Маньяк: Не твоя

Атмосфера была…

Напряжённой.

– Мои очаровательные, тепличные куколки, – мягко, слишком мягко проговорил он, но в голосе отчетливо слышались скрытые нотки.

Он проходил от девушки к девушке, вручая каждой по цветку, с которым она у него ассоциировалась. Психопат различал каждую из них. Знал значение любого растения и не делился этими знаниями ни с кем, кроме…

– Моя роза, – к Ней он подошёл последней, на этот раз не кинув, а протянув ей белоснежный бутон, на длинном стебле с десятками колючек.

Она приняла подарок. Впрочем, будто бы у Нее был выбор.

– Спасибо, – безэмоциональный шепот благодарности, был достаточным для мужчины, чтобы тот кивнул и отдалился от решетки.

– Как настроение, девочки? – усмехнулся он, но ответа, конечно же, не последовало, – Молчаливые, как обычно…

– В этом даже что-то есть, – его взгляд стрельнул в сторону облокотившейся на стену восьмой, на что Она лишь резко отвернулась. К слову, Ей мужчина это простить был готов, – Но на следующий вопрос вам придётся ответить.

Он сделал паузу, на этот раз осмотрев всех, сдавшихся в углах своих клеток.

– Кто из вас убьёт ради меня?

И на этот раз молчание не затянулось.

– Я! – воскликнула девятнадцатая, лишь на мгновение опередив, так и не сорвавшийся с губ возглас двадцать первой.

Восемнадцатая и новенькая – двадцать третья, к их чести промолчали, стараясь как можно сильнее вжаться в стену.

– Мэдисон? – мужчина сделал шаг к ее клетке, – Смело… Как же чертовски смело. И я признателен, – он провел кончиками пальцев по решёткам, жутко улыбаясь, – Так признателен, что ты не заставила меня мучиться над вопросом о том, кто же станет следующей жертвой… Ооо, уверен ты станешь прекрасным первым убийством, нарциссик.

– Что? – глаза девушки расширились и она отступила на шаг назад.

Но мужчина уже не обращал на нее внимания. Вместо этого он вновь обернулся к восьмой.

– Моя роза, – подходя к ней ближе, почти ласково проговорил он, – Окажи мне честь.

Ровная спина, полностью отвернувшейся от него девушки, послужила ему ответом.

– Ты убьёшь ее, сейчас же, – мягкость в голосе пропала, появились стальные нотки.

– Нет, – спокойно проговорила Она.

Инстинкт самосохранения? Нет, Она не слышала.

Что Она чувствовала? Да… Ничего вообще-то. Ей не нравилась девятнадцатая, не нравилось, когда девушка болтала, потому что как правило все ее мысли были достаточно примитивными, а визг соседки раздражал бы если бы Ей не было бы так плевать.

Но тонкая грань между дозволенным и недозволенным всё ещё существовала в ее рассудке.

Просто так… Убить человека… Нет.

– Если ты не убьёшь девятнадцатую, то я подготовлю для тебя сюрприз, который тебе точно не понравится, роза, – он достал откуда-то из-под стола увесистый молоток, а потом подошёл и двумя поворотами ключа, открыл замок, висевший на клетке восьмой.

Она же лишь обернулась, продолжая безучастно смотреть мимо него, делая вид, что не слышит ни единого слова.

В глубине души она знала, что закончится это плохо, но… Руки дрожали лишь от мысли, что ей придётся уподобиться ему, ее мучителю.

Восьмая медленно закрыла глаза.

«Раз, – начала отсчёт Она».

– Чертова девка! – заорал мужчина и со всей дури въехал молотом по своему же столу, раскалывая его на двое.

Щепки, под немыслимый грохот, полетели во все стороны, а стоявшая до этого на столе миска отлетела и ударилась о решетку клетки девятнадцатой, от чего та, вздрогнув, рухнула на колени.

Девушка закрыла лицо руками, зажав и уши тоже.

– Хочешь по-плохому, розочка? Я сделаю по-плохому, – в два шага мужчина оказался у двери, через которую обычно появлялся здесь, а потом, закинув себе на плечо чье-то тело, вернулся обратно.

Очередная девушка. Ее голова была в черном мешке, но фигура казалась восьмой смутно знакома.

– Мы с тобой будем играть, цветик, – бросив тело на пол, мужчина подошёл к одной из клеток и силой вытянул оттуда двадцать первую, за подбородок поворачивая ее к восьмой.

– Смотри сюда, дрянь, – бросил он призывая Ее глядеть.

Всего секунда мужчине потребовалась, всего один взмах руки и вот, из тощей шеи уже сочится багряная жидкость.

Девушка кашляет, ее выворачивает собственной кровью и захлебываясь в ней, она падает на землю, начиная биться в предсмертных конвульсиях.

– Видишь, как я могу? – убийца снова подошёл к клетке, – А сейчас ты выходишь, берешь молоток и избавляешься от Мэдисон в лучшем из возможных видов, иначе, – он резко сдерживает черный мешок с головы валяющейся на полу девушки, – Следующей будет она.

Восьмая ведь хотела почувствовать эмоции?

О, она почувствовала.

Сердце ударило где-то в пятках.

Она больше не видела ни лица похитителя, ни девятнадцатой, ни чего бы то ни было ещё.

Шаг.

Он гулом разнесся в ее голове, словно других звуков больше не было.

Шаг.

Он был даже громче сердца, отчаянно колотившегося на этот раз видимо в голове, судя по грохоту, которое оно издавало.

Шаг.

Он заглушил шум, больше похожий на нескончаемый писк в ушах.

Рука коснулась рукоятки молотка.

Взгляд упал на мужчину. Лезвие ножа, рукоятку которого он крепко держал в ладони, было приставлено к горлу бессознательно лежащей на полу девушке.

Он самодовольно качнул головой, словно показывая: шаг в его сторону и…

«Он убьёт её, – мысль, словно сигнал тревоги билась в голове».

Она знала, мужчина с лёгкостью избавиться от незнакомой ему девчонки, особенно зная, что она значит для Нее.

Словно бегущая строка, одна эта мысль вновь застелила всё Ее сознание, отставляя другие вещи, менее важные, на второй план.

«Раз, – отсчет вновь пошёл, но на этот раз она считала шаги».

Рука крепче сжалась на деревянной рукоятке молотка, несмотря на то, что от недоедания и пыток ходить ей было нелегко.

«Два, – внешне Она казалась полной решимости».

К слову, так и было.

«Три, – Она встретилась взглядом с полными ужаса, от понимания происходящего, девятнадцатой».

Та, к слову, пыталась вжаться в стену или ещё лучше – пройти сквозь нее.

«Четыре, – Она чувствовала с самого утра, что что-то не так и сейчас, это чувство обострилось до предела».

Она понимала, что это за ощущение.

Это предчувствие надвигающейся смерти.

«Пять, – Она стояла уже перед самой дверью в клетку обреченной».

Тоненькие пальцы с долей грации толкнули решетку, и та со скрипом отворилась.

«Шесть, – первый шаг в „комнату“ девятнадцатой».

Девушка отчаянно закричала, и ее голос наполнил всё помещение отчаянием, окутывающих всех с головы до ног.

«Семь, – Восьмая, не дрогнув, замахнулась».

По Ее щеке скатилась одинокая слеза, которую, впрочем, смогла увидеть лишь девятнадцатая. Всё понимали, чем это закончится.

– Прости, – одними губами прошептала Она, и кажется, что девушка ей кивнула, в эту же секунду зажмурившись.

«Восемь, – удар такой силы, что удивительно, как хотя бы небольшая часть головы осталась на плечах, хруст и… Тишина».

А потом раскатистый смех психопата, с удовольствием наблюдавшего за всей развернувшейся пред его глазами картиной.

– Брось молоток, – он всё ещё держал в руках тело бессознательной девушки, не желая выпускать из рук единственную точку давления на Нее, особенно, пока у Нее в руках оружие, которому та неплохо владеет.

На этот раз упрашивать Ее было не надо. Она дрожащими похуже осинового листа руками, с ненавистью отшвырнула предмет, попав им точно в наполненное водой корыто, в котором молоток мгновенно и затонул, смывая с себя все следы и отпечатки произошедшего.

– Это было…, – наконец он встал, отбросив тело притащенной им девушки, и начал медленно, но восторженно аплодировать, – Восхитительно! Ты была просто…

Он обернулся на двух оставшихся девушек, сидящих в своих камерах.

– Согласитесь, роза была неподражаема!

К слову, неподражаемая остановилась у самого выхода из темницы девятнадцатой, в паре сантиметров от валяющейся на полу железной миски.

Собачьей миски.

Медленно, словно нерешительно Она подняла предмет, оглядывая его со всех сторон, и проводя пальцами по холодному металлу.

Ее взгляд поднялся на мужчину.

Он… Сам подсказал ей, что делать.

Получить миской по затылку – не страшно, но это заставляет обернуться. А вот удар ею по носу ощущается уже больнее.

От неожиданности мужчина сделал шаг назад, пытаясь нащупать оставленный на тумбе нож, но споткнулся и ножку разрушенного им же стола и упал.

Восьмая не чувствовала эмоций, но теперь…

Ее эмоции чувствовал он.

В буквальном смысле.

Она била и била, с остервенением нанося новые удары, даже тогда, когда первая кровь брызнула на ее лицо.

«Восемь, – считала она».

«Двенадцать»

«Пятнадцать»

Лишь на девятнадцатом она остановилась, когда он давно уже перестал сопротивляться, да и шевелиться тоже.

Она сидела сверху, оба ее колена располагались по бокам от его талии и в другой ситуации эта поза могла бы показаться очень романтичной, если бы…

Если бы Ее лицо, волосы, одежда, руки – всё не было бы в его крови.

Если бы наклонившись над ним и глядя в его лицо, Она бы видела нос, губы, щёки, а не сплошное месиво из крови и кожи.

Она дышала глубоко, словно после пробежки, а вся появившаяся в Ней энергия, что бурей извергалась из Нее всего пару минут назад, будто закончилась.

Она даже не могла встать с него, настолько одеревенели ее конечности.

Настолько она не понимала, что она сделала, но в этот момент…

– Кэссиди?

Будто кто-то снова нажал на пуск.

Она резко посмотрела в сторону, чтобы встретиться взглядами с той, из-за которой она и сделала это всё.

Точнее ради которой.

На нее смотрела девушка, смутно на нее похожая.

Ее сестра.

Любимая, единственная сестра.

Часть 4

– Кэссиди! Ты очнулась? – голос рядом, писк аппаратов и белый свет, ослепивший чуть приоткрытые глаза.

– Лотти? – прошептала она, будто не своим голосом, – Лотти ты в порядке?

Беспокойство за сестру, чуть не убитую мужчиной, пересилило то, что ни руки, ни ноги не слушались девушку. Она попыталась сесть, превозмогая боль, но чьи-то ладони мягко, но уверенно надавили на ее плечи, заставляя опуститься обратно на подушку.

Наконец, полностью открыв глаза, она встретилась взглядом с обеспокоенной мордашкой сестры.

– Я то? Это ведь не я была одна дома, когда туда ворвался тот грабитель! Я позже подошла, – она покрутила головой, показывая синяк на лбу, – Отделалась ударом по голове и легким испугом, – сестра поправила растрепанные волосы Кэссиди, бормоча что-то, пока та пыталась понять, о чем вообще речь.