скачать книгу бесплатно
– То есть они пропали в последние часов 20. Хорошо, спокойно. Сейчас мы позвоним в полицию, они приедут и во всем разберутся.
Ирма обернула Маргарет в плед и налила ей еще одну кружку чая. Полиция не торопилась. Спустя 40 минут за окном замигали красно-синие фонари.
– Офицер Фишер, доброй ночи. – молодой человек в погонах зашел в дом. Маргарет часто видела его возле швейного ателье, но никогда не здоровалась с ним, а он в свою очередь никогда не здоровался с ней.
– Маргарет Гиллас, здравствуйте! Вчера ночью вашу маму увезла скорая помощь, у нее случился инсульт. Ваша дочь поехала с ней, но после того, как ваша мама скончалась, простите, я все неправильно преподношу. Миссис Гиллас, вчера ночью ваша мама скончалась в городской больнице имени Круглова, примите мои соболезнования. Ваша дочь Эмми была рядом с бабушкой до последнего. С вами пытались связаться, но вас не было дома, и никто не знал, где вы. Эмми позвонила Рику Пенсону, сыну ее учительницы по математике, и миссис Пенсон вместе с сыном приехали ее забрать. Должно быть, Эмми до сих пор у них.
Маргарет была в оцепенении. Как она могла? Как она могла пропустить смерть своей мамы, как она могла оставить дочь-подростка наедине с больной женщиной, как она могла, вернувшись сегодня домой напиться, и как она вообще оказалась в этой страшной ситуации сейчас, такая беспомощная, такая одинокая и потерянная.
Мистер Браун проводил полицейского. Он переоделся, завел машину и отвез Маргарет к миссис Пенсон. Потом он вместе с женой поехал в морг и предупредил работников, что завтра с утра Маргарет Гиллас приедет и даст все распоряжения по поводу похорон ее матери.
Глава 5
Мистер Филлис подготавливал всю документацию для Уильяма. Уильям любил это делать сам, но сейчас у него просто не хватало на все времени. За последние полгода он так быстро стал набирать популярность, хотя популярностью это сложно назвать, может в некоторой степени, известностью. Его приглашали на различные конференции в качестве профессора, его звали спикером на научно-популярные выставки и даже пригласили читать лекции в зарубежном университете.
Уильям старался находить время для общения с сыном, но это становилось все сложнее. Томми не слишком расстраивался, ему не было одиноко и тоскливо, потому что в их библиотеке было слишком много книг, а в мире еще слишком много не открытого. Но все же, отец по возможности брал его с собой в небольшие командировки. Так было и на этот раз.
Филлис носился из одного кабинета в другой, подписывал какие-то бумаги, передавал их на кафедру, потом возвращал в кабинет, потом снова что-то писал, и бежал ставить подпись. Уильям ходил из стороны в сторону в дальней самой светлой части комнаты и что-то бормотал себе под нос. Томми сидел на полу, опершись на дубовый массивный стол и делал аккуратные записи в своем блокноте.
– Пора! – Мистер Филлис выпрямился в струнку перед Уильямом. – Вся аудитория заполнена, сегодня приедут журналисты и возможно даже телевидение! Это наш провыв, Уильям! Наконец-то нашу с тобой работу будут транслировать по всему миру. Все научные издания просто обязаны будут написать про эту лекцию. Давай, Уильям, иди. – Филлис поправил Уильяму галстук и открыл перед ним дверь.
Томми слышал эту лекцию уже раз 10, он знал ее почти слово-в-слово, поэтому на этом большом для отца событии он решил не присутствовать. Он вышел из университета, и направился к общежитию, чтобы посмотреть, как живут студенты в местном студ. городке. У Томми была карточка почетного визитера, его могли пускать почти на всю территорию городка. И первым местом куда он пошел, была столовая.
Внутри никого не было, только огромная территория с десятками обеденных столов, Томми медленно обходил каждый стол и представлял, за каким именно столом он бы хотел обедать. Он посидел на стуле за столом возле окна, и решил, что в ясную погоду из окна будет падать слишком яркий свет как раз на белоснежный стол, от чего читать записанные лекции во время обеда будет не слишком-то комфортно. Потом он пошел сел возле выхода, он сразу вспомнил Эмми с ее любовью к эвакуационным выходам, но и тут было бы некомфортно, так как студенты бы вечно шпыняли мимо туда-сюда. Спустя минут 15, Томми выбрал идеальное место для обеда. Не успел он им насладиться, как прозвенел звонок, и толпа студентов ринулась в столовую. Томми протиснулся между нескольких крупных парней, которые его даже и не заметили, и вышел на улицу. Он пошел по выстриженному газону, сел, облокотившись на дерево, и посмотрел на свои наручные часы. До конца папиной лекции было еще 25 минут. «Ничего» – подумал Томми, уселся поудобнее и стал смотреть в небо.
– Эй! – чей-то голос отвлек Томми от размышлений о скорости метеоритов, прямо сейчас несущихся в сторону Земли. – Я тут обычно ем.
– А почему не в столовой? – Томми взглянул на девушку, держащую контейнер с обедом и пакет молочного шоколада.
– Мне там не нравится. Там нет идеального места, понимаешь?
– Нет. – ответил Томми, хотя, конечно, он понимал, о каком месте она говорит. – Я Томми.
– А я София. Ты младше, чем остальные студенты, что ты тут делаешь?
– Мой отец приехал выступать с лекцией, он сейчас в соседнем корпусе.
– Твой отец Уильям Гиллас? – девушка забыла, что несла ко рту вилку со спаржей, и так и застыла в этом положении.
– Да, ты его знаешь?
– Еще бы, я так хотела попасть на его лекцию, но первокурсникам нельзя, туда пускают только выпускников и профессоров.
– Хочешь, я прочитаю ее для тебя?
– Ты шутишь?
– Нет.
– У меня сейчас окно, я свободна еще 70 минут.
Томми сел поудобнее и начал с обычного приветствия отца.
– Восхитительно, просто невероятно! Как ты это запомнил, а ты понимаешь все, что только что рассказал? Я вот многое не поняла, прости. Но ты был великолепен, спасибо! А сколько тебе лет?
– 14. Я закончу школу раньше остальных и поступлю в университет уже в 16 или 17 лет.
– А мне 21, но никто мне не дает столько, все говорят, что я выгляжу на 16, меня это очень злит. Я взрослая, умная, и я собираюсь стать физиком, почему люди вечно смотрят только на внешность?
– Ты красивая.
– Ну, мне пора, еще увидимся, Томми Гиллас, спасибо тебе за все!
Томми пошел к соседнему корпусу. Отец должен был закончить около часа назад, потом у него должны быть интервью и десятки рукопожатий с изумленными студентами, а значит, как раз примерно в это время он с мистером Филлисом должен освободиться и, возможно, заметить, что Томми все это время не было рядом.
Томми встретил отца на парковке.
– Томми, мальчик мой, где же ты был? Я высматривал тебя в аудитории и так и не нашел.
– Я знакомился с университетом.
– Это очень хорошо, и как тебе? – отец открыл заднюю дверь машины и жестом показал садиться.
– Я хочу здесь учиться.
– Я очень тобой горжусь! Уверен, ты сможешь сюда поступить, но для этого нужно усердно учиться, ты же понимаешь это, Томми?
– Я так и делаю, профессор. – ответил с толикой злости Томми.
– Хорошо, студент, молодец! А теперь поехали в кафе отметим папино великолепное выступление! И неоценимую помощь Филлиса, – отец подмигнул коллеге, который был за рулем и уже вез их в кафе-мороженое.
«Четыре не отвеченных звонка от Маргарет, и ни одной записи на автоответчике. Это плохо», – подумал Уильям и набрал ее номер. Она взяла трубку почти сразу:
– Уильям, это ты?
– Маргарет, что случилось?
– Моя мама умерла вчера, то есть позавчера ночью. А я узнала только вчера. Сегодня я ходила в морг, похороны будут во вторник, приезжайте с Томми. Эмми будет благодарна поддержке, да я тоже бы не отказалась.
– Конечно, мы приедем. Сейчас же выезжаем, будем ночью, ближе к утру.
Томми постучал в дверь Эмми: «Эмми, это я. Ты как?».
Эмми открыла дверь: «Томми, как я рада. Заходи скорее.» – у нее потекли слезы. Ее прекрасные мягкие щеки были такими красными от слез, что Томми еле держался, чтобы не заплакать самому.
– Эмми, мне так жаль, что ты это пережила. Мама сказала, что ты была одна целые сутки. Как же ты справлялась, что ты делала? Расскажи мне все.
– Томми, я плачу, но я плачу не от того, что умерла бабушка, и не от страха, я плачу, потому что я себя не понимаю. Знаешь, я не чувствую ничего. Когда бабушке стало плохо, я вызвала скорую помощь и подумала, что мне достанутся ее жемчужные бусы, потом, пока мы ехали, а бабушке вкалывали какие-то уколы и ставили капельницу, я думала о том, как достану все серебряные приборы и буду пользоваться ими каждый день, каждый! Понимаешь, Томми, я что не люблю бабушку, я что не способна любить? Я боюсь, но боюсь себя. Еще боюсь смерти и самого ее наличия, а не именно того, что бабушки больше нет. Я не вижу, чтобы маме было плохо, или что бы она скучала по бабушке, мне кажется, что она не любила ее тоже. А может тут дело глубже, Томми? Может это бабушка никого в своей жизни не любила, и поэтому в ответ она получила то же самое?
– Она любила прибывшего на лето почтальона. Помнишь?
– Конечно помню. Но шутки в сторону. Ты понимаешь мою мысль? – Эмми вытерла щеки. – Я плачу от осознания того, что я неспособна плакать от такого горя. Возможно, чувство потери близкого – это самая страшная боль на Земле. А меня это практически не задевает. Может, я пошла в бабушку, она никогда никого не любила и никем не была любима. Я так не хочу.
– Ты способна плакать, это уже говорит о том, что у тебя добрая душа. Эмми, я знаю тебя всю жизнь, ты самая добрая и милая девочка на свете.
– Томми, мы так редко общаемся, я не милая и не добрая.
– Прекрати. Скажи, как мама? Почему ее не было рядом?
– Она получила новую работу. Теперь она вместо Бэна.
– Журналистка? Похвально.
– Ее мама умерла, а она рассказывает мне о своей новой работе. Томми, она сегодня начала разбирать бабушкину комнату! Люди годами не могут дотронуться до вещей умерших, потому что хотят сохранить все воспоминания, а она уже все по коробкам распихивает.
– Может ей так проще справляться с горем…
– Ты не понимаешь, Томми!
– Ладно, ладно, я понимаю. Хочешь правду, а? Мне вообще все равно на смерть бабушки! Меня больше волнует сейчас София, которой я сегодня утром полностью прочитал папину лекцию.
– Что, девушка? Ай Томми, ай даешь. Расскажи мне, какая она, как вы встретились? Ты влюбился?
Глава 6
Мистер Родригес выполнял свою рутинную работу. Он владел единственным в городе похоронным бизнесом. К слову сказать, крематорий тоже принадлежал ему. Тела после городского морга везли прямиком сюда, и мистер Родригес предлагал семьям усопших самые разные по цене и убранству похороны. Необходимо подметить, что мистер Родригес не драл цены со своих горожан, он работал в поте лица для того, чтобы люди могли достойно проводить в последний путь своих любимых.
Конечно, Родригес не был альтруистом, он не участвовал в благотворительности, но для своего города, для своих соседей, он делал все, что в его силах. Он знал всех горожан, как и его, конечно же, знал весь город. Его любили за то, какой он внимательный к деталям, какой он чуткий, как он может в нужную минуту подобрать правильные слова для человека, только что лишившегося родственника. Скорее всего, по большей части это была профессиональная грамотность, все-таки он построил этот бизнес 30 лет назад с нуля, и сам занимался всеми вопросами, начиная от выкапывания могил, заканчивая посмертным макияжем. Сейчас у него был помощник Джеки Винтсон, который в свои 15 лет имел вес взрослого мужчины и мог поднять дубовый гроб без посторонней помощи.
Вся семья Гилласов пришла обсудить проведение похорон бабушки. Даже дети изъявили желание учувствовать в подготовке.
– Как ваше самочувствие? – мягко спросил мистер Родригес Маргарет, когда все четверо уселись в удобные темно красные невероятно красивые резные кресла.
– Спасибо, вся семья меня поддерживает, поэтому мне намного легче. – ответила Маргарет и нежно сжала руку Уильяма, сидевшего в соседнем кресле.
– Ну что ж, тогда приступим. Для начала хотел бы вам рассказать, какие у нас есть варианты захоронения и кремации.
Когда оставалось решить только финансовую часть вопроса, близнецы вышли на улицу. Напротив стояла небольшая церковь.
– Представляешь, как много трупов проносили отсюда туда, а потом обратно? – спросил Томми.
– Я видела ее труп. Ты когда-нибудь видел мертвых?
– Никогда. Не думаю, что я бы хотел, честно говоря. И какого это?
– Я ничего не поняла. У нее был открыт рот, а кожа была как будто не настоящей. Как будто она из воска, что ли.
– А ты вообще знала настоящую бабушку? – улыбнулся Томми. – Она и была из воска. – он побежал через дорогу к церкви. – Пойдем!
Эмми побежала вслед за братом.
– Ты что, хочешь войти?
– Конечно, а что-такого-то. – Томми уже приоткрывал старую скрипучую дверь.
– Ну не знаю, как-то это страшновато. Это же церковь, духи и все такое.
– Чепуха!
Они зашли в здание, прикрыв за собой дверь.
Церковь была небольшой, но очень атмосферной. Через решетчатые окна эффектно падал свет на место, где стояло что-то вроде кафедры, сидячих мест было не более 20 с каждой стороны от прохода. Томми взял Эмми под руку и торжественно повел ее к алтарю, как если бы он был отцом молодой невесты, готовившейся стать замужней женщиной. Он смотрел на пустые ряды, будто бы кивая гостям, и с гордостью взглянул на Эмми. – Моя дочь стала взрослой! – громко сказал Томми, и они оба залились смехом. Эхо разнесло смех, и казалась, будто вся церковь заполнена смеющимися людьми.
– Как думаешь, часто в этой церкви так смеются? – отдышавшись спросила Эмми.
– Не знаю, да и не важно, у нас такое горе, у нас бабуся умерла, дай нам расслабиться. – он снова засмеялся со своих слов и встал на место священника. – Дорогие братья и сестры! Мы собрались с вами здесь, чтобы почтить…
Вдруг послышался скрип двери. Близнецы мигом прыгнули между рядами сидений и замерли.
– Кто здесь? – послышался чей-то грубый шёпот. – Кто здесь? – чуть громче сказал человек, стоявший в проходе открытой двери. Видно было только силуэт, это был мужчина, одетый в огромное черное пальто.
Близнецы молчали. Послышались шаги, они медленно приближались, и у Эмми замерло сердце, ей не было так страшно, казалось, никогда. Она лежала, прижавшись к полу, и рукой сжимала руку брата, лежавшего лицом вниз рядом.
Человек прошел мимо, поднялся на ступень, встав на место, где обычно стоит гроб, посмотрел в зал, и убедившись в том, что он один, громко запел высоким оперным голосом: «Господи, тобой душа согреееетаааааа». Близнецы сразу узнали голос Вонючки-Джека, не в силах сдерживать смех, они резко выпрыгнули и помчались к выходу. Джек Винтсон побежал за ними, крича, что если они расскажут кому-нибудь в школе, то им не поздоровится. Он угрожал и бежал за ними уже по пыльной дороге, а они в ответ только смеялись, кричали: «Душа согрета, вонючкина душа согрета», и убегали все дальше.
Родители уже ждали детей возле машины.
– Где вы были? А, не важно, завтра в 11 будут похороны, а в 13 часов мы приглашаем гостей к нам домой. Сегодня нужно подготовить дом и приготовить закуски, вы поможете?
– Так точно, мэм! – проговорил Томми, и они снова с Эмми залились смехом.
– Дети, бабушка умерла, не могли бы вы хотя бы на улице не делать вид, что вам все равно? – с упреком сказала мама.
– Мы, между прочим, пошли в похоронное бюро именно поэтому! – возразил Томми.
– Да, и вместе с вами обсуждали церемонию, не очень-то веселую, откровенно говоря. – добавила Эмми.
– Конечно именно потому, что вы так горячо любили бабушку. – довольно двусмысленно закончил этот разговор отец. – В машину!
Все расселись по своим местам.
– Мама, а я завтра пропущу школу? – спросила Эмми.
– Да, милая, у тебя серьезная на то причина. Как и у тебя, Томми, ты же не будешь против пропустить несколько дней и побыть с нами?
Томми посмотрел на отца.
– Он не против. – сказал папа и тронулся с места.
