Эмиль. Забудь меня

Но Бестужев трясет головой и отстраняется, матерясь себе под нос.

– Никогда не сравнивай меня ни с кем, – повторяет он, отворачиваясь и стоя спиной ко мне. – Я не Глеб. И никогда им не стану.

– Но зачем ты тогда с ним? У тебя, в отличие от него, есть голова на плечах. Работать ты и самостоятельно можешь. Почему ты с ним? Какие цели преследуешь?

Понятия не имею, откуда у меня такие мысли. С чего я взяла, что он что-то преследует? Просто интуиция подсказывает, и я интересуюсь, хоть и уверена: он не ответит.

Бестужев оборачивается ко мне лицом и сканирует прищуренными глазами. Снова подходит вплотную. Запах его горького парфюма вновь начинает кружить голову, а внизу живота становится тепло.

– У тебя слишком длинный язык. Я бы посоветовал, чтобы ты делом занималась. Внимательно изучала каждый документ и стремилась выше. Никогда не бойся озвучивать свои мысли, всегда иди к своей цели. Но категорически не лезь в дела других, совсем чужих для тебя людей. Иначе не только того самого длинного языка лишиться можешь, так еще и башки.

Указательным пальцем он дотрагивается до моего виска, затем как-то неожиданно заправляет прядь за ухо. Хмыкнув, делает шаг назад.

– А теперь рассказывай, зачем сюда пришла.

Я не свожу с него взгляда. И не отвечаю. Рассматриваю его лицо и пытаюсь понять, что в нем такого привлекательного. Почему меня тянет к нему, хоть я и уверена, что он не такой обеспеченный, как Глеб. И нет, меня это совсем не волнует. Не пугает. Пусть он будет нищим. Зато любящим и заботливым. Ценящим свою женщину.

Да, он красивый. Я бы сказала, безумно красивый. Ровный подбородок, синие глаза и четко очерченные скулы. Выразительные губы! И, кстати, эта щетина ему очень идет.

– Эй… – Бестужев щелкает перед моим лицом пальцами. – В облаках витаешь. Еще и отрицаешь, что не станешь перед сном мои фотографии рассматривать, – подшучивает он, широко улыбаясь.

Ну самодовольный кретин, ей-богу.

– Не витаю! – восклицаю я, но тихо. – Просто задумалась. А ты спустись с неба на землю. Слишком ты высокого о себе мнения, Бестужев. Хотя бы имя свое скажи.

– У Глеба спрашивай, – бросает он через плечо, направляясь к своему автомобилю. – Или Наталья перекрыла тебе кислород и доступ к телу, из-за чего ты до сих пор не можешь себя пристроить?

Я аж отшатываюсь из-за его слов, потому что в чем-то он прав. И у меня возникает ощущение, что он меня насквозь видит. Мысли, что ли, читает? Быть может, он экстрасенс?

– Я тебе не продажная девка, Бестужев. То я от тебя балдею, то к Глебу подойти из-за Натальи не могу. Ты определись, а, по кому я сохну. И почему твое имя у других спрашивать должна? Да и не немой ты, как я считала изначально. Вполне можешь озвучить…

– Ведешь себя, как умная девушка, – перебивает он. – Точнее, стараешься так выглядеть. Но иногда действуешь, как тупая тупица, Арина. Открой глаза шире и вообще сними розовые очки.

– Я всего лишь имя твое спросила, – останавливаю его, вцепившись в локоть. – Зачем ты мне нотации читаешь?

– Чтобы в твоей голове хоть что-то появилось, – цедит он, ухмыляясь. – Часто вспоминай мои слова. Прокручивай в мозгу и тогда поймешь, зачем я все это говорю. Отпусти, мне пора.

– Ты следил за мной, да? – Я игнорирую его речь, хоть запоминаю каждое предложение. – Не верю я в совпадения. Тем более в такие!

– В какие?!

– А вот в такие! Я приезжаю сюда, чтобы рассмотреть участок. В семь утра! И ты каким-то чудным образом появляешься тут в этот же день. И мало того, даже в одно и то же время! Вот только не начинай отрицать, а? Будь мужиком. Признавайся! Следил?!

– Ага. Заняться мне больше нечем, поэтому таскаюсь за безмозглой дурочкой.

Его слова сильно задевают меня. В горле застревает ком. Дико хочется врезать ему пощечину, но я решаю не вести диалог дальше. Пусть катится к черту.

Резко отпускаю его локоть и отступаю, впиваясь ногтями в ладони. Обида растекается по всему телу. Сглатываю и отворачиваюсь. Ищу в телефоне приложение, желая скорее вызвать такси.

– Ага, еще и плакать начни, – звучит за спиной.

Кусаю щеку изнутри, чтобы не ответить ему, но получается у меня с трудом.

– Притворяйся сильной сколько хочешь. Но и плакать иногда не помешает. Я-то знаю, что ты Волчонок. Дерзкий, упрямый и самоуверенный.

Волчонок… Меня так всегда мама называла.

– Катись к черту, Бестужев!

– Тебе это не на руку. Тут сеть недоступна. Ну и в такое время никого не дождешься. Ни такси, ни машин. Хотя… Может, кто и примчится тебе на помощь. Да только вдруг станет поздно? Ближе к вечеру тут вечеринки устраивают. Байкеры собираются. Поверь, тебе их компания совсем не понравится.

Глава 3

– И что посоветуешь? Поехать с тобой и еще какое-то время терпеть твою персону? – язвлю в ответ, чувствуя, как во мне начинает закипать злость.

– Неплохая идея. Какое-то время еще полюбуешься мной. – На лице Бестужева появляется широкая улыбка. Он еще и подмигивает мне, обнимая за плечи и привлекая к себе. – Знаешь, никогда не видел таких девушек, играющих на два фронта так откровенно. Я же вижу, как ты смотришь на Глеба. А сейчас точно так же – на меня. Какие цели преследуешь?

Он специально злит меня, провоцирует. Я чувствую это каждой клеточкой своего тела! Задает мне вопрос, который я сама задала ему буквально несколько минут назад.

– Отпусти! – шиплю, еле давя в себе желание расцарапать его самодовольную морду. – Клянусь, я за себя не ручаюсь.

– Ответь, и я отпущу, – хитро улыбается он.

– Я за Глебом весь день слежу, Бестужев. И да, Наталью ту отправлю к черту, себе возьму Салтыкова. Доволен?

Он корчит недовольную гримасу и отстраняется от меня.

– Ожидаемо.

– Вот же скотина, – ворчу, стоя на месте как вкопанная и провожая взглядом широкую спину. – Придурок ты, Бестужев. Сам ерунду всякую несешь, сам улыбаешься, сам же рожу мне строишь. Ты определись с чувствами, а? И этот дурацкий пиджак с себя сними!

– Садись в машину! – рявкает он, игнорируя мои замечания.

Я не двигаюсь с места.

– Могу узнать причину такой частой перемены твоего настроения?

– Садишься или нет? – Он выгибает бровь, открывая пассажирскую дверь внедорожника. – Или же тут останешься и байкеров ждать будешь? Уверен, с тобой им скучно не будет.

Бестужев скользит по мне каким-то странным, неприятным взглядом. Он на что намекает? Что я действительно продажная?

– Катись к черту! – выкрикиваю от обиды. Разворачиваюсь и шагаю как можно дальше от него.

Реветь хочется. Однако мысль, что он смог довести меня до истерики, заставляет гордо вздернуть подбородок, не давая волю слезам. Провокатор чертов! Я же никогда не поддавалась… Никому! Что со мной происходит? Да что он, черт возьми, со мной делает?!

– Ну, смотри сама, – звучит в спину.

Черт! Ну катись уже! Зачем он так наезжает на меня?! Что я ему такого сделала? Да и вообще, с чего он решил, что я легкого поведения? Неужели так очевидно пускала слюни при первой же встрече с Глебом? Как же там я на него смотрела?! Ни хрена не соображаю. Этот мерзавец явно перегибает. Или специально все это делает. Только зачем?

Я слышу, как заводится мотор. Через секунду автомобиль отъезжает, оставляя меня одну. Здесь, где нет ни единой живой души. Еще и сеть недоступна…

Шагаю вперед, не зная, на сколько меня хватит. Я трясусь от страха и от того, что сказал Бестужев. А если за мной действительно никто не придет? Не хочу я торчать тут до полуночи. Неужели он действительно закроет глаза на то, что я осталась тут одна? Без возможности с кем-либо связаться и хоть как-то выбраться отсюда. На такси мы ехали сюда почти два часа. Черт знает, сколько надо идти пешком, чтобы вернуться!

Ну как же не вовремя я без тачки осталась!

Рядом со мной останавливается машина. Я с надеждой поворачиваюсь, желая, чтобы этот кто-то отвез меня в город. Да я и заплачу хорошо!

Но тормозит фиолетовый седан, а внутри сидит парень. Черная кепка, солнечные очки, которые он снимает и бросает на пассажирское сиденье. Лет двадцати пяти. Может, и моложе. Еще и жвачку жует.

– Подвести тебя, соска? – говорит он, высовывая голову из окна и оглядывая меня с ног до головы.

– Нет, спасибо. Сама доберусь, – бросаю через плечо и иду вперед. От этого человека веет опасностью. Странный тип. Не сяду я к нему, нет. Лучше тут останусь.

Боже, я сегодня до дома доберусь живой и невредимой? Надеюсь, ничего плохого со мной не произойдет.

– И куда же ты собралась, красотка? Давай, не капризничай. Прыгай в тачку. Сто баксов за час – вполне крутая цена.

Я не отвечаю, игнорируя его слова. Меня бросает в дрожь, и безумно хочется, чтобы этот псих исчез. Испарился. Я что, на проститутку смахиваю? Посреди дня клиента ищу на абсолютно пустой территории? То Бестужев со своими тупыми намеками, то этот долбанутый псих.

Слышу, как захлопывается дверь. Затем тяжелые шаги, и парень хватает меня за локоть, очень резко тянет к себе. Встряхивает за плечи, как тряпичную куклу, цедит сквозь зубы какие-то непонятные слова. Невнятные.

– В машину, я сказал! – единственное, что могу различить.

И только сейчас я замечаю в его руке маленький нож. Кисти забиты татушками, а в брови пирсинг. Черт возьми! Во что я вляпалась? Что за отморозок встретился на моем пути?

– Отпусти, придурок! Куда ты меня тащишь? – отталкиваю его от себя.

Парень, выматерившись, снова наступает на меня… А потом происходит черт-те что.

Он летит в сторону, падает на капот своего автомобиля. Хватается за голову, орет как ненормальный. Я же оказываюсь за широкой спиной Бестужева, который вцепляется ему в горло и сжимает. Парень задыхается, глаза превращаются в два блюдца. Он открывает и закрывает рот. Как рыба, которая оказалась выброшенной на берег.

– Убьешь его! – кричу я, схватившись за руку Бестужева. – Пожалуйста, не надо. Отпусти же…

И он отпускает. Дышит часто, порывисто. Я вижу, как вздымается его грудь, как вздувается венка на шее. И как на лице Бестужева играют желваки. Он в бешенстве.

– Иди в машину, – приказывает мне, не сводя взгляда с парня. – Я сказал, в машину! – рявкает так, что я вздрагиваю. Уже во второй раз за несколько часов!

Коротко кивнув, я поступаю так, как он велит. Сажусь в автомобиль и слежу за Бестужевым. Как он что-то втолковывает парню, как угрожает. Выглядит Бес так, словно его любимую игрушку отняли, и поэтому он сходит с ума.

Вжимаюсь в сиденье, зажмуриваюсь. Мне безумно хочется домой, под одеяло. И поспать. Ни о чем не думать. Нужно было прислушаться к словам Дилары и сидеть дома. Не высовываться!

Бестужев открывает дверь, садится за руль. А парень еле забирается в свой автомобиль и уезжает.

– Ты как? – спрашивает Бес. Взяв меня за подбородок, вынуждает поднять на него глаза. – Черт!

Он опускает взгляд на мою руку. Которая, оказывается, ранена. А я ничего не почувствовала даже!

– Оставь меня в покое, – прошу я, отворачиваясь, потому что слезы вот-вот вырвутся наружу. – Мне не больно.

Бестужев меня не слушает. Достает из бардачка аптечку. Обрабатывает рану, не переставая дуть на нее. А потом откидывается на спинку сиденья и некоторое время смотрит перед собой.

Я поворачиваю голову, задерживаю на нем взгляд. Удивительно! Он снял пиджак…

– Испугался за меня? – грустно усмехаюсь. – Я тебя ненавижу, Бестужев.

– Взаимно, – цедит он и снова тянется к бардачку. В этот раз достает оттуда бутылку воды, протягивает мне. – Выпей.

Он все еще тяжело дышит. Наши глаза встречаются. Всего на секунду. И я пытаюсь понять, что у него там отражается. Страх? Но нет же… Это безумие. Ему плевать на меня!

– Я домой хочу. Отвези меня, или…

– Или что? – рычит он, перебивая. – Выйдешь и пешком пойдешь? Надеюсь, ты больше никогда в жизни не станешь упрямиться. Я чуть сопляка не прикончил!

– Ну, спасибо. – Я устало потираю переносицу. – Что жизнь мне спас. Достаточно? Или мне к твоим ногам упасть и расцеловать их? Не понимаю, откуда ты вообще появился. Не будь тебя на этом месте…

– Не будь меня на этом месте, Арина, тебя хрен знает в какой дыре нашли бы. Ты еще и смеешь язвить… От тебя одни проблемы, – недовольно кривится он, нажимая на газ.

– Прости, – искренне извиняюсь я. Потому что на самом деле понимаю, что если бы не он… Даже думать не хочу. – Больше не стану создавать тебе проблемы. И вообще, метрах в десяти от тебя ходить буду. Можешь даже не сомневаться… – Голос срывается, перехожу на хриплый шепот: – Надеюсь, ты доволен.

Мне очень хочется плакать. Не помню, когда в последний раз мечтала остаться одна, наедине со своими мыслями. Кажется, это было несколько лет назад, когда мама нас оставила, ушла.

– Глупая, – все еще ворчит Бестужев, забирая из моих рук бутылку, и делает несколько жадных глотков.

Мы оказываемся в городе буквально за полчаса. Бес жмет на газ как обезумевший, даже костяшки на руках побелели. Потому что он сжимает руль что есть силы. Он напряжен. И зол.

Мой телефон подает признаки жизни. Достаю его из сумки и внимательно всматриваюсь в экран.

– Останови где-нибудь здесь. Дальше я сама доберусь, – говорю Бестужеву, прежде чем ответить на звонок. – Да, Мария Дмитриевна.

– Ариночка… Ариша, я… – Голос домработницы взволнованный, еле слышный. – Вы… должны немедленно оказаться дома.

– Что происходит? – Я подаюсь вперед, чувствуя, как сердце стучит в области горла. – Что-то с отцом?

– Д-да, – говорит она. – Я вызвала скорую, но, Арина, он не дышит. Мне страшно.

Глава 4

– Что случилось? – спрашивает Бестужев взволнованным голосом, завернув тачку за угол здания, у которого я попросила притормозить.

Мои руки трясутся, как и все тело. Пальцы онемели. Отвожу мобильник от уха, не веря в услышанное. Мама бросила меня шесть лет назад. Если отец так же поступит… Я не переживу. Просто не смогу перешагнуть чертову пропасть, упаду. Полечу на самое дно.

– Арина, что случилось? – повторяет он уже более спокойно и тихо. – Арина?!

Теплая ладонь ложится на мое плечо, слегка сжимает. Опускается к локтю, гладя.

– Папе плохо стало… Я не знаю, что именно. – Качаю головой, чувствуя слезы на щеках. – Его в больницу увезли. Если с ним что-нибудь…

– Какая больница? Сказали? – перебивает он.

Я киваю и называю адрес. Автомобиль сразу трогается с места. Бестужев не говорит ни единого слова. Сконцентрировавшись на дороге, он даже на меня внимания не обращает. Будто меня вовсе нет рядом.

Не могу взять себя в руки. Оледеневшими пальцами почти ежеминутно набираю номер домработницы, которая сообщает, что скоро доедут до больницы. Как и мы.

– Спасибо. – Поблагодарив Беса за помощь, я еле выползаю из салона. Ноги ватные, в голове туман.

Как бы я ни была против приказов отца, сколько бы он меня ни злил и сколько бы ни вмешивался в мою жизнь, я его люблю и зла абсолютно не желаю. Не хочу оставаться без него. Господи, дай мне сил… Пожалуйста.

Врач утверждает, что с отцом все хорошо. Перенервничал, упал в обморок. У него такое не впервые. Но слова Марии Дмитриевны о том, что папа не дышит, выбили меня из колеи окончательно. Напугали до чертиков.

Однако отпускать его врачи не спешат. Он останется тут на два дня, я же, естественно, вместе с ним. Звоню Глебу и предупреждаю, что сегодня меня не будет. Завтра могу опоздать. К моему удивлению, он относится с пониманием. Но перед тем как отключиться, напоминает, что у нас завтра после обеда запланировано совещание. Где я обязательно должна присутствовать. Мне остается только молиться, чтобы с отцом все было хорошо, и я смогла сконцентрироваться на работе.

– Ну не волнуйся ты так, Ариш. – Дилара обнимает меня, успокаивающе гладя по спине. – Сама же говоришь, что врачи ничего плохого не сказали. А ты трясешься, будто зимой голышом во дворе оказалась. Ну прекрати.

Она пытается шутить, хоть как-то заставить меня улыбнуться. Но мне совсем не до смеха.

– Беги на работу. Иначе Глеб тебя в черный список закинет за опоздание. Он немного строг в этой теме, – советую я подруге.

– Да нормальный он, – отмахивается Дилара. – А вот его обезьянка – стерва. Бесит меня.

И меня тоже. Но я решаю оставить свое мнение при себе. Мне-то что? Глебу решать, кого в свою жизнь впускать, а кого нет.

– До завтра, дорогая, – прощаюсь я с подругой.

– О! Я совсем забыла. Держи. – Она протягивает мне ключи от машины. – Брат всю ночь над твоими «царапинами» работал. Сказал, с тебя ужин, – игриво подмигивает подруга.

– Размечтался! – Я закатываю глаза. Брат Дилы – хороший парень. Трудолюбивый и умный. Однако совсем не в моем вкусе. – Спасибо вам большое. Что бы я без вас делала?

Отправив мне воздушный поцелуй и пожелав терпения и сил, подруга уходит.

Целый день я хожу из угла в угол в палате отца, не нахожу себе места. Ближе к вечеру решаю что-нибудь перекусить. Потому что желудок урчит, напоминая, что в последний раз я ела в пять утра. Иду в ближайший маркет и покупаю пирожные. Сажусь на лавочку во дворе больницы, думаю о своем.

Без отца будет сложно. Очень сложно. Отношения у нас не очень, но, несмотря на это, пока он жив, я чувствую за спиной опору. Мне есть на кого положиться, надеяться, что выручит в нужный момент. Даже не представляю, что со мной случится, если вдруг его не станет. Как мамы не стало. После ее смерти я на два года закрылась в себе. Ни с кем не общалась, ни с кем не делилась переживаниями. После школы запиралась в комнате, зубрила учебники. Поставила себе цель – поступить в университет и получить хорошую профессию. Добилась. Но мамы все равно не хватает.

Рядом со мной садится мужчина. Я невольно поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом. Бестужев. Даже удивительно, что он вернулся.

– Не спросишь ничего? – говорит с легкой усмешкой.

– А нужно? – тихо уточняю я.

– Ну, у тебя всегда полно вопросов. Ответы на которые у тебя перед носом, если включить логику.

– Хочешь сказать, что волновался за меня? То есть за моего отца? И решил навестить? – хмыкаю в ответ. – Спасибо. С ним все нормально. Послезавтра выпишут. Ты с работы?

– Откуда еще, – раздраженно бросает он, опуская взгляд на бумажный пакет. – Не угостишь?

Блин! Я бы с удовольствием, но там осталось всего одно пирожное, половину которого я уже съела.

– Не осталось. Прости.

И он снова усмехается, не верит. Забирает пакет и достает оттуда надкушенную сладость, отправляет в рот. Я аж глаза от удивления распахиваю. Значит…

– Вкусно, – кивает. – Но мало. Тут неподалеку хороший ресторан есть. Если хочешь, можем нормально поужинать. Что скажешь? – И выгибает бровь.

Он что, меня на ужин приглашает?

– Я… не хочу оставлять тут отца одного. Извини, – вздыхаю.

Будь это совсем другой день, я бы с удовольствием согласилась. Но вслух, естественно, я это не произношу.

– Хорошо. Тогда сваливаю домой. А ты береги себя. – Он пробегается по моему лицу оценивающим взглядом. – Выглядишь неважно. Все круто будет. Я уверен.

Он смотрит в мои глаза. Не сводит синих глаз несколько секунд. А потом усмехается, разворачивается и уходит.

Мне бы его уверенность.

– Бестужев, – зову я его в последний момент.

Он останавливается и плавно разворачивается.

– Да? – Подходит вплотную.

– Я согласна, – шепчу одними губами, не понимая, почему так трясусь. Почему волнуюсь. Но меня буквально в дрожь бросает.

– Отлично, – довольно ухмыляется он. – Но в следующий раз зови меня по имени.

– Я его, вообще-то, не знаю! – восклицаю.

– Эмиль. Меня зовут Эмиль.

Эмиль. Красивое имя. Как и сам его обладатель.

– А раньше почему не говорил? – Я стараюсь поспевать за его широкими шагами.

– Это так важно? – Он издает короткий смешок, от которого по позвоночнику пробегают мурашки. – Как твой отец? Что конкретно сказали врачи?

Эмиль берет меня за руку, и до автомобиля мы идем, словно влюбленная пара. Я его не понимаю. То грубый, то наоборот. Нежный и заботливый.

– Перенервничал.

Эмиль открывает пассажирскую дверь, помогает мне сесть. Сам же обходит авто и садится за руль.

Я добавляю:

– Ему противопоказан стресс. А он вроде разволновался. Черт знает, что у него там на работе стряслось. Узнаю, когда очнется и начнет разговаривать со мной. Надеюсь все-таки, что ничего серьезного нет.

– И из-за этого ты себя убиваешь?

– Он мой отец, прикинь, – злюсь я. Сложив руки на груди, отворачиваюсь к окну и слежу за ночным городом. За картинами, которые так часто меняются.

– Кстати, как твоя ладонь? Не болит? – Он берет меня за кисть и разглядывает ладонь. – Ничего страшного. До свадьбы заживет.

Боже… Мне хочется смеяться в голос.

– Странный ты тип, Эмиль, – честно признаюсь. – Очень странный. То ведешь себя как последний кретин, то заботишься, будто много лет меня знаешь и ценишь. Как ты там говорил? На два фронта играю? Это ты однозначно по себе судил.

– А то, что я тебе про длинный язык говорил, ты помнишь? Тебе его оторвут, Арина. Очень много болтаешь.

– Кто оторвет? Ты? – Я улыбаюсь. – Руку-то отпусти. Со всех сторон разглядел. И даже наванговал, что до свадьбы заживет. Чего еще хочешь?

Однако Эмиль сжимает мою ладонь еще крепче и ухмыляется, внимательно следя за дорогой. Я же не свожу с него взгляда. Красивый, да. Притягательный. Если он положит руку в область моей груди, сразу поймет, какие чувства я к нему испытываю. Любовь с первого взгляда, ей-богу. То, что я когда-то считала ерундой. Оказывается, есть она.

Любовь с первого взгляда.

Но ему об этом знать незачем. Возомнит себя пупом земли и еще больше начнет наезжать и наглеть. Да и он неравнодушен ко мне. Вон, большим пальцем мою руку гладит. И глаза у него сверкают, губы в улыбке расплываются. Надеюсь, завтра он не снимет свою добрую маску и не станет снова суровым грубияном.

Машина останавливается у ресторана. Эмиль отпускает мою ладонь и покидает салон. Я выхожу следом за ним.

– В дальнем углу пусто, – подсказываю, едва оказавшись внутри.

Эмиль поворачивается в ту сторону, морщится.

– Нет. Иди за мной.

Мы поднимаемся на второй этаж и заходим в самую первую ВИП-комнату.

– Ты здесь частый гость, – догадываюсь я. И не задаю вопрос, а утверждаю.

– Угу. Не нравится? Можем уйти, – хмурится Бестужев.

Я сажусь на диван, кладу рядом сумку. Откидываюсь на спинку и глубоко вздыхаю.

– Сто лет в ресторане не была… – Передергиваю плечами, осознавая реальный факт.

– В смысле? – Эмиль располагается рядом, печатает кому-то сообщение. – Тебя не приглашают на ужин? И как же ты время проводишь, интересно? Я считал, что ты весь день в таких местах торчишь со своими… Кхм…

В его глазах блестят хитрые огоньки. Опасные такие, обещающие что-то безумное. Он снова специально меня провоцирует. Знать бы еще зачем, какая у него цель.

– Ты невыносим, – ворчу я, закатывая глаза. – Прикинь, приглашают. И я ужинаю в ресторанах. Я имела в виду, что с мужчинами сто лет не была в таких местах. Потому что не до них было. Но обязательно после тебя приду с Глебом. Я же, по твоим словам, на два фронта играю. И круто так играю, профессионально. Так что… Думаю, ты не удивишься, увидев меня здесь с ним.

Лицо Эмиля снова меняется. Там мелькает боль и неприязнь. Кажется, я ляпнула что-то лишнее, хотя всего лишь пошутила. И даже не догадывалась о последствиях. Настроение Бестужева явно падает до плинтуса. Черт! Я реально весь вечер испортила…

– Я… – Хочу сказать, что это всего лишь шутка.

– Заткнись, – грубо отрезает он, не желая меня слушать.

Глава 5

Эмиль молчит, какое-то время смотрит в одну точку. В помещение заходит официант и что-то спрашивает, и Бестужев, взяв меню, протягивает мне.

– Выбирай.

– Сам выбери. На свой вкус, – прошу я, вздыхая.

Эмиль поджимает губы, но соглашается. Через пару минут официант выходит из комнаты, снова оставляя нас наедине.

– Ты заказал спиртное? Забыл, что за рулем?

– Не забыл. Но нужно расслабиться.

– И кто же поведет?

– Арина, если я заказал спиртное, это не значит, что я напьюсь и не смогу себя контролировать. Пару стаканов виски со мной ничего не сделают. Закажу тебе такси, поедешь на нем. Не трясись ты так. До больницы к отцу доедешь в целости и сохранности.

В его голосе больше нет ни нежности, ни заботы. А сплошное раздражение, от которого мне становится некомфортно.

– Постоянно меня подкалываешь, Эмиль. Чуть ли не в открытую заявляешь, что я продажная баба и черт-те чем занимаюсь с мужиками. А когда я начинаю говорить о ком-то, ты бесишься. Могу узнать, в чем твоя проблема? – спрашиваю в лоб. Потому что мне действительно интересно услышать, что он скажет. Однако я уверена, что Эмиль ускользнет от ответа.