скачать книгу бесплатно
Я снова целую ее, ловлю жадный вдох, неторопливо но настойчиво толкая к спальне. Она спотыкается о кровать, падая навзничь, и я тут же накрываю ее своим телом, устраиваясь между ног. Опускаю руку, легко касаясь ноющего клитора, влажных губ, а затем погружаю в нее палец, срывая с губ тихий стон.
– Лиза-а-а… сука ты! Как же я тебя ненавижу!
Сжимаю ее запястья, поднимая руки к изголовью, и грудь соблазнительно приподнимается. Я не могу отказать себе в удовольствии и не попробовать чувствительные соски на вкус. Не прочертить влажную дорожку от груди к ключице, не прикусить сосок, одновременно вводя в бывшую член. Медленно, смакуя каждую секунду проникновения, но до конца, заполняя ее целиком.
Она пытается сопротивляться, но это скорее похоже на кокетство, потому что ее внутри она влажная и готовая к моему члену. Все еще узкая и горячая.
– Тебе нравится… ты хочешь меня. Все еще хочешь. Скажи, так же сильно, как его? Его ты хотела сильнее?
Выхожу и снова толкаюсь в нее, с силой вдавливая в кровать.
– Скажи мне, Лиза…
Она упрямо смотрит затуманившимися от наслаждения глазами.
– Да! Его я хотела сильнее!
Видят боги, я хотел быть нежным. Но с ней невозможно сдерживаться, все стены рушатся, когда я рядом с этой девчонкой. И я трахаю ее, пока есть силы. Грубо, резко, наращивая темп, до тех пор, пока она не откидывает голову, словно предлагая мне снова поиграть с ее сосками, слизнуть капельки пота на загорелой коже.
Я потерял над собой контроль, я чувствую, как ее коготки впиваются мне в спину, и отстраненно думаю, что привычно жду ее оргазма, чтобы увидеть бьющуюся в сладких судорогах жену, поймать каждую капельку ее удовольствия – тогда собственная развязка будет ярче.
Я должен думать только о себе, но я не могу оторваться от ее лица. От блестящих на ресницах слез и шепчущих мое имя искусанных почти до крови полных губ. Когда она выгибается, содрогаясь от нахлынувшего удовольствия, я прижимаю ее к груди и чувствую бешеный ритм маленького сердечка.
В которое мне так и не удалось запасть.
– Леш… – Голос, как ветерок, почти не слышен.
Ее глаза закрываются.
– Лешка… Не отпускай меня, пожалуйста… не отдавай меня ему…
Я всегда любил кончать именно в этот момент. Когда ее тело не поддается контролю, когда остатками оргазма еще накатывают спазмы и ее плоть сокращается вокруг моего члена, подводя к нужной черте и меня. Когда она больше всего на свете хочет закончить пытку, но сил отстраниться нет – и я через несколько толчков кончаю и сам.
«Лиза-а-а», – это имя само просится сорваться с губ.
Но в последний момент я ему не позволяю.
Только отключаясь, я вдруг понимаю, что в номере нет Вадима, и момент, когда он ушел, я совершенно упустил.
А ночью случается кое-что еще, что выбивает меня из колеи. После хорошего оргазма и принятого на грудь алкоголя, сон выходит особенно крепкий. Привычным движением я, забыв на несколько секунд, где нахожусь, и что вообще в моей жизни происходит, притягиваю Лизу к себе. От волос исходит приятный яблочный запах, а тепло ее тела убаюкивает, возвращая в то время, когда нам было хорошо вместе. Когда я каждую ночь, ложась после работы поздно, вот так притягивал ее к себе, чтобы легче и приятнее засыпалось.
И сейчас те несколько секунд, что я держу Лизу в руках, я абсолютно счастлив.
Потом реальность отвоевывает свое: я резко просыпаюсь и сажусь на постели.
Блядь, как же болит голова! На куски раскалывается, как будто я не трахался с бывшей, а получил кувалдой по темечку. Проклятый алкоголь. Проклятый Вадик. Проклятая Лиза…
Смотрю на часы и понимаю, что проще уже и не ложиться, тем более что спать рядом с этой шлюхой не очень-то и хочется. Эйфория от секса прошла, и теперь я снова вижу ту Лизу, которая мне изменила. Которую я так ненавижу. Сегодня она была моей, но почему-то не стало легче ни на йоту.
Надо вычеркнуть ее из жизни и стереть из головы. Навсегда.
Быстро одеваюсь, стараясь делать это бесшумно, чтобы не разбудить ее и не спровоцировать новую порцию идиотских разборок с трагическим выражением ебала, которое она мастерски научилась строить, отжигая со своим олигархом. Наверняка одинаково выпрашивала новый айфончик и просительно заглядывала мне в глаза в надежде, что я не слишком жестко ее трахну.
Поднимаю с пола ремень и засовываю в карман бумажник. Против воли взгляд снова и снова возвращается к спящей Лизе. Я не хочу смотреть, не могу физически сейчас ее видеть, но не вестись на безмятежную спокойную красоту спящей девчонки нереально.
Как же я ее любил, что мог часами смотреть, как она спит.
А что теперь? Я все еще не могу оторвать от нее взгляд. Но уже по вине отвращения.
В голове всплывает фраза, сказанная ее фирменным жалобным голоском:
«У меня нет двадцати семи тысяч. У меня ничего нет».
Поддавшись порыву, я достаю из бумажника несколько тысячных купюр и оставляю на туалетном столике.
Все равно она больше не стоит. Хоть кое-кто и платил за нее раньше.
Лиза
Леша и Лиза. Нас называли «Лига Лени», расшифровывая на юморной лад аббревиатуру «ЛЛ», которой мы подписали свадебные приглашения. Прозвище приклеилось, потому что еще во времена, когда Лешка поднимал бизнес и сутками не бывал дома, любимым развлечением в выходной было завалиться в постель и смотреть сериалы. Просто лежать, вставая лишь для того, чтобы забрать заказанный в ресторане ужин. Проваливаться в сладкий дневной сон, переживать за отношения Касла и Беккет или просто валяться, вслушиваясь в дыхания друг друга.
У нас с Темкой была игра. Когда Лешка оставался допоздна на работе, Темыч капризничал и не хотел ложиться спать. Но я все равно укладывала его в положенное время. Читала книжку, а он делал вид, что засыпает. Уходя, я оставляла на тумбочке какую-нибудь маленькую мягкую игрушку и знала, что он не уснет до тех пор, пока папа не зайдет поцеловать на ночь. А игрушка служила маленьким талисманом и была нашей общей тайной. У меня в комнате был целый ящик заранее купленных игрушек, а у Темки они уже не помещались в сундук. Леша над нами все время подшучивал.
Но мне нравился этот ритуал.
А сейчас я сама чувствую себя Артемом, который делает вид, будто спит, чтобы, едва захлопнется дверь, вскочить и схватить со стола игрушку. Только у меня вместо игрушки несколько купюр.
Я долго сижу на постели, кутаясь в одеяло и прислушиваясь к тишине гостиничного номера. Тело еще слишком расслабленное и уставшее после ночи. И кажется, что все произошедшее – какой-то странный сон. Одновременно жуткий и желанный. Я не думала, что еще хоть раз почувствую его прикосновения. Но губы горят от поцелуев, а мышцы ноют.
Меня буквально раздирают противоречия. Он заставил меня лечь с ним в постель, но не позволил Вадиму ко мне прикоснуться, хотя в самом начале я видела в его глазах решимость. Он не был привычно нежным, тем мужчиной, которого я запомнила, но не причинил мне ни грамма боли.
Я думала, что хорошо знаю бывшего мужа, но сейчас меня ошеломляет шторм, бушующий в его душе. Кажется, он вот-вот разрушит до основания остатки убежища, которое я так старательно выстраивала.
Часть меня еще уверена, что это сон. В состоянии абсолютной прострации я принимаю душ. Вода ледяная, но у меня нет сил разбираться, я просто стою под хлесткими струями, смываю с себя его запах, ощущение рук, следы поцелуев, которые не желают смываться. Придется закрыть их шарфом или водолазкой… а хотя какая разница? У меня больше нет работы. Что ж, и долга тоже нет, а если Леша действительно исчез из моей жизни, то это уже неплохо.
Как-нибудь выживу.
Только от того, что не удалось ничего узнать про Темку, болезненно сжимается сердце. Бедный мой мальчик… что он чувствовал, когда мама вдруг пропала?
Я смотрюсь в мутное зеркало, не очень понимая, стекает по лицу вода с волос, или я все же расплакалась, хоть и обещала не жалеть себя больше. Что сделано, то сделано. Мы не должны были встретиться сегодня. У меня не было иного выбора, кроме как вернуться в город, потому что я бы не потянула жилье, а старенькая бабушкина квартира еще не до конца развалилась. Но я отчаянно надеялась, что не встречу Лешку, хотя частенько представляла, как случайно вижу их с Темкой в магазине или в парке. Но в этой мечте я всегда держалась в стороне, невидимым наблюдателем, жадно всматривающимся в чужую счастливую жизнь.
Мне хочется верить, что все будет хорошо, но по факту я понятия не имею, что такое это все. Я и живу на автомате, даже мысль о том, что однажды я встречу мужчину или заведу другого ребенка, кажется кощунственной. Я не имею права разрушить еще одну семью. И никогда не увижу свою.
Кутаюсь в чистый халат. Пальцы рассеянно перебирают кучи одноразовых пакетиков в поисках средства для укладки, но пластик скользкий от мыла, и пакетики рассыпаются по белоснежной раковине, а у меня вырывается прерывистый всхлип. Будто эта крошечная неудача становится последней каплей.
Плевать на волосы. Плевать на все. Я досижу до утра, попробую поспать, потому что транспорт не ходит, а денег на такси совсем нет. А утром забьюсь в самый дальний угол бабушкиной квартиры и отключусь. Мне снова приснится Лешка, и я снова скажу ему то, на что никогда не решусь в реальности.
Я скажу, как сильно люблю их с Темкой. И как ненавижу себя за то, что причинила им столько боли.
Стук в дверь – один из тех звуков, которых я до безумия боюсь с самого детства. Я ненавижу, когда не звонят в звонок, а стучат, в этом есть что-то тревожное. Но кто может стучать в дверь номера? Горничная? Посреди ночи? Или они сняли номер на несколько часов, и время вышло?
Кутаясь плотнее в халат, я иду к двери, а когда открываю ее, то испуганно отступаю на шаг.
– Вадим?
– Лиза. Леха свалил?
– Да, что тебе нужно? Хочешь получить обещанное?
– Хочу, – честно и открыто, глядя мне прямо в глаза, говорит он.
– Тогда почему ушел?
– Я на такое не подписывался. В жопу. Накатаешь потом заяву, Леха не сядет, Леха муж, а я отправлюсь валить лес и шить рукавички. Я думал, ты на все согласная, но трахать силой – не мое.
– Тогда сейчас зачем пришел? Не боишься заявления?
– Я не собираюсь тебя трогать. Впустишь?
Я медлю, потому что вдруг в отсутствие Леши ощущаю странную беспомощность. Рядом с ним было страшно, но одновременно с этим обещание не причинять мне боль почему-то придавало сил. Я помню, как прижималась к нему, будучи не в силах совладать со страхом, и сейчас мне мучительно стыдно за слабость.
– Зачем тебе нужно входить, если ты не собираешься меня трогать?
Я плохо помню Вадима, это один из институтских друзей Лешки. Он позвал его работать, когда бизнес пошел в гору, и сейчас, видимо, сблизился настолько, что общим стало не только дело, но и развлечения и женщины. Светловолосый Вадим с открытой нахальной ухмылочкой – почти антипод серьезного Леши с глазами, в которых можно утонуть.
– Поговорить хочу.
– Говори так.
– Лиза, бля, на весь коридор, что ли?! Я хочу знать, какого хрена у вас происходит! Я думал, вы расстались и все кончено, но то, что я видел – это нихуя не кончено!
– Ладно, тише, не кричи! Зайди.
Если он продолжит орать на весь коридор, то послушать сбежится весь отель. Закрывая за Вадимом дверь номера, я плотнее запахиваю халат. Несмотря на то, что в нем можно утонуть, и я закутана по самые уши, кажется, что я стою совсем голая.
– Давно ты вернулась?
– Не очень.
– И чего не позвонила?
– Я не планировала выходить на связь. Это вышло случайно. Леша не должен был знать, что я в городе.
– Леша бы не узнал, если бы тебя в городе не было.
– Мне некуда идти.
Он садится в кресло в гостиной. Початая бутылка с виски все еще стоит на столике, выдыхается – никто не сподобился закрыть. Пить не тянет, беспокоиться о сохранности элитного алкоголя тоже. Я сажусь в кресло напротив и давлю в себе безумное желание расспросить Вадима об Артеме. Вытрясти из него каждую мелочь, каждое ненароком услышанное слово, повторить мне все сотню раз. Только вот зачем вспахивать себе душу второй раз за ночь?
– Ну, так и будешь молчать? – спрашиваю я.
– Почему ты ушла, Лиз? – вдруг серьезно спрашивает Вадим.
Я отворачиваюсь. Ненавижу этот вопрос. Его почти не задают: я оборвала все контакты, удалила страницы в соцсетях. Но иногда я все же встречаю знакомых и почти каждый задает это мерзкое «почему». Моих сил придумывать обтекаемые ответы уже не хватает.
– Влюбилась в другого, вот и ушла.
– Лиз…
– Что? Влюбилась, развелась, уехала в теплые края. Расстались, вернулась, потому что нехрен жрать, а здесь есть хотя бы квартира. Я не хотела встречаться с Лешей, мы столкнулись случайно, и по его вине у меня нет работы. И да, я не буду писать на тебя заявление.
– А на него?
Я нервно смеюсь, обхватывая себя руками. Очень хочется спать, кажется, что в глаза насыпали песка.
– И на него не буду, не беспокойся. Забудьте о том, что я существую. Забудьте оба о том, что сегодня случилось. Убеди его, что меня нужно вычеркнуть из жизни. И все будет хорошо.
– Ты извини, Лиз, что я так. Просто понимаешь, Леха мне друг. Давай я тебе помогу, а?
– Поможешь?
– Ага. С работой помогу или с жильем там… в качестве компенсации. Пойми Леху, ты его крепко кинула. Он тогда чуть не сдох. Поэтому слегка перегнул палку. Но давай я тебе работу найду, а ты не станешь портить ему жизнь.
Все же Вадик – не самый лучший друг. У него благородные мотивы, но он очень плохо знает как Лешу, так и меня.
– Какую работу? Девушка без документа об образовании может разве что полы мыть. Это единственное место, откуда меня еще не выгнали. Но туда можно и без блата попасть.
– А вот это ты зря. В нормальном агентстве можно иметь нормальные деньги. Знаешь, сколько можно поиметь, убирая офисы? Некоторые уборщицы побольше моего зарабатывают. Хочешь, позвоню знакомой в клининговую службу и попрошу тебя взять? Фирма приличная, я давно с ними работаю.
Я нервно смеюсь, не веря, что действительно это слышу. Боже, ниже падать некуда. Мне предлагает работу уборщицей друг бывшего мужа, которому тот любезно предлагал со мной поразвлечься.
Смех переходит во всхлип, и я закусываю губу до крови, чтобы сдержать рвущиеся наружу слезы.
– Лиза… – Вадим качает головой. – Ну что ты натворила-то, а?
– Оставь. Мои проблемы. Если хочешь помочь, забери у Леши мой паспорт, он остался у него в сумке. На восстановление нет денег. И… сможешь достать мне фотку Артема?
– Лиз, Леха мне печень вырвет, если я с таким подступлюсь.
– Я знаю. Но ведь есть соцсети или еще что-то…
– У Темыча строгий запрет на слив личной инфы. Ты не думай, что из-за тебя, просто Лешка – он теперь не простой парень, у него бизнес, все дела.
– Я знаю. Хорошо. Тогда просто паспорт.
– Давай я тебе с жильем помогу, а?
– Нет, – отрезаю я так холодно, что сама ежусь. – Не нужно, Вадик. У меня есть квартира. Просто забери у Лешки паспорт и привези мне, адрес ты знаешь.
