Я быстренько прикинул в голове, что бы это могло значить, и сообразил, что эта кружка, действительно времен второй мировой войны. Дата, указанная на ней выпадала на период Сталинградской битвы. Я, к своему стыду, не особенно хорошо знал историю, но о таких важных событиях, как Сталинградская битва, разумеется, я имел представление. Именно 19 ноября 1942 года начался ее второй период – Сталинградская стратегическая наступательная операция, которая началась с ноябрьской наступательной операции по окружению сталинградской группировки противника. Я даже вспомнил, что эта операция имела название «Уран». Я сразу представил, что эта кружка могла принадлежать какому – нибудь солдату, который погиб в одном из многих боев, так и оставшись неизвестным. Почему – то мне представился безногий солдат, с трудом передвигающийся на самодельном передвижном устройстве, но, все равно, рвущийся в бой.
«Выходит, что не зря я получал свои пятерки, раз до сих пор все это помню», – подумал я, возвращая на место кружку.
– Оставь ее себе, – услышал я чей – то голос сзади.
Я обернулся, но передо мной никого не было, лишь, когда я взглянул вниз, то увидел безногого человека, сидящего на низкой самодельной каталке, точь в точь, как только, что себе представлял. Он был одет в военную форму, времен все той же второй мировой войны, а на его груди было несколько медалей, которые меня очень заинтересовали, и я стал их издали рассматривать. Он опустил глаза, смущаясь, заметив, это.
– Здесь нет той, самой главной, – махнул он рукой, – за оборону Сталинграда, – я не успел ее получить…
– Извините, мое любопытство, – сказал я, видя, что оно немного сконфузило моего нового собеседника.
Я увидел на его руке часы, но, зная, что они тоже остановились в самое неподходящее время, я уже не стал спрашивать, который сейчас час.
Он же, снова уловив мой взгляд, сам завел разговор о времени.
– Они стоят, уже давно, – сказал он мне, показывая на свои часы.
– Я знаю, – ответил я, а потом со вздохом добавил, – они стоят с той самой минуты, как вы сели на этот поезд.
Незнакомец удивленно посмотрел на меня своими серыми глазищами и возразил:
– Вовсе нет.
Тут уже удивился я:
– Как же нет? Разве здесь бывает по – другому?
– Здесь, бывает по разному, – немного грубовато ответил мне мой новый собеседник, а мои часы остановились совсем в другой момент.
– Если не секрет, то в какой? – продолжал я настойчиво интересоваться.
– Вы уверены, что хотите это знать? – засмеялся, вдруг незнакомец.
– Уверен, – ответил я спокойно.
Он перестал смеяться и так же спокойно ответил:
– Они остановились в тот самый момент, когда, наконец – то, сделав свое дело, убрал свои руки от моей шеи проклятый «фриц», к стати сказать, точная копия Фридриха Паулюса, да они все для меня на одно лицо, – он немного помолчал, а потом заметил, – как видите, часы могут останавливаться в самые непредсказуемые моменты, даже во время смерти.
Не сложно было догадаться, что моего собеседника задушил какой – то немец во время Сталинградской битвы. Разумеется, Фридрих Паулюс, самолично, вряд ли мог это сделать, скорее всего, мой собеседник, просто считал, как и многие другие, что виноват в его гибели именно главнокомандующий, который руководил смертоносной операцией. Я еще, будучи школьником, прочитал иллюстрированную книгу о Нюрнбергском процессе, на котором он давал свидетельские показания. Но я не стал говорить этого моему собеседнику, по тому, что только сейчас, я понял, проанализировав его последние слова, что время, указанное на остановившихся часах, может совпадать со временем смерти человека, а это означало, что только одно, что я нахожусь на том свете.
– Вы хотите сказать, что я умер? – прямо спросил я у него.
– Я не хочу это сказать, – ответил незнакомец, – вы сами это говорите.
– Но мои часы остановились в полдень, в то же время, я сел на этот поезд, – сказал я, вопросительно глядя на него.
Он же спокойно отвечал:
– Только и всего, только и всего.
– Я видел здесь свою мать, – сказал я ему.
– Так чего же тогда ты переживаешь? Это нормально, здесь также могут появляться и живые и мертвые. Но, правда, только те мертвые, которые умерли не своей смертью. И живые, и мертвые могут приходить сюда к своим самым любимым людям, которые оказались здесь и нуждаются в них.
Я не понимал, что он хочет этим сказать. Одно я знал точно, что мой очередной собеседник, снова оказался сумасшедшим. Я злился на себя все больше и больше. Заодно, я злился и на него. Мне казалось, что он специально травит меня. Не будь он калекой, я, наверное, ударил бы его. И только я успел об этом подумать, как мужчина встал со своей каталки и стал выплясывать «яблочко» на совершенно здоровых ногах.
– Но, как же так? – закричал я, – у вас же только что не было ног!
– Если так кажется вам, то это совсем не говорит о том, что так происходит на самом деле, – совершенно серьезно ответил мне мужчина и направился к двери вагона.
