скачать книгу бесплатно
В восьмой период в два часа дня они прилегли отдохнуть, в четыре встали.
В девятый период человеку приказано не вкушать плод древа познания.
В десятый период он совершил проступок.
В одиннадцатый период он был осужден.
В двенадцатый период он был изгнан из Эдема.
Отрывок из работы Френсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
78. Быть или не быть
Первым выйти на арену – я хотел сказать, на сцену – это вам, знаете ли… У меня сердце ушло в пятки. Эксперты отказались пожать руку, а позади уже стояла Амандина, как мне казалось, окаменевшая от страха.
Аудитория взорвалась.
Какой-то мужчина в рабочей куртке и кепочке выскочил вперед:
– Сволочь! Ты моего сына убил!
Изо всех сил я вцепился в микрофон:
– Мы никого не убивали! – закричал я, надсаживая глотку. – Никого! Все заключенные, принявшие участие в «Проекте Парадиз», добровольно пошли на эксперимент. Они знали весь риск и каждый раз сами, лично нажимали на кнопку запуска.
– Запуска? Смерти, а не запуска! Кто может быть добровольцем на смерть? Здесь есть хоть один такой доброволец? – прокричал кто-то.
– Смерть убийцам в белых халатах! Смерть убийцам в белых халатах! – бешено скандировали зрители.
Свист обрушился на сцену с удвоенной силой, когда к микрофону подошел президент Люсиндер. К его ногам полетели помидоры. Полицейский кордон, выставленный перед сценой, немедленно пополнился подкреплениями.
Президент принялся делать умиротворяющие жесты. Долгий опыт выступлений на бурных политических митингах все-таки позволил ему повлиять на возмущенный зал.
– Дамы и господа, друзья мои, – сказал он, – успокойтесь! Эксперимент, который мы собираемся провести на ваших глазах, уже однажды увенчался успехом, но в отсутствие официальных экспертов, которые могли бы его засвидетельствовать. Сейчас я отдаю себя на суд нации, даже всей планеты. Если этот человек, которого мы на ваших глазах отправим на тот свет, оттуда не вернется, я обязуюсь предстать перед судом и ответить за свои ошибки.
Прозвучало еще несколько оскорблений, но все же сумятицу очень быстро сменила тяжелая тишина. Только что появился Кербоз. Прожекторы немедленно нацелились на Феликса и его безукоризненный смокинг – новую униформу танатонавта. Его голова бандита резко контрастировала с одеянием английского денди. Доставили его сюда меж двух жандармов. По измученному лицу Феликса я понял, что что-то случилось.
Телеведущий немедленно взялся за дело:
– А вот и Феликс Кербоз, единственный человек, который – по словам президента Люсиндера – совершил невозможное: путешествие в оба конца между миром живых и миром мертвых. Этот же подвиг он попытается повторить еще раз перед камерами всей планеты и в эксклюзивной телепередаче канала RTV1, наш девиз: «Смотри хоть целый день!»
Мы обеспокоенно переглянулись. Все мы уже достаточно хорошо знали Феликса, чтобы ощутить его неуверенность. Может, это на него толпа так действует?
Президент хлопнул его по плечу.
– В форме, Феликс?
Болезненная гримаса еще больше исказила лицо Феликса. Телезрители, присоединившиеся к передаче не с самого начала, даже подумали, что попали на фильм ужасов.
– Э-э… бывало и получше.
– Нервишки?
– Да нет же! – рявкнул Феликс. – Ноготь у меня врос, сука! Всю ночь промаялся.
Президент подскочил на месте.
– Ноготь? Что ж вы раньше не сказали!
Люсиндер хотел было устроить Феликсу взбучку, но момент был не тот.
– Вросший ноготь, это мне знакомо. Очень болезненно, но это легко вылечить.
– Да я наглотался аспирину, но все равно болит. Достало уже!
Я предложил перенести эксперимент на попозже. Если Феликс страдает, он может захотеть уйти в свет, а не возвращаться обратно в свое тело с болячками.
Президент принялся его упрашивать:
– Вы вернетесь в жизнь, Феликс, вы мне обещаете? Я уже подписал указ о вашей амнистии. Если у вас все получится, вы будете свободны, совершенно свободны. Вы понимаете, Феликс? С этого момента вы станете уважаемым гражданином.
Феликса, похоже, это не очень убедило.
Аудитория, колебавшаяся, что делать – выкрикивать новые оскорбления или аплодировать, – затаила дыхание.
Ведущий пояснил, что президент ободряет своего подопечного на манер тренера перед боксерским матчем.
Мы с унылой миной стали готовить свой инструментарий.
Люсиндер резко потряс Феликса за плечи:
– Вы будете свободны! Вас станут называть «многоуважаемый месье Кербоз», вы станете богатым и знаменитым! Вы будете ездить в машине с открытым верхом, люди будут вам аплодировать и забрасывать конфетти, как Нила Армстронга, кто первым ступил на Луну!
– Да-а, оно, конечно, хорошо, кабы не этот хренов ноготь.
– Черт возьми! Да ведь после всех этих ядов, что вы проглотили, после вашей язвы, волдырей, продырявленной кожи – ну ведь не заставит же этот несчастный больной ноготь забросить мечту о лучшей жизни!
– Но ведь там и так хорошо, я такой легкий, ничего не трогает…
Люсиндер потерял терпение:
– Феликс, жизнь – это вам не чушь собачья!
– Да я и сам уже думал, что же такого хорошего было в моей жизни? Ничего не могу вспомнить, в том-то все и дело.
– Деньги, женщины, дорогие одеколоны, шезлонги на солнечном море, машины, дворцы, – стал перечислять Люсиндер.
Затем, применив политический подход и поставив себя на место своего «подопытного кролика», он добавил:
– А если вы предпочитаете алкоголь, наркотики, насилие, скорость… Давайте, Феликс! Вы нам нужны. Сейчас у вас в друзьях президент, замечательные ученые, самая очаровательная из медсестер! Ну кому еще так повезло?! Мы на вас рассчитываем.
Феликс опустил глаза и покраснел, как виноватый ребенок:
– Да я… это… знаю я все. Но там они мне хорошего желают. А здесь мне никогда не везло… ноготь опять же этот… все злятся кругом… В этом мире и удовольствий-то никогда не было. Я уж давно об этом думаю.
Люсиндер в остолбенении уставился на верзилу Феликса:
– Удовольствий не было? Феликс, вы хотите сказать… никогда… вы никогда не…
Наш шкаф залился пунцовым румянцем:
– Ну да. Кроме мамы, меня никто не любил, а мама-то… она ведь там.
Толпа начала терять терпение.
– Смерть обезьяньей морде! – выкрикнул какой-то шутник.
Ведущий попробовал кое-как вмешаться:
– Феликс Кербоз, рост метр девяносто пять, вес сто килограммов, довольно гармоничные показатели для его возраста. Судя по моим вырезкам из газет, вес и рост никак не влияют на характер перехода из жизни в смерть, но все же желательно, чтобы объект находился в хорошей физической форме.
Амандина нисколько не забыла, о чем говорили между собой Феликс и президент. Она вышла вперед:
– Так вы девственник, Феликс?
Тот уже совсем стал багровый.
Медсестра-блондинка немного помялась, что-то обдумывая, а потом прошептала нечто на ухо своему пациенту. Немедленно по лицу Феликса побежали один за другим все цвета радуги. Он раздвинул губы в жалком подобии улыбки. Со стороны эта парочка напоминала Квазимодо с Эсмеральдой. Квазимодо, готовящийся к пытке…
Феликс не спускал с Амандины глаз. Потом он пришел в себя.
– Ладно, можно. Этот сучий ноготь все равно щас отпустит.
Люсиндер предложил мне добавить болеутоляющего в «ракетоноситель», чтобы Феликс больше не чувствовал свой больной палец, но я отказался. Не тот случай для экспериментов с новыми смесями. 800 миллиграммов тиопентала будет моей дозой, и никаких прочих медикаментов помимо обычного состава.
Президент Люсиндер лично развязал галстук-бабочку на смокинге Кербоза. Затем он закатал ему рукав и стал накладывать электроды. Так посмотреть, он этим всю жизнь занимался.
– Люсиндер, убийца, проваливай!
Я подошел помочь. В конце концов, сейчас мы все были в одной лодке.
Амандина старательно занималась своей работой.
Язвительные насмешки впивались в нее, словно копья, но она предпочитала все или ничего. Амандина отрегулировала электрокардиограф, электроэнцефалограф и затем подарила мне слабую улыбку, хотя оскорбления продолжали литься потоком.
– Убийцы-душегубы! Убийцы-душегубы!
Эта фраза перекатывалась по всему залу, который принялся ее ритмично скандировать.
Феликс Кербоз дышал все медленней и медленней, точно так, как его учил Рауль. Он вдыхал носом и выдыхал через рот. Этот прием дыхания был изобретен, кажется, чтобы помочь роженицам.
– У меня все готово! – объявил президент Люсиндер, когда закончил прилаживать последний электрод на волосатой груди танатонавта.
– У меня тоже, – сказал Рауль, зажимая датчики пульса.
– Готов! – сказал я.
– Готова! – присоединилась к нам Амандина.
Ученые экспертной комиссии приблизились, чтобы получше обследовать комплекс аппаратуры. Они проверили, правильно ли работают электроды и датчики, измерили также Феликсу пульс. Престидижитатор каблуком простучал настил сцены в поисках скрытого люка и прочих хитроумных механизмов. Он шилом потыкал в обивку кресла, чем привел в восторг публику, ожидавшую, надо полагать, что он вот-вот обнаружит некий тайный ход прямо в нашем стоматологическом кресле. Закончив, он подал сигнал остальным. Те живо принялись строчить в своих тетрадках. Потом они остановились и, удовлетворив свое любопытство на данный момент, жестом показали нам, что мы можем приступать. Тишина.
В необъятном Дворце Конгресса можно было слышать, как душа летит.
– Вперед! – прорычал Рауль, довольно-таки раздраженный всей этой враждебной толпой.
– Ладно, чао, ребята! – сказал Феликс, помахивая своими толстыми, как сосиски, пальцами.
Амандина погладила его редкую поросль на макушке и чмокнула в уголок рта, как раз когда он собирался сомкнуть веки.
– Возвращайся! – прошептала она.
Феликс улыбнулся и начал отсчет:
– Шесть… пять… четыре… три… два… один… Пуск!
И тут же нажав на кнопку, он вылетел из этой жизни.
79. Учебник истории
В конце XX столетия словари и энциклопедии так определяли, что такое смерть:
СМЕРТЬ: полное прекращение жизни.
Бытовое определение: Про человека говорят, что он умер, когда его сердце больше не бьется и он перестал дышать.
Определение, принятое в Америке в 1981 г.: Индивидуум объявляется умершим после необратимого прекращения всех функций головного мозга.
Медицинское определение: Необратимая остановка сердечных сокращений. Искусственный характер дыхания, поддерживаемого за счет механического насоса. Полная потеря всех рефлексов. Исчезновение всех энцефалографических сигналов. Полное разрушение структур головного мозга.
Формальности, выполняемые в случае смерти: Сообщить о смерти в ближайшую мэрию. Участковый патологоанатом удостоверит факт смерти и выпишет справку, которую передаст семье покойного или сотруднику похоронного бюро. Эта справка, вместе с семейной книгой регистрации рождений и смерти, должна быть представлена в мэрию, которая в обмен на справку выдаст разрешение на закрытие гроба и разрешение на погребение. В случае насильственной или подозрительной смерти участковый патологоанатом уведомляет государственного прокурора, который может потребовать провести аутопсию. Семья покойного не обязана публично разглашать причину смерти. Прежде чем приступать к погребению, требуется подождать минимум двадцать четыре часа.
Цены на кладбищенский участок: Зависят от длительности существования кладбища, его известности и стоимости земли. Цена за квадратный метр, естественно, выше в городах, чем в сельской местности.
3 000 франков за обычный гроб белого дерева. Прибавить дополнительно для черного или красного дерева, на внутреннюю обивку.
1 800 франков за услуги похоронного бюро плюс дополнительно по числу привлеченных работников.
3 000 франков за аренду катафалка.
