Сказки слепого мира

Свет мигнул.

Четверо в вагоне сидели в ряд. Как на диване. Ба-бо погрозила пальцем и втянула в себя из сучковатой трубки.

Олег опустился напротив. Ехали молча, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Он смотрел, как за оконной темнотой иногда появляются спутанные провода, похожие на корни метро. Не то чтобы даже смотрел, просто видел.

Машинист голосом его тетки сказал: «Беги, дурак. Это конечный шанс».

Как только двери открылись, Олег толкнул на четверых идущего к выходу человека, выскочил первым и побежал. Тетка говорила: когда они придут, сделать все, лишь бы не в лес. И Олег сделал все.

Хатуль поднялся с сиденья, неспешно застегнул пальто на все пуговицы и вышел. Нагнал Олега в центре зала и уложил лицом на теплую от постоянных ног плитку.

– Как-то это не по-родственному, – сдавленно сказал Олег.

Хатуль сидел сверху, выкручивая руку.

– А я тебе не родственник, родненький.

– Пусти.

Хатуль отпустил. Олег поднялся, отряхнулся. К ним шли полицейские.

– Настенька, – сказала подошедшая Ба-бо.

Настенька поправила юбки и пошла навстречу полицейским. Олегу показалось, что она стала чуть выше и стройнее. Широко улыбнулась – полицейские отвыкшими от улыбок ртами тоже заулыбались. И, все так же улыбаясь, пошли в другую сторону.

– Перо тускнеет, – сказал Хатуль.

– Успеем. – Кнур потянулся, чтобы посадить Ба-бо на плечи, но она отмахнулась маленькой пятнистой рукой.

– Его понесешь, – показала трубкой на Олега.

– Послушайте, я пойду сам.

– Конечно, касатик, конечно, пойдешь. Никуда не денешься. – Ба-бо затянулась и дунула на него вонюче и сладко.

* * *

Олег изредка приходил в себя, трава мелькала перед глазами. Он пытался бить Кнура по спине, но тот только смеялся и говорил:

– Щекотно, братка, щекотно же!

– Если есть желание, можем поменяться местами. Пусть несет меня, – говорил еще чей-то голос, но Олег не понимал и уплывал обратно в темноту. Иногда ему казалось или даже вспоминалось, что это тетка несет его в город – крадет у леса. И ненадолго делалось легче. Но потом он вспоминал, что тетка мертвая, и снова накатывала тошнота.

Окончательно Олег стал собой только под вечер.

– Поставьте меня. Я пойду сам, – сдавленно сказал он.

– Ты по лесу-то умеешь?

– Я научу. – Настенька сделалась еще привлекательнее. – Покажу, как здесь ходят.

– Не расшибся, касатик?

Олег неопределенно дернул головой. Мир перевернулся. Олега поставили на ноги, и он тут же упал.

– Чего он у вас такой заранее дохлый? – Хатуль перешагнул через Олега и поправил пальто.

Они прошли вглубь так далеко, что лес стал везде. Олегу показалось, что никогда не было ни гор, ни полей, ни городов – только деревья. Много-много деревьев и мягкая подстилка из всего и ничего под ногами.

Ба-бо понюхала воздух и сказала:

– Время отдыхать.

Она села на землю и начала набивать трубку.

– Олежа, вы с Хатулем за костер, Настенька и Кнур ловят сов.

Ба-бо хлопнула в ладоши, и все разошлись.

– Я не умею разводить огонь. – Олег бил палкой кусты.

Хатуль брезгливо снял лист с пальто.

– Огонь нужен для еды, костер – чтобы рассказывать истории.

– Но я хочу есть.

– Это не ко мне.

– Слушай, если ты не из семьи, зачем с ними ходишь?

– Олежка, обдирай сухостой, а ко мне не лезь.

Олег встал перед Хатулем, загородив дорогу.

– Помоги мне, а? Пожалуйста. Я в беде.

– О бедах ты пока ничего не знаешь, – сказал Хатуль и добавил: – Родненький.

Он обошел Олега, продолжая собирать ветки.

Поздним вечером все сидели вокруг костра, а вокруг Ба-бо сидели совы. Ба-бо выслушивала каждую, каждой выдувала дымную мышь, брала ее за хвост и отдавала сове. Мышь пищала и извивалась. Довольная сова улетала, утаскивая ее в лапах.

Когда совы закончились, Ба-бо сказала:

– Теперь надо уважить костер. Время для истории.

Все посмотрели на Хатуля. И Олег тоже посмотрел, как будто понимая, кто здесь для историй.

– Веселую или грустную?

– Если история одновременно не веселая и не грустная – это плохая история, – сказала Ба-бо.

– Тогда я расскажу о сотворении мира.

История о сотворении мира

Однажды у бога с похмелья заслезился глаз. Бог вынул его, положил на тумбочку где-то во вселенной и отрастил пятьсот новых. Про старый забыл. Постепенно бог забыл про все. Даже что он бог.

Глаз тем временем скатился с тумбочки и укатился неведомо куда. Он покрылся плесенью, потом червями, потом – но через много-много лет, когда все черви родились, умерли и испрели, – вырос лес.

И лес стал новым богом, родившись от одноглазого бога-отца и вселенской пыли, которая, будучи в хорошем настроении, опыляет все вокруг.

Круглый, слепой уже мир обрастал лесом. Сначала молодым-молочным с нежными, как тина, деревьями. Потом молодые деревья начали твердеть и превратились в кусты. Они были наивными и приятными на ощупь. Как бархат.

Еще потом появились люди и принялись убивать друг друга. Деревья смотрели на это, и мягкое их сердце твердело. Они покрылись корой и начали ждать, когда последние из людей умрут. Только тогда они снова станут нежными и бархатистыми на ощупь.

И будет великий праздник.

Конец.

– А что будет с людьми, которые не совсем люди? Деревья ждут и их смерти? – спросила Настенька из темноты.

– Сама их спроси. Я не придумываю, я только рассказываю.

– Тут и сказочки конец, – сказала Ба-бо. – Ну, темной ночи, касатики.

– Темной.

– Темной-темной.

– Олежка, не спи на совиных перьях – плохая примета, – сказал Кнур.

– Что будет?

– Шею свернешь.

Олег быстро поднялся и перешел ближе к углям. Почувствовал, что после истории огонь прекратил быть костром и стал просто огнем.

Хатуль спал на дереве, только рукав пальто свисал вниз. Кнур вырыл небольшую яму. Настенька совсем ушла в ночь, остался один круглый силуэт. Ба-бо соорудила из дыма шалаш.

Тетка говорила, что Олегу нельзя в лес. Что в лесу страх и смерть. Но на самом деле лес хорошо пах и приятно говорил. Шуршал как-то по-особенному понятно.

На рассвете Ба-бо сидела в высокой траве на опушке и выкуривала из трубки туман. Густой и тревожный. Олегу тоже не спалось.

– Ба-бо, зачем я тебе? Зачем я в лесу? – спросил он.

– Ты нужен своему Дедушке. У него осталось совсем мало внуков для защиты.

– От кого?

– От других.

– Плохих?

– Других. – Ба-бо шершаво погладила Олега по голове, как будто кошка лизнула. – Пойми, касатик, плохие мы или хорошие – мы твои. Никого у тебя больше нету.

– Но я хочу домой. Я убегу, как только будет возможность.

– Это твой дом, касатик. От дома не убежишь.

– Отпусти меня, Ба-бо.

– Не могу, родненький, Дедушка ждет. – Ба-бо убрала трубку. – Вот послушай, все хотят знать, кто они и для чего. А у тебя, Олежа, теперь есть цель. Хорошая цель всей жизни.

– Идем, – сказала Настенька. Олег вздрогнул. – Научу тебя правильно ходить по лесу.

Сегодня она снова была маленькой, хотя вчера у костра показалась Олегу очень взрослой, даже немного старой.

– Спасибо, – сказал Олег и почувствовал искреннее желание идти за ней.

– По лесу нужно идти так, чтобы сам лес этого не заметил. – Настенька тряхнула юбками, как огромными лисьими хвостами. – Понимаешь?

– Понимаю. Хотя и не совсем. Точнее, вообще никак.

– Ты глухой и глупый, – сказала Настенька ласково и совсем не обидно. – Учись скорее, чтобы не сожрали. А пока ступай на мои следы. Только не подслушивай.

– Что не подслушивать?

– Когда идешь по чужим следам, можешь подслушать чужие мысли. Но ты сейчас так не делай. Просто учись ходить.

Олег попытался идти вслед за Настенькой, но ноги наступали неправильно – не хотели становиться в нужные места. Как на уроке танго, на который Олег сходил единственный раз.

– Может, я не внук? – с надеждой спросил Олег.

– Конечно, внук. По тебе сразу видно.

– Что?

– Что ты его. Мы все его.

– Хатуль – нет.

– Хатуль другое. Он не из нашей семьи. Он сам по себе. Вот сюда наступай, видишь?

Олег наступал, но не видел. Ему бы навигатор, спички и воды. Нужно только определить направление и идти. Еще бы оружие, от диких зверей. Хотя…

– Вот сейчас правильно наступил, – сказала Настенька.

– Правда? – с сомнением спросил Олег.

– Я никогда не вру, – сказала Настенька. – Просто не показываю другую сторону.

Когда Ба-бо докурила туман, она поднялась, послушала птиц и сказала:

– Не поспеть. Чтобы Дедушка выжил, нам нужны добрые кони.

– Я не хочу на огород, – сказал Хатуль. – Меня там опять убьют.

– Обождешь за оградой. Потом будешь позади Настеньки.

Настенька захихикала в ладошку. Кнур посмотрел недовольно. Из-за выпирающих нижних зубов Олег сначала подумал, что Кнур слабоумный. Но чем дольше они шли рядом, тем больше Кнур казался самым нормальным из всех.

– Не бойся, братка, думай, что все это не взаправду, – сказал ему Кнур. – А если нужно будет отыскать смысл, я всегда помогу. Я спец в поиске чего угодно, ведь все, по сути своей, гриб. – Он рассмеялся.

Олег хотел спросить, при чем здесь грибы, но Кнур посадил Ба-бо на плечи, и не осталось ни времени, ни сил на разговоры.

До огорода шли быстро и молча. Олег попытался узнать, что это за место, но никто не ответил.

– Увидишь, родненький. Чего заранее понапрасну переживать? – Хатуль подмигнул и прошел мимо.

Начался дождь. Сначала листья задергались, как припадочные, и только потом Олег почувствовал капли. Настенька сломила огромный, выше ее роста, борщевик. Накрыла его одной из юбок, и получился зонт. Под зонтом были они все. Так близко, что стало тепло. Олег чувствовал дыхание огромного Кнура – глубокое и ритмичное. Настенька дышала часто, фыркая и смешно морща нос. Хатуль смотрел на дождь с презрением, брезгливо отбиваясь от случайных капель.

– Дождь придумали водяные, чтобы выходить на сушу и портить человеческих девок. Потому что бабы-рыбы холодные и склизкие.

– И в чем мораль? – спросила Настенька.

– Мораль в том, что, когда одному хорошо, остальные обычно страдают.

Дождь закончился внезапно. Как и лес. Те деревья, которые не успели подвинуться, рассекло пополам, и они продолжали расти и кровоточить смолой.

Огород был совсем как настоящий – ровные ряды посадок, теплица и поле. Вдалеке неприятный дом с забитыми окнами.

Кнур аккуратно опустил Ба-бо на землю рядом со всходами. Они были похожи на продолговатую редьку, растущую плодом наружу. Ба-бо постучала по ним, как по арбузу.

– Почти поспели, – сказала Ба-бо.

– А что это?

– Олежка, если бы у тебя был хоть один шанс не узнать, я бы первый за тебя порадовался, – ответил Хатуль из-за деревьев – на огород он так и не зашел.

– Выбирай, касатик. Хорошо выбирай, сердцем. Пройди по всему полю и найди самую подходящую пару. Схватись за них обеими руками и тяни. Только не выпускай, иначе все.

– Что все?

– Иди, Олежа, иди скорее, Дедушка в беде.

Олег пошел по полю. Земля была жирная, рыхлая, червячная после дождя. Он присел у пары отростков, поскреб их ногтем. На ощупь они походили на трубчатые кости из супа.

Он почувствовал вибрацию под ногами, что-то толкнулось изнутри. Олег вскочил, попытался бежать, но быстро увяз. Увидел рядом с собой два отростка, у одного был сколот край. Схватился и потянул.

– Сгинет, – равнодушно прокомментировал Хатуль, облокотившись о дерево.

Ба-бо цыкнула и с тревогой покачала головой. Настенька рассматривала узор на одной из юбок. Кнур носком ботинка нервно разрывал землю.

Олег тянул костяные отростки – они то выходили, то брыкались, то пытались проткнуть собой его шею. Когда он вытянул их высотой по колено, показался сам овощ – буро-грязный, в крови и свалянной шерсти.

– Совсем неспелый, – сказала Ба-бо. – Кого же я приведу Дедушке?

Овощ с отростками дернулся сильнее, открылись глаза с горизонтальными зрачками.

Рога боднули Олега. Сквозь туман по огороду поползло бесконечно-протяжное проклятие: «Ме-е-е-е-е».

Огромный козел, весь в крови и слизи, наконец выкопался из-под земли. Олег оказался у него на спине – тоже в крови, своей и козлиной. Одна рука соскользнула с рога. Настенька сжала юбки.

Олег вцепился в мокрую шерсть, козел взбрыкнул раз, другой и начал мотать башкой. Олег успел ухватиться за второй рог. Прошептал на ухо:

– Тш-ш-ш, тише-тише, ты мой – я твой. Тш-ш-ш. – Он не знал, как прибалтывать козлов-из-под-земли, но чувствовал, что все правильно. – Ты мой – я твой. Тш-ш-ш.

Кровавый козел сделал несколько кругов по полю и стал сбавлять ход. Олег погладил его по свалявшейся шерсти. Козел нервно мотнул головой, но проткнуть рогами уже не пытался.

Олег подъехал к Ба-бо, Настеньке и Кнуру.

– Добрый урожай, касатик! – с гордостью сказала Ба-бо.

– Горжусь, братка!

– Молодец, Олежа. – Настенька повзрослела и стала молодой девушкой.

– Поздравляю, что не сдох. Мы сегодня поедем или как? – послышалось из-за деревьев.

Кнур вприпрыжку побежал на поле. Легко и быстро вытащил себе козла – чистого, с длинной шерстью, заплетенной в косы, и с черными бубенцами. Кнур смотрелся на огромном козле как на маленьком пони. Олегу показалось, что он красуется перед Настенькой.

– Только подумать, свинья на козле, – прокомментировал Хатуль.

Ба-бо перевернула трубку и дунула в нее, как в свистульку. Красивый белый козел сам вырылся из-под земли, сам отмылся в дождевой воде и присел, чтобы Ба-бо могла на него забраться.

Настенька поправила юбки и тоже пошла в поле. Она выбирала дольше всех – ходила, веяла, болботала. Вырыла небольшую яму, посмотрела козлу в глаза, пошептала. Козел еще немного полежал в земле, потом откопался и, как пес, пошел рядом с ней.