скачать книгу бесплатно
Его Высокоблагородие
У полицейского поста Мэу с Огневским пересели в машину представительского класса. Кондиционер внутри был мощнейший, выдавал почти сибирскую температуру – явный признак того, что люди тут ездят серьезные.
Водитель молча тронулся, машина стала пробираться обратно в задушенный пробками город.
Мэу сдержанно поблагодарила за согласие, но больше ничего говорить не стала. Андрей, утомленный приключениями, откинулся на спинку кресла и попытался задремать.
Очнулся через час с лишним, когда они въезжали в зеленый и ухоженный район Дусит, считавшийся в столице привилегированным. Кроме одного из королевских дворцов, тут дома многих знатных семей, по дорогам часто ездят правительственные кортежи, а потому никого не удивляли полицейские с винтовками наперевес, постоянно дежурившие на углах улиц.
Машина заехала в ворота какой-то усадьбы, утопавшей в зеленом парке. Огневский с интересом вертел головой – в таких эмпиреях местного общества он оказался впервые. Водитель притормозил у красивого крыльца в европейском стиле, вышел и открыл Огневскому дверцу.
– Сначала вам нужно, – смущаясь проговорила Мэу, – пройти в туалетную комнату.
Андрей посмотрел на свое отражение в тонированном стекле автомобиля, и ему пришлось согласиться. Пыльные русые волосы стоят дыбом, на лице и на одежде грязь из буйволиной лужи – видок точно не для высокого общества.
В пышной уборной он вымыл лицо и волосы, отряхнул со штанов и рубахи бо?льшую часть грязи. Но когда Мэу явилась с комплектом свежей одежды, покачал головой:
– Пусть начальство увидит, как ваши «дэбины» меня отделали.
Она нахмурилась, но возражать не решилась.
Андрея провели по широкой лестнице на второй этаж, в гостиную, обставленную дорого, но без вычурности. Удобная мебель, скорее современного, чем традиционного дизайна. Огневский оценил редкое для большинства богачей чувство стиля.
На стене – большой портрет короля Пумипона. Андрею всегда нравился тайский монарх. Тонкое лицо, большие очки – прямо чеховский интеллигент…
На высоких тумбах сверкали два начищенных саксофона. Дань почтения любимому хобби нынешнего монарха – джазовой музыке. В молодости Пумипон выступал вместе с ведущими оркестрами разных стран и, говорят, имел немалый успех.
Мэу усадила Андрея в глубокое кресло перед маленьким столиком. На нем стояли кувшин воды со льдом, кофейник с подогревом на свече и ваза с фруктами.
Огневский уже час как мучился жаждой, самогон-таки дал о себе знать. Бесцеремонно налил себе стакан воды, выпил до дна и закусил ломтиком арбуза. Тот подавался по-тайски, посыпанный смесью соли, сахара и черного перца, но к этому странному сочетанию Андрей давно привык и даже успел распробовать.
Рядом стояли еще два таких же кресла, пустые. Мэу садиться не спешила, с ожиданием глядя на дверь. Она тоже успела привести себя в надлежащий вид: сменила запачканные туфли и обновила макияж, особенно резко почему-то прорисовав брови. Черные волосы, растрепавшиеся за поездку, стянула в еще более тугой узел.
Только Огневский прожевал, как дверь отворилась, – специально, что ли, наблюдали и ждали, во избежание неловкости?
Вошел высокий, очень почтенного вида таец лет пятидесяти, в военном мундире. У него было строгое худощавое лицо и глубоко посаженные серьезные глаза.
– Это генерал Прача?рн, на кха, – сказала Мэу по-русски, не удержавшись от тайских уважительных частиц, странно звучавших на языке Лермонтова.
За годы службы в российской армии видал Андрей генералов и погрознее, но все же встал и церемонно пожал руку вошедшего. А тот вдруг совсем несолидно тяжело вздохнул, прищурил глаза в сетке морщин и опустился в кресло. Несколько мгновений они сидели и смотрели друг на друга. Перед Огневским был уже не важный государственный чин, а просто умный, серьезный, очень усталый человек.
Генерал заговорил, и Мэу стала переводить. Вообще-то, Огневский вполне неплохо владел тайским, но, видимо, так принято на высоких аудиенциях.
– Прежде всего, примите мои извинения за то, что случилось на дороге, – начал генерал, ровным, глубоким голосом. Он покосился на грязную Андрееву одежду, но лишь на мгновение. – Увы, в нашем государстве не все работает как положено, иногда из-за этого случаются страшные недоразумения. Насколько я знаю, вы искренне любите и уважаете Таиланд. Я надеюсь, что глупость моих подчиненных не изменила вашего отношения к нашей стране.
– Не изменила, – спокойно ответил Огневский, но больше ничего добавлять не стал.
– Прекрасно, – продолжил Прачарн. – Потому что нашей стране оказалась очень нужна ваша помощь, господин Огневский.
Сложную для любого тайца славянскую фамилию он выговорил четко, со всеми согласными, что, видимо, было знаком особого уважения.
– Я благодарен, что вы согласились меня выслушать, – продолжил Прачарн.
Несмотря на серьезность темы, в его тоне не было напыщенности, он вел себя очень естественно, так что Андрей не чувствовал и тени неловкости.
– Прежде чем я продолжу, я прошу вас дать мне слово, что все услышанное здесь вы никогда не сообщите ни одному постороннему лицу. Разве что если это будет в прямых интересах расследования.
– Расследования? – переспросил Огневский, подавшись вперед.
Генерал кивнул.
– Вы известны в определенных кругах как мастер разрешения сложных ситуаций. Ваши расследования саботажа в Гуанчжоу и… инцидента в калифорнийском филиале корпорации «Хунлун» прекрасно это показали.
«Вот как, – впечатлился Огневский, – а мы-то с гендиректором Ляном думали, что все следы замели и концы обрезали… Неужто в Таиланде так налажен сбор оперативной информации?»
– Кроме того, вы – русский. А ситуация, которая сейчас нам угрожает, напрямую связана с вашей страной. Итак, вы даете слово?
– Даю, – ответил Огневский.
– Спасибо. Тогда… – начал Прачарн.
Но Андрей поднял руку, показывая, что не закончил говорить.
– Товарищ генерал, – обратился он по армейской привычке. В применении к королевскому офицеру это прозвучало странно, наверное, больше бы подошло обращение из царских времен – «Ваше Высокоблагородие» или что-нибудь такое. – Прежде чем мы двинемся дальше, я должен вас предупредить. Для меня, безусловно, огромная честь, что тайское государство хочет поручить мне важное дело. Но есть обстоятельства, которые могут помешать мне его выполнить.
Морщины на лице генерала стали еще глубже. Похоже, ему искренне не хотелось терять такого помощника, как Огневский.
– Я слушаю, – сказал он ровным голосом, переходя на английский, должно быть, устал каждый раз ждать перевода от Мэу.
Говорил он совсем чисто, судя по произношению, за плечами у Прачарна был хороший университет в США.
– Во-первых, – начал Андрей, тоже переключаясь на язык Байрона, – мое нынешнее положение двусмысленно и опасно. В моей стране против меня самого ведется расследование, да и в других странах есть силы, имеющие на меня зуб и не стесняющиеся в средствах. Только вчера на меня совершили нападение трое высококлассных боевиков неизвестной принадлежности. Все это может очень осложнить, да что там – вовсе прекратить работу над следствием в любой момент.
– Ваши обстоятельства мне известны, – ответил Прачарн. – Что касается Российской Федерации, то уголовное расследование против вас остается ее внутренним делом. В международный розыск вы не объявлены. Для тайской стороны этого вполне достаточно. Что же касается неизвестных, которые вчера атаковали вас на Силоме… Пожалуйста, поверьте, что безотносительно к тому, будете вы вести расследование для нас или нет, мы этого так не оставим. Нельзя позволить иностранцам совершать дерзкие силовые акции в нашей стране среди бела дня. На время расследования вам будет предоставлена лучшая охрана и полный иммунитет.
– Охраны не надо, – сказал Андрей, – достаточно будет права на время расследования носить оружие, холодное и огнестрельное.
Генерал ответил кивком.
– Второе обстоятельство более важное, – продолжил Огневский. – Как вы сами сказали, я русский человек и российский гражданин. Это расследование, как я понял, будет напрямую касаться моей страны. И если вдруг будут затронуты ее интересы, я ни при каких условиях не стану действовать против России.
– Единственно возможная позиция для благородного человека, – сказал на это Прачарн. – Но тут я, пожалуй, могу вас успокоить. Мы сделали запрос вашему правительству, на самом высоком уровне, и нас заверили, что к этому делу власти России не имеют никакого отношения. Да, это дипломатия, и слова в ней не всегда стоит принимать на веру, но в нынешних условиях мы готовы рискнуть. Если вы пообещаете при любом исходе приложить все усилия, чтобы не повредить Таиланду.
На этот раз Огневский ответил молчаливым кивком.
– Нонг Мэу, гафэ дай май на, – сказал генерал, снова тяжело вздохнув.
Мэу стала разливать всем троим кофе.
– Мы с Мэу не спали двое суток, занимаясь этим проклятым делом… Так что я могу слегка запинаться в рассказе, прошу извинить.
Он взял чашку и сделал короткий глоток.
– Ладно, к делу. Скажите, господин Огневский, вы знакомы с нынешней политической ситуацией в Таиланде?
– Не особенно, – признался Андрей. – Если честно, и не хочется. Я во многом потому и уехал за границу, что устал от политики в собственной стране…
Генерал никак не прокомментировал это заявление.
– Все, что я знаю, – продолжил Огневский, – это что политическая жизнь в Таиланде довольно… бурная.
Генерал криво улыбнулся:
– «Бурная» – это мягко сказано. Последние пятнадцать лет она скорее представляет собой откровенный хаос. Боюсь, что если бы не абсолютный авторитет монархии, да еще объединяющая всех религия, мы давно оказались бы на грани анархии.
Огневский хотел было сказать, что определенная доля хаоса – совсем неплохо, но посмотрев в усталое лицо генерала, решил, что тот апологии анархизма не оценит.
– Я не буду утруждать вас подробностями, – продолжил Прачарн. – Если коротко, то четыре года назад произошел последний «переворот» в правительстве. Армия вынудила премьер-министра уйти в отставку и покинуть страну, под страхом вооруженного восстания. Он уводил страну в слишком сильный «левый» крен, и многие считали его опасным для всей нашей государственности. Новый премьер, господин Интхано?н, и его кабинет тоже далеко не идеальны, но при них у нас есть шанс на продолжительный период без потрясений, который сейчас очень нужен Таиланду. Этот человек – представитель консерваторов, они себя называют «желтыми» в честь гербового цвета королевского дома. Но Интханон даже с левыми, «красными тайцами», почти сумел договориться. Поэтому существует негласный консенсус между влиятельными людьми в высшем обществе, армии и бизнесе: сейчас главное – «не раскачивать лодку». Увы, но в последние несколько дней лодку кто-то очень серьезно качнул…
Огневский внимательно слушал.
– Два дня назад молодая дочь премьера, Рачавади? Интханон, исчезла. Она не отвечает на сообщения, не появилась ни дома, ни у друзей, ее телефон выключен, а банковские карты нигде за два дня не использовались.
– Это серьезно… – проговорил Андрей.
Генерал кивнул.
– Более чем. Мало того что это превратится в серьезный скандал, как только попадет в прессу. Самое главное – возможные последствия. Мы боимся, что это политический терроризм и в ближайшее время на премьер-министра может начаться давление со стороны похитителей его дочери.
– Кто бы это мог быть? – спросил Андрей.
– В том-то и дело, – вздохнул генерал, – что вариантов слишком много. Это могут быть «красные», это может быть кто-то из преступного мира, это могут быть какие-то силы за границей… Я недаром ведь сказал, что дело имеет прямое отношение к вашей стране.
Огневский подался вперед, все еще держа в руках чашку, но так ни разу и не отпив кофе.
– Последний раз Рачавади видели в компании российского предпринимателя Сергея Шестова. По слухам, их связывали романтические отношения.
«О как, – подумал Андрей, – да уж, любить – так олигарха».
Шестов был не просто предпринимателем, а известным на всю Россию миллиардером, да к тому же скандалистом и любителем диких выходок.
– Шестов тоже исчез безо всякого следа, – закончил генерал. – Известно только, что в субботу утром они с Рачавади выехали из Бангкока на такси, но дальше след пропадает.
Огневский даже несолидно ахнул. Вот так история…
– Расскажите, пожалуйста, подробнее, – попросил он. – Что за отношения их связывали, давно ли? О Шестове я осведомлен достаточно, кто уж его не знает… Но что известно о характере и образе жизни Рачавади?
– Это непростая история, – ответил генерал. – Видите ли, род Интханонов очень старый и уважаемый. Будь они в какой-нибудь из стран Европы, их, пожалуй, называли бы графами или баронами. Но у нас, в Таиланде, благородные звания работают иначе: за исключением членов королевской семьи, почти все титулы у нас – ненаследственные. Они даются королем за особые личные заслуги. В некоторых случаях титул может сохраняться на одно поколение потомков, но не более – дальше фамилия снова должна показать себя.
– По-моему, это прекрасная система, – сказал впечетленный Огневский. – Аристократия с элементами меритократии, где одной крови мало, нужны заслуги.
– Рад, что вы оценили, – улыбнулся генерал. – Ладно, вернемся к Интханонам. Они относятся к небольшому числу старых благородных семей. Это тесное общество со строгими правилами, где все знают друг друга и все на виду. И каждое происшествие, выходящее за рамки принятых норм, может вызвать серьезный скандал. Конечно, в наши дни нравы уже не так строги, особенно среди молодых, и скандалы случаются, хотя в большинстве случаев их удается замять. Рачавади Интханон – единственный ребенок в семье премьера, ей всего двадцать два. В прошлом году она вернулась из США, где училась в Гарварде. А вы знаете, как обстоит дело с моралью в этой стране… Наши консерваторы даже хотели запретить посылать знатную молодежь учиться в Америке, но, по счастью, их удалось урезонить. Нам нужны чужие знания и опыт, мы не можем отгородиться от мира, даже если открытость означает некоторый моральный риск. В общем, по возвращении в Таиланд девушка стала вести… неорганизованный образ жизни. Попала в несколько очень некрасивых ситуаций, даже в настоящие скандалы вроде оскорбления буддийских монахов… Ее личная жизнь тоже стала вызывать в обществе недовольство. Поймите, у нас не средневековье, мы ко многому относимся терпимо, даже к романам с иностранцами, которые иногда у нашей знатной молодежи случаются. Но в случае с Шестовым все, похоже, очень серьезно. Рачавади горячая, решительная девушка, а потому не побоялась открыто заявлять о своей любви к иностранцу, что в светских кругах совершенно не принято. Сказала, что вопреки всем возьмет и выйдет за него замуж. Вот это будет еще один большой скандал для высшего общества…
– Так, может быть, мы имеем дело с бегством влюбленных? – пожал плечами Андрей. – Шестов известен своей экстравагантностью, да и Рачавади, как я понял, тоже. Может, они скрылись от глаз света, как там говорят в сериалах… «Начать новую жизнь вместе»?
Тут Мэу не удержалась:
– Кхун Андэй, это совершенно невозможно. – Ее круглое лицо стало очень сосредоточенным, почти суровым. – Кхун Рачавади при своей строптивости сильно любит отца и мать. Она их единственный ребенок. Они уже вторые сутки не находят себе места от страха… А у Шестова многомиллионный бизнес в Таиланде, управляющие сейчас в шоке, не знают, что без него делать. Он экстравагантный человек, но не дурак, он никогда бы так не поступил.
– Мы уверены, – спокойно поддержал ее генерал, – что имеем дело либо с похищением, либо вовсе с убийством. Проблема в том, что мы до сих пор не получили никаких требований от преступников, вообще никаких вестей о том, что случилось. Это, пожалуй, в нынешней ситуации страшнее всего.
– Хм… – Андрей потер рукой подбородок. – Пожалуй, вы правы… Тем более что у Шестова тоже есть семья, мать и брат, с которыми он вроде бы в хороших отношениях. Вряд ли бы он обрек бы их на такую нервотрепку… Что ж, какие у вас есть версии?
– Версий много, – сказала Мэу. – О первой, самой вероятной, мы уже говорили: политический терроризм, атака на премьер-министра. Другая – похищение ради выкупа, ведь оба очень богаты. Возможна и чисто криминальная история: русская мафия за что-то отомстила Шестову…
– Да уж, куда без зловещей русской мафии, – не удержался от усмешки Андрей. – Но я вас понял. Боюсь, что требование выкупа тут будет для нас самым мягким вариантом событий. Куда хуже, если преступники вообще не выйдут на связь, тогда нас, скорее всего, ждет дерзкая провокация: не знаю, например, их трупы подбросят в людное место… Случиться может все что угодно.
– Именно так, – сказал генерал, утомленный, но невозмутимый. – Есть еще один, пожалуй, самый неприятный сценарий. Возможно, похитители уже вышли на связь с премьером Интханоном, но он это скрывает. Тогда только боги знают, что от него потребовали и на что он готов пойти. Даже думать не хочется, чем это все обернется для Таиланда… Но мы с кхун Мэу все-таки думаем… уже вторые сутки. И поэтому обратились к вам.
Он пристально посмотрел в глаза Огневскому.
– Кхун Мэу уже ведет расследование по «тайской» линии этого дела, прорабатывает все, что касается семьи Интханона и жизни его дочери. Там, увы, пока нет особых успехов. Но нам нужен тот, кто проработает «русскую» линию, касающуюся Шестова. И вы показались нам идеальным человеком для этой роли. У вас есть опыт запутанных расследований. Вы хорошо знаете Таиланд, но при этом владеете русским языком и имеете большие связи в русских диаспорах Азии. Наконец, вы понимаете деликатность сложившейся ситуации. Мы хотим поручить вам это расследование, с широчайшими полномочиями. Задача – разузнать все, что можете, о судьбе Шестова и его подруги. Итак, вы беретесь за это дело? Мне не нужно говорить вам, что благодарность нашего государства будет очень велика.
– Не нужно, – ответил Андрей. – Берусь.
– Ваши условия?
Огневский подумал.
– Свобода от любого руководства. Право на ношение оружия и само это оружие плюс амуниция, список предоставлю. Иммунитет перед тайской полицией и спецслужбами. Новый мощный мотоцикл, – он покосился на Мэу, – и, конечно же, доступ к ресурсам полиции. Криминологические экспертизы, ордера на обыск и арест, силовая поддержка, если понадобится. А самое главное – данные. Все инфоресурсы, которые у вас есть.
На осунувшемся лице генерала мелькнула улыбка.
– С этим нам повезло. Кроме ее прочих занятий, кхун Мэу уже несколько лет работает над созданием большого аналитического центра. Все сведения и материалы, которые могут быть полезны в расследованиях, собираются в одно хранилище: данные преступников, видео с камер, пеленги мобильной связи, результаты экспертиз, всевозможные картотеки и перечни… И если что-то нужно, целый штат экспертов выуживает оттуда то, что надо.
– Отлично, это нам точно понадобится, – сказал Андрей. – Также мне нужна будет база, где я смогу ночевать и обрабатывать данные. Домой возвращаться сейчас опасно.
– Как насчет здесь? – пожал плечам генерал. – Мы выделим вам комнаты в особняке. Он под надежной охраной, и расположение удачное.
– Хорошо. Тогда не будем терять времени.
– Не будем, – поддержал генерал, вставая. – У кхун Мэу есть мой номер телефона. Звоните в любое время, если обычных ресурсов не хватит. Благодарю вас, и до встречи.
«Хороший мужик, – подумал Огневский, глядя в спину уходящему. – Видимо, так и ведут себя по-настоящему благородные люди: ничего из себя не строят, не показывают своего превосходства. Наоборот, с ними тебе легче и приятнее, чем с другими».
Мэу проводила генерала до двери, что-то быстро говоря по-тайски. Огневский поймал себя на том, что не понимает многих ее слов, похоже, это была максимально почтительная форма обращения. У тайцев, придающих огромное значение чинам и статусам, при разговоре с очень важными особами используются специальные местоимения и глаголы, что для Огневского выглядит почти как отдельный «вежливый» язык…
Какие, однако, цирлихи-манирлихи из-за обычного генерала. Хотя… кто сказал, что обычного? Поведение, речь, знания – все у Прачарна особенное, намекающее на высокий уровень в жизненной иерархии. Вполне может быть, что этот человек близок к самой вершине пирамиды, а уж по крови или по заслугам он туда попал – не так важно, если человек достойный.
