Ревенант-Х

– Время, – подсказал робот.

Люди наклонились, словно не могли издалека прочитать мигающие цифры.

На экране колонисты столпились на главной площади города. В центре симпатичного, пусть и простенького фонтана стоял памятник, отметивший место, куда ступила нога первого на планете человека. Судя по всему, колонистам нравилось приходить сюда в теплые дни, чтобы пообедать или просто поболтать с друзьями. Вдалеке Плут разглядел несколько человек, которые вместе выполняли физические упражнения. Затем на видео появилась группа детей – они играли в какую-то игру, подбегая, чтобы хлопнуть друг друга по плечу, и убегая. Очень мило. Люди выглядели здоровыми и счастливыми.

Паркер и Петрова пялились на экран так, словно не посмотрели запись уже дважды.

Чжан с трудом сел. Хоть глаза его и были полузакрыты, а движения – вялыми, но он уже проснулся.

– Взгляните на дату, – сказал Чжан.

Конечно, он первым понял.

– Вот именно, – радостно кивнул Плут.

Петрова нахмурилась.

– Это видео снято четырнадцать месяцев назад. Как раз перед тем, как колония перестала выходить на связь с Землей. – Она обернулась к Плуту. – Я не понимаю. Почему ты нам это показываешь?

– Потому что это самая последняя запись, – ответил робот. – Что потом? Ничего. Записей больше нет.

– Как это возможно? – влез Паркер. – Мы же видели, что камеры работают нормально.

– Работают в прямом эфире, – пояснил Плут. Он подождал, пока воспроизводимое видео не остановилось. Экран внезапно стал черным, а затем файл закончился. – Камеры просто не сохраняют никаких записей. Вы можете просмотреть их все, как это сделал я, и убедиться, что ни одна из них не настроена на запись. Даже больше скажу: если дадите им команду записывать видео, система просто ответит сообщением об ошибке.

Паркер открыл собственный экран и изучил строки кода.

– Что за черт?

– Вы хотите сказать, что однажды, чуть больше года назад, все камеры в этой колонии одновременно прекратили запись? – уточнила Петрова.

– Так и есть. Но я не думаю, что это вирус или системный сбой, – сказал Плут. – Это было бы нелепым совпадением.

– Согласна, – сказала она.

– Тут кто-то пошалил. Причем весьма основательно. Я поискал в системе другую информацию: медицинские данные, погодную статистику, урожайность ферм – что угодно.

– Ничего нет, – сообщил Паркер, махнув рукой на свой экран.

– Буквально никаких сведений за последние четырнадцать месяцев, – подтвердил Плут. – Кто-то создал программу, которая не позволяет ни одному компьютеру, камере или датчику ничего записать. Если и были какие-то данные, их стерли. Тщательно. Даже здесь, в медицинском центре, нет никаких записей – ни отметок в журнале, ни расшифровки чатов. Ни рецептов, ни назначений, ни…

– Я поняла. – Петрова подняла руку, чтобы остановить его. – Полагаю, разумного объяснения этому нет.

Паркер покачал головой:

– Все системы предназначены для ведения подробного учета. Это одна из их основных функций. Отключить журналы и стереть базы данных – над этим надо потрудиться. Хорошенько потрудиться, чтоб вырубить все, вот что я имею в виду.

– Значит, кто-то не только прервал связь с Землей, но и позаботился о том, чтобы мы не смогли ничего выяснить, даже если бы прилетели, – заметила Петрова. – Есть ли способ узнать, кто это сделал?

– Как я уже сказал, все провернули аккуратно, – ответил Плут. – Ответ «нет», если я не достаточно ясно выразился. Он полностью удалил себя из систем. Не оставил ни одного цифрового отпечатка.

Петрова склонилась в кресле и оперлась лбом на руку.

– Что происходит? Каждый раз, когда мне кажется, что я начинаю разбираться в ситуации…

Паркер погладил ее по спине.

Чжан сел на кровати. Он бросил на Плута странный взгляд, затем кивнул в сторону Паркера и Петровой, словно Плут должен был понять, что происходит между призраком и их командиром. Наверное, это была одна из тех человеческих штучек, которые робот все еще не мог постичь. Он решил сосредоточиться на задании, которое ему уже дали.

– Все не совсем безнадежно, – произнес он.

Петрова подняла на него глаза.

Плут пожал плечами.

– Ладно, почти безнадежно. Но шанс все же есть. Информация ненавидит, когда ее уничтожают. Даже если стереть базу данных, даже если очень, очень постараться, невозможно уничтожить абсолютно все. Некоторые секторы перезаписаны лишь частично. Кое-что могло сохраниться на физических серверах. Единицы и нули. Обработать их будет непросто, и я не могу обещать, что мы сможем прочитать их даже после прогонки через алгоритм обратной свертки, но…

– Хоть что-то, – прервала его Петрова. – Все, что сможешь найти.

– Хорошо. За дело. Паркер, помоги мне.

– Конечно, – кивнул тот.

– И как быстро? – спросила Петрова. – Ну, что-то обнаружится?

По расчетам Плута, чтобы понять, есть следы или нет, требовалось меньше суток.

– Отлично, – сказала Петрова. – Тем временем мы тоже займемся кое-какой работой. Мне кажется, у нас есть зацепки, нужно только собрать их воедино.

– Я могу помочь, – предложил Чжан. – Если позволите.

Все посмотрели на него.

– Существо, которое напало на меня. Его тело все еще там.

Петрова одарила его натянутой улыбкой, которую Плут видел и раньше. Он вел базу данных ее мимики и решил, что конкретно это выражение лица означает, что она собирается очень вежливо сказать Чжану, чтобы тот отвалил.

– Я могу осмотреть труп, – заметил Чжан.

– Вы хотите провести вскрытие. – Петрова поджала губы.

– Или даже диссекцию. – Доктор выглядел воодушевленным. Препараты в его крови, похоже, сделали свое дело.

– Извлекать тело опасно, – не уступала Петрова. – Я не уверена…

– Я могу за ним сходить, – вызвался Плут, радуясь возможности быть полезным.

– Что? – Петрова склонила голову. – Нет. Твоя задача – восстановить данные.

– О, я могу делать и то и другое одновременно. Я быстро принесу тело.

Чжан прочистил горло.

– Придется с этим смириться, – произнес он. – Мы оба видели то, что видели.

Плуту стало интересно, что это значит.

– Хорошо, – сдалась Петрова. – Иди и забери труп. Только будь осторожен.

– Я пойду с ним, – сказал Паркер. – Лишняя пара глаз не помешает.

– Хорошо, – повторила она. – Просто… возвращайтесь, ладно? Оба.

6

– Нужно позаботиться о припасах, – заметил Паркер, когда они вышли на площадь. – Может, попробовать набрать воды из фонтана.

Он направился к памятнику, помимо воли вспоминая, как смотрелось это место на видео: много людей, светит солнце. На записи монумент казался грандиозным – он был крупноват для такого маленького поселения, но, очевидно, символизировал будущее величие. Скульптуру изваяли в форме огромной человеческой руки, держащей целую планету, окутанную абстрактными облаками – некое обещание.

Рассматривая монумент теперь, Паркер подумал, что он больше напоминает надгробие. Вода в фонтане была покрыта вонючей маслянистой тиной. Паркер сунул палец в эту муть, но, разумеется, тот прошел насквозь: вдали от проекторов медицинского центра он снова стал призраком.

Забавно, что он не ощущал себя в безопасности, хотя вообще-то был неуязвимым, бессмертным созданием из света. И они не нашли никаких следов пришельцев, как и иной угрозы, после нападения на Чжана. Но под открытым небом Паркер чувствовал себя абсолютно беззащитным. Случиться могло что угодно. Особенно плохое. Возможно, он заразился паранойей от Петровой. Вряд ли она права: не сидит же где-то поблизости в засаде толпа инопланетян? Петрова – эксперт по безопасности, ее учили все время быть настороже. Вдруг она просто боится собственной тени? И именно поэтому ему так неуютно? Но справиться со страхами эти мысли не особо помогали.

Даже без мышц Паркер вздрогнул.

– Похоже, труба засорилась, – произнес он. – Получится пустить воду?

Плут подошел к фонтану и, перегнувшись через бортик, осмотрел трубу, на которую указал Паркер. Затем протянул ярко-зеленую руку, выдернул пучок водорослей и сунул Паркеру.

– Салат из морской капусты.

Паркер отвернулся, бросив:

– Пойдем. Мне здесь не нравится.

Они поспешили к жилому корпусу А13. Найти его было несложно: Чжан оставил кровавый след, ведущий прямо к входу. Паркер замер на пороге, его рука зависла над панелью управления.

– Наверное, тебе очень неприятно? – спросил Плут.

– Я не могу… – Паркер закрыл глаза. Притворился, что делает глубокий вдох. – Не могу ни к чему прикоснуться.

– Тебе и не нужно, – сказал робот.

Паркер кивнул. Конечно, он это знал. Он послал часть своего сознания в программное обеспечение, управляющее дверным механизмом, заменил значение переменной с нуля на единицу, и люк распахнулся как по волшебству. Только это казалось жульничеством.

Внутри жилого блока было темно, но Паркер использовал сенсоры Плута, поэтому мог видеть в ближнем инфракрасном диапазоне.

Паркер прошел в основной отсек вдоль слегка мерцающих стен. Он не знал, что найдет там. Виртуальные мускулы его шеи были напряжены, а несуществующее сердце бешено колотилось. Что угодно могло прятаться в тенях, затаиться под раковиной, ползать по потолку. Паркер ожидал, что в любую минуту нечто выпрыгнет на него с воплями.

Но нет.

В помещении не было ничего, кроме трупа на полу. Его руки выглядели странно, кожа была слишком бледной, а голова размозжена. Раньше от одного вида искалеченного тела Паркеру стало бы не по себе, но на орбите он многое повидал.

– А помнишь, нам говорили, что будет легкая миссия, – произнес он. – Доставить сюда двух пассажиров, подождать, пока они тут все осмотрят, и увезти их домой.

– Мне поручили стирать ваше белье и готовить еду, – отозвался Плут и воспроизвел аудиозапись с безудержным хохотом зрителей в театре. – Я был не в восторге от такой перспективы. Подумывал убить вас всех во сне. Но потом я с вами познакомился поближе и понял, что вы не так уж плохи.

Паркер кивнул. Он имел в виду совсем не это, но неважно.

Плут присел и подхватил тело за лодыжки, потом взвалил его на плечо и поднялся на ноги. Казалось, усилий потребовалось не больше, чем на мешок сухих листьев.

– Проще простого, – сказал робот. – Возвращаемся.

Паркер вышел на улицу. Между жилыми домами, словно целое семейство призраков, завывал ветер. Паркер помимо воли пригнулся, уворачиваясь от его напора, – совершенно излишне – и, нахмурившись, выпрямился.

В здании слева от него открылась дверь.

Паркер застыл.

– Плут.

– Я слышал.

Это был вход в блок А15. Паркер не мог разглядеть внутри ничего, кроме темноты, даже с помощью позаимствованных у робота сенсоров.

– Должен ли я… То есть, может, нам стоит…

Плут повернулся к нему лицом. Обычно Паркер не обращал внимания на то, что лицо робота – маска, пародия на человеческие черты. Но не сейчас.

– Может, это ветер, – заметил Паркер. Ага, ветер, который каким-то образом разбирается в панели управления дверью.

Формально на его шее не было волос, и на руках тоже. Они не могли встать дыбом. Технически не было способа узнать, наблюдают ли за ним невидимые сверкающие глаза. Но он мог поклясться, что все эти ощущения реальны.

– Надо проверить, – сказал он. Несмотря на то, что ему совсем не хотелось этого делать.

Плут подошел к А15 и заглянул внутрь помещения. Виртуальное тело Паркера напряглось. Он ждал, что робот отпрянет от двери, или крикнет, чтобы он бежал, или…

Ничего.

Паркер взял себя в руки. Беспокоиться не о чем. Он неуязвим.

Он закрыл глаза и перекинул часть сознания в компьютерную систему здания A15. На потолке главной комнаты был установлен голографический проектор, и Паркер загрузил себя в него, чтобы проявиться внутри блока.

И оказался лицом к лицу с Плутом.

Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что робот все еще держит на плече мертвое тело.

Паркер вздрогнул и отвернулся.

В жилом блоке не было ничего необычного: диван из искусственной кожи с парой подушек, на стене картина в рамке – старая Венецианская лагуна с отражением городских крыш в мерцающей воде – как туристический плакат. Возможно, владелец этого дома когда-то путешествовал по Венеции. Кофейный столик был опрокинут – единственный признак, что здесь что-то не так.

– Никого нет, – сообщил Плут. – Пора возвращаться.

– Да, – кивнул Паркер. Честно признаться, с облегчением. Он прошел к выходу прямо через кофейный столик, забыв про него – забыв, что у него есть ноги.

Затем обернулся: что-то неправильное было в этом перевернутом столике.

– Сделай одолжение, – окликнул он робота. – Поставь его как надо.

Плут включил аудиозапись с недовольным цоканьем, но послушался. Мелочь, однако Паркеру немного полегчало.

На секунду. Потом он заметил пятно там, где до этого лежал столик. Теперь оно бросалось в глаза. Пятно было старым, засохшим. Темно-коричневым.

– Это… кровь? – спросил Паркер.

Плут даже не потрудился просканировать.

– Ты используешь мои сенсоры. Что показывает спектрографический анализ?

– Это кровь, – повторил Паркер, теперь утвердительно. Он вызвал Петрову: – Мы кое-что нашли.

– Звучит так, словно ты не хочешь говорить мне, что именно нашли.

– Потому что это может быть неважно. Просто старое пятно крови на полу. Человеческая кровь.

– Понятно, – произнесла она.

– В любом случае мы возвращаемся.

Он не ожидал ее ответа, но она сказала:

– Похоже, нужно провести еще одно расследование. Бросьте тело, и мы втроем еще раз прочешем город.

Совсем не то, что он хотел услышать. Ему не терпелось вернуться в безопасность и комфорт медицинского центра – и остаться там.

Он закрыл глаза и сосредоточился.

– Принято, – отозвался он. – Мы сейчас.

7

– Как ваша рука? – спросил Чжан.

– Нормально, – сказала Петрова, не отводя глаз от окна.

– Это место даже можно назвать больницей.

Она обернулась, на ее лице отразилось полнейшее непонимание. Чжан где-то нашел кресло-каталку, чтобы передвигаться по медицинскому центру, не нагружая травмированную ногу. Он подкатился к смотровому столу и похлопал по нему, подзывая Петрову.

– Нужно сменить ваш гипс. Он пережил не лучшие времена.

Петрова почесала больную руку – на миг Чжану показалось, что она сейчас пошлет его ко всем чертям. Но Петрова кивнула и приблизилась к нему. Чжан помог ей снять перевязь, обнажив остатки надувного гипса – грязного, как он и подозревал. Негигиенично.

– Ложитесь и вытяните руку. Держите ее как можно ровнее.

Она так и сделала, а когда он выпустил из гипса воздух, отвернулась.

Чжан помнил, как выглядели повреждения, нанесенные безумным кораблем-колонией: рука была изуродована, все кости раздроблены, ткани смяты. Повреждения настолько серьезные, что он подумывал об ампутации. Но воздержался. Отчасти потому, что они в то время были очень заняты, пытаясь выжить, и возможности восстановиться или отдохнуть после столь радикальной операции у Петровой бы не было.

С тех пор он не осматривал ее, и сейчас, сняв остатки гипса и глядя на ее руку, Чжан задался вопросом, правильное ли решение тогда принял. Процесс заживления только-только начался, и кожа была пурпурно-желтой, а пальцы торчали под разными углами. Ему показалось, что некоторые сухожилия разорваны. Вполне возможно, Петрова сможет снова пользоваться рукой, но для этого потребуются месяцы и доступ к самым современным медицинским технологиям. На Рае-1 ничего подобного не было.

Он нашел медицинский зонд с острым концом и провел им по кончикам ее пальцев.

– Скажите, когда станет больно.

Петрова кивнула, отвернувшись насколько было возможно.

Чжан прикоснулся зондом к каждому пальцу, тыльной стороне костяшек, основанию большого пальца. Она никак не отреагировала. Тогда он надавил сильнее, пока не выступила капля крови.

– Предупредите, когда начнете, хорошо? – попросила она.

– Хорошо.

Чжан отложил зонд. Нашел несколько стерильных бинтов и обмотал руку. В медицинском центре был 3D-принтер, и он напечатал шину, которая зафиксирует пальцы лучше, чем гипс.

Что еще он мог бы сделать? Вставить в руку штифты, чтобы кости не терлись друг о друга. Создать каркас из стволовых клеток и хряща Петровой, чтобы костям было на чем расти. Заменить некоторые фаланги кальциевыми протезами, а вместо разорванных нервов вживить трансплантаты, выращенные из материала другой руки. Вариантов было очень много.

Вернее, было бы в цивилизованном месте. Там, где никто не пытается их убить и где есть настоящие медицинские учреждения.

Чжан закончил бинтовать пластиковую шину, ощущая себя пещерным человеком.

– Вам больше не понадобится перевязь. Уже кое-что. Можно наложить и жесткий гипс, но менее громоздкий.

– Как скоро я снова смогу пользоваться рукой? – спросила она.

Чжан закрепил повязку.

– Зависит от разных факторов.

Петрова кивнула, по-прежнему не поворачиваясь. В уголке ее глаза появилась слеза, из-за чего она заморгала. Чжан взял ватный тампон и осторожно промокнул влагу.

– Почти готово.

Он распылил быстрозастывающую смолу на бинты от кисти до середины предплечья – на руке словно появилась тонкая голубая варежка. Потом он немного подправил свою работу, чтобы стало похоже на кулак. И наконец, откинувшись на спинку кресла, улыбнулся.

– Взгляните.

Она не двинулась.

– Паркер и Плут уже возвращаются с телом. Скоро мы получим ответы.

Петрова даже не потрудилась кивнуть.

8

Вернувшись в медицинский центр, к проекторам жесткого света, Паркер помог Плуту уложить тело на кушетку. Все оказалось гораздо менее грязно, чем он ожидал: крови не было, только из ран при каждом движении высыпалось немного черной пыли, но с ней легко справлялись небольшие вентиляционные отверстия по обе стороны кровати, предназначенные для всасывания жидкости, чтобы не текло на пол.

Затем голова: Паркер ожидал увидеть нечто ужасное и липкое, ведь Петрова, по ее словам, била по ней, пока ничего не осталось. Но, как оказалось, она преувеличивала. Череп был проломлен в десятке мест, кожа прорвана, но голова продолжала крепко держаться на шее. Болталась, да. Но он-то был готов к тому, что увидит месиво.

Так что раны не были такими уж кошмарными. Паркера больше беспокоили черные вены, извивающиеся под кожей, и ногти – потрескавшиеся и обломанные, похожие на жуткие когти.

Спасибо, что веки полностью скрыли черноту глаз.

– С чего собираетесь начать осмотр? – спросил Паркер у Чжана. Он видел много видеороликов об убийствах и расследовании преступлений, чтобы иметь представление о том, как происходит вскрытие. – Классический Y-образный разрез? Извлечь органы, исследовать каждый?

– Это инопланетянин, – заметил Плут. – Скорее всего, понадобится U-образный разрез, чтобы лучше обнажить полость тела.

Паркер знал, что робот просто считывает информацию о физиологии человека из какой-то базы данных. Знал, потому что следил за работой программы Плута в режиме реального времени.

– Может, начнем с внешнего осмотра? – ответил им Чжан. – Прежде чем резать. Этому меня учили в медицинском. Если не возражаете.

Петрова подошла и молча уставилась на труп. Плут отодвинулся, чтобы дать Чжану больше места.

Доктор облачился в полимерный комбинезон, надел толстые латексные перчатки и защитную маску. Он медленно перемещался вокруг тела, поднимал руки существа и позволял им свободно падать на кушетку, двигал мертвой головой, пока сломанные кости в шее не хрустнули.

– Ненормальная бледность, – диктовал Чжан. Плут записывал, поскольку программное обеспечение медицинского центра могло просто стереть все. – Чрезмерная васкуляризация[3] с необычной окраской. Травмы рук и рта. Раны и разупорядоченность конечностей указывают на травму, нанесенную тупым предметом, возможно, в бою. Извините, – сказал он, и Петрова отступила на шаг, пропуская его. Когда он оказался у дальнего края кушетки, она снова придвинулась, чтобы лучше рассмотреть.

– Что это за штука, док? – спросил Плут.

Ответила Петрова:

– Пришелец. Хотя нет. Это неправильное слово. Они, скорее всего, жители Рая-1. Были здесь, когда прибыли колонисты. По всей видимости. Это мы пришельцы.

– Тогда как мы их назовем? Райанцы? – поинтересовался Паркер.

Чжан поставил на край кушетки поднос с инструментами, взял в руки портативный сканер и провел им по правой руке трупа.

– Обнаружен имплант, – сообщил прибор.

На голографическом экране появилось изображение руки, сделанное с помощью магнитно-резонансной томографии, где кости выглядели как темные тени. Имплант размером с рисовое зернышко находился рядом с местом соединения большого пальца с ладонью. Паркер узнал его, потому что у него самого когда-то был такой. Его получал каждый при окончании школы. Устройство позволяло отправлять и получать сообщения, хранить файлы, играть в игры, слушать музыку. Он скучал по нему.

– Проверяю метаданные, – сказал Чжан.

– А они не стерты, как все остальное? – спросила Петрова.

– Персональные метаданные записываются при имплантации, – объяснил Чжан. – Чтобы стереть их, придется уничтожить устройство. Вот. Смотрите.

На экране появился текст:

ЙОСИДА, КЭНДЗИ

ИНЖЕНЕР-МЕХАНИК

ВОЗРАСТ: 23

Чжан встретился взглядом с Петровой. Поднял бровь. Не говоря ни слова, она отвернулась и пошла вверх по лестнице, прочь от них, прочь от тела.

Паркер колебался всего секунду. Он посмотрел на Чжана – на его лице ничего нельзя было прочитать. Посмотрел на Плута, который уставился на труп так, будто только что обнаружил что-то невероятно интересное. Призрак нахмурился и кинулся за Петровой.

Она стояла на верхней ступеньке, прислонившись к дверному косяку и прикрыв глаза ладонью.

– Я не хочу этого слышать, Чжан, – сказала она.

– Это всего лишь я, – отозвался Паркер.

Она отняла руку от лица и бросила на него такой взгляд, что у него чуть не разорвалось сердце. Он обнял ее и притянул к себе. Она сперва чуть не оттолкнула его, но потом прижалась лбом к его виртуальной груди.

На долгое время они замерли. Паркер мог только догадываться, каково это – когда тебя обнимает призрак. Система твердого света имитировала его долговязое тело, заставляя ощущать себя вполне реальным. Но она не могла имитировать тепло живого человека. Петрова не могла слышать его сердце.

Зато он прекрасно слышал ее. В стены палаты были встроены датчики, отслеживающие жизненные показатели, и у него был к ним доступ. Он чувствовал ее дыхание и то, как она дрожит – совсем чуть-чуть.

– Сэм, – прошептала она. – Я облажалась. Как же я облажалась.

– Чш-ш.

– Не надо… Я облажалась, и я это знаю.

– О чем ты? Ты думала, что это пришелец, ты ошиблась, но…

– Моя работа, – перебила она, – заключалась в том, чтобы прилететь сюда и проверить колонию. Выяснить, почему люди перестали выходить на связь, что с ними случилось.

– Ладно, именно это ты и сделала.

– Нет. Я приземлилась и нашла, вероятно, последнего выжившего на планете. А потом вышибла ему мозги. Сэм, я…

Он притянул ее ближе и повторил:

– Чш-ш.

На этот раз она не протестовала.

Внизу завизжала пила.

9

Чжан даже не обернулся, когда Плут сказал, что они уходят.

– Побудешь здесь один, ладно? Пока мы не вернемся.

– Хорошо, – ответил доктор.

Он погрузил обе руки в брюшную полость трупа, пытаясь добраться до левой почки. Скальпелем он перерезал артерию и вену, а затем осторожно вынул орган.

– Пришлось потрудиться, – заметил Чжан, поднял голову и увидел, что никого нет.

Только теперь он понял, что остался наедине с трупом. В руках у него был кусок мертвой плоти, а единственным звуком был слабый свист ветра снаружи.

– Так, – сказал он и положил почку на поднос для образцов. Немного солевого раствора, чтобы смыть с нее жирную черную пыль, – и можно приступить к анализу.

Чжан открыл голографический экран и исследовал почку разными методами – от МРТ до импульсного нейтринного сканирования. Увиденное привело его в замешательство: почечные чашечки, куда стекает моча, были пусты. Ни один анализ не помог найти в них содержимого. Бессмыслица какая-то. Тогда он вскрыл почку скальпелем и осмотрел чашечки, а затем мозговое вещество.

В почке не было жидкости. Вообще никакой. А должна была быть. Как минимум остатки, даже если у Йосиды Кэндзи была почечная недостаточность, когда Петрова раскроила ему череп.

В мозговом веществе, мясистом слое почки, имелись все нужные кровеносные сосуды, но не было ни эритроцитов, ни лейкоцитов. Только все та же черная пыль.

Чжану пришла в голову неприятная мысль. Скальпелем он подцепил порцию черной пыли и поместил в центрифугу. Устройство, зажужжав, закрутилось и начало разделять пыль на составляющие. В ожидании результатов он отвернулся от трупа – отдохнуть. Рассматривая вблизи различные ткани, он щурился, и теперь глаза болели. Хотелось помассировать переносицу, потереть виски, но он не мог этого сделать, не сняв перчаток.