Застывшая слеза

– Ну-ка… Аномалия есть вход в параллельный мир? – сразу же посмотрел на чёрное пятно, будто оно является ключом ко всему.

Пока оно – ключ только к фантазиям Берестова.

На Земле огромное количество странных каменных сооружений. Особенно в Северном Кавказе. Археологи нашли около двух тысяч таких камней – дольменов. В переводе с адыгейского – «дома вечности». Первый такой дольмен в 1794 году нашёл академик Петр Паллас в Геленджике. В 1837 году Фредерик Монперэ увидев эти сооружения, высказал предположение, что они связаны с другими подобными «чудесами». Дольмены входят в число неразгаданных тайн мира. По мнению уфологов, дольмены, как и египетские пирамиды, космического происхождения. Дольмены – это центр связи Земли с Космосом.

Сочинский геолог В.М. Кондаков, сделав схему расположения дольменов, сравнил их с картой и пришёл к выводу, что они размещаются над линией разлома земной коры. Такие зоны называют «местами исходящей силы». В них ощущается живое дыхание нашей планеты, а подготовленные люди «подключаются» в этих местах к информационному полю Земли. Может быть, дольмены представляют собой своеобразный «прибор», регулирующий подземные энергетические силы, исходящие из глубоких недр нашей планеты.

А Васе достаточно того, что подключается к своему собственному блоку. Надо было сделать глобальную ревизию всей научной информации пересмотреть кое-какие доктрины. Пусть занимаются этим, и, кто знает, может, они, учёные, наконец, обрадуются, что родились в наше время.

Все мы в своём времени, не надо там «ля-ля». Вася так завёлся, что не знает, куда девать свою кипучую энергию. Он на глазах меняется, хоть это отрицает зеркало. Словно его внутренний кристаллический каркас начинает обрастать, меняться.

– А ты изменился. – Солдатова это сразу заметила.

У неё глаз-алмаз, хоть она и ботаник, и за очками прячется.

– Просто давно не виделись.

– И всё же…

Девушка не спеша, рассматривает сей экспонат. Лови момент!

– Может, где-нибудь посидим?

– Почему бы и нет, – сегодня она соглашайка.

– В «Сейшу»? – чуть не сказал в «Гейшу»?

Райский уголок в центре города, кусочек Японии, благо, недалеко. Сегодня глиста-Васька сёгун, а Солдатова Маша гейша в очках.

– Коннитива, Маса-сан!

– Коннитива Берестов-сан!

– Нихонсю но меню о мисатэ кудасай, – обращается к официантке.

Та так и застыла. Видно же, что эти не японцы. Сказали бы сакэ, причем тут «мисатэ».

– Горячее сакэ, пожалуйста, – тогда попросил на родном якутском.

Якутка-официантка даже не вздрогнула.

– Сугу дэкимаска! – на английском обратиться что ли. – Нам сакэ, васёку, типа суси, мисосиру и тофу, а сакэ – нихонсю.

Официантка хоть в названиях блюд разбирается.

– Нихонсю горячее?

– Разумеется.

– У нас еще охитаси есть. И касузукэ.

– Мало ли что у вас есть. Суси, мисосиру и тофу, разве непонятно? – никто бы не поверил, что он здесь в первый раз. – Ватаси но ю кото га вакаримаска?

– Простите…

– Да нет, ничего.

Ботанику и японский под силу. «Хочу всё знать!» – их любимый лозунг.

Берестов вдруг завис. Он вспомнил свой сон про литий! Вторая точка пересечения икосаэдро-додекаэдрической сетки совпадает с Киевом. Он сейчас не совсем уверен – сон ли это? Как яркая вспышка прямо из будущего…

Полиглоты заказывают сакэ, однако. И сразу же ощущают себя иначе. Вася-сан самураем, Маса-сан прелестной гейшей, хоть сейчас танки сочиняй. Вместо аномалии амуры. Кстати, где музыка? Сэнсэй приглашает на танец.

– Кажется, здесь не танцуют, – Маше неловко.

Берестов крепко держит.

– А ты скучал без меня? – разного цвета блестят-то как.

– Конечно, – один раз соврать можно.

А как же роман с камнем да посиделки с аномальной рамкой? Чёрный глаз Маши загадочно блестит, другой с рыжинкой будто что-то обещает. Загадки разгадывать Вася любит. Энергия плюс сакэ – да он горы перевернёт. Как же «ЗОЖ»? Или саке не считается?

Будь Солдатова в кимоно и сабо, с гримом, как у артистов театра Кабуки – на японку смахивает. И Берестов похож на японского клерка средней руки. На улице опять мороз, а тут даже жарко. Япония в миниатюре, только не видно сакуры.

– Оаиндэкитэ урэсий дэс.

– Аригато, хадзимэ маситэ.

Чужой язык стал мостом между ними. Парадокс жизни – всё чужое нам кажется лучше. Однако сакэ волшебный напиток. Сакэ, суси и еще кое-что экзотическое.

– Маса! – как она близка.

– А? – она совсем не против.

Маша без очков, теперь всё в тумане. Берестов почти красавчик, люди все прекрасны.

– Маша, Масу, Мазу!

И что она примчалась, у неё же каникулы. Неужели, в самом деле, соскучилась? Такое разве что в японских сказках бывает.

– Родители велели мне себе подарок купить, – а, всё понятно.

Подарок! Вот балда, у него даже поросёнка нет.

– Что ты хочешь?

– Не знаю. Может, сапожки куплю. Столько дел у меня…

После сакэ какие, блин, сапожки.

– А если завтра?

– Завтра мне ехать надо.

Чёрный глаз полон решимости, а другой…

– Завтра вечером если ехать… – надежда всегда есть.

– Вот, завтра днём всё успеешь, а сапожки в каждом магазине продаются.

– Чёрт, завтра, так завтра.

А дальше что? Берестов, ты тормоз.

– Ой, я должна в одно место сходить и непременно сегодня.

– Я тебя подожду.

– И?

– Там видно будет. Может, в другой ресторан пойдём. Ты куда хочешь? Может, на дискотеку? – Васька сегодня вместо Деда Мороза.

– Не знаю… – не с Берестовым же на дискотеку идти.

– Вообще-то, ты куда идёшь и как долго там будешь? – началось.

Дурак, дичь распугаешь.

– Секрет.

– Буду ждать. Минута без тебя словно вечность.

Ух ты, как это он, а? Неплохое начало для провинциального театра.

– Пусть наш первый вечер станет шагом в Вечность, – это она, о чём?

– Аригато, тотэмо оисикатта дэс, – Васька, как самурай, басом благодарит за вкусное угощение.

– Мата оаисимасё! – Солдатова низко кланяется.

– Ей итинити о! – отвечает официантка.

И она ломала комедию. По-якутски также понимает, наверное.

Странная пара вышла из «Сейши» и нырнула в туман, или шагнула в свою вечность. Солдатова упорхнула по своим секретным делам. Берестов остался один в плену у Вечности. Однако надо какой-нибудь подарок купить. Еще на остаток вечера неизвестно, сколько денег уйдёт. В конце концов, купил розового поросёнка-копилку. Бросил туда копейку, копейка рубль бережёт.

Что-то долго её нет, а вдруг смылась?

– Хара-хара харахтагым… – начинает петь серенаду.

– Скоро я, скоро, потерпи чуть-чуть, – отвечает Солдатова по телефону.

Не любит он ждать. Ему нужно здесь и сейчас.

– О матасэ ситэ сумимасэн.

– О! – воскликнул Вася. – Однако…

И это всё? А где комплименты?

– Просто красавица, слов нет, – ну, наконец-то.

– Окуратэ сумимасэн.

– Ки ни синаидэ кудасай.

Они же не в «Сейше», сколько можно на японском чирикать. Хоть на каком говори – одно ясно, полная метаморфоза. Солдатова преобразилась! Вот так алмаз превращается в бриллиант. Это он нашёл алмаз, а бриллиантом сделали в салоне. Быть рядом с таким произведением искусства честь и почёт. Значит, ты чего-то стоишь, по крайней мере, у тебя деньги водятся. Нищий красавице не товарищ. Красавица и чудовище – это уже водевиль.

– Может, ко мне зайдём? – еще уведут его сокровище.

– Рано же еще, – в принципе, она не против.

Такая метаморфоза денег стоит, каждый раз такую маску не сделают. Надо, чтобы и другие оценили её «красоту», красота должна быть публичной. Берестову и повседневная Солдатова сошла бы.

Ресторан. Как всё дорого, Берестов сразу помрачнел. Выпивку всё же заказал, а из еды только салат. Начали с шампанского, закончили дорогущим коньяком, гулять, так гулять. Сегодня, не день ли ботаников? В животе урчит, алкогольная революция вот-вот начнётся. Всё в тумане. И зачем только Солдатова на макияж и прическу тратилась. Еще пытаются танцевать. Машинальные движения на что-то похожи, а Берестов словно неудачно запрограммированный робот. Чтоб только окончательно не опозориться, девушка согласилась идти с бывшим когда-то сэнсэем. Пора и честь знать.

Решили пешком пройтись. Солдатова и не догадалась, что у Берестова денег и на такси не осталось. На третий этаж кое-как поднялись, словно на Эверест. От причёски и ничего почти не осталось, грим на гримасу более похож. Одна ресница у Солдатовой отклеилась, так и висит. Другой глаз почти европейский.

– С Новым годом! Будь всегда при деньгах! – и торжественно вручает свинью.

– Пурезенто о аригато, – это вместо спасибо.

А этот только лыбится. Затем показывает девушке своё логово, а та за ним ходит с этой нелепой копилкой.

– Нани ха гоё дэска? – интересуется Василий. – Биру?

Сказал бы сразу: «Пива хочешь?».

– Аригато, сиримасэн. Лучше дзюсу.

Какой, к чёрту, сок?

– Ну, тогда чай, – смилостивилась Маша.

Оба будто только что из театра Кабуки. И как долго будет продолжаться спектакль для двоих? Сейчас они почти на «автопилоте». Завтра покажет, как же действует на северный организм заморская смесь, чудо-коктейль «Сакэ – шампань – коньяк».

На кухне застряли, может, решили чайную церемонию устроить? Вася показывает альбом.

– Вот это я, когда был гакусэем. Дайгаку, истфак, второй курс.

Его ностальгия молодой Солдатовой вряд ли понятна.

– Нодо га кара-кара, – что-то ей воды захотелось.

Молодой организм быстро восстанавливается. Не успела напиться, уже сушняк.

– Ий дэс ё. Биру?

Задолбал своим пивом. Устроил бы и чай – котэ.

– Есть еще пан, – сказал бы хлеб. – Мэдамаяки, может, сделать?

– Сирамасэн, – яичница, так яичница.

В японском нет слова «нет», так просто не откажешь. Однако умно придумано. Надо бы ловить момент. «Банзай!» и вперёд.

Сколько можно котэ пить. Пошли обратно в комнату.

? – тут девушка застыла, как статуя.

– Что? – и Берестов за компанию.

– Кэсики?

– Нет, это не пейзаж. Это и есть знаменитая аномалия.

– Да?

Сэнсэй кое-как объясняет историю её величества Аномалии.

– Елю Черкечех? – что-то Солдатова тормозит.

Мозговые клетки в шоке от выпитого и пережитого.

– Алмаз. Аномалия. Ну?

– А…

Наконец-то, дошло. Глаз не отрывает от чёрного пятна в рамке.

– Да… – даже творения великих кубистов, или как там их, не имеют такого успеха.

Стоят и на пятно какое-то пялятся, как загипнозированные. Еще качаются, как на телевизионных сеансах, некогда знаменитого, Кашпировского.

– Ий дэс ё! – один из живых маятников выразил восхищение.

– Ватаси мо докан дэс, – маятник Вася первый останавливается.

Халявная энергия, так и льющаяся из пятна, закружила голову. Хозяин снимает со стену рамку и протягивает её девушке.

– Еще раз с Новым годом! На память.

– Ой! Пурезенто о аригато! – Солдатова вполне счастлива.

– До итасимаситэ! – приз вручающий не менее счастлив.

Умный ход, ничего не скажешь. Он себе еще раз распечатает, рамку, правда, немного жалко. Так и просидели всю ночь за умными беседами, строя планы. Они отныне команда, единое целое. Появился шанс для нас всех. Они-то придумают, как избежать очередную катастрофу. В мире не останется жутких тайн, после них учёным делать будет нечего. Или это только фарс? Лже-Кабуки?

Лёд тронулся

Вечно занятой Берестов ныне ходит по разным инстанциям. При полном параде со странными идеями. Правительственным чиновникам не до него, а для прессы он лакомый кусочек. Он теперь часто по радио выступает, с телеэкрана не сходит, и в газетах его имя. Многие сейчас знают Василия Васильевича. Из авантюриста превратился в критика, борца за экологию, чуть ли не в общественного деятеля. Тут и чиновники его заметили. Случайно увидев своего друга на телеэкране, Илка воскликнул:

– Ни фига себе! Наш друган теперь с портфелем да при галстуке. Всё в Белом доме ошивается, не до нас ему, значит.

– Вот почему он исчез. Подался в политику, дружбу променял на карьеру.

– Ботаник скоро переквалифицируется в депутата. Нам до него уже не достучаться.

Вместо того, чтобы порадоваться за друга, начинают языками чесать. Только Вовка молчит. Наверное, обдумывает о том, какую выгоду из этого всего выжать.

На работе теперь редко бывает. Рейтинг у него взлетел. Институту лестно даже то, что он просто числится у них. Сейчас с ним считаются: «Пожалуйста, Василий Васильевич». Процесс прошёл, лёд тронулся, и всё благодаря Василию Васильевичу. От него так просто не отвяжешься. Будет ходить, пока его не примут и не выслушают. На этом не остановится, будет дальше отстаивать свои идеи. В конце концов, обещали его вопрос рассмотреть на очередном пленарном заседании депутатов. И этого ему мало. Он требует, чтобы создали специальную комиссию по проблемам западного региона, а именно по следующим направлениям:

– экология;

– возобновление изучения влияния алмазодобывающей промышленности на природу и жизнедеятельность человека;

– детальное изучение региона.

Наряду с этим – продвигает свой конёк: проведение археологических и других научных работ в этом районе. Археологам и без того работ хватает. При желании можно по всей территории Якутии провести раскопки. Учёные пошли навстречу и решили летом этого года отправить две экспедиции. Одну, как было запланировано, в Южную Якутию, а другая, в составе комплексной экспедиции, отправится на запад. Деньги нашлись, было бы желание. И это всё, благодаря нашему Берестову. Другой бы на его месте возгордился, а наш чудик всё такой же.

– Начало есть, остальное приложится, – трудоголики откуда берутся?

А Маша Солдатова? Она борется за звание лучшей студентки. Её уже весь университет знает, и это на первом курсе. Она и в профкоме, и в редакции университетской газеты. У неё вечно какие-то семинары, успевает еще на секции ходить, одним словом, лидер. С этого пьедестала она вряд ли сойдёт.

Охрана природы, изучение прошлого, поиск новых путей – это, по сути, для молодёжи, дело молодых. Завтра принадлежит им. А зарождавшиеся было романтические отношения Берестова и Солдатовой? Им сейчас не до этого. Вместо сюсюканий аномалия да алмазы. Сюсюкаться всегда успеется. У них сугубо деловые отношения. Но иногда… «Коннитива». Люди сразу настораживаются. Что эти двое затевают? Ведь Берестов сейчас известный гакусэй, то есть учёный, а Солдатова пока только гакусэ, студентка. Что может быть между ними общего? Надо соблюдать субординацию. Один – хито (взрослый мужчина), другая пока кодомо (ребёнок). Солдатова только один день была в роли принцессы или прекрасной гейши. Иногда Берестов вспоминает тот иной образ красивой мусумэ (девушки) и мучает самого себя. И так времени на сон нет, а тут грезится мимолетное видение гения искусственной красоты. Но бывают исключения:

– Мой хоси (звезда), – шепнет сэнсэй.

– О, хикари (свет), – ответит не сэнсэй.

У еще окончательно не превратившегося в символа нового времени сердце не иси (камень), иногда провожает студентку, насколько возможно, нежным взглядом. Тогда девушка тает.

– Потом, потом, – убегает сэнсэй.

Это у Солдатовой может быть «потом», а Берестову жениться, ой, как пора. Везёт в одном, повезло бы и в другом.

– Что торопиться? – Берестова аномалия не отпускает.

Еще попутные дела появились. Все проблемы западного региона на его голову свалились. Всё это надо заново перерыть, анализировать. Только бы с ритма не сбиться. Надо чередовать занятия, тогда не устаешь или не замечаешь усталость.

В год по России добывается алмазов общим весом 10-12 миллионов карат. 7 августа 1949 года в 4-х километрах от селения Крестях у косы Соколиная на канаве № 9 Вилюйская партия Амакинской экспедиции под руководством Георгия Хаимовича Файнштейна нашла первый якутский алмаз весом 5 миллиграммов. Это была настоящая сенсация. Мастер Иван Кочетков, рентгенолог Лука Старожук, минеролог Варвара Кадникова начали алмазную эпопею. В конце сентября того же года нашлись уже 22 кристалла. Тут же, как грибы после дождя, по берегу Вилюя выросли поселки с русскими названиями, как Соколиный, Рыбачий, Счастливый, Орлиный, Сказочный. Затем, как в сказке, возникли и другие промышленные посёлки, и целый город. Как в 1954 году открыли кимберлитовую трубку «Зарница», начался настоящий алмазный бум. Одна за другой нашлись и получили свои названия кимберлитовые трубки: «Удачная», «Сытыканская», «Мир», «Интернациональная», «ХХIII съезд КПСС», «Юбилейная». У Далдына, Алакита и Ботуобуйи находят богатейшие месторождения алмазов. Затем очередь доходит до Анабара и Оленька. Вот таким образом возникла целая автономная система, страна в стране. Строят ГЭС – как такая махина обойдется без энергии.

В мире по добыче алмазов лидирует Австралия, затем идёт Россия. Говорят, что у алмазодобывающей промышленности большое будущее. Идёт работа по осушению минеральных вод трубки «Мир», до трубки «Интернациональная» строят подземные шахты. После всего этого Мирнинский обогатительный комбинат заработает с новыми силами. В перспективе: освоение новых кимберлитовых трубок имени Ботуобинской экспедиции и Нюрбинской. Считается, что наши трубки намного богаче африканских.

Опять алмаз. Вам не надоело? А для Васи он становится путеводной звездой.

Редко находят цельные крупные алмазы. Хотя он твердейший минерал, при дроблении кимберлита крупные алмазы обычно раскалываются, а 20 % вообще уходит в песок. В карьерах кимберлиты обычно взрывают динамитом. Дальше идёт дробление на фабрике. Алмаз мельчает. В других странах применяются иные щадящие методы. Итак, нет шансов найти и сохранить алмаз весом больше 500 карат.

Вот если бы вручную попытаться… Ага, оставят они тебе. Ну, а вдруг? Чисто теоретически. Вася что задумал? Алмазом заболел?

Карьеры всё глубже, работать всё сложнее. Ведь всю породу нужно наверх таскать. Мешают подземные воды.

Алмазная эпопея продолжается. Всё больше алмазов добывается и куда все это девается? Богаче вроде не стали.

– Ну-ка, ну-ка… – Берестов нужные слова уже сказал, теперь берегитесь.

Железные люди

В обогатительных фабриках для дробления, измельчения пород, извлечения из них алмазов используются 18 элементов, в том числе опасные вещества, вредные примеси. Например, известно, что в составе «Жидкости Клериче» имеется таллий. Породы, обработанные этой жидкостью, вываливают в «хвостохранилище». Оттуда с водой она попадает в Вилюй. Подземные сероводородные воды трубки «Мир» тоже попали в реку. И это не всё. Туда еще добавляются сточные воды города Мирного. Целый Садынский район оказался под Вилюйским водохранилищем. Население осталось без крова, без родины, а «подводная» тайга сгнила и стала выделять фенол. Некогда чистый Вилюй превратили в сточную канаву, ядовитый источник.

Какая после этого рыба? Эксперты заключили, что из Вилюя нельзя не только пить, но и употреблять в технических целях, а искусственное море повлияло на климат. Он уже давно морской, что не только непривычно, но и создает определённые проблемы. Скоро третью ГЭС достроят…

Скоро стали производиться подземные ядерные взрывы, что окончательно добило природу региона. Оставшиеся после «Кратона-3», «Кристалла» радионуклеиды, плутоний до сих пор пагубно влияют на всё живое.

Теперь очередь дошла до оленёкских, анабарских земель, тундры. Никто точно не знает, сколько жертв было и будет. Север – это особенная земля, требующая совсем иного подхода.

В апреле 1989 года началось исследование воды Вилюя. На 45 станциях реки взяли 1500 проб воды. Анализ производился разными методами. Для биологического анализа поймали много рыбы. Рыба же является индикатором качества воды.

Кроме этого, взяли на заметку обогатительные фабрики Мирного, Айхала, Удачного. В других странах воду, использованную в алмазодобывающей промышленности, сразу же очищают. А у нас как? В трёх из существующих методов разделения алмазов на фабриках вредные и опасные для окружающей среды реагенты. Это – пенная сепарация, липкостная сепарация, жидкость Клеричи. Эту светло-жёлтую жидкость можно назвать раствором малонокислого и муравьинокислого таллия. Так как жидкость особо вредная и ядовитая, работают в резиновых перчатках и защитных очках в вытяжном шкафе. Использованную жидкость наливают в бутыли и по акту отправляют на завод, изготовляющий свинец на переработку.

Будто бы всё гладко.

Использованная вода выбрасывается в хвостохранилище. Оттуда попадает в реку. Речка Ирелех сама словно хвостохранилище.

Всё новые факты, подтверждающие утверждение, что природные аномалии ничто по сравнению с аномалиями, связанными с деятельностью человека.

До 1978 года освоение трубки «Мир» шло гладко. Карьер углублялся. Подземные воды, просачивающиеся снизу, создали немало проблем. Вода была с сероводородом. До 1981 года пытались всеми возможными методами осушить дно карьера. Затем с помощью дополнительных скважин хотели снизить уровень воды.

С 1983 года в карьер трубки «Удачная» начала поступать вода с хлоридом кальция. Так или иначе, часть использованной техногенной воды поступает в речную систему.

Местная детвора, привыкшая сызмальства купаться в почти бурой воде, приехав в другие районы, удивляется, что у них вода такая хрустально чистая.

В результате многолетних техногенных процессов изменились многие параметры природы. Вилюйская криолитозона заметно потеплела.

Самим доступным индикатором загрязнения окружающей среды является снег. Он имеет свойство всё в себя впитывать. На северо-западе Якутии в составе тамошнего жёлтоватого снега находят различные сульфаты. Это результат того, что в атмосфере имеется недопустимое количество меди, хрома, молибдена.

Основными «виновниками» считают сам город Мирный и карьер трубки «Мир».

Снег также впитывает пыль. В окрестностях Мирного на снег ложится около 431 тонны пыли. В составе этого снега можно найти элементы, связанные с кимберлитами, как хром, медь, цинк, никель, ванадий. В результате увлечения подземными и другими взрывами в снегу накопляется соединение азота.

Белый снег теперь редкость. Остались только воспоминания. Глядя на сероватый снег, стихов и песен о белом снеге, как раньше не сложить.

Были изучены породы, извлечённые из дна реки. Оказалось, что там осел таллий, особо опасный для жизни. Это напрямую связано с использованием жидкости Клеричи.

Доказано, что всё это влияет на состояние подводной фауны. В 60-х годах было 26 видов рыбы, во время этих исследований стало известно, что в Вилюе осталось 19 видов рыб.

Резко ухудшилось состояние здоровья местного населения. Кроме того, из-за того, что в окружающей среде присутствуют новые соединения химических элементов (мутагенов) могут появиться генные мутации.

В 1971-75, 1986-88 гг. был зарегистрирован резкий скачок показателей по раковым заболеваниям. В этом самом 1971 году речная вода отравляется фенолом и сероводородом (в тот год фенол был выше допустимой нормы в 30-40 раз). С 1985 года стало увеличиваться количество детей, родившихся с врожденными аномалиями.

Массовое выливание техногенной воды, загнивание древесины, оставшейся под водой – влияние этих факторов можно сравнить с бомбой замедленного действия. Очевидно, что болезни, различные врожденные аномалии, преждевременные смерти напрямую связаны с загрязнением окружающей среды. Чем ближе объекты алмазодобывающей промышленности и рукотворное «море», тем выше показатели по заболеваниям.

Анализы показали, что в составе крови местного населения недопустимое количество марганца (превышение нормы в 3-4 раза), алюминия (2-3 раза), в составе волос серебра (2-3 раза), бора (2 раза), больше допустимой нормы алюминия, марганца, никеля, титана. Спутники алмазов – различные микроэлементы и токсины – также накапливаются в человеческом организме.

В них столько тяжелых металлов, что их можно назвать железными людьми.

В результате всего этого, в этом регионе показатели по онкологическим заболеваниям 2 раза превышают республиканские показатели. Сердечно-сосудистые аномалии здесь тоже выше средних показателей. Кроме этого, показатели по заболеваниям эндокринной системы, дыхательных путей, желчно-кишечным и аллергическим заболеваниям намного выше, чем в других регионах. У местных жителей очень слабый иммунитет, плохое состояние зубов и т.д.

Волосы дыбом стоят. Вот тебе и алмазы, и аномалии, а это только начало. Ведь природу не восстановить, алмазы еще не одно десятилетие будут добывать. Такими темпами скоро почти весь генофонд якутского народа истребят…

Молчи, Берестов, как бы чего не вышло. Тем более, ты сейчас вхож в тот мир, где широко поддерживается это дело. И не таким рот затыкали, против махины не попрёшь.