Ведьма заброшенных виноградников

Полина Верховцева

Ведьма заброшенных виноградников

Глава 1

Чужие голоса вяло пробивались сквозь тягучую дрему:

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!

Кому это не спится в такую рань?

Мне вообще-то снился прекрасный принц! С голубыми глазами, сильными руками и накачанным прессом. Мы возлежали с ним на шелковых простынях и у нас намечалось кое-что очень романтическое!

Я поерзала, пытаясь улечься поудобнее, пробухтела что-то невразумительное о человеческой вредности и снова стала проваливаться в сон. Мой принц, я лечу к тебе.

Однако не засыпалось.

Слишком жарко, хотелось пить, но было так лень шевелиться, что я даже не открыла глаза, упрямо пытаясь заснуть. Все потом. Сначала принц.

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! – продолжала скандировать толпа, не позволяя окунуться в сладкие грезы.

Совсем обнаглели. Обязательно орать с самого утра? Или включать телевизор на полную? Это неприлично, в конце концов!

Я спать хочу!

Я устала!

У меня вчера был крайне насыщенный день.

Сначала я узнала, что Сергей, к которому я испытывала пламенные чувства, на самом деле гад, свинья, изменщик и вообще поспорил со своими такими же гадкими друзьями, что я буду бегать за ним как собачка, в то время как сам собрался жениться! На кривой, косой замухрышке, у которой один глаз смотрел влево, второй не пойми куда, а из плюсов – только толстенный папочкин кошелек.

Сереженька денежки любил, а работать – не очень. Поэтому богатая невеста была для него решением всех проблем и билетом в светлое, сытое, не обременённое заботами будущее. Ради этого можно было и кривизну потерпеть, и голос как у скрипучих качелей.

Он даже в баню с будущим тестем и его друзьями собрался, чтобы подмазаться, произвести хорошее впечатление, наладить контакты и всячески показать, что он рубаха-парень, обожающий свою будущую невесту.

Этого моя жажда справедливости допустить не могла.

И нет, мне не хотелось удержать Сереженьку рядом с собой, и я не собиралась убиваться по поводу растоптанной любви. Наоборот, поблагодарила судьбу за то, что отвела от такого никчемного мужичонки. Иначе вся моя жизнь была бы нескончаемым забегом от работы к плите, а он бы пролеживал портки на диване, говорил, что устал, что у него лапки, сетовал на отсутствие денег на новую удочку или кроссовки. Да еще бы втихаря бегал по другим бабам и таскал в дом всякую заразу.

Так что спасибо, всего хорошего. Отпускаю, прощаю, но мстить буду…

Тем более само провидение предоставило шикарный шанс.

Меня пригласили на встречу одноклассниц. И где она должна была проходить? Невероятно, но в тех же банях! Буквально в соседнем зале рядом с Сергеем и его будущим семейством.

Могла ли я упустить такую возможность?

Конечно, нет.

Поэтому заскочила в аптеку, купила пилюль для стремительного и неудержимого пробуждения мужского естества. Много купила! Чтобы наверняка! Чтобы Сереженька запомнил этот прекрасный вечер навсегда! Чтобы бегал с полыхающим хвостом перед будущим тестем, на которого так усердно пытался произвести впечатление скромного и благопристойного молодого человека, который отродясь тела женского не нюхал.

Согласна. Мелкая месть. Дурацкая. Но и мужик соответствующий.

В общем, вооружившись чудо-снадобьем и преисполненная решимости воплотить свой коварный план в жизнь, я отправилась на посиделки и девочками.

Было весело. Мы шлепали друг друга вениками в парилке, гремели тазами и с визгом ныряли в прохладный бассейн.

В перерывах, пока все сидели за столом, я пыталась пробраться в соседний зал, чтобы подсыпать Сереженьке волшебного средства. Только не получалось никак. То один смотрел, то другой, то третий.

Но я надежды не оставляла. Старалась, искала варианты…

И у меня вроде бы даже получилось? Или нет?

Не помню…

В голове такая каша, что вычленить отдельные события просто невозможно.

Вроде я что-то сыпала в стакан… Вроде… Но это не точно.

Силясь вспомнить, чем же завершился вчерашний вечер, я нахмурилась. В висках тут же застучало, а рот наполнился горечью.

Посиделки с девочками? Помню.

Забеги по коридору до соседнего зала? Помню.

Сам момент мести? Не помню.

Завершение всего этого мероприятия? Тоже нет.

Последнее, что осталось в памяти, – это как мы плескались в бассейне. Смеялись…

Потом свет какой-то потусторонний…

Потом…

Не помню.

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!

Да сожгите вы уже ее к чертовой бабушке! Надоели! Видите, человек лежит, пытается восстановить провалы в памяти, а они орут над самым ухом!

И вообще, меня принц ждет!

Да что ж так жарко-то! Кто-нибудь, включите кондиционер.

Я с трудом пошевелила рукой, пытаясь скинуть с себя одеяло. Его не было – нащупала только легкую ткань платья. Тогда, причитая как старая бабка, попыталась перевернуться на бочок… И не смогла.

Что-то давило в ногах, на животе и на уровне плеч.

Избавиться от этого не удалось, а раздражение усилилось настолько, что разогнало остатки сна.

– Да чтоб вас всех, – с этими словами я открыла глаза.

Где-то высоко над головой чернело небо, усыпанное звездами.

Чуть ниже маячили верхушки сосен.

Еще ниже веселые искры от костра танцевали свой причудливый, полный древнего восторга танец.

Это еще что такое?

Я попыталась встать и не смогла.

Не понимая, где я и как меня сюда занесло, приподняла голову и увидела грубые веревки, в трех местах перехватывающие мое тело.

Так. Так…

Кажется, вчерашний вечер пошел не по плану, раз я не помнила, чем все завершилось и как очутилась в этом месте.

Вокруг деревянного помоста, на котором я возлежала, полыхало огненное кольцо, а за его пределами смутными тенями виднелись незнакомые люди и, потрясая кто вилами, кто косами, кто топорами, продолжали дружно повторять:

– Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! – при этом как-то очень уж недобро глядя в мою сторону.

Я не уверена… но, кажется, ведьмой они называли меня.

И сжечь тоже собирались меня…

– Эй… – голос едва слышно хрипел и в общем гомоне совершенно терялся, – простите… Простите!

Вопли затихли, звон «оружия» смолк. Зато прямо за моей головой раздалось неприятное обвиняющее:

– Очнулась, ведьма!

Вздрогнув от неожиданности, я запрокинула голову, пытаясь рассмотреть того, кто стоял позади. И так и этак, чуть шею не свернула. В итоге сдалась и буркнула:

– Я вас не вижу.

После этих слов раздался хруст веток под тяжелыми шагами, и в поле зрения вышел какой-то лысый, пузатый, одутловатый мужик непонятного возраста, с жиденькой растительностью на дряблых щеках и маслеными поросячьими глазками. Судя по черной длинной одежде, перехваченной широким льняным поясом, – какой-то монах. Судя по полыхающему факелу в пухлой руке – весьма радикально настроенный монах.

Он провел по мне липким взглядом, потом брезгливо сморщил картофелеобразный нос и прогундосил:

– Мы ждали твоего пробуждения, Асселина, дочь Антеи…

Вообще-то я дочь Тамары Александровны и зовут меня просто Ася, но, кажется, такие мелочи здесь никого не волновали.

– За твои злодеяния перед нашей деревней ты будешь предана огню! – продолжал монах. – За твое проклятье ты ответишь болью. А мы, пока пламя будет облизывать твое тело, сжирая кожу, глаза, волосы, будем петь, веселиться и ликовать!

Нормально они придумали. Им, значит, петь и веселиться, а мне из себя шашлык изображать.

– Я не Асселина. И не понимаю, о чем вы говорите… – начала было я, но была прервана самым грубым образом.

– Молчать! – заорал пузатый, сунув факел опасно близко к моему лицу. Я аж отпрянула, насколько позволяли веревки. – Ты прокляла всех мужчин в деревне, смеялась им в лицо, а теперь говоришь, что не понимаешь?!

Его негодованию не было предела.

– Мерзавка! – донеслось из толпы.

– Пусть горит заживо!

– Я не ведьма, – снова попыталась объяснить, – мы просто с подружками сидели в бане, а потом…

– Ведьминский шабаш! – истерично заорало где-то справа. – Она пришла с шабаша! Они купались в крови младенцев.

Мои подружки, конечно, те еще ведьмы, но младенцы… Младенцы – это уже перебор.

Безумный гвалт набирал обороты. Кричали со всех сторон. Слова наслаивались друг на друга – и ничего было не разобрать!

Понятно только одно: мне искренне и от всей души желали сгореть дотла.

Фанатики! Ненормальные! И правда ведь сожгут!

Я принялась брыкаться, но веревки только сильнее впивались в тело, причиняя боль, и никто! Ни одна сволочь! Не пришла на помощь! Все будто с ума посходили!

В их глазах, ловящих отблески пламени, сверкали предвкушение и решимость.

– Сжечь ведьму! – завопил писклявый женский голос.

Этот вопль тут же подхватили остальные, и вокруг снова зарокотало:

– Сжечь ведьму! Сжечь Ведьму! Сжечь ведьму!

Монах торжествующе улыбнулся, быстро, по-змеиному облизав мясистые губы, и сделал шаг ко мне.

Времени на разгон и долгие размышления у меня не было.

Что ж, хотите ведьму? Будет вам ведьма!

Не зная, что еще предпринять, я запела заунывную зарубежную песню. С иностранными языками у меня было так себе – произношение кривое и даже устрашающее, но ночью, при свете костра и в окружении враждебно настроенных фанатиков, очень даже подходящее.

Они перестали вопить и настороженно переглядывались, не понимая, почему жертва ударилась в песнопения и что за слова такие странные срывались с ее губ.

– Что ты делаешь?! – воскликнул монах. – Замолкни немедленно.

Я дернула плечом, мол, не мешай. Допела. В конце три раза плюнула и сурово добавила: «Да будет так». После чего уверенно посмотрела на побледневшего монаха и сказала:

– Все. Можете жечь. Я готова. Желаю всем удачи… она вам потребуется.

Однако он не торопился бросать факел в охапку хвороста, вместо этого визгливо потребовал объяснений:

– Что ты сделала?

– Ничего особенно. Просто прокляла всех присутствующих еще раз страшным предсмертным проклятием ведьмы. Сначала у вас отсохнут носы, потом… а впрочем, промолчу. Сюрприз будет. Может, сразу после моей смерти, может через неделю. Кому как повезет, но накроет каждого. – Я прикрыла глаза и максимально беспечно произнесла: – Приступайте. Пусть восторжествует справедливость.

Если они не купятся на этот банальный трюк, то мне хана…

На поляне воцарилась торжественная тишина, которую смели нарушать только веселый треск огненного круга да полночный филин, наблюдавший за нами из чащи леса.

Жители неведомой деревни, которых я якобы прокляла, сиротливо переминались с ноги на ногу, теребя в руках грозное оружие.

Монах, чьего имени я так и не узнала, дрожал всем своим пухлым телом, а факел в его руке ходил ходуном, так и норовя свалиться прямо на доски подо мной.

Стоило огромного труда не вопить, не звать полицию или кого-то еще и при этом делать вид, что все под контролем. Что я спокойна. И что меня вполне удовлетворит вариант, при котором после моего сожжения этих недотеп постигнет кара небесная.

Конечно, не удовлетворит! Я ж не ведьма! Проклинать не умею. Даже порчу захудаленькую навести не могу. И как только они поймут, что мои слова – сплошной фарс, мои мгновения на этом свете будут сочтены.

Страшно до одури.

А когда мне страшно, я начинаю импровизировать и ботать все, что в голову придет:

– Можно поживее, пожалуйста?! Меня заждались на той стороне. Кстати, обещаю, я встречу там каждого из вас. Благо ждать недолго. – И засмеялась.

Ведьмы ведь смеются? Мне кажется, да. Визгливо, с придурью и во весь голос.

Получилось колоритно. Сначала смех, потом кашель от дыма, больше похожий на воронье карканье.

– Ты лжешь! – прохрипел священнослужитель. – Она лжет!

Народ начал приходить в себя и взволнованно перешептываться.

Допустить, чтобы они снова принялись за свое, я не могла, потому снисходительно сказала:

– Да-да, конечно, вру. Утешайте себя. – А потом добавила: – Интересно, кто будет первым? У кого первого отнимутся ноги, а внутренности превратятся в кашу? Мне кажется, вон у того, бородатого.

Высокий мужик, стоявший ближе всего к огню, как-то съежился, осенил себя странным жестом и попятился, пытаясь спрятаться в толпе.

– А может, вон у той, с противным визгливым голосом?

Женщина в сером платье охнула и, прижав руку к сердцу, чуть не повалилась. Благо кто-то из соседей успел подхватить ее под локоть.

Кажется, ту неведомую ведьму, чье место я заняла, действительно боялись и принимали ее слова всерьез.

Пожалуй, это мой единственный козырь.

– Предлагаю сделку. Вы развязываете меня, отпускаете, а я подумаю, как быть с вашей проблемой.

– Это твоя проблема, – потрясая всеми своими подбородками, возмутился монах, – это ты сотворила!

Знать бы еще что…

– Не хочу показаться невежливой… но из-за чего весь сыр-бор, напомните, пожалуйста? А то я столько злодеяний творю каждый день, столько коварных планов строю, что уже запамятовала где и что…

По толпе пронесся рокот возмущенных голосов. В основном мужских.

– Ты лишила сил всех мужчин деревни!

– Да? А по-моему, они выглядят очень даже сильными.

– Стерва! – раздался истеричный женский вопль откуда-то с задних рядов. – От мужиков наших проку в постели больше нет, а она издевается! Что нам теперь с ними делать? Кормить просто так? Поить?! От них теперь толку никакого! Одни расходы.

– Ну почему же сразу никакого, – смущенно промямлил один из проклятых, – по хозяйству можем… дрова колоть… огород копать.

Опустив сконфуженные взгляды, деревенские мужики топтались на местах и что-то мямлили.

А ведьма-то хороша. Ой, хороша….

Вот это я понимаю – прокляла так прокляла. С душой к делу подошла, с выдумкой! С огоньком!

Кем бы она ни была – уважаю. И даже немного завидую. Мне бы такие способности в моем мире – я бы так оторвалась. У-ух… Сереженька бы до конца дней своих забыл о том, как пользоваться своим карандашом.

– Хотите вернуть все как было? Легко! – уверенно произнесла я. – Но…

– Но? – хором прогремело со всех сторон, после того как пауза неприлично затянулась.

– Но это будет непросто. Во-первых, потребуется много времени.

– Сколько? – тут же прилетел взволнованный вопрос от женской половины любителей поджигать ни в чем не повинных попаданок.

А в том, что я именно попаданка, сомнений не было.

Попала, в самую сердцевинку! Ну или сошла с ума и лежу где-нибудь в палате, сладко пуская пузыри после пары забористых уколов.

Попаданка интереснее.

– Я не знаю сколько, но долго. Может, полгода… может, год.

Учитывая, что в ведьминском мастерстве я была несведуща и проклятия снимать не умела, мне нужно было оставить себе место для маневра. А точнее – для побега.

Помочь этим бедолагам я вряд ли смогу, но и проткнутой вилами быть не хотелось.

– Нет, вы только послушайте ее! – кто-то снова возмутился. – Как проклинать наших мужиков, так минутное дело. А как восстанавливать, так год подавай. Давайте лучше сожжем ее – и дело с концом.

– А как же мужики? – всхлипнуло с другой стороны. – Что с ними делать?

Я скосила глаза, но ничего не смогла рассмотреть. Вокруг не только огонь полыхал, но висело марево едкого дыма. Жарко, как в аду!

– Ну что, что … менять придется…

Тут уж мужская половина этого дивного общества начала роптать.

– Что значит менять?

– То и значит. Старых выгонять, новых приводить. Не все ж вам на молодок слюной исходить, нам тоже нужно для здоровья и блеску глаз, – продолжала рассуждать одна не в меру деятельная мадам. – Что скажете, девочки?

– Я тебе выгоню. Я тебе сейчас так выгоню, – разъярился тот самый бородатый мужик, которого я уже успела испугать.

Так, надо прекращать этот балаган.

Пока они друг с другом препирались, огонь все ближе подкрадывался к моему помосту. Так ведь и поджариться можно.

– Можете не утруждаться заменой. Если я сгорю, то будут прокляты не только мужчины, но и все остальные. Так что не торопитесь, обсуждайте дальше.

Толпа еще немного побузила, потом кто-то более разумный, чем все остальные, не выдержал и заорал диким басом, перекрывая все остальные голоса:

– А ну-ка, заткнулись все! Живо! Дайте слово ведьме.

Лучше бы воды дали, вот честное слово.

– Что еще потребуется кроме времени? – спросил монах.

– Место, закрытое от посторонних глаз.

Чтобы никто не пыхтел в затылок и не задавал дурацких вопросов.

– У тебя есть дом в лесу – вот там и колдуй!

– Какой лес? Хотите, чтобы она сбежала? Отправим ее в заброшенное поместье на острове. Пусть там сидит!

– Точно. На остров ее!

– На остров! – злорадно зарокотала толпа, наводя на мысль, что вряд ли меня ждал райский островок с белыми песками, гамаком среди пальм и кокосовыми орехами.

– Что еще?

– Еще… – Я задумалась. – Еще хочу предупредить, что свое предсмертное проклятье не сниму. Оно будет гарантом моей безопасности. А то мало ли… найдутся доброжелатели.

– И все?

В голову больше ничего не приходило, поэтому я смиренно кивнула:

– И все.

Тогда монах обернулся к остальным:

– Ну что, дадим ведьме шанс?

Мнения разделились. Кто-то кричал «да», кто-то вопил «нет». Но большинство все-таки высказались за то, что меня надо освободить и запереть на острове до тех пор, пока не сниму проклятие.

– Значит, так тому и быть, – сказал монах и, вытащив из кармана складной нож, перерезал веревки, удерживавшие меня в плену.

Сколько времени я провела связанной и в лежачем положении – не знаю, но, судя по тому, как задеревенели все мышцы и какими угловатыми получались движения, много.

Я неуклюже сползла на землю, сделала первый шаг, пошатнулась на ватных ногах и, дабы не повалиться, была вынуждена ухватиться за шершавый помост, на котором до этого лежала.

Кстати, под ним оказалась весьма внушительная куча хвороста, и если бы монах сунул туда факел, то полыхала бы я ярко и задорно. Но недолго…

Удушливая жара и треск пламени становились все более навязчивыми. Мне очень хотелось покинуть огненный круг, и, судя по всему, не мне одной. Взмокший монах, сверкая потной лысиной и румяными щеками, тоже не был похож на любителя высоких температур.

– Выпускайте нас, – с явным облегчением скомандовал он.

После этих слов за пылающим периметром началась какая-то возня. Двое мужиков, кряхтя от натуги, притащили деревянную кадку, до краев наполненную водой, и выплеснули все ее содержимое в огонь.

Тут же раздались возмущенное шипение, шкворчание, и к небу взметнулся столб густого пара, смешанного с сизым дымом.

Монах первым вышел наружу и уже оттуда сердито гаркнул:

– Чего ждешь? Хочешь, чтобы проход закрылся? Воды больше нет!

Я кое-как выпрямилась и, слегка подволакивая напрочь отлежанную ногу, направилась к узкой «двери» в огненном круге. Когда перешагивала через дымящую полосу, на всякий случай подобрала подол.

Вдруг вспыхнет!

Я тут, можно сказать, жизнь заново начинаю. Обидно будет сгореть после того, как выторговала себе свободу и целый год времени.

Снаружи оказалось гораздо свежее.

А уж когда отошли на два десятка метров, так и вовсе почувствовались ночная влажная прохлада и тонкий аромат незнакомых цветов.

Однако насладиться красотой ночи мне не дали. Через мгновение я снова оказалась в центре «дружного коллектива».

Пусть огня не было, но жители деревни стояли вокруг меня, приготовив вилы на тот случай, если я вдруг начну ведьмячить и насылать на них гроздья новых проклятий.

Очень неприятные люди. Ну очень…

Как-то поласковее, что ли, надо быть. Поотзывчивее. Уверена: моя предшественница на самом деле была милейшим человеком…

Подумаешь, немного прокляла, с кем не бывает?

– Ты воплощение зла! – неугомонный монах уже продышался, вытер пот с лысинки и продолжил на меня наседать. – Проклятие нашей славной деревни! Наша кара…

Да-да, я уже поняла, вы очень любите меня. Прямо от всей души.

– Мы даем тебе это время. Но если попытаешься обмануть… перехитрить нас и сбежать… пеняй на себя.

В сопровождении вил и лопат, нацеленных на меня, угрозы звучали очень убедительно. У меня даже во рту пересохло.

– Не переживайте. Я свое слово сдержу.

Правда, не знаю как…

– А мы и не переживаем, – ухмыльнулась дородная барышня с алой косынкой на голове. Судя по голосу – та самая, которая предлагала старых мужиков сменить на новых. – Переживать нужно тебе, ведьма…

Позади послышалось какое-то движение. Только я начала оборачиваться, чтобы узнать, в чем дело, как мне на голову накинули жесткий, пахнущий прелым сеном мешок. Еще и завязки вокруг шеи затянули.

– Эй! – возмущенно завопила я. – Зачем?!

– Чтобы не сглазила, – раздался бас над самым ухом.

Не успела я порадоваться свободе, как мне снова связали руки и ноги. Потом бесцеремонно подвесили на палку, как тушу кабанчика, подстреленного на охоте, и куда-то потащили.

Глава 2

Путь до места назначения оказался продолжительным и крайне некомфортным.

Сначала мы шли лесом. По каким-то диким и, судя по тому, как часто спотыкались и матерились мои носильщики, совершенно не приспособленным для прогулок тропам.

Каждый раз, когда кто-нибудь из них цеплялся за выступающий из земли корень или коварный камень, притаившийся в траве, меня перетряхивало, как мешок с мукой, а веревки пребольно врезались в запястья и щиколотки, заставляя шипеть от боли.

Еще у меня сползло платье. Длинный несуразный подол болтался по земле, оголив мои несчастные ляжки и делая их совершенно беззащитными перед крапивой, которая нет-нет да и прикладывалась жгучими листами, и полчищами озверевших комаров.

Меня то кусало, то жгло, то хлестало чем-то колючим.

Я и охала, и ахала, и пыталась повиснуть как-то поудобнее, но толку не было ровным счетом никакого – меня волокли как нечто в крайней степени бесполезное и совершенно не берегли.

– Поосторожнее можно? – завопила я, когда они эти изверги ломанулись через ельник. – Кожу с меня снять вздумали?

– Заткнись, ведьма!

Вот и весь разговор.

Потом был недолгий привал, во время которого жители деревни успели переругаться из-за того, кто дальше меня потащит.

– Я и сама могу, ноженьками, – я робко подала голос, но меня никто и слушать не стал. В итоге спустя несколько минут путешествие продолжилось и стало еще более неудобным, чем прежде.

Теперь меня несли кто-то высокий позади и кто-то низкий спереди. Голова болталась ниже попы, подол сползал еще сильнее, и казалось, что веревки перетрут многострадальные, порядком онемевшие запястья.

Я думала, что это мучение никогда не закончится, но внезапно шелест травы под ногами сменился шуршанием гравия. Шаги несущих стали ровнее и увереннее, и меня уже не так отчаянно болтало из стороны в сторону.

Кажется, мы пришли в деревню: рядом скрипнула калитка, а откуда-то слева донеслось сонное мычание скотины.

Я очень надеялась, что на этом месте они остановятся, чтобы отдохнуть, и дадут мне просто полежать на земельке и подышать без мешка на голове.

Как бы не так!

С палки меня сняли, на земельку весьма неласково положили, а вот снимать путы и мешок не стали.

Крутясь, как гусеница, я только пыталась улечься поудобнее, чтобы камень в бок не упирался, как послышались перестук копыт и тяжелые шаги.

Это ведь не за мной?

Оказалось, что за мной.

Меня бесцеремонно подхватило под руки и закинуло поперек седла, а позади кто-то сел. Кто-то большой, потный и с вонючими сапогами.

– Пошла! – громыхнул мужской голос.

Меня снова затрясло и заболтало вниз головой. В этот раз было еще хуже, потому что передняя лука упиралась мне в живот и от этого на каждом подскоке перехватывало дыхание.

К счастью, скачки прекратились так быстро, что меня даже не успело укачать.

Но на этом мучения не закончились.

Я снова почувствовала чужие руки на своем теле. Меня схватили за талию и выдернули из седла, но не для того, чтобы поставить на землю. Нет!

Вместо этого закинули на плечо и понесли дальше.

Я уже порядком притомилась от столь долгой и бесцеремонной транспортировки, но даже не пыталась возражать или брыкаться. Все равно без толку, так что нечего силы тратить.

В общем, шли мы, шли…

Вернее, кто-то шел размашистым шагом, а я болталась у него на плече и жалобно шмыгала носом. Сейчас бы домой, на диванчик, к телевизору…

Надеть любимый шелковый халатик, приготовить кофе с кардамоном и шарлотку с шариком ванильного мороженого. М-м-м…