скачать книгу бесплатно
Мальчишкам до 16 и старше
Эдуард Веркин
Эта книжка для мальчишек. То есть для молодых людей от десяти до шестнадцати лет. Для тех, у кого в жизни сплошные проблемы, а потому этот период времени напоминает им прогулку по минному полю. И для тех, у кого никаких проблем по жизни нет – и мир кажется им поездкой на электромобильчике по зеленому, ровно стриженному полю для гольфа.
Впрочем, тем, кто постарше, тоже будет интересно прочитать ее. Вспомнить, уронить скупую мужскую слезу. Ведь у многих подростковый период продолжается до двадцати, до тридцати лет и даже дольше.
Эта книжка заинтересует и девчонок. Тех, которые хотят побольше знать про мальчиков. Про то, что именно мальчики думают. В частности – что думают мальчики о девочках.
И еще. Есть множество вопросов, которые мучают подростков. Спросить родителей… У каждого мальчишки окажется сотня причин, чтобы этого не делать. А сами родители не догадываются вовремя поговорить об этом с сыном. Так что мамы и папы должны прочитать эту книгу обязательно.
В ней, к сожалению, нет ответов на все вопросы.
Но на некоторые есть.
Так что – вперед!
Прочитай, может, полегчает.
Эдуард Веркин
Мальчишкам до 16 и старше
Хочу, чтобы меня похитили инопланетяне.
У них лазерные мечи и много еды.
Из сочинения ученика 7-го класса
Введение
Прочитай, может, полегчает…
Однажды я отправился в поликлинику на предмет общего обследования организма. Во время одной из процедур, кажется, это был рентген, мне велели выпить целый стакан бария – похожей на сметану безвкусной жидкости. Барий я выпил, рентген мне сделали, и я отправился по остальным кабинетам.
Болтался по поликлинике целый день, и целый день на меня смотрели как-то странно. Будто я несколько того, слегка ку-ку… Некоторые даже смеялись.
Страшная правда раскрылась только вечером, когда я заглянул к терапевту. Терапевта на месте не оказалось, в кабинете была только медсестра. Она поглядела на меня с интересом, рассмеялась и спросила, неужели никто мне не сказал, что после бария надо мыть физиономию?
Выглядел я действительно как придурок. Половина лица, до глаз, была измазана похожей на мел и уже начавшей трескаться массой.
Настоящая белая смерть.
Возвращаясь домой, я злобно думал. Думал о том, что прочитал целую кучу книжек и ни в одной из них не говорилось, что после приема бария надо мыть физиономию. Почему? Почему мне не попалась книжка, в которой содержался бы набор советов на совершенно разные случаи жизни. От рекомендаций по методике стекления окон до рецепта приготовления национального австрийского пирога штруделя. Наверняка такие книжки существуют, наверняка они уже написаны кем-то, только вот их, скорее всего, утаивают в секретных хранилищах…
Конечно, когда я стал старше, то понял, что такой универсальной книжки быть не может. И даже больше – познавательные книжки все, как правило, специальные. Сплошные «введения» да «основы». «Введение в зубологию» или «Основы белибердистики». И тематика у них все больше прикладная – на самом деле оконно-стеклильная и слоено-пирожная. Про то, как победить в себе страх перед девчонками, или как научиться жить с собственными родителями, или как додавить в себе оставшуюся еще со школы привычку постоянно оглядываться, прогуливаясь по улице, – про все про это в подобных книжках нет.
Про то, как вести себя с собственным сыном, который в четырнадцать лет стал совершенно неуправляемым, а в шестнадцать первый раз назвал отца уродом, – тоже.
Эта книжка – попытка рассказать о какой-то части проблем, так или иначе затрагивающих людей от десяти до шестнадцати лет. Поскольку проблемы, не решенные в этом возрасте, тянутся во взрослую жизнь.
Как недолеченная ангина.
Впрочем, не стоит думать, что там, за рубежом шестнадцати или восемнадцати лет, не будет проблем. Будут. Хулиганы, непонимание родителей, слабое здоровье, прыщи, низкий рост, замысловатая фамилия, старший брат-идиот… Все это никуда не денется. Восприниматься будет по-другому, но не рассосется.
А сейчас… Сейчас школа, уроки, физкультурник, который повадился срывать на тебе раздражение по поводу своей неудачной жизни. Который зовет тебя Недомерком и вечно грозит «парой» в полугодии. Будущее, которое непонятно, неопределенно, но которое надвигается локомотивными темпами и спрятаться от которого вряд ли получится.
Впрочем, до будущего еще далеко. На дворе у нас счастливое настоящее.
Пример
ДЕТСТВО ЗА КОРМОЙ
Первого сентября в восемь часов утра я отправился в школу с букетом цветов, в новеньком синем костюме и в белой куртке одной очень известной фирмы. Это был десятый класс, детство, как мне казалось, осталось за кормой, я чувствовал себя большим и взрослым.
Того же первого сентября в два часа дня я вернулся домой. Костюм на спине лопнул, сумка была разорвана по борту, белая куртка одной очень известной фирмы исполосована сочными грязевыми восьмерками. После уроков меня вместе с моим другом угораздило нарваться на шайку неизвестных великовозрастных хулиганов. Раньше взрослые хулиганы к нам, соплякам, не цеплялись, теперь вот, видимо, время пришло.
Друг отделался раскрошенным наполовину левым нижним клыком – изящный удар головой в челюсть. Но он особо не расстраивался – этот зуб у него был еще молочный.
Мне повезло меньше. Мне пришлось играть в «собачку». Для тех, кто не знает: хулиганы отбирают у тебя рюкзак или сумку и перекидывают ее друг другу, а ты должен эту сумку ловить. Для стимуляции активности тебя сдабривают пинками, подзатыльниками и легкими зуботычинами. В результате урон наносится в основном не тебе, а твоей одежде. Что со мной и произошло.
С цветами ничего не стало – я успел их вовремя вручить своей классной руководительнице.
Вернувшись домой, я, как мог, замел следы случившейся со мной беды и стал думать. Ровно год назад, в прошлое первое сентября, матушка, глядя на мою кислую физиономию, сказала, что я совершенно зря так напрягаюсь. Детство – самое лучшее время в жизни, так говорила мать. Самое-самое.
Теперь, пытаясь зашить вдетой в иголку японской леской (мне казалось так крепче) прореху в пиджаке, я понял, что она была права. Детство на самом деле самое счастливое время в жизни.
Потому что дальше все будет только хуже.
Если ты читаешь книжки, любые – детективы, фантастику, про то, как построить своими руками дирижабль, про то, как пойти в лес в феврале и набрать корзину сморчков, так вот если ты читаешь книжки, то это означает, что ты человек с фантазией. Что ты иногда думаешь: «А что было бы, если бы я родился во времена татаро-монгольского нашествия?» Или «Если бы я умел летать – успел бы я за сутки смотаться в Америку и обратно?»
Коли тебя посещают такие мысли, поздравь себя – ты фантазер и мечтатель.
Иначе ты бы не стал читать никакие книжки вообще.
Иногда, особенно часто почему-то в поезде, на меня накатывает философское настроение. И я начинаю думать примерно так: а что было бы, если бы я нынешний смог посоветовать что-нибудь себе прошлому. Вернуться назад и взять свою судьбу за ее волосатые пятки…
Как бы я был крут!
Сколько бы сделал и сколько бы не сделал. Чего бы добился. Сколько времени не пошло бы псу под хвост. Сколько нервов и сил не было бы потрачено… Ну и так далее. Наверное, каждый человек, дотянувший лет до восемнадцати, уже фантазировал на эту тему. Потому что уже к восемнадцати человек начинает понимать, что предыдущие годы были прожиты не совсем толково.
Скорее, бестолково.
Только вот все эти фантазии с практической точки зрения – абсолютная и полная бессмыслица. Пользы от них никакой, разве что с их помощью можно немножечко пощекотать себе нервы и скоротать время в пути от Москвы до Екатеринбурга.
Вернуться назад и исправить ошибки нельзя. Есть ли способ этих ошибок избежать?
Нет.
Нет. Углубившись в этот текст, ты будешь довольно часто встречать ответ «нет» на разные животрепещущие вопросы. Потому что на некоторые вопросы существует лишь такой ответ.
Нет.
Полностью избежать ошибок нельзя.
Но… Можно свести их количество к минимуму. Как?
Воспользоваться опытом тех, кто детство уже пережил. Только вот в тринадцать лет каждый сам себе фишка и прислушиваться к рекомендациям родителей, бабушек и дедушек никто не собирается.
Советы, щедро выдаваемые сверстниками, могут быть попросту опасны – вряд ли твои приятели-балбесы могут присоветовать что-нибудь путное. Даже, наоборот, фигню какую-то посоветуют – ведь всегда хорошо, когда твоему ближнему плохо. Умный человек их советы пропустит мимо ушей и будет жить дальше.
Вообще любой совет – штука довольно сложная. Слишком уж общая, а жизненные ситуации требуют конкретики. Поэтому лучший из возможных советов – не слушать ничьих советов. Думать самому. И эта книжка не пособие по выживанию в мегаполисных джунглях, а скорее повод для размышлений. И выводов.
Почитай, поприкидывай, подумай.
Детство – странная штука. Многие на самом деле считают, что это лучшее время в жизни человека. Самое светлое, самое доброе, самое счастливое.
Я согласен с этим. И не согласен тоже.
Детство на самом деле лучшее время в жизни. Но… Оно лучшее время в жизни потому, что потом, после детства, наступают времена еще более плохие, об этом уже говорилось выше. И все же, если бы мне предложили пережить детство еще разок, я бы вряд ли согласился.
И многие не согласились бы.
Если оглянуться и посмотреть назад трезвым взглядом, если отбросить все ахи и вздохи по поводу куличей в песочнице и ностальгию по трехколесному велосипеду и бабушкиным оладьям, то легко понять, что по большому счету там, в этом самом лучшем времени, хорошего на самом деле не так уж и много.
Может быть, плохого даже больше. Недаром ведь все так стремятся побыстрее вырасти. Вырасти и забыть. Память тут, кстати, первая помощница – хранит хорошее, выбрасывает плохое.
Все светлые воспоминания детства связаны с тем, что мир, который ты видишь в детстве, огромен и необычен. Расстояние от бабушкиной калитки до колодца равно расстоянию от Москвы до Находки, а то и дальше. До Луны. Если говорить образно, ты не знаешь, что там, за поворотом.
Потом ты узнаешь, что там, за поворотом, и тебе сильно-сильно захочется вернуться в то время, когда ты еще не знал, что за этим самым поворотом сплошная ерундень. В то время, когда ты надеялся, что там сплошной мармелад.
Один учитель одной средней общеобразовательной школы, глядя, как ученики на перемене развлекаются тем, что цепляются за проезжающие мимо грузовики и скользят за ними по обледенелой дороге, сказал, что детство похоже на минное поле. Каждый шаг таит опасность, каждый прыжок может обернуться малоприятными последствиями. Чуть влево – чуть вправо – и все, дырка в голове. И продемонстрировал список погибших учеников школы за десять лет. Погибших не в войнах, не в авиакатастрофах, а на улицах города и дома.
Список был довольно внушительный.
«Я его показываю каждой новой параллели, – сказал педагог. – Все читают, удивляются. И продолжают кататься за грузовиками по льду. На минное поле им плевать».
Я с ним вполне согласен. Плевать. Ведь в самом деле пережить детство без потерь – большая удача. Значительный процент поломанных рук и ног приходится как раз на период от десяти до шестнадцати лет. Неудивительно – велосипеды, лазание по деревьям и сальто вниз головой с гаража в сугроб мало способствуют сохранности опорно-двигательного аппарата.
А страхи? А комплексы, которые расцветают буйным цветом на пустом месте? А психозы, посещающие четырнадцати-шестнадцатилетних подростков с завидной регулярностью?
Вообще опасных для здоровья и рассудка ситуаций в детстве встречается даже больше, чем во взрослой жизни. И поэтому эта книжка может быть интересна прежде всего тому, для кого детство – не веселая прогулка с отцом в парк аттракционов, а путешествие по долине гейзеров. Тому, у кого глаза кролика-альбиноса от просиженных за монитором часов. Тому, кто в двенадцать лет, чтобы позабавить сестренку, пришивает к мозолям на руках разноцветные пуговицы. Потому что с одиннадцати лет ему уже приходилось вкалывать на дурацкой папашиной свиноферме.
Если тебе не очень уж плохо, если ты учишься не в обычной школе, а в учебном заведении типа лицея, где в программе бальные танцы и фехтование, тебя вряд ли беспокоят несостыковки с физкультурником или, напротив, состыковки с хулиганами. Зато у тебя наверняка имеются вопросы по поводу происков твоих «друзей», по поводу общения со сверстницами и холодной войны с родителями. По поводу страхов. По поводу комплексов. Да мало ли еще какие вопросы возникают у человека от десяти до шестнадцати лет. И даже если ты не найдешь нужных ответов, то сможешь взглянуть на свои проблемы по-другому. И не исключено, что они не покажутся тебе такими уж страшными.
Тем же счастливчикам, у кого трудностей нет вообще, тоже будет интересно – всегда приятно осознавать, что тебя проблемы обходят стороной. Я в детстве обожал читать книжки про французских оборванцев. Читал и радовался, что у меня есть дом, обед и телевизор. Что у меня все более-менее в порядке. Это укрепляет сердечно-сосудистую систему.
И взрослым интересно будет. Вернее, полезно. Вдруг случится чудо, и взрослые попробуют оглянуться назад, сумеют посмотреть на свое детство чуть по-другому, сумеют протереть глаза и вытащить из ушей бананы. И если они попробуют хоть краем уха услышать своих детей, значит, они не совсем потерянные типусы. И, выражаясь высокопарным языком, установление контакта между родителями и детьми – существами, по сути, с разных планет – станет возможным.
И еще. Эта книжка напомнит взрослым, что их дети – капризные, вздорные, вредные и непослушные – существуют в мире непрекращающейся войны.
В мире детства.
В мире, где проблемы, смешные для взрослого человека, разрастаются до вселенских масштабов и могут не просто покалечить. Могут убить. И пусть взрослые станут более терпимыми, добрыми и, самое главное, понимающими.
Девочкам.
В эту книжку будет интересно заглянуть и девчонкам. Хотя сама книжка и предназначена для мальчишек, но девчонки ведь должны знать своего противника в лицо!
Так что вперед.
Прочитай, может, полегчает.
Глава 1
Комплексы
Правила крысобоев
Вводный пример
СКОРБНАЯ ИСТОРИЯ БОРЬБЫ ДЕВЯТКИНА С ИУДУШКОЙ ГОЛОВЛЕВЫМ
С Девяткиным жил Иудушка Головлев. Жил не в одной комнате, нет. Если бы Иудушка поселился еще и в девяткинской комнате, Девяткин бы точно рехнулся. И наложил бы на себя руки.
Иудушка Головлев жил внутри Девяткина.
Как-то раз, еще в начальной школе, классная руководительница заметила сходство Девяткина с одним из самых неприятных героев Салтыкова-Щедрина. И озвучила – в те времена учителя особенно с детишками не церемонились: что думали, то и говорили. И делали тоже.
Так, один мальчик на уроке рисования отказался изображать предложенного в качестве модели Эдика Геворкяна, сказав, что это не модель для рисования – у него слишком уши оттопыренные и нос картошкой. За что рисовальщица поставила этого мальчика на табуретку, на шею ему привесила табличку с надписью «националист» и продержала так до конца урока. Кто такие националисты, никто тогда толком не знал, но факт стояния на табуретке перед всем классом был весьма унизительным.
Все сорок минут урока «националист» обливался слезами.
Так вот классная руководительница сказала Девяткину, ты, мол, Девяткин считаешь хорошо, недаром на Иудушку Головлева похож. Класс восторженно грохнул: «Иудушка, Иудушка!» Что означало это слово, никто тоже не знал, даже приблизительно. В том числе и сам Девяткин. Но оно чрезвычайно всем понравилось, и целую неделю Девяткина дразнили Иудушкой. Потом, конечно, забыли, переключились на кого-то еще.
А Иудушка остался. И стал жить с Девяткиным. Правда, тогда, сразу, Девяткин этого не заметил. Но просто так, для общего развития, решил узнать, кто такой этот Иудушка. Он заглянул в справочник по русской литературе и выяснил про Иудушку и всю его компанию. И даже изображение Иудушки нашел. И ужаснулся – он и в самом деле был весьма похож на Иудушку.
Маленький, остроносенький, тощий. Подбородок скошен. Уши острые.
Иудушка – и Иудушка. Девяткин испугался, что он, возможно, не только внешне похож на этого персонажа, но и внутренне – не зря же учительница так сразу его определила. И стал читать саму книжку, стараясь выяснить, насколько он схож с Иудушкой характером.
За месяц одолев приключения Иудушки, Девяткин успокоился – на этого негодяя он походил лишь снаружи.
Однако успокоился он рано. Очень скоро Девяткин понял, что Иудушка – не такой простой парень. Иудушка уже подкрался к Девяткину на расстояние броска. Он притаился. И ждал только удобного случая. А может, уже и дождался…
Девяткину стало казаться, что все вокруг знают, что он Иудушка, за глаза его так называют и улыбаются за его спиной. И всеми силами Девяткин стремился не походить на Иудушку.
И все больше и больше, как ему казалось, на него походил.
Куда бы Девяткин не пришел, ему сразу же начинал мерещиться легкий шепоток: «Иудушка, иудушка, иудушка…» Трудно придумать что-либо хуже Иудушки. Иудушка – это как справка. Кто будет дружить с Иудушкой? То-то и оно.
