скачать книгу бесплатно
Альб изумился:
– Впервые слышу от вас такой вопрос. Вы раньше не спрашивали о причинах. Никогда не интересовались политикой.
Она скромно отозвалась:
– Помните, вы сказали, что этот мир не для меня? Может, я хочу больше знать…
Альб хмыкнул одобрительно, собрал морщинки вокруг глаз и тяжело выдохнул.
– Что-то происходит в правительствах по всему Союзу, – он выдержал паузу. – Идёт перестановка всех силовиков. Министерство Пропаганды преобразовывают, а внешнюю разведку переводят в другое ведомство. Нас ещё не так сильно это коснулось. Минпорядка тоже почти не тронули… – Альб злобно оскалился. – Ну там Гордей себя в обиду не даст! Скажу определённо, что в будущем сажать и устранять неугодных нам не дадут. Вроде как это станет просто немодно…
Ната задумчиво прикусила сгиб пальца:
– По всему Союзу?
– На всех восьми планетах. Это какая-то тенденция, похожая больше на глубинные преобразования, что ли. Или что-то, чего я ещё не понимаю до конца.
Он редко откровенничал, ведь, хранить тайны – его работа. До этого она не интересовалась потому, что жила как за каменной стеной:
– В общем, ищите себе место. Четыре месяца… – напомнил он:
– А вы куда?
Карьера Альба так и зависла в министерском отделе пропаганды и борьбы с сепаратизмом. Ната изумлялась тому, что Альба не повышают двадцать лет кряду. Или он сам не хотел?
– Останусь в оборонке. Только уже протирать стул своим старым задом, – он усмехнулся. – Бумажки писать.
Он совсем не выглядел старым. Седина только начала трогать кончики его коротких волос в разных местах:
– Хотя работа интересная. Сейчас набирает обороты сотрудничество с Дипломатическим Звеном. Им дают всё больше привилегий. Отчего, работы с Альфой прибавится. И Пандею нужно сдерживать любыми способами.
Пандея – прямой конкурент Топала в Союзе по всем отраслям. Третья планета по силе и первая в аграрном секторе, Пандея наступала на пятки Славного Правительства Топала уже сотни лет. И всё же – им обоим было далеко до Альфы – планеты-столицы Союза. Скорее Топал с Пандеей боролись за второе место и шли ноздря в ноздрю, еле сдерживая себя, и свои корпорации с частными армиями и флотами от прямого боевого столкновения.
Альб предложил:
– А хотите, я вам выбью место офицера в новом штурмовом отряде? Или… Вы отзывались о минпорядовских “Волках” хорошо, помнится. Хотите Артура попрошу вас туда взять? Он не должен отказать в этом. Это отличное подразделение!
– Лучшее, – поправила Ната. – Но я туда не хочу. А можно я с вами? Вам ведь нужен будет секретарь?
Альб выпучил глаза, бросил мимолётный взгляд на фото жены и озабоченно погладил макушку:
– Я думал об этом. Но ведь там зарплата в три-четыре раза меньше. А у вас выплаты по кредитам, как я помню…
Ната поняла намёк и смутилась. Всё же порвать с таким человеком, как Альб, очень не хотелось. Это значило: потерять поддержку его авторитета, стать в глазах других обычной, окунуться самой в грядущую неизвестность. Очень страшную в этом нестабильном мире. Пугающую гораздо больше, чем мерзкие, но терпимые шуточки про “коммандора”:
– Я согласна… Но если вы против?..
– Нет! Я не против. Даже лучше иметь такого верного человека рядом, – заверил он, но как-то не уверенно.
Речь продолжили о будущих заданиях. Альб распорядился получить амуницию, взамен утерянной, ещё раз пообещал взять к себе, но о Бети отказался вести разговор.
Глава 3. Пантера-киборг
Часто мы даже не подозреваем, о том, что человек, живущий рядом, может оказаться – самым верным другом.
– Грапп Феро “Корни истины”.
– И что с девчонкой, так и не сказал? – пробасил Бун, не отрываясь от прицела снайперской винтовки. Напарник стоял перед распахнутым окном и, целясь, с мрачным видом слушал её рассказ о злоключениях на шоссе. Огромная гаусс-снайперка, любимое оружие Буна, стояла на треноге и смотрела в окно. Туда где в противоположном доме засел подозреваемый. Взломщик маячил в квартире и уже сутки колдовал над программным кодом. Всё это время Ната наблюдала его затылок на экране монитора и ждала, когда же этот тощий очкарик взломает сервер. По закону такое правонарушение заслуживало пули в голову сразу же. Быстрое и без судебное правосудие – привычная вещь, возложенная сегодня на маленький отряд Наты и её командира.
Ната устроила зад прямо на холодном полу, опершись о стену, рядом с треногой. Ей не грозили болячки от переохлаждения и как знаток компьютерных языков, читая отчётливые серые символы, она готовилась дать отмашку, когда будет нарушен закон:
– Нет, – промямлила она.
В глубокой ночи уличные фонари выхватывали силуэт угрюмого коллеги. Бун, злился на наказание всего отдела и ворчал сутки напролёт, которые они потратили на торчание в этой обшарпанной надоевшей квартирке. Жильцов, перед операцией, как обычно, выгнали минпорядковцы, давая простор их тандему. Бун время от времени проверял затвор и заглядывал в патронник, словно напоминал, как не любит работать в паре и обыденно бухтел, поглаживая родную винтовку, выдавая своё брюзжание за разговор.
Ната устала смотреть на экран и откинула голову к стене. В памяти застучали туфельки Бети по лестнице, где девочка любила прыгать как горное копытное. Тряся копной светлых волос и расширяя и без того большие серые глаза, Бети любила клянчить, чтобы Ната достала ей запретные конфеты с верхней полки.
Про девочку она не забыла. Последние два дня Герман и Иван во внерабочее время шерстили для неё сеть и обзванивали всевозможных знакомых, спрашивая о ходе следствия Министерства Порядка. Плоды не радовали. Ната, вынужденная корпеть на задании безвылазно, уже сутки мучилась от безысходности.
Бун перебил мысли:
– Везла клиента в одиночку. Молодец. Что сказать…
К его грубости с годами все привыкли. Бун был грозным и самым крепким бойцом в отделе, третьим, после Германа и Ивана, заместителем Альба, с множественными шрамами после битв на периферии Республики Топал за интересы корпораций. Там часто случались конфликты, когда кто-то хотел поживиться очередной чужой колонией или требовалось проучить взбунтовавшихся рабочих. Такие, как Бун, молодые горячие головы – наёмники, первым делом бросались в мясорубку, где теряли жизни и конечности. Бун отделался ампутацией руки, которую ему теперь заменял киберпротез. И хоть сделана правая рука была на славу, не отличишь от настоящей, Бун скрывал его от всех и носил рукава подлиннее. О протезе, конечно же, все знали и старались не тревожить расспросами матёрого ветерана, душу которого изъели шрамы битв.
Для ветерана он был довольно молод. И силы ему не занимать, однако, Бун утверждал, что ищет спокойствия в тихом, отделе Альба. Хотя тихим их отдел вряд ли кто-то мог назвать. Слишком часто, по нескольку раз в год приходилось выезжать на совсем ярые заварушки, где нередко гибли ребята. Самыми опытными старожилами оставались костяком вокруг Альба – Бун, Герман, Иван и сама Ната.
– Ты следишь? Как он там?
Бун надоел ей своим ворчанием. Он торопился закончить дело и свалить поскорее. Похоже, ему стоило расслабиться, так как подозреваемый не спешил со взломом. Ната вспомнила, что коллега вовсе не искусственный и предложила:
– Поешь?
– Следи, – Бун уступил ей место у винтовки.
Ната поставила монитор на подоконник, чтобы наблюдать за кодом, и сместилась к оружию, приладив приклад к плечу. Теперь перед ней возникли обе цели: висок жертвы в перекрестии и экран, где торчала голова.
Казалось, лицо программиста она выучила наизусть и с сожалением отмечала, что бедолаге сегодня ничего хорошего не светит. Бун как старший настаивал пустить пулю не задумываясь. Иногда, казалось, Альб выступает против таких методов, потому что смертные приговоры он часто заменял арестами и настаивал на допросах, за что получал обвинения в самоуправстве. Бун же не разделял его мнения и не задумываясь жал на курок.
Напарник уселся слева на пол, в метре от окна и оперся о стену. Из рюкзака он вынул свёрток и, вальяжно раскинув ноги, принялся жевать бутерброд:
– Думаешь, справилась бы и сама? – спросил он после первого проглоченного куска.
Ната, радуясь тому, что отвадила обозлённого коллегу от спускового крючка, повела плечами. Ей казалось, что тут Альб прав. Очкарик похоже никогда не держал в руках оружия и умел нажимать только на кнопки. Скорее всего, этот бедняга случайно попал в прицел минпорядка, так как за сутки не сделал ничего такого за что стоило снести ему башку:
– Конечно. Только стрелять в человека, который жмёт кнопочки, мне кажется неправильным. Неужели нет уродов поопасней?
Бун, чавкая, махнул бутербродом в сторону.
– Так ведь и этот опасен. Это приказ! Сомневаешься?
Бун настолько достал её своим занудством и чёрствостью, что Нату посетила мысль; заговорить напарника, чтобы спасти жизнь взломщику, даже если он взломает что-нибудь. Пускай, Альб его допрашивает. Он так любит поболтать с некоторыми преступниками. Их даже потом отпускали, втихую, чтоб никто не видел. О чём говорили и зачем Альб это делает, Ната никогда не спрашивала, но этого невезучего дурачка стоило отправить в лапы мудрого начальника, по её мнению:
– А вдруг у него семья? – она повернула голову и с упрёком кинула коллеге в лицо. – Дочка! Представь, если мы сейчас осиротим ребёнка?
Бун замедлил движение челюстей, но только на секунду. Потом он издал странный гортанный звук и проглотив прогремел:
– У меня две дочки. И что? Кто-то думаешь, заплачет, если я когда-нибудь не вернусь. Они и думать обо мне забыли после развода с этой дурой.
Бун постоянно себя вёл, словно весь мир ему надоел. Бывшую жену он вечно одаривал скверными словами. И о дочках редко говорил. Не оттого ли он так очерствел, что дети о нём нечасто вспоминали? Грубого вояку стало жаль ещё больше, чем программиста, которого она собиралась спасти:
– В пустыне я видела Тирер и Софию, – заявила она с мечтательным видом:
– Чего? – Бун чуть не поперхнулся:
– Спутники. Они такие красивые. Тирер такой жёлтый и светит ярче Софии. Вся белая пустыня от них пожелтела. И тени от камней казались не такими чёрными. Мне даже не приходилось включать ночной визор. Представь.
Ната мечтательно закатила глаза вспоминая:
– А… – протянул Бун, неуверенно, и выронил из зубов капустный лист. – Я их тоже видал. Но давно, – он замахал руками. – Из-за смога над нашей Тетрой, чёрта с два, что-то разглядишь на небе! И что?
Когда его усилиями лист зелени вернулся за щёку, Ната протянула:
– Не могу забыть, как там красиво. За городом, – она посмотрела ввысь на розовую дымку, нависшую везде и повсюду, над Тетрой. – Вроде ничего особенного. Камни, да сухая трава. Но почему-то там так спокойно и как-то чисто… Если понимаешь?
В попытке расчувствовать вояку Ната даже потеряла цель из виду и уставилась на розовое марево, за которым, ей представился золотистый невидимый Тирер, холодный как ночь и изрытый кратерами. Безжизненный, чарующий, как и пустыня, по которой она ползла.
Бун не купился на её уловку, прокашлялся и указал на ствол. Ната настойчиво добавила:
– Тебе стоит там побывать. Развеяться и вспомнить, как выглядит нетронутое людьми место. Проникнуться его очарованием, что ли.
Он смутился и неуверенно повёл плечами:
– Чего ты там такого могла увидать? Пыль, разве что, – он указал на её живот. – Ты ведь ползла!
Ната поморщилась от его твердолобости. Теряя надежду в силах что-либо изменить в этом каменном человеке, она призналась:
– Я выстрелю в этого взломщика только в крайнем случае!
Бун к концу её фразы, как раз набил желудок и откинулся, размякая прямо на глазах с лёгкой улыбкой. Последний проглоченный кусок, похоже, гораздо больше успокоил его, чем все её потуги. Он крякнул довольным зверьком и с наслаждением провёл рукой по животу:
– Как хочешь. Но, помни. Я за операцию отвечаю! Если код будет иметь отношение к терроризму, стреляй без раздумий.
Ната довольная первой победой, стала прикидывать, что ещё такое придумать, ради того чтобы не спускать курок. Бун интригующе заметил:
– Ты очень странная сегодня. С первых минут как мы тут. Сидишь и на монитор не смотришь.
– Чего? – Ната покосилась с недоумением:
– Да. Ты всё по сторонам глазеешь. В потолок втыкаешь. Как будто не здесь.
– Здесь я… – буркнула она недовольно, не понимая, о чём это он:
– А теперь ты сочинила, что у преступника есть дочка. А потом про спутники вспомнила. Ты знаешь что ты самая неразговорчивая из всех в отделе? В жизни не помню, чтобы ты задала лишний вопрос и вообще болтала. Я уже тут весь день думаю, что с тобой случилось. Не знаю… Может, ты влюбилась?
Нату передёрнуло, оттого что Бун её раскусил. Она сердито насупилась и тут же перед глазами встал образ Создателя, о встрече с которым она не могла говорить. Тайна его местоположения и таинственность его ухода из ТНН, не отпускали мысли, заставляя молчать ещё крепче.
Бун меж тем вымел застрявшие крошки из щетины и аккуратно поинтересовался:
– А ты, вообще можешь влюбиться?
– Я? – удивилась Ната. – Я же человек!
– Я не хотел. Извини. Просто любопытно. Ведь понимаешь, я же не знаю, какие изменения происходят с человеком… ну, как бы, прости, после этого… трансформации.
Хоть он с почтением подбирал слова, воспоминание о блокираторе причинило боль. Ната стиснула в руках приклад, уже не радуясь тому, что увлекла Буна другой темой. Он задумчиво спросил:
– Ты ведь не успела тогда. Ну, до преобразования, родить. Не думала? Сейчас… – после тактичной паузы он добавил. – Ведь никогда не поздно.
Он намекал на искусственную яйцеклетку. Её создавала “Марул” за огромные деньги из родных живых хромосом. Синтеты таким образом, нередко заводили детей в специальных клиниках. Вот только, когда бы она занималась ребёнком, с такой вот работой?
– Меня это не интересует, – вместо того чтобы успокоиться, она заразилась тем же раздражением, что и Бун несколько минут назад. – И вообще! Как ты меня представляешь, тут с винтовкой в руке, а через десять минут я сорвусь и понесусь через полгорода менять пелёнки?
Она поздно поняла, что стала дуться так же, как и он. Бун усмехнулся:
– Ну вот. А говоришь о дочке преступника. С чего тебе это пришло в голову? Я же говорю, ты сегодня странная, – Бун прокашлялся. – Вон, командование тебя сотворило по образу жены Альба. Задумывалась, для чего?
Ната, взорвалась не выдержав:
– Прекрати!
– Прости. Но почему? Найди себе пару, Ната. Ты, чего одна? Ты же – человек, говоришь. Значит, можешь.
Ната была готова уже проклясть этого программиста, ради которого она тут пыжилась. Она не собиралась ради его спасения попадать под неудобные расспросы. Усилием воли Ната сосредоточилась на прицеле, где подозреваемый заёрзал и стал вести себя необычно. Очкарик сгорбился, по экрану тут же поползли подозрительные строки кода. Ната напряглась:
– Что там? – Бун ничего не подозревал:
– Ничего, – резко бросила она и процедила. – Эти ваши разговорчики о “коммандоре”!
– Ну, если хочешь знать, я никогда их не поддерживаю.
– Да, ладно!
– Не обижайся. Мне не смешно, оттого что женщина погибла… Хорошая женщина судя по фотографии. И как можно шутить об этом, не знаю?
Бун помрачнел, как человек перед глазами которого прошло слишком много смертей для одной жизни. Он примолк и грустно цокнул языком. Между тем Ната как могла, тормозила палец на спусковом крючке. Программист всё-таки взламывал сеть и скачивал файлы. По экрану поползли строки кода, которые сегодня вовсе не хотелось видеть. Искусный взлом правительственного хаба, который демонстрировал очкарик, был самым наглым на её памяти. Программист крал данные Славного Правительства. Это был смертный приговор!
Ната застыла и с ужасом разглядывала серые символы, вместо того чтобы потянуть палец на себя.
