Байлун

Александр В. Великанов

Байлун

Пролог, в котором герой чувствует себя рыбой

«Какой идиот придумал делать в офисах панорамные окна?..» – сердился Андрей Огневский, сидя за столом в своем кабинете.

Уже стемнело, и Се́нтрал, деловой район Гонконга, был залит электрическим светом. Хоть и сорок восьмой этаж, а из окна почти не видно неба – только сверкающие грани небоскребов. Да еще далеко внизу, в желтом огне фонарей, течет бесконечная людская масса.

«Не, это был не идиот, – решил Огневский, – а простой эксгибиционист. Хотел, чтоб его разглядывали… Блин, почему даже штор нет!»

Это ж надо додуматься: одна из четырех стен в помещении полностью сделана из стекла! Днем-то ладно, окно тонированное, снаружи ничего особо не разглядишь. Но стоит сесть солнцу, загореться ярким офисным лампам – и все, что внутри, отлично видно.

А в центре Гонконга, где высотки понатыканы совсем близко друг к другу, это значит, что ты открыт десяткам, если не сотням глаз из соседних башен.

Офисные сидельцы, как известно, обожают заниматься чем угодно, кроме работы. Конечно, они только и делают, что пялятся друг на друга! Чего греха таить, Андрей и сам нередко коротает последние, самые тягомотные часы корпоративного дня, изучая обитателей соседнего небоскреба.

И вроде бы никогда раньше не замечал за собой излишней стеснительности, а тут на тебе – каждый вечер становится очень не по себе. Словно ты – рыба в ярко освещенном аквариуме.

Противное ощущение усиливалось оттого, что окна в кабинете Андрея глухие, не открываются в принципе. Воздух поступает только через кондиционеры, и Огневский, который в свое время даже российской зимой спал с открытой форточкой, тут чувствует, что не может дышать полной грудью.

Так-то понятно, на подобной высоте открывать окна просто не безопасно – во-первых, ветра бывают неслабые. Во-вторых, корпоративная жизнь совсем не сахар, и не стоит давать трудягам лишний повод задуматься о прыжке через раму…

Беда еще и в том, что на соседнем небоскребе, прямо напротив кабинета Андрея, большой балкон. Там, на свежем воздухе, под парой симпатичных деревьев в кадках, устроили зону для курения. От ветров ее защищает высокий стеклянный барьер почти в человеческий рост, он же уберегает неосторожных курильщиков от падения – чтобы преодолеть такое препятствие, нужно приложить немало усилий.

И, конечно же, в курилке почти все время стоит и дымит кто-нибудь. Это ж китайцы, большие любители табака.

Вот и сейчас там устроился человек в белой деловой рубашке и при галстуке. А, так это Фэй Консан, знакомый Огневского. Он же Грегори Фэй – гонконгцы любят брать себе в придачу к китайскому еще и западное имя, чтобы иностранцы не мучились.

Фэя легко узнать по блестящей круглой лысине и небольшой бородке – довольно редкий стиль среди корпоративных работников Китая.

С этим лысым Огневский был неплохо знаком, как и со многими обитателями соседних башен. Часы обеда ведь у всех одинаковые, забегаловки поблизости одни и те же. И когда десятый раз наткнешься на человека за стойкой в закусочной, сложно не поздороваться и не начать болтать.

С Фэем познакомились еще по одной причине. Кабинет китайца находился прямо по соседству с курилкой, и его хозяин, как и Огневский, частенько оставался на работе допоздна. Андрей, конечно же, не преминул понаблюдать за соседом скучными офисными вечерами.

И, похоже, работа у Грегори была непыльная. Частенько он по вечерам просто сидел за столом, пил чай из термоса, смотрел видео на экране большого монитора. А может, он просто одиночка и ему вечером некуда пойти? Или дома такое, что и возвращаться не хочется?..

На этом интересное не закончилось. Между двух зданий лишь узкая улица в две полосы, и Андрей отлично видел через стекло, какие ролики смотрит китаец. Не что-нибудь, а, блин, российский Comedy Club! Да не просто смотрит, а то и дело хохочет, запрокидывая голову.

Первый раз, увидев это, Огневский поразился, а потом сделал простой вывод: этот незнакомый китаец не только владеет русским языком, но знает его очень хорошо, иначе не понимал бы скабрезных шуточек.

Способность воспринимать юмор – это высшая степень познания чужой культуры. Вот Огневский уже неплохо говорит на китайском, в его пекинской версии, и на южном наречии юэ́, которое используют коренные гонконгцы, тоже более-менее изъясняется. Но китайских шуток он, увы, не понимает совершенно…

Здесь недостаточно просто выучить слова, нужно улавливать оттенки смысла и тысячи отсылок к жизни народа. Этот лысый так хохочет… нет, он явно немало прожил в России и успел проникнуться тамошними реалиями.

Так что, опять оказавшись рядом с Фэем в очереди на вход в ресторанчик (в переполненном Гонконге это обычное дело), Андрей не очень громко, но отчетливо напел себе под нос: «Маргарита, о-о-о…».

Лысый обернулся, удивленно посмотрел на него, потом рассмеялся и допел: «…двести шесть килограмм целлюлита!» – на вполне приличном русском, хоть и не без акцента.

Оба засмеялись, потом разговорились, и так началась дружба. Оказалось, что Грегори Фэй еще и Гриша Фэй, потому что учился в МГУ. И вдобавок он почти коллега Огневского: оба работают в службах безопасности, только Андрей в технологической компании «Хунлун», а Фэй – в одном из крупнейших банков города, «Ориентал Лимитед».

– Когда жил в Москве, встречался с девушкой, которая обожала Comedy, – рассказал китаец. – На все концерты меня таскала. Вот и приучился слушать. До сих пор ржу не могу! Китайский юмор слишком простой, мне от местных шуток теперь даже не смешно!

Так что быстро нашли, о чем поговорить. Пару раз сиживали после работы за рюмками байцзю или «Столичной», и оба неплохо проводили время.

И вот сейчас китаец Гриша, блестя лысиной в электрическом свете, медленно курил, глядя прямо перед собой, в сторону кабинета Огневского.

Вообще как-то странно он сегодня стоит – ровно, почти навытяжку. Не ведет себя так усталый кабинетный работник, весь день гнувший спину в офисном кресле. Тот скорее прислонился бы к стене или оперся локтями обо что-нибудь… Ну да ладно, мало ли, захотелось мужику распрямиться.

В очередной раз Огневский с неудовольствием вспомнил, что через проклятое стекло отлично видно его самого. Как и то, что он уставился прямо на Фэя.

Поднял руку в приветствии, кивнул.

Гриша наклонил голову в ответ. Медленно, как-то даже торжественно. Да что с ним сегодня такое?

Китаец широким жестом выбросил сигарету – алая черта мелькнула в сумерках и погасла. Он быстро, ловко вскочил на кадку с деревом, ухватился руками за край стеклянного барьера, не без труда подтянулся, перелез, оттолкнулся – прыгнул спиной вперед…

Огневский подскочил, опрокинув кресло. Бросился к окну, глядя вниз, в сумрачную пропасть сорока восьми этажей, куда улетел его знакомый.

Блин, не видно! Тротуар заслонен отсюда крышей невысокого здания парковки… Андрей выскочил из кабинета, побежал к лифту.

Часть 1. Красный дракон

Глава 1, в которой Железная Люся заключает героя в объятия

Каждый будний день Огневский проводил по полтора часа под землей. Гулкая труба гонконгского метро, стены вагона, обклеенные яркой рекламой. Женский голос, монотонно объявляющий станции по-английски и по-китайски. Их двенадцать штук, названия Андрей давно выучил наизусть.

Санни Бэй – Чхинъи – Лайкин (пересадка на другую линию) – Мэйфу – Лайчикок – Чхёнсавань – Самсёйпоу – Принс Эдуард – Вонкок – Джордан – Чимсачёй – Адмиралтейство.

Сорок пять минут в одну сторону утром, сорок пять в другую вечером. Это если повезет и нет очередей на вход в вагон, иначе бывает и до часа в один конец. Для многих жителей мегаполисов – обычное дело, но непривыкший Огневский от подобного страшно мучился.

Особенно почему-то бесил тот факт, что ездить приходится под землей. Это когда ты посреди великолепного города, где сверкающие небоскребы поднимаются на зелеными холмами и все это – у голубого моря, над которым тянутся тонкие белые мосты. А ты катишься по этой проклятой трубе, не видя ничего, кроме тоскливых лиц пассажиров и нелепых рекламных плакатов.

Злую шутку сыграло с Андреем желание жить ближе к природе…

Когда он только приехал в Порт Ароматов (как переводится название Гонконга), пришлось поломать голову: в каком районе снять жилье? О том, чтобы жить в центре, недалеко от офиса, нечего и думать. Цены там просто безумные, смотреть на объявления с арендной платой в десять, а то и пятнадцать тысяч долларов в месяц одновременно смешно и страшно. Можно поселиться на Коулуне, полуострове Девяти Драконов по ту сторону бухты. Район попроще, но все еще очень оживленный, а добраться до работы можно минут за пятнадцать – двадцать.

Но тут смущала именно оживленность. Огневский с Дальнего Востока, на его родном Сахалине медведей больше, чем людей. Так что привык, когда кругом много свободного места. В свое время даже центр Москвы казался Андрею Вавилоном, вот же наивный… Оказалось, что по сравнению с азиатской толчеей русская столица – тихое и спокойное место.

Постоянное столпотворение, когда нередко на тротуаре нужно ждать бреши в стене человеческих тел, – от этого все еще сильно не по себе, даже когда живешь в Китае не первый год. Не говоря о ревущем и кашляющем потоке транспорта, который не стихает на центральных улицах даже ночью.

Так что Огневский сделал мудрое, как тогда казалось, решение – снял квартиру на острове Ланьтау, отделенном от центра длинным мостом. Это все еще территория Гонконга, но как же тут все по-другому! Изящные холмы, покрытые субтропической зеленью, прибрежные скалы, даже пляжи есть. Кроме джунглей, здесь лишь пара жилых поселков, парк с огромной статуей Будды да главный гонконгский аэропорт. Последнее обстоятельство Огневскому особенно нравилось: вот выпадет несколько выходных, будет возможность махнуть в одну из соседних стран, в маленькое путешествие по невероятной, прекрасной, безумной Азии, – а воздушные ворота прямо под боком.

Поселки современные и красивые, живешь в сверкающем небоскребе, а из окна видишь джунгли и море – много ли где в мире такое возможно?..

Роковой недостаток вскрылся уже после того, как Огневский подписал контракт на аренду небольшой, но современной квартиры на сороковом этаже одной из башен. Оказалось, что до офиса отсюда очень неблизко.

За свои двадцать семь лет Андрей еще не успел побывать кабинетным работником. Он был сначала мятежным хулиганом-подростком, потом курсантом закрытого училища разведки, потом бойцом спецслужб, потом беглым преступником, потом телохранителем босса пекинской триады. К офисам все это имело мало отношения.

Так что Андрею и в голову не пришло учесть один из самых простых факторов – время на дорогу от дома до работы. А когда стало очевидно, что придется гробить по полтора часа жизни в день на транспорт, было уже поздно – договор на три года подписан, немаленький залог внесен…

Впрочем, поначалу было не так уж плохо – все-таки Огневский привез из континентального Китая любимого железного коня, мощный мотоцикл Ducati Multistrada 950. Двухколесный транспорт – самый лучший в Азии, ибо позволяет объезжать здешние чудовищные пробки. Если, конечно, хватит смелости рулить в сумасшедшем уличном потоке.

Смелости Андрею хватало, да что там, ему нравилось вертеться в этом дорожном безумии, уворачиваться от летящих на скорости двухэтажных красных автобусов. Да и времени это экономило немало – получалось добраться минут за двадцать в один конец. А если настроение особенно удалое, можно прорваться и за десять.

Да вот беда, уже шесть месяцев как Огневский оказался со своим железным конем разлучен. Он помнил до мелочей ту ночь, что стоила ему водительских прав.

…Люси сидит сзади, обнимает так крепко, что даже дышать приходится с усилием. Забрало ее шлема открыто, слышно, как она визжит от восторга. Они летят по длинному мосту над морем, снизу черная вода, вокруг миллионы огней громадного города, размазанные в пространстве от высокой скорости…

Полгода назад, в августе, под самый конец жаркого сезона, Андрей вместе с Люси, коллегой по корпорации «Хунлун», вернулись из командировки в Калифорнию, которая прошла весьма удачно. Во-первых, умудрились найти виновных в серии саботажей в американском представительстве компании. А во-вторых, неожиданно для самих себя закрутили веселый и страстный служебный роман.

По возвращении в Гонконг оба получили неплохую премию и решили отметить. Люси, как все китайцы, очень любила выпить и совершенно не умела этого делать. После пары стаканов виски развеселилась не на шутку и стала требовать, чтобы Огневский повез ее кататься по ночному Гонконгу. И он, по дурости, согласился. Ох, как это было глупо и здорово!

Великолепие закончилось быстро, минут через пятнадцать. Конечно же, попались бдительным местным ментам. За вождение в нетрезвом виде, да еще и с превышением скорости, Огневскому влепили штраф размером в пару зарплат. А главное – отобрали права на целый год. Да и чтобы их вернуть, придется по истечении срока сдавать все экзамены заново.

Люси поступила благородно: сама оплатила штраф, знала, что виновата. Но все же Андрей понес более тяжелое наказание – на целый год превратился в пешехода.

Тогда-то, вынужденный чалиться в грохочущих вагонах, Огневский понял: надо что-то делать, иначе помрешь со скуки. От полутора часов в транспорте никуда не денешься – значит, надо хотя бы проводить их с пользой.

А что можно делать в любой обстановке, практически всегда и везде? Правильно – учиться. Три года назад, во время своего первого азиатского приключения, Огневский оказался посреди стычки между триадами, китайскими силовиками и иностранной разведкой. Тогда-то он и открыл для себя главный способ борьбы со стрессом: чтобы не сойти с ума, все свободное время изучал Китай и, прежде всего, здешний язык.

«Когда тебе тяжело и непонятно – учись!» – вывел он для себя простую максиму.

С тех пор жизнь стала немного легче и понятнее, но страсть к знаниям осталась. Из образования у Андрея имелась лишь средняя школа, в которой он неистово хулиганил, набрал полный аттестат троек и ушел после девятого класса. Потом было училище, где преподавались весьма конкретные навыки, нужные в Отделе спецназначения ФСБ. Еще он неплохо разбирался в электронике и компьютерах, хотя все же на уровне одаренного самоучки. Из гуманитарных предметов знал только литературу, тут спасибо матери, преподававшей в школе родную словесность. Почти во всем остальном Огневский оставался полным невеждой, не считая разрозненных фактов, нахватанных цепкой памятью из источников сомнительного качества.

Что ж, выпал шанс исправить этот недостаток.

Самым полезным инструментом оказался смартфон неведомой китайской марки «Сиванму», купленный пару лет назад в Пекине. Огневский под завязку набил устройство записями лекций на русском и английском, скаченными с торрентов. Решил начать с истории, отечественной и мировой. Увлекательно, относительно несложно и, в отличие от физики или биологии, не требует формул и схем, так что можно поглощать все в аудиоформате.

Теперь, тащась в вагоне на работу, он слушал, как в наушниках профессора вещают о противостоянии Афин и Спарты, Отечественной войне 1812 года и Карибском кризисе. Это делало часы, проведенные под землей, куда интереснее.

«Мои университеты…» – подумал Андрей, глядя на сонную физиономию худощавого клерка-китайца, устало прислонившегося к стене вагона.

Сейчас голос в ушах сообщал:

«После победы над Наполеоном царь Александр I возглавил идеологический блок, объединявший монархов Европы. Его назвали “Священный союз”. Идея состояла в том, что представители традиционных, “законных” царствующих домов объединяются против революционеров, республиканцев, а также узурпаторов вроде Бонапарта. Формально к Священному союзу присоединились практически все монархи Европы.

Александр, а после него Николай I, искренне верили в братство всех наследных династий. До такой степени, что в 1848 году Российская Империя отправила войска на подавление мятежа в Венгрии. При том, что бунтовали тамошние жители совсем не против Российской империи, а против Австрийской. За это Николай получил прозвище “жандарм Европы”…

Увы, с годами стало очевидно, что идеалы Союза принимает близко к сердцу один лишь русский царь. Спустя всего пять лет после венгерского инцидента, когда возник очередной конфликт с Турцией, большинство “братьев-монархов” выступили против России».

«Наше любимое занятие… – вздохнул Огневский. – Во имя светлых идей вписываться за народы, которые нас в гробу видали. А мы этому наивно удивляемся…»

Почти час он слушал про запутанную борьбу держав в XIX веке, глядя вниз на море черных голов китайцев. На блестящих волосах играли блики желтых вагонных ламп.

Вышел из поезда на станции Admiralty [Адмиралтейство. – англ.], в мощном людском потоке вынырнул из метро в раннее солнечное утро 2 марта 2011 года.

Деловой центр Гонконга был великолепен, как всегда: улетающее в небо стекло зданий, стильно оформленные фасады, витрины роскошных магазинов. Пахло одновременно цветами, дорогими духами и горьким выхлопом. А еще, конечно же, пряной кухней. Уличных забегаловок хватало даже в этом шикарном районе, дым с множества сковородок вился над тротуарами, щекотал ноздри бесконечной толпе пешеходов.

Вошел в фойе пятидесятиэтажной офисной башни, пиликнул на проходной магнитной картой, пристегнутой к поясу. Бесшумный скоростной лифт полетел на самый верх здания. Огневский бегло осмотрел себя в зеркале, занимавшем одну из стен кабины.

Деловой костюм довольно сильно скрывает фигуру, но видно, что руки и шея крепкие. Пиджачок хороший, новый, но вот рукав успел запачкаться какой-то белой фигней, наверно в метро… Огневский поморщился – еще со службы привык следить за формой одежды и неопрятности не любил. Надо будет почистить.

Перед самым выходом из кабины поправил русые кудри, чтобы лучше закрывали длинный шрам на левой стороне головы. Если не присматриваться, почти не видно.

Вот и офис, царство чистоты, труда и скуки. Все те же панорамные окна с видом на соседние башни, сбывшаяся мечта эксгибиционизма.

Вообще-то на работу грех жаловаться. Должность хорошая, платят прилично и с начальством отношения в пределах нормы. Технологическая корпорация «Хунлун», в которой Андрей трудится уже три года, занимает два верхних этажа небоскреба и планирует расширяться. Компания создает системы для защиты данных, целый пакет программ и устройств, нацеленных на то, чтобы сохранить информацию от лишних глаз. Дела идут в гору – в эпоху небывалого роста киберпреступности защита пользуется хорошим спросом.

Шагал через общий зал, между рядами серых столов, говоря коллегам «хэллоу» и «лэйхо» [Здравствуйте. – англ. и кантонск.]. Огневский, как заместитель главы службы безопасности, работает в небольшом, но отдельном кабинете.

– Андрей! – позвал по-английски приятный женский голос с китайским акцентом. – Подойдите на минуту, пожалуйста.

Навстречу ему шла Люси Тхит, вице-президент «Хунлуна» по безопасности, прямая начальница Андрея. Она сдержанно поздоровалась и повела подчиненного в свой кабинет. Чуть выше ростом, чем большинство китаянок, с приятным круглым лицом и озорными черными глазами, начальница любила носить шелковые блузки и высокие каблуки.

– Вы слышали про вчерашнее самоубийство в соседнем здании? – спросила Люси, пока они следовали через общий зал. – Какой ужас…

– Не только слышал, но и видел… – вздохнул Огневский. – Бедный Гриша… То есть Грегори.

– Видели?

– Да, через окно. Как раз составлял расписание для охраны на новый квартал, смотрю в окно, а там…

– Да… – вздохнула Люси. – Жаль Грегори, я ведь его знала…

О как, и она была знакома с Фэем? Хотя что удивляться, тесен корпоративный мирок.

– Меня даже полиция допросила, – добавил Андрей, – когда я вчера прибежал вниз на улицу. Жуткое зрелище, все-таки почти пятьдесят этажей. Удар об асфальт такой, что Фэя и опознали с трудом…

– Я представляю, – мрачно сказала Люси. – Сегодня утром по всем новостям только об этом и твердят. Полиция начала расследование, один из известных детективов будет лично вести дело.

Последнюю фразу она произнесла, недобро скривившись, – Огневский вспомнил, что у Тхит особые отношение с местными стражами порядка. До того как пойти в корпоративную безопасность, она сама работала в управлении полиции, но уволилась после какой-то скверной истории.

– А что там расследовать? – удивился Андрей. – Я и еще несколько человек видели, как все случилось. Он совершенно точно прыгнул сам.

– Да, но все не так просто. Похоже, что в банке «Ориентал», где работал Грегори, что-то нечисто. Случилась большая растрата и что-то в этом духе… Подозревают, что Фэй был замешан, погорел и потому покончил с собой.

– Вот как? – проговорил Андрей. – Интересно…

Начальница пропустила его к себе в кабинет, вошла сама, закрыла дверь. Как только щелкнул замок, Огневский обнял ее за талию, запустив руки под пиджак. Ладони приятно скользнули по тонкой ткани блузки. Поцеловал начальницу в губы, чуть отстранился, с удовольствием разглядывая мурашки, проступившие на ее гладкой шее.

– Однажды нас застукают, – прошептала она. – И вышвырнут отсюда…

– Но ведь тебя именно это и заводит, – ответил он.

Она хитро улыбнулась, чуть оттолкнула его – руки маленькие, но сильные.

– Хватит глупостей, – сказала Люси, присаживаясь на край рабочего стола, – у тебя сегодня важное задание. Лично от меня и от гендиректора.

– Даже так… – проговорил Огневский, снова подходя ближе. – Ну с тобой понятно, всегда готов. А вот насчет генерального я пас, извини… Лан хороший парень, но я не по этой части.

Она засмеялась, а он снова притянул ее к себе.

– Уйди! – хохоча еще раз оттолкнула она, уже по-настоящему сильно. Несмотря на внешнюю хрупкость, Люси в отличной форме, мышцы лучше, чем у многих мужиков. Андрей знал, что она часами тренируется в спортзале, наверно, привычка со службы в полиции. – Не компрометируй собственное начальство! – заявила она, отодвинувшись.

– Ладно, ладно… – сдался Огневский. – Так что за задание?

– Через полчаса будет встреча: я, ты и генеральный. Там все узнаешь.

– Хорошо, – сказал Огневский. – Тогда увидимся в конференц-зале.

Он был уже у двери, взялся за ручку.

– Да стой ты! – проговорила Люси. – Иди сюда, только дверь не забудь запереть.

Андрей повернул защелку. Покосился на окно – хорошо хоть середина дня, через тонировку снаружи ничего видно не будет.

Маленькие пальцы с двухцветным маникюром стали расстегивать его рубашку. Огневский с удовольствием поцеловал Люси в сладко пахнущую духами шею, та снова покрылась мурашками. Какая все-таки великолепная кожа у китаянок – гладкая как шелк. Он не знал, как это объясняется биологически, – может, у них там каких-то микроволосков нет, в отличие от европеек? Да какая разница… Прикосновения к Люси были верхом блаженства.

Ласки на рабочем месте – это интересно, будоражит чувством опасности, но уж больно спешно и хлопотно. Андрей давно понял, что едва ли не больше самого секса ему нравится то, что потом. Похрапеть в обнимку, провести вместе длинное сонное утро, не спеша позавтракать, вспоминая ночь… А тут все впопыхах, да еще вечно думаешь о том, чтоб не наделать лишнего шума.

Но Люси все это обожала, она вспыхивала от ощущения тайны и риска, становилась счастливая, как в восемнадцатый день рождения. И Огневскому очень нравилось видеть ее такой.

Сейчас, на плохо приспособленном для любви офисном диване, она сжимала его своими мускулистыми бедрами.

«Ох уж эта Люся, – подумал он. – Моя Железная Люся…»

Про себя Андрей называл любовницу именно так. По-кантонски ее звали Тхит Лиусинь – фамилия «Тхит» действительно означала «железо», а имя состояло из двух слогов – «лиу» («светлый») и «синь» («бессмертный, божественный»).

«Светлая стальная богиня» – молодцы родители, наверно, долго выбирали. Но «Железная Люся» все же звучало милее.

Интересно, сколько продлится этот бесшабашный роман? Огневский сам не понимал, куда у них все движется, а Люся, кажется, даже и не задумывалась о подобных вещах. У нее был веселый и властный характер, а ломать голову над вопросами морали она не любила. Огневский хотел намекнуть на серьезность их отношений – по-другому он не умел, – но как-то даже не представлялось возможности. Или Люси нарочно ее не давала?..

Когда все закончилось, полежать в обнимку получилось меньше минуты. Да и то было неудобно – диван-то узкий. Потом затрезвонил служебный телефон, Люси бросилась к столу, на бегу хватая с пола трусики. Огневский пару секунд не без удовольствия понаблюдал за ее движениями по кабинету, потом тоже стал одеваться.