скачать книгу бесплатно
– Красный.
– А медленное?
– Жёлтый, – новые определения Мира почерпала из книги. Её что, экзаменуют?
– Видишь, ты всё же умеешь отличать вопросы от не вопросов, – он ущипнул её за ягодицу, но Мира была готова. Она не дёрнулась, не воспротивилась. Её кожу просто проверяли на реакцию. Если всё в порядке, то дальше последует…
Первый удар был неслабым, но вполне выносимым.
– Считай, Мира, – сухо напомнил он.
– Один.
Второй шлепок вышел немного сильнее и пришёлся на другую ягодицу.
Третий был жалящий, кусачий. И попал поперёк задницы.
Между ударами оставались паузы. Вермеер не дразнил. Не играл. Он вкладывал силу в удары. Должно быть, это не максимально жёсткие шлепки, но и явно не халтурные. Рука его была не тяжёлой, не лёгкой – такой, как надо. Он не пытался ни юлить, ни доставить удовольствие. Мира получала именно наказание, но отторжения от этого не испытывала.
Четыре и…
– Пять.
Ладонь задержалась на заднице, немного потёрла её. Затем кожи коснулась вторая рука: прохладная, успокаивающая. Мира тихо простонала в кулак.
– Добавлю ещё пять.
Он сделал это нарочно. С самого начала знал, сколько нанесёт ударов, но позволил Мире потешить себя надеждой, словно всё позади.
Следующие шлепки оказались не похожими друг на друга. Один вышел звонким, другой – с оттяжкой, как и последующие. Последний получился очень неожиданным. Мира вздрогнула и непроизвольно поддалась вперёд, а затем назад, врезавшись в чужое бедро. Прикосновение успокаивало саднящую кожу, поэтому на секунду она невольно прижалась к нему задницей.
– Сомкни ноги.
Мира послушалась и слегка выпрямилась. Это была короткая передышка.
Вермеер отошёл к комоду и вскоре вернулся. Встал сбоку, чтобы Мира видела то, что у него в руках. Эту вещь она знала. Он показал флоггер ближе, позволяя Мире принять решение.
– Я дам тебе пять ударов многохвостной плетью.
Мира кивнула. На лбу выступила испарина. Все мышцы, как струнки, натянулись от ожидания. Её задница наверняка горела красным фонарём. А какой яркой она станет после многохвостки, в какое зрелище превратится.
Наконец, концы плети обожгли кожу первым ударом. Мира сжалась, но заставила себя расслабиться.
– Мира, – протянул он с предупреждением. – Считай.
– Один.
Ощущения запутались, но Мира не успевала прислушаться к ним. Она просто пропускала их через себя, точно была сквозным нечто. Кожа горела, кровь шумела в ушах. Всё внутри подрагивало.
– Два.
С дыханием стало трудно совладать. Мира хватала вдохи между ударами и выталкивала из себя воздух, когда плётка била её.
– Три.
Состояние непривычной разрозненности, почти шока, когда даже грань между сознанием и реальностью стирается. Мало чему удавалось произвести на неё такое впечатление. Это было немного похоже на опьянение, только сильнее. Стыд, головокружение, тревога и возбуждение – убийственный коктейль. И Мира никогда не испытывала его на себе. Она не в силах это контролировать, влиять на это. Только принимать или не принимать.
– Четыре.
Мира начала коротко дышать ртом. Пары воздуха оседали на кожу обивки, делая её влажной, скользкой. А сам воздух был таким горячим, что Мире казалось, он расплавит ей лицо.
– Пять, – полустон, полускулёж. Только теперь она поняла, отчего так стиснуло в рёбрах: Мира едва ли не впечаталась грудью в поверхность станка.
Отброшенная плётка издала глухой стук.
– На пол. На колени.
Мира послушалась механически, почти не осознавая, что приказ отдан именно ей. Она просто следовала голосу – единственному оставшемуся ориентиру в комнате. Ткань юбки скользнула по её воспалённой заднице. Колени засаднили сразу, как только она опустилась на них.
– Смотри на меня.
Момент, когда падаешь и пытаешься за что-то схватиться – вот с чем она сравнила бы это. Только в качестве опоры ей нужен был голос. Чтобы оставаться в себе, ей необходим этот выступ – приказа или просьбы.
Прохладные кончики пальцев стиснули её подбородок и заставили посмотреть вверх. Мира встретилась с мужским лицом: челюсть сжата, тёмные глаза сосредоточены.
– Итак, как меня зовут?
Мира даже про себя не могла называть это имя.
– Говори, – хватка на её подбородке ослабла, чтобы в тот же миг другая ладонь обожгла щёку шлепком. Больно. Хотя удар не был достаточно сильным. Мира прислонилась щекой к раскрытой руке и потёрлась. Наблюдающий за ней взгляд заметил это. Промычав, Мира уткнулась носом в чужую ладонь. Она пахла кожей, наверняка как и рукоятка флоггера. – Что ты делаешь?
Мира сильнее зарылась носом в его сложенную лодочкой руку, пытаясь унять своё клокочущее сердце и шумное дыхание.
– Ты собака? Или маленький котёнок? – он почти ласково потёр её скулу, а второй рукой погладил медные волосы. Мира посмотрела на него мутным взглядом, снова промычала. – Тише. Всё в порядке. Я понял.
Барьер между ними был разрушен, на Миру будто обрушилось цунами скопленных ощущений. И спасение было только в человеке напротив. Он – маяк посреди бушующего океана. Только он мог помочь собрать её воедино. И взамен она сделает всё, что угодно.
– Смотри на меня.
Мира подчинилась. Хотя почти не различала его лицо сквозь марево перед глазами.
– Как меня зовут?
Пересохшее горло вытолкнуло хриплые звуки:
– Теодор.
– Верно. Повтори.
– Теодор.
– Ещё раз.
– Теодор.
– Хорошо. Теперь ты запомнила, как ко мне стоит обращаться. И что разговаривать положено только с моего разрешения или если я задаю вопросы. Да?
– Да.
– Вот так.
Отныне она сумеет называть его по имени. Он заставил её сделать то, что у неё не получалось уже столько встреч, вытравил из неё эту трудность. Мира испытывала невероятное облегчение и, неожиданно, усталость. В книге писали, что сессии не должны длиться долго: слишком выматывают физически и морально. Внутренние часы Миры говорили, прошло не больше получаса. Но по ощущениям – позади весь вечер. Она выжата. До остатка.
Мира посмотрела на Теодора снизу вверх и поняла, что её покинули вовсе не силы. Из неё утекло напряжение. И его оказалось слишком много.
Теодор подал ей руки, и Мира поднялась.
– Стоишь? Порядок?
– Да.
Пустота внутри звенела, качала в разные стороны. В голове – вата. Ноги будто пружины. Мира вдруг почувствовала себя так уязвимо, что захотелось спрятаться. Она ведь как тряпичная кукла. Без реакций, без рефлексов и чувств.
– Иди сюда, – попросил Теодор и, не дожидаясь, когда Мира сделает к нему шаг, сам обнял её.
Мира окончательно растаяла. Даже если бы ей предложили все дары мира, она не оценила бы их сейчас и не променяла на объятия. Мужские плечи оказались твёрдыми. В прелестном местечке на шее, прямо под ухом, приятно пахло. Одна рука лежала между её лопатками, вторая – на талии. Мире хотелось встать на цыпочки, взобраться вверх по чужому телу, пробраться в него глубже.
– Давай присядем? – предложили ей.
Она боялась, что её не вовремя отпустят. Но Теодор не сделал этого, а лишь отвёл к дивану и опустился рядом.
Мире гладили спину и волосы, мерно и трепетно. Объятия были бережными и тихими. Такая тишина передавала нужные импульсы и уверенность в себе. Постепенно к Мире возвращалось мироощущение. Что ж, она дошла до критичной точки, но в последний момент её дёрнули за руку, не дав зайти за грань. И облегчение от этого – непередаваемо. Возможно, завтра ей покажется, что ничего особенного не произошло. Но она впервые позволяла обращаться с собой так, а в ответ – просто принимала. Не терпела, не злилась, не думала плохо о том, кто причиняет дискомфорт. Она лишь брала.
– Ты отлично справилась. Ты умница. Возвращайся ко мне.
Воздух из лёгких Миры вырвался вибрацией.
– Почувствуй себя собой снова. Своей собственной. Ты ведь не вещь. Ты – замечательная нежная девушка. Ты же знаешь это?
– Да.
Спустя пару минут Теодор отстранился. Мира тоже села прямо, потёрла свои плечи, потом колени.
– Ты не против, если я посмотрю на следы?
– Ладно.
Мире казалось, сейчас она вообще всё что угодно позволит ему. Предрассудки утекли вместе напряжением.
Теодор сел на корточки перед ней. Теперь именно он смотрел снизу вверх. Придерживая юбку, Мира развернула по очереди бёдра. Чужие касания были настолько неуловимы, что она их почти не ощущала. Как и боли после порки. Даже тени смущения не осталось, настолько её вымотало. Так резко она не избавлялась от напряжения никогда прежде. Будничный стресс сегодня просто выплеснулся из неё одним мощным течением.
– У тебя очень чувствительная кожа, – изучив её бёдра, Теодор поднял взгляд. – Почти прозрачная, оттого и уязвимая.
– Это плохо?
– Нет. Просто за ней нужно лучше наблюдать. Она капризная и вправе повести себя по-всякому. Но от этого не теряет свою прелесть.
Как это мило звучит. Ты умеешь быть таким милым.
До туманного сознания вдруг добралась мысль: чёрт подери, она сделала это!
Ещё хочу. Немного позже, но точно хочу повторить.
Глава 7
«Как поживает твоя кожа?»
Мира гипнотизировала взглядом окно ввода сообщений и имя отправителя.
Это извращённое беспокойство о ней? Или Вермеер всеми клиентками так интересуется? И все ли клиентки после встреч отписываются, что добрались домой? В прошлую пятницу Вермеер снова попросил Миру доложить ему, что она дома, и с ней всё в порядке. Интерес к реакции её кожи Мира ещё могла счесть адекватным. Но какое Вермеер дело, как она доехала домой?
В сотый раз открыв сообщения, Мира отправила:
«С ней всё хорошо».
«Передаёт тебе привет», – это было сразу же стёрто.
«Встретимся в воскресенье?»
Давай, будь снисходителен.
«Нет», – написал Вермеер. Ни объяснений, ни словесных реверансов. «Нет» – будто они в комнате сессий, и он командует.
Мира не ответила. Раз так, Вермеер должен предложить альтернативу.
«Вторник. Восемь», – наконец, прислал он новое сообщение.
Требование или предложение? Мире так и не хватило наглости съязвить. Она убрала телефон от греха подальше. Ей лучше отвлечься. Нельзя бесконечно думать об этом парне. Не хватало ещё начать жить от встречи к встрече. Но те были слишком желанны, чтобы перестать ждать их. Это выше её грёбаных сил.
«Мира, скажи мне сейчас, подходит ли тебе время?»
Мира усмехнулась. А он явно не терпит промедлений.
«Да. Я буду».
***
Тень удивления мелькнула на лице Вермеера, когда он открыл входную дверь. Вторник. На часах восемь. Он забыл о Мире или снова потерял счёт времени? Вслух он произнёс с вымеренной невозмутимостью:
