скачать книгу бесплатно
Впрочем, русским еще повезло. Их спасли сразу несколько факторов – невероятная неприхотливость, почти полное отсутствие крупных поселений по берегам взбесившихся океанов (тогда как в большинстве других стран люди селились гуще всего именно там), огромная территория… Северная Америка, например, практически начисто вымерла южнее пятидесятой параллели – континент стал кладбищем почти трехсот миллионов человек. В первый же год полностью обезлюдел почти полуторамиллиардный Китай. Сохранившиеся от тех времен немногочисленные хроники не показывали даже старшеклассникам на уроках истории – не из соображений какой-то секретности, а просто в силу их непереносимости. Операторы – частные лица и офицеры РА – бесстрастно фиксировали кошмарные пандемии тифа, мутировавшего гриппа-огневика и чумы, массовое людоедство и суициды целых населенных пунктов, безжалостные бойни по серьезным и несерьезным причинам и вообще без причин, замерзшие города-«миллионеры», невероятных масштабов голод…
Но одно дело читать или даже смотреть отрывки хроник. А другое…
Поеживаясь, Денис рассматривал скелеты. Их было непредставимо много. Сотни. Или тысячи. Кости перепутались, скалились черепа, белесый острый забор ребер не имел конца. Денис различил, что среди скелетов много детских.
Земля была усыпана проеденными временем гильзами – шелестящим ковром. Людей привозили или приводили сюда и резали из пулеметов. Потом – новых… И это была не бандитская расправа. Наоборот. Денис знал, что это, потому что не скрывалось: такое было.
Тут «витязи» РА расстреливали пленных бандитов и людоедов, смертельно больных, сумасшедших, неполноценных по каким-либо причинам людей. Именно так – приводили и привозили со всего Северо-Запада – и…
Дед рассказывал, как это было. Что у пулеметов плавились стволы. Их меняли и стреляли снова. Деду было двенадцать лет, и он, кадет школы РА, как раз и менял стволы одному из расчетов. Не здесь, но в таком же месте.
Но благодаря вот таким бойням, в которых погибли десятки тысяч, уцелели сотни людей. Сотни – зато здоровых, нормальных, целеустремленных, которые в противном случае потонули бы в диком потоке больных, сумасшедших, «идейных» преступников.
Уцелели – и дали начало новой цивилизации. Ему, Денису, дали начало.
Но представлять себе то, что тут происходило, все-таки было страшно. Так страшно, что внутри все сжималось и во рту скапливалась кислая слюна. И он знал: увиденная картина будет сниться. Долго.
Денис заставил себя пройти мимо этого жуткого вала, не глядя в ту сторону. И с облегчением, не оглядываясь, припустил вдоль набережной, едва скелеты кончились. Страх отставал – он не мог бегать так же быстро, как мальчишка, – и к тому месту, где начинался мост, Денис подбежал уже почти спокойный. Призраки прошлого остались позади…
Правда, теперь рядом был еще один призрак. Но не страшный, а угрюмо-величественный.
Мост поднимался в высоту с берега. Рыжий от ржавчины, он отбрасывал холодную тень.
– Ого, – сказал мальчишка и шлепнул по основанию – балке толщиной в десять таких, как он, десятилетних пацанов. Внезапно ему стало жалко мост. Что с ним будет? Разберут на металл, наверное… Здорово было бы, если б восстановили, но зачем? Давно превратился в море другой берег древней Невы…
Еще минуту назад Денис уверял себя, что идет «просто посмотреть». А теперь, глядя в облачное небо, которое поддерживал мост, мальчишка уже примеривался – а вот туда вполне можно… и туда… и будет даже не очень и высоко…
Он огляделся. Щелкнул пальцами левой и правой руки – так полагалось делать «на удачу», если что задумал. Сдернул нога об ногу незашнурованные кеды. Подпрыгнул, ухватившись за балку – и, коротко качнув гибкое тело, забросил себя на нее.
Металл был холодный, почти жег пятки. Зато на балке, оказывается, можно было удобно стоять – она была намного шире, чем казалась снизу, целый стол, а не балка. Денис, ободренный этим, легко поднялся до того места, которое наметил снизу – на высоту примерно трехэтажного дома. Физически очень крепкий, не страдавший никакими древними «фобиями», упрямый мальчишка встал на балке, придерживаясь одной рукой за несущую. Посмотрел вверх. А ведь и дальше совсем не трудно… Можно будет залезть во-он туда. И там нацарапать на ржавчине что-нибудь… такое. Такое, вроде «Денис Третьяков. Я люблю свой город!». Конечно, сто раз можно сказать, что этой надписи никто не увидит – разве что рабочие на заводе, когда будут плавить металл… Ну и что? Они-то увидят! И, может, будут гадать, кто был Денис Третьяков, расписавшийся… во-о-он там, на высоте примерно девятого этажа.
И он, полюбовавшись на пролив, полез дальше.
Лезть было по-прежнему легко, хотя немного начало саднить пальцы рук. Добравшись до загаданного места, Денис постоял, удивляясь тому, какая панорама открывается – к тому, что он видел, подходило только это громоздко-величественное «взрослое» слово. А потом решил пройти по перпендикулярной балке до фермы, которая когда-то была нижней опорной, если мосты сводили.
Она была толстенная, в пятерых Денисов. И со всех сторон шли другие, на которые можно было опереться и за которые можно было ухватиться. И что с того, что внизу – тридцатиметровая пропасть?
Правда, когда мальчишка наступил на нее, стало чуть-чуть не по себе. Самую капельку. Ветер какой-то начался – несильный, но холодный, неласковый. И вообще казалось, что мост немного шатается… Но все это было мелочами, на которые не стоило обращать внимания.
Денис и не обращал. Пока на середине балки вся конструкция разом не поехала куда-то в сторону. От скрежета заложило уши… мальчишка не успел испугаться, когда схватился за первое, что попалось под пальцы…
Испугался он потом. Когда, подтянувшись, сел на балку… и понял, что выбраться отсюда не сможет.
Он сидел на похожем на трапецию дрожащем куске, от которого до основной массы моста было метра три в сторону. Три метра Денис мог перепрыгнуть запросто… с разбега.
А там, где он сидел, и шагнуть-то просто было негде.
Когда до Дениса дошел весь ужас его положения, он первым делом пустил слезу. В первый раз за два года. Но ревел он недолго, потому что это не имело смысла, да и ветер, раскачивавший его на трапеции, сушил слезы быстро.
Прыгнуть? Мальчишка посмотрел вниз, и пустота злорадно загудела и стала раскачивать мост. Денис плавал хорошо и нырял хорошо… вот только с такой высоты о воду хрястнешься – и, скорее всего, гроб.
Со своего места Денис хорошо видел не только панораму разрушений. Он видел и то, как среди развалин тут и там движутся люди и техника, слышал шум работ… Оставалось одно – орать.
И Денис угрюмо понял, что орать не будет, даже если полетит вниз. Потому что, когда его спасут… что его выпорют – это ладно. Но как над ним будут смеяться в школе!!! Потом!!! Полез за приключениями – и его снимали спасатели!!! Смотрите, ха-ха, герой-поисковик! А в кого ты играл? А кто тебе стирал трусишки? Девчонки, смотрите, вон тот сопляк, которого…
Нет уж.
Лучше вниз головой.
Хмурая решимость умереть, но не сдаться, была вознаграждена тут же.
Денис услышал свист – и, судорожно клюнув головой, увидел внизу, на набережной, маленькую фигурку.
– Э-эй! – донеслось снизу приглушенное, но явно невзрослое. – Ты что там де-ла-е-е-ешь?!
Мальчишка!!! От облегчения Денис чуть не спикировал с насеста на автопилоте. Но тут же подумал – еще какой мальчишка: скажешь ему, что к чему, а он запаникует – и рванет за взрослыми… Поэтому Денис ответил тонким спокойным голосом:
– Пейзажем любую-у-усь!
Мальчишка внизу потоптался. Потом крикнул:
– А к тебе можно-о-о-о?!
Денис возликовал.
– Залеза-а-а… – Он подавился воздухом и икнул: – Й!..
…Наверное, ни за одним спортивным соревнованием, ни за одним фильмом в своей десятилетней жизни (а если подумать, то и меньшей – уберите годы младенческой несознанки…) Денис не следил так напряженно и заинтересованно. И с удивлением и даже завистью какой-то понял, что мальчишка лезет ловче, быстрей и уверенней его самого.
Вскоре Денис уже различал своего спа… нового знакомого. И, грешным делом, как говорил дед, подумал: мальчишка не настоящий. В смысле – не нынешний. А из того, прошлого времени…
Армейскую куртку перетягивали ремни – широкий поясной с ножом и лопаткой, узкий плечевой с фляжкой и большой сумкой. Драные джинсы подкатаны под колено, тоже босиком – но, судя по цвету его ног, он не разулся где-то тут, как Денис, а и шастал тут босой. Мальчишка был повыше Дениса, но еще тоньше, смуглый, черноволосый, а глаза – когда он посмотрел на Дениса с соседней уже балки и подмигнул – оказались большущие и синющие.
– Ну и как пейзаж? – спросил мальчишка, усаживаясь на балку верхом и болтая ногами.
– Нормально, – улыбнулся Денис. Улыбка получилась кривой и дрожащей, и он это понял.
Но мальчишка не стал смеяться.
– Может, назад полезем? – поинтересовался он, быстро и ловко разматывая с пояса репшнур – потертый, как и его хозяин.
– Я согласен, только б не полететь… – ответил Денис, и голос все-таки сорвался.
– Да нормально все будет, – спокойно сказал мальчишка, умело крепя веревку за балку сбоку от себя булинем. Денис только теперь сообразил, что его спаситель (ох, хоть бы!..) говорит с каким-то акцентом – легким и приятным. – Ты же высоты не боишься, иначе как тут оказался?
– Лучше бы боялся, – отозвался Денис. – Не полез бы.
– А, никуда не лазить неинтересно, – легко ответил мальчишка, делая из второго шнура «беседку» и завязывая свободный конец за ту же балку. – На, под мышки пропусти… и это держи, крепи у себя. – Киповым, знаешь?
– Знаю, – кивнул Денис. Он усердно готовился к сдаче пионерминимума и узлы уже знал.
– Вот и крепи, а то шнур жалко терять. Там длинно, хватит с запасом.
От его спокойствия и даже какой-то веселости Денис тоже успокоился. Совсем как-то. Как будто ничего и не происходило особенного – так, школьный скалодром…
Он ловко завязал узлы, держась ногами. Мальчишка напротив что-то насвистывал – веселое и безалаберное. Потом, увидев, что Денис пропустил под мышками «беседку», придвинулся ближе и протянул руку:
– Ну, давай.
Денис хотел гордо сказать: «Я сам!» – но духу не хватило. Он кивнул, прополз до края висящей конструкции, зажал в зубах свободный конец кипового узла и, помедлив всего миг, переполз на веревку.
Ух, вот когда стало страшно!!! Повиснув спиной к пропасти, мальчишка, стиснув зубы и почти жуя шнур, перебирал руками.
«А если я киповый неправильно завязал… он сейчас…» – бессвязно подумал Денис, но вокруг запястья уже сомкнулись твердые, сухие, горячие пальцы – и пацан неожиданно сильно почти втащил Дениса на балку.
Они сидели друг против друга. Денис тяжело дышал, потом подергал, выплюнув, шнур – киповый послушно распустился. Мальчишка помог Денису вылезти из «беседки», они отвязали шнуры от балки, смотали их и полезли вниз.
Когда они спустились, Денис сразу сел и спрятал голову в коленках, накрыл сверху руками. От страха все тело дрожало, как студень. Мысли были ленивые и противные. Потом внутри все туго сжалось; быстро выпрямившись, мальчишка вытошнил в сторону завтрак и опять спрятал голову, надеясь, что его спаситель уйдет. Чтобы не смотреть на труса… и чтобы самому Денису не пришлось смотреть на него – трусу на смельчака…
Но, когда Денис поднял голову, мальчишка не ушел. Он сидел рядом и смотрел на клубы облаков. Потом перевел взгляд на Дениса – и во взгляде не было ни насмешки, ни даже превосходства.
– Пить хочешь? – Мальчишка отстегнул от ремня фляжку.
Денис мотнул головой, снял свою, прополоскал рот и напился. Встал, подобрал кеды. Хмуро сказал:
– Я… пойду…
Даже не сказал, а спросил, как будто мальчишка был тут полным хозяином и мог разрешать и запрещать что-то делать.
Тот поднялся тоже. Кивнул:
– Ага, пойдем… – И вдруг, задрав голову, признался: – Я туда не лазил никогда. Поднимался так, – он чиркнул в воздухе ладонью, – на один этаж, на два. А дальше гляну – страшно лезть.
– Врешь, – недоверчиво сказал Денис.
Мальчишка пожал плечами:
– Зачем мне врать? А сегодня иду, глянул – а там ты сидишь. Ну, думаю, вот это смельчак…
– Ага, – горько сказал Денис. – Смельчак. Повис, как попугай на жердочке…
– Ха, – ухмыльнулся мальчишка. – Можно подумать, ты виноват, что ферма лопнула. Это, если хочешь знать, форс-мажор. Непреодолимые обстоятельства.
– Я боялся, что ты за взрослыми рванешь, – сказал Денис по-прежнему хмуро.
Мальчишка изумился:
– Я что, контуженный?! Мне мой зад дорог, я на нем сижу часто. Меня отсюда и так гоняют, а дома вообще… Сказали бы: «Ах, слов не понимаешь?» – ну и… – и он звонко шлепнул себя ладонью по мягкому месту. Поморщился: – Ой, больно…
Денис хихикнул. Посмотрел на мальчишку уже внимательно. Спросил с заминкой:
– А у тебя… ты… в общем, у тебя дом есть?
– А как же? – удивился мальчишка и засмеялся: – А! Ты думал, что я как в книжке – этот, беспризорник?!
– Ну, – признался Денис. – Вернее… я сперва подумал, что ты… призрак, что ли.
– Не, я не призрак, – мальчишка опять засмеялся. – Я Войко. Войко Караджич, мы сюда в начале лета переехали. А так я хожу, – он потоптался на месте, – потому что так удобнее… и вообще, я все равно изгваздаюсь весь. Я эту одежду и домой-то не ношу…
– А, вот почему я тебя не знаю! – обрадовался Денис. – Денис… Третьяков, – он протянул руку, перепачканную ржавчиной. – Ой, вот это я… – он оглядел себя с головы до ног. – Мне тоже будет по попе… Пошли искупаемся?
– Пошли, – охотно согласился Войко.
– Погоди, а почему у тебя такое имя странное? – заинтересовался Денис. – Войко. Да еще Караджич…
– А я серб, – просто сказал мальчишка.
– Се-е-ерб?!.
…Денис никогда в жизни не видел сербов. И все, что он знал о них буквально до позавчерашнего дня – это что на юге, на Балконском полуострове (так он тогда называл Балканский полуостров), живет такой народ. Несколько маленьких княжеств. Какие-то собираются присоединяться к Империи, какие-то чего-то медлят (хотя чего тут медлить?!). Но… бывают же в жизни такие совпадения! Как раз позавчера он пробрался на «взрослый» сеанс в «Солярис». На фильм «Люди из Черных Гор». Одноклассники, которым уже повезло, округляя глаза, рассказывали, что фильм «прямо страшный, но такой!..» – и малосвязно пересказывали содержание, захлебываясь словами.
Да, фильм был такой. Денис понял, что он будет такой, еще в самом начале, когда на фоне горящего дома стоял, стиснув кулаки, молодой мужчина и глядел остановившимися глазами на то, как у самого порога горят два лежащих в обнимку тела – женщины и ребенка. И сквозь треск огня прорывалась рычащая песня про ненависть… Денис запомнил строчки:
Ненависть – юным уродует лица!
Ненависть – просится из берегов!
Ненависть жаждет и хочет напиться
Черною кровью врагов!
И страшным фильм был тоже. Конечно, там были объятия-поцелуи, но его сделали «для взрослых» точно не из-за этого. Денис, сидя в углу за верхним рядом с еще несколькими такими же «зайцами», иногда зажмуривал глаза, не выдерживал. Все равно никто не видит в темноте… Раньше он ни разу не попадал на такой фильм.
Фильм был про сербов. Как на них – тоже тогда, в начале войны, напали те, кому враг заплатил деньги. И начали жечь деревни и городки. Вот тут смотреть было почти нельзя. Зато потом!!! Денис захлебнулся от гневного ощущения справедливости, когда те, кто выжил, объединились вокруг главного героя – бывшего молодого инженера. Ух, они дали бандитам! И потом еще дали – когда высадились морские пехотинцы врага, понявшего, что наемники сами не справятся. И пусть у тех была техника разная, и было их больше – сербы и их били. И про Россию там тоже было. Сербы иногда говорили про нее – как про старшего брата. И погибли за нее… Взорвали авианосец, который шел вдоль их берегов в Крым. Могли не делать этого, потому что осталось мало людей и все очень устали и измучились воевать (такого тоже Денис не видел раньше в кино). Но когда серая громадина поползла мимо их берегов – не выдержали. Разбили авианосец катерами со взрывчаткой и почти все погибли. А оставшиеся в живых еще долго оборонялись на прибрежных скалах. И последняя картина врезалась в память – разрушенные позиции, лезущие со всех сторон вражеские солдаты, флаг на кривой палке и голос последнего оставшегося в живых – пацана-пулеметчика, немногим старше самого Дениса. Как он сидит около разбитого пулемета, держит в руках по гранате с вырванными кольцами, улыбается и поет – громко так, сильно:
Марш! Марш,
Генерал наш…
Изображение смещается, враги с ликующими воплями прыгают в окоп сразу с нескольких сторон.
Двойной взрыв.
Флаг стоит.
На его фоне – всплывает надпись:
СЕРБСКИМ БРАТЬЯМ, В ГОДЫ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ СТОЯВШИМ ПЛЕЧОМ К ПЛЕЧУ РЯДОМ С НАМИ
Все. Экран чернеет. Надпись: КОНЕЦ. И почему-то нет обиды за погибших героев…
… – Серб?! – повторил Денис и недоверчиво оглядел мальчишку. Войко был совсем обычный. Не киношный. Хотя… и там люди тоже были обычными и часто совсем не героическими на вид. Вот и Войко – какой бы ни был, а залез-то на мост он. – А как же ты здесь?
