скачать книгу бесплатно
Очень страшные дела
Юлия Венедиктова
Очень страшные дела творятся в провинциальном Вершинске. Андрей, Варя и Дэн – друзья по несчастью. Удастся ли им победить Пожирателя Воспоминаний, жуткую Озёрную Ведьму и спасти Вершинск от нашествия призраков?
Призрачный рассвет
В последнее время Пожиратель Воспоминаний спал очень чутко. В его укрытие проникало палящее летнее солнце, оно кололо острыми лучами-иглами, обжигало, доводило до исступления. Когда оно, наконец, отступало, обрушивался чудовищный ливень.
Всё раздражало. Но это было не главное. Пожиратель Воспоминаний был голоден.
Обычно он забывался тяжелым сном, ведь если не спать, откуда-то изнутри поднималась клокочущая волна. Что это? Раздражение? Нетерпение? А может быть страх?
Об этом он старался не думать. Еще чего! Он сам был страхом, ужасом, паникой, тем, от чего дрожали человеческие поджилки.
Давно уже на его территории не раздавалось голосов, плача, шагов; вороны да лягушки разбавляли одиночество.
От неподвижности он стал покрываться мхом и плесенью, руки и ноги оплели упругие корни сорняков, молодая поросль крапивы остервенело кусала пятки, муравьи построили под его грудью муравейник.
Иногда он тяжело вздыхал, из горла вырывались протяжные хрипы, будто скрипит-качается на ветру мёртвое дерево, и не понятно, на каком из высохших корней еще держится его жизнь.
Он слабел.
Оставалось только ждать.
Часть первая
***
Лето уже две недели царствовало в родном Вершинске. Андрей успел обгореть и накупаться в ближней речушке, а школа всё не отпускала. То реферат, о котором, казалось, все напрочь забыли во время учебного года, срочно потребовалось сдать, то географичке в кабинете помочь с ремонтом. Вот и сегодня не лучше – встретился Андрею классный, Глеб Григорьевич, и ещё одно дельце подкинул.
– Андрей, – говорит, а сам с ноги на ногу переминается. – Мне Коля Назаров две учебные брошюры уже полгода не возвращает. А сейчас они мне ой как понадобились. Выручишь? Тебе всё равно по пути.
Назаров жил на одной с Андреем улице. Более того, классный руководитель и сам жил на этой улице ещё год назад, да попал под расселение раньше многих. Андрей помнил те времена, когда Глеб его, маленького, на Ивана Купалу в вагонетке топил и воровал яблоки с чужих огородов, а теперь – надо же, стал Глебом Григорьевичем, учителем.
– Может, вы сами? – поморщился Андрей. – Мне вообще в другую сторону сейчас.
Классный замялся, даже побледнел как будто, пуговицы рубашки затеребил. Выдал наконец:
– Мне туда никак нельзя, – и добавил твёрдо, вспомнив, что учитель здесь он. – Придётся тебе, Авдотьев.
Из речки Андрей вылез вечером, когда зуб на зуб перестал попадать от холода. Много шумных компаний собралось на берегу – шашлыки, музыка на всю катушку. Андрею приятно было держаться к ним ближе, дома всё равно одна тоска зелёная.
После Андрей отправился к Женьку, единственному другу и двоюродному брату по совместительству, но того не оказалось дома. Три остановки, разделяющие их дома, Андрей шел пешком, и когда ступил на свою улицу, вспомнил поручение Глеба.
Родная среда обитания выглядела, надо сказать, устрашающе. Старые бараки расселяли уже несколько лет, а до их с мамой семьи всё никак не добирались. Дома постепенно превращались в руины; доски, кирпичи, оставленное имущество растаскивалось рачительными жителями ближайших районов. Да Андрей и сам любил сунуть свой нос в жилище, из которого только-только съехали хозяева. Тащил он оттуда всё, что могло показаться занимательным или пригодным для будущего.
Находки Андрей хранил в гараже, который всё равно пустовал из-за отсутствия машины. Мама даже зайти боялась в вотчину сына – «сам чёрт ногу сломит, или на голову свалится что-нибудь», – ворчала она.
На всей улице остались хозяйничать три семейства – их, Назаровых и бабы Гали с сыном. Костик, сынок бабы Гали, был чуть постарше Андреевой мамы и славился задержкой развития – говорил бессвязно, увязывался за прохожими, как щенок и отбиться от его дружелюбного мычания было очень сложно.
Дом Назаровых показал свой обшарпанный угол из-за дерева, и Андрей замедлил шаг. С Назаровым-младшим, Колькой, они не общались, даже не здоровались при встрече и видеть его в то время, когда от одноклассников положено было отдыхать, не хотелось. Но ничего не поделаешь, Глеба надо выручать.
Позади раздалось бормотание. Андрей обернулся и увидел тощий силуэт Костика. Тот сидел на ржавой качели и что-то шептал, размахивая руками. Услышав шаги, подскочил и рванул к Андрею, как к родному. Всё как обычно, только глаза у него было совсем бешеные.
– Они хотят поиграть! – крикнул Костик жалобно.
– Здорово, – пожал плечами Андрей, огибая соседа.
– Они не отстанут, – зашептал тот, топая позади. – Не уйдут. Они хотят играть. Они злые.
Андрея разобрал смех.
– Они везде, – не унимался сосед. – Костик не умеет играть в мяч. Они злятся.
– Кто «они»? – спросил Андрей, останавливаясь перед калиткой Назаровых.
– … Призраки, – выпалил Костик, подумав, и, резко развернувшись, пошёл в сторону своего дома.
Жалкий ломаный силуэт быстро скрылся в сумерках.
Андрей хмыкнул и нажал кнопку звонка. Из дома не раздавалась ни шороха. Не было даже привычного аромата еды, а уж Назаровы ели постоянно. Может, они уже съехали?
– Эй, Колька! – крикнул Андрей, тарабаня в дверь. – Назаров!
Подул ветерок, и входная дверь протяжно скрипнула. Андрей, замешкавшись, сунул голову внутрь. Малюсенький коридорчик был доверху забит барахлом, почти как его гараж.
Погладив старый запылившийся велосипед – вот бы его себе забрать и подремонтировать, ещё ездить и ездить на таком сокровище – он открыл вторую дверь, ведущую в дом.
Изнутри не доносилось ни звука, только странный запах заполнял пространство.
«Краски, – сообразил Андрей, – так пахнут масляные краски».
– Колька, – позвал он полушёпотом, шагнул вперёд и замер.
У стола на табуретке сидела девчонка. В полумраке она будто излучала сияние – белые волосы, бледное лицо, даже сарафан на ней был белого цвета. Только руки по локоть в разноцветных пятнах.
Андрей как заворожённый смотрел на эти пятна – красные, желтые, синие… и боялся подумать о том, что это за девчонка. Сестры у Назарова не было, с девчонками он не общался. А у этой вид ну совсем не здешний, потусторонний какой-то. Или это Костик нагнал страху своим безумным поведение, а на самом деле всё нормально…
Вот только Назаровыми в доме вообще не пахнет, будто их здесь и не было никогда! Лишь краской этой дурацкой и затхлостью нежилой.
Девчонка сидела, слегка сгорбившись, и никак не выражала эмоций, даже глаза на гостя не подняла.
– А Колька где? – глупо таращась, спросил Андрей и быстро добавил: – Я, наверное, адресом ошибся.
Уже за калиткой он оглянулся – дом был вполне обычный, Назаровский. Но что-то явно было не так.
***
С тех пор, как мальчик и его родители исчезли, Варя осталась в бараке совсем одна. Она догадывалась, куда они подевались, и от этого становилось особенно жутко.
В доме быстро затихли все жизненные процессы, он только изредка пугал шорохами, стуками, вздохами. В общем, вёл себя как усталый, отживающий свой век человек.
В один миг стёкла покрылись сеточками трещин, промёрзли, облупились стены. Пол при каждом шаге кряхтел и кашлял, как больной старик.
Варя собрала краски и холсты и перебралась на ту половину дома, где совсем недавно жил мальчик Коля и его семья. Здесь было чуть повеселее – книжки, техника, удобный диван. Тишина изредка разбавлялась пугающими шепотками, всхлипами и вскриками. Это ничего. Зато можно было спокойно осуществить то, ради чего Варя здесь появилась.
***
Поёжившись, Андрей заторопился домой. Ерунда какая-то померещилась из-за этого Костика. Назаровы в отпуск уехали, наверняка, за домом попросили знакомую присмотреть, а он запёрся без разрешения, напугал только.
Где-то на соседней улице залаяли собаки. Андрею так хотелось щенка… А теперь не судьба. Со дня на день квартиру дадут, мама ни в жизнь не согласится на питомца, надо было раньше думать, уговаривать активней.
Собственный дом встретил запахами пирогов и свежего борща, мамка перед работой приготовила, до сих пор аромат стоит!
Потирая руки, Андрей заскочил на веранду и увидел чёрные следы на полу.
– Женёк, ты что ли? – крикнул он. – Грязищи чего нанёс? Умывайся, ужинать будем.
Но оббежав комнаты, Андрей убедился, что Женьки здесь не было. Скорее всего, не дождался Андрея и ушёл, поросёнок.
Наскоро подтерев пятна, он поставил борщ на плиту.
После сытного ужина Андрей быстренько добил врагов в стрелялке и выключил компьютер. На душе было неспокойно.
Телефонный звонок вытащил его из тревожной дремоты. Мамин звонкий голос, будто и не устала она совсем на работе, радостно провозгласил:
– Андрюшка! Я утром задержусь немного, ничего?
– Опять подменять кого-то будешь? – лениво протянул Андрей, пытаясь принять вертикальное положение.
– А вот и нет! Квартиру смотреть пойду! Сегодня позвонили, позвали. Ура, Андрюшка, ура!
– Ура, – вяло повторил Андрей.
Он ещё не решил, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны – впереди новая жизнь в свежеотстроенном людском муравейнике, новые знакомства и, скорее всего, друзья. Хотелось бы, по крайней мере. На другой чаше весов – район детства, место, ставшее родным, своим до каждого кирпичика. Правда, место это загнивает, и мнения Андрея никто не спрашивает. Скоро снесут все бараки, построят что-то новое. Выбора нет, надо радоваться тому, что дают.
– Кстати, мам, – вспомнил он под конец разговора. – Женёк сегодня не приходил?
– Нет, Женька на огороде пластается. Это мы теперь с огородными делами распрощаемся.
Сонливость отступила. Андрей прошёлся по комнатам, водя руками по стенам. Прощай, милый дом. Навсегда.
Протяжно скрипнула половица, выведя Андрея из меланхоличного состояния.
– Скрип-скрип, – раздавалось настойчиво.
В кухне, на пяточке перед входной дверью было полно черных пятен-следов, ещё больше, чем раньше.
Андрей схватился за тряпку; пятна оттирались с огромным трудом, больше размазывались по полу. И всё время появлялись новые… Словно кто-то невидимый бегал вокруг Андрея, марая пол грязной обувкой. Андрею даже показалось, что этот кто-то задевает его плечо ледяной рукой. Он бросил тряпку и кинулся прочь. За спиной раздался заливистый детский хохот. Не в силах обернуться, Андрей заскочил к себе в комнату.
На подоконнике, окутанный саваном тюля, сидел полупрозрачный кудрявый карапуз и тянул к нему толстые ручки.
Андрей попятился. В спину что-то ударило. У телевизора стоял мальчишка лет двенадцати в шортах и бежевой рубашке. Вместо правого глаза зияла дыра, а по щеке тянулась длинная воспалённая царапина. Он ухмыльнулся и кинул мяч. Андрей почувствовал толчок в грудь, а мяч снова оказался в руках у мальчишки.
– Мама, он не хочет со мной играть! – раздался сверху визгливый девичий крик, и Андрей подпрыгнул от неожиданности.
В другом конце комнаты появились две девчонки, они выдирали друг у друга скакалку и визжали.
– Я всё расскажу! Ты плохая!
Мальчик с мячом сделал шаг вперёд, и Андрей снова кинулся в свою комнату. Младенец на подоконнике казался просто душкой по сравнению с этим чудищем.
Обладатель мяча не стал догонять хозяина дома. Он просто закрыл дверь, заперев Андрея с младенцем. Ребёнок булькал и хихикал. Андрей прижался лбом к двери и закрыл глаза.
– Это какой-то дурной сон, просто сон, – повторял он и, наконец, крикнул что было силы: – Это сон! Вы все мне снитесь!
Все звуки смолкли. Но только на секунду, потом поднялся жуткий гвалт. Голоса мальчишек и девчонок смешались, они просили и ругались, хохотали и жаловались.
Андрей в изнеможении сполз на пол и открыл глаза. Младенец, пуская слюни, подползал к нему.
Андрей вскочил и изо всех сил стал дёргать дверь. Из комнаты раздалось зловещее хихиканье, и с новой силой разгорелся девчоночий скандал.
Тогда он решил обойти младенца и вылезти в окно. Ребёнок не обратил на этот маневр никакого внимания, он прополз сквозь дверь и исчез.
Андрей перевел дух. Сердце стучало, как сумасшедшее. Может, маме позвонить? Так она и поверит! Андрей сам не верил в происходящее. Да только крики за дверью от этого неверия не прекращались.
Он подошёл к окну, и в ту же секунду на нём отпечаталась детская ладошка, потом вторая. Следом появилось синеватое полупрозрачное лицо с огромными удивлёнными глазами. Призрак беззвучно ударял по стеклу кулачками, бился, как рыба о стену аквариума, шамкая ртом. Поняв, что через окно выйти ему не дадут, Андрей снова бросился к двери. На этот раз она поддалась.
Когда он вышел, раздалось тихое заунывное пение совсем рядом, словно пели у него возле самого уха. Андрей замахал руками, отгоняя иллюзию. Ему казалось, что если он оцепенеет, звук проберётся в него, и он сам превратится в призрака. Стараясь не глядеть по сторонам, он продвигался к порогу.
– Я спрятала твою машинку в кладовке!
– Пить, мама, пить!
Чуть не наехав на ногу, мимо прошуршал игрушечный самосвал.
– Раз, два, три, ты теперь голи! – неслось из шкафа с верхней одеждой.
– Пить, мама, я хочу пить!
И всё это под звуки пения, леденящего душу «аа-ааа-а», которое пробирало до печёнок.
У порога Андрей поскользнулся на том самом черном пятне. Оно превратилось в лужицу, и Андрей измазал руки и колени, пока барахтался в ней.
Набираясь сил для новой попытки спасения самого себя, Андрей поднял голову и затрясся – над ним навис мальчик с мячом, он больше не ухмылялся. Во впадине глазницы блестела кровь.
– Ты не хочешь с нами играть? – спросил он и кинул мяч с такой силой, что от столкновения с призрачной игрушкой у Андрея зазвенело в голове. – Не хочешь играть?
Впадина на лице затянулась, и на её месте возник глаза, такой же чёрный, как здоровый, и жутко злой.
