Развилка

– Кто вы? – спросил Глеб, стараясь держаться уверенно, хотя внутри всё сжималось от страха.

Силуэт не ответил, но в комнате стало холоднее. На окнах выступил иней, дыхание превращалось в пар. Инга зажмурилась, прижавшись к Валерии.

– Мы не ваши, – сказала она дрожащим голосом. – Мы не останемся здесь.

Силуэт растворился, тени растеклись по стенам, исчезая в трещинах штукатурки. Дверь с грохотом распахнулась, впуская внутрь полоску тусклого света.

Эмиль первым бросился к выходу. За ним выбежали остальные. На улице воздух был свежим, пахло сыростью и листвой. Глеб оглянулся на станцию – окна были пусты, но ему показалось, что за стеклом мелькнуло чьё-то лицо.

Они быстро подошли к машинам. Инга бросила коробку на землю, отступила назад.

– Пусть останется здесь, – сказала она. – Это не наше.

Роман посмотрел на неё с одобрением.

– Ты сделала правильно.

Валерия тяжело дышала, её руки дрожали.

– Я больше не хочу заходить ни в какие дома на этой дороге.

Глеб кивнул, заводя двигатель.

– Мы будем держаться трассы. Больше никаких остановок без крайней необходимости.

Эмиль сел за руль «Урала», посмотрел на Глеба через окно.

– Ты видел эти тени? Они были похожи на меня. На меня – в разные годы.

Глеб задумался, но не стал ничего говорить. Он чувствовал, что каждый из них увидел что-то своё, что-то, что нельзя объяснить словами.

Они двинулись дальше, оставляя станцию позади. Дорога снова поглотила их, но теперь в каждом движении чувствовалась осторожность. Никто не говорил, но все знали: эта ночь изменила их. Каждый вынес из станции свой страх, свою тень, и теперь им предстояло идти с этим дальше, не оглядываясь назад.

Глава 5. Неожиданный поворот.

Свет был тусклым, словно солнце устало пробиваться сквозь плотные слои облаков, и дорога впереди казалась бесконечно длинной и пустой. Глеб смотрел на ленту асфальта, будто пытаясь угадать, что ждёт их за следующим поворотом, но мысли путались, и в голове стоял гул, словно эхо всех тревог, накопленных за последние дни. Он чувствовал, как напряжение в машине нарастает с каждым километром, хотя никто не произносил ни слова. Инга сидела, уставившись в окно, её пальцы нервно теребили край рукава, а глаза были полны усталости и чего-то ещё – невыразимого, как будто она видела то, чего не замечали остальные. Валерия время от времени бросала взгляды на часы, но стрелки по-прежнему вращались вразнобой, и это только усиливало ощущение, что они застряли в ловушке, из которой нет выхода. Эмиль вёл «Урал» впереди, и его силуэт в зеркале казался Глебу каким-то нереальным, будто он был частью этого странного мира, созданного из тумана и страхов. Роман молчал, но его взгляд был внимательным, изучающим, как у человека, который знает больше, чем говорит.

Когда дорога вдруг сделала неожиданный изгиб, машины выехали на участок, где асфальт был испещрён глубокими выбоинами, а по обочинам стояли покосившиеся столбы с оборванными проводами. Здесь всё выглядело так, будто время остановилось много лет назад, и даже ветер казался чужим, неся с собой запах сырости и ржавчины. Глеб притормозил, чтобы не потерять «Урал» из виду, и заметил, что впереди на дороге лежит что-то чёрное – длинная полоса, похожая на след от шин, но слишком ровная и густая. Он замедлил ход, вглядываясь в пятно, и вдруг почувствовал, как сердце сжалось от дурного предчувствия.

– Смотри, – тихо сказала Инга, указывая вперёд. – Это не просто грязь.

Глеб подъехал ближе и увидел, что полоса состоит из множества маленьких предметов – это были фотографии, разложенные в линию, ведущую куда-то в туман. Он вышел из машины, поднял одну из них и увидел своё лицо, только гораздо моложе, с улыбкой, которую он давно забыл. На обороте был написан адрес его старого дома, который снесли ещё десять лет назад.

Валерия подошла следом, взяла другую фотографию. На ней была она сама, в белом халате, с группой коллег. Она сжала губы, не сказав ни слова, и вернула снимок на место. Эмиль стоял чуть поодаль, его взгляд был тяжёлым, будто он боролся с чем-то внутри себя.

– Кто-то играет с нами, – пробормотал он. – Или это дорога показывает то, что мы не хотим видеть.

Роман поднял несколько фотографий, рассматривал их, затем бросил обратно на асфальт.

– Это предупреждение, – сказал он. – Здесь всё построено на воспоминаниях. Если поддашься – останешься.

Глеб почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он вернулся в машину, завёл двигатель и медленно поехал дальше, стараясь не смотреть на фотографии, которые теперь казались живыми, словно следили за каждым его движением.

Через несколько километров дорога вывела их к развилке. На перекрёстке стоял старый указатель, на котором стрелки были закрашены чёрной краской, а под ним кто-то нацарапал: «Выбери путь – потеряешь что-то важное». Эмиль остановился, вышел из кабины и подошёл к знаку.

– Нам нужно решить, куда ехать, – сказал он, обводя взглядом спутников. – Здесь нет правильного ответа.

Инга посмотрела на карту, но на ней не было этой развилки. Она вздохнула, убрала карту обратно в рюкзак.

– Может, стоит просто ехать прямо? – неуверенно предложила она.

Роман усмехнулся.

– Иногда самый очевидный путь – ловушка.

Валерия подошла ближе, посмотрела на указатель.

– А если мы разделимся? Может, кто-то найдёт выход.

Глеб покачал головой.

– Нет. Мы уже видели, что бывает, когда кто-то остаётся один.

Эмиль кивнул, соглашаясь.

– Вместе. Только так.

Они выбрали левую дорогу, и вскоре асфальт сменился гравием. Колёса громко стучали по камням, и каждый удар отзывался в груди тревогой. Вдоль дороги стояли заброшенные автомобили, заросшие травой и мхом, их окна были выбиты, а внутри лежали вещи, оставленные в спешке: детские игрушки, сумки, даже чьи-то документы. Глеб замедлил ход, разглядывая эти остатки чужих жизней, и вдруг заметил, что один из автомобилей был точно такой же, как его первая машина. Он остановился, вышел и подошёл ближе. На водительском сиденье лежала фотография – он сам, лет двадцать назад, с родителями. Он взял снимок, почувствовал, как в груди что-то болезненно сжалось, и положил фотографию обратно.

– Здесь всё напоминает о прошлом, – тихо сказала Инга, вставая рядом. – Как будто дорога хочет, чтобы мы не забывали.

Валерия подошла к другому автомобилю, заглянула внутрь. Там, на заднем сиденье, лежала кукла в синем платье, точь-в-точь такая, какая была у неё в детстве. Она взяла куклу в руки, провела пальцем по выцветшему лицу и вдруг резко отбросила игрушку, будто обожглась.

– Это неправильно, – прошептала она. – Всё это неправильно.

Роман стоял чуть поодаль, наблюдая за ними.

– Не трогайте ничего, – предостерёг он. – Всё, что здесь, принадлежит дороге.

Они вернулись к машинам и поехали дальше. Гравий сменился асфальтом, но дорога стала ещё уже, а по обочинам появились странные знаки с надписями, которые менялись, когда на них смотрели. Сначала Глеб увидел: «Не смотри назад», потом – «Твои страхи рядом», затем – «Они уже здесь». Он попытался не обращать внимания, но слова въедались в сознание, вызывая тревогу.

Внезапно начался дождь. Капли били по стеклу с такой силой, что казалось, будто кто-то снаружи пытается пробиться внутрь. Дворники едва справлялись, и видимость упала почти до нуля. Эмиль сбавил скорость, но дорога становилась всё скользкой, и машины начали заносить на поворотах. Глеб почувствовал, как его машина начинает скользить, и в последний момент выровнял руль, избежав столкновения с «Уралом».

В какой-то момент они выехали на небольшой мост через бурный поток воды, который появился словно из ниоткуда. Мост был узким, перила покосились, и казалось, что одно неверное движение – и машина рухнет в воду. Эмиль первым пересёк мост, за ним осторожно поехал Глеб. Вода шумела внизу, и каждый метр казался вечностью. Когда они оказались на другой стороне, дождь внезапно прекратился, и над дорогой повисла густая радуга, но цвета её были неестественно яркими, почти ядовитыми.

Инга вышла из машины, посмотрела на радугу.

– Это красиво, но почему-то страшно, – сказала она.

Роман подошёл к ней, улыбнулся.

– Всё, что кажется красивым здесь, опасно.

Валерия посмотрела на небо, где облака быстро сменяли друг друга, будто кто-то торопился нарисовать новый пейзаж.

– Нам нужно ехать дальше, – сказала она. – Здесь нельзя задерживаться.

Они сели в машины и поехали вперёд. Дорога снова изменилась: теперь по обеим сторонам стояли высокие деревья, их ветви сплетались над трассой, образуя зелёный тоннель. Внутри стало темнее, и только фары освещали путь. Вдруг из-за деревьев на дорогу выбежала лиса, остановилась, посмотрела на машины и исчезла в кустах. Глеб почувствовал странное облегчение, будто это животное принесло с собой частичку нормальности.

Но вскоре в тоннеле деревьев начались странные явления. Ветки начали шевелиться, будто их кто-то двигал изнутри. На стволах появились надписи, которые менялись, когда на них смотрели. Глеб увидел своё имя, написанное корявым почерком, потом – имя Инги, Валерии, Эмиля, Романа. Он почувствовал, как по коже побежали мурашки.

– Они знают, кто мы, – сказал он вслух, не ожидая ответа.

В какой-то момент дорога резко оборвалась, и машины оказались на большой поляне, посреди которой стоял круглый камень с вырезанными на нём знаками. На камне лежали предметы – часы, фотографии, ключи, игрушки. Каждый из них увидел среди этих вещей что-то своё. Глеб подошёл ближе, увидел старые часы, которые ему подарил отец. Инга нашла кисточку для рисования, потерянную много лет назад. Валерия увидела свой студенческий билет, а Эмиль – армейский жетон. Роман ничего не взял, только смотрел на камень, словно читал на нём невидимую надпись.

– Это испытание, – тихо сказал он. – Если возьмёшь – останешься здесь.

Глеб отступил, не дотрагиваясь до часов. Инга с трудом оторвала взгляд от кисточки, Валерия сжала кулаки, чтобы не протянуть руку к билету. Эмиль стоял, не двигаясь, его лицо было каменным.

Когда они вернулись к машинам, дорога снова появилась, ведущая вглубь леса. Они поехали дальше, и вскоре лес расступился, открывая вид на огромную равнину, где вдалеке виднелись огни какого-то поселения. Глеб почувствовал надежду, но Роман покачал головой.

– Это мираж, – сказал он. – Дорога играет с нами.

Они ехали молча, каждый погружённый в свои мысли. Глеб чувствовал, что дорога становится всё тяжелее, будто она проверяет их на прочность, вытаскивая наружу самые болезненные воспоминания и страхи. Но он знал, что если они выдержат – смогут пройти дальше.

Глава 6. Первая авария.

Влажная дорога блестела в свете фар, будто кто-то разлил по асфальту жидкое зеркало, и каждое отражение в нём казалось зыбким, ненастоящим. Глеб вёл машину медленно, чувствуя, как напряжение скапливается в плечах, словно он несёт на себе не только груз собственных мыслей, но и тревогу всех, кто ехал рядом. Впереди «Урал» Эмиля уверенно прорезал ночную темень, но даже массивность грузовика не могла скрыть того, что внутри каждого из них росла неуверенность: дорога становилась всё более коварной, а за каждым поворотом могло скрываться что угодно. Инга молчала, её лицо было освещено тусклым светом приборной панели, и в её взгляде читалась усталость, словно она давно перестала верить, что впереди их ждёт что-то хорошее. Валерия сидела с прямой спиной, стиснув руки на коленях, будто только так могла удержать себя от паники. Роман, казалось, был спокоен, но его глаза постоянно скользили по зеркалам, как у человека, который ждёт подвоха.

Дождь усилился, и капли барабанили по крыше, создавая ощущение, будто кто-то снаружи стучит в окна, требуя впустить его внутрь. Глеб поймал себя на мысли, что ему хочется остановиться, выйти из машины, вдохнуть свежий воздух, но он знал: если остановится сейчас, то, возможно, уже не сможет тронуться с места. Он взглянул на часы – стрелки застыли, показывая несуществующее время, и это только усилило ощущение, что они попали в петлю, где всё подчинено чужой, враждебной логике.

В какой-то момент дорога резко пошла под уклон, и колёса машины заскользили по мокрому асфальту. Глеб сжал руль, стараясь удержать траекторию, но чувствовал, как зад машины начинает уводить в сторону. Впереди «Урал» Эмиля тоже замедлил ход, и вдруг грузовик резко дёрнулся, будто его что-то толкнуло сбоку. Глеб увидел, как тяжёлая машина начинает разворачиваться поперёк дороги, и в этот момент его собственная машина потеряла сцепление с асфальтом. Всё произошло за секунды: визг тормозов, крик Инги, резкий удар – и тишина, в которой слышно только, как дождь продолжает барабанить по крыше.

Глеб открыл глаза, чувствуя, как по лицу стекает кровь. Он попытался пошевелиться – руки и ноги слушались, но в голове стоял звон. Он увидел, что Инга держится за плечо, её лицо перекошено от боли, но она жива. Валерия уже выбиралась из машины, проверяя, не пострадал ли кто-то ещё. Роман сидел, прижавшись к двери, и его взгляд был пустым, будто он видел что-то, что не могли увидеть остальные.

– Все целы? – спросил Глеб, с трудом выговаривая слова.

– Я в порядке, – отозвалась Инга, морщась от боли. – Плечо болит, но, кажется, ничего серьёзного.

Валерия обошла машину, осмотрела Глеба, потом Ингу, быстро и профессионально.

– У тебя ссадина, – сказала она Глебу. – Инга, дай руку. – Она осторожно прощупала плечо девушки. – Вывих, но не перелом. Я могу попробовать вправить, если ты готова.

Инга кивнула, стиснув зубы. Валерия аккуратно взялась за её руку, быстро и уверенно потянула – раздался тихий щелчок, и Инга вскрикнула, но тут же облегчённо выдохнула.

– Спасибо, – прошептала она.

Роман вышел из машины последним, его движения были медленными, будто он двигался сквозь вязкий воздух.

– Где Эмиль? – спросил он.

Глеб посмотрел вперёд – «Урал» стоял поперёк дороги, его кабина была смята, но двери были открыты. Они бросились к грузовику. Эмиль сидел за рулём, его лоб был разбит, из раны текла кровь, но он был в сознании.

– Чёрт, – пробормотал он, увидев их. – Я думал, что всё… – Он не договорил, закашлялся.

Валерия быстро осмотрела его, остановила кровь, наложила повязку.

– Нужно отдохнуть, – сказала она. – Мы не можем ехать дальше в таком состоянии.

Глеб осмотрел машины – обе были повреждены, но не настолько, чтобы не могли ехать. Он почувствовал облегчение, но тут же понял, что останавливаться здесь опасно. Вокруг дорога уходила в темноту, и в этой темноте что-то шевелилось, будто сама ночь наблюдала за ними.

– Мы не можем оставаться здесь, – сказал он. – Нужно уехать как можно дальше от этого места.

Эмиль кивнул, с трудом выбрался из кабины. Они пересели в одну машину, оставив «Урал» на обочине, и поехали дальше, медленно, стараясь не делать резких движений. Дорога стала ещё уже, деревья по обеим сторонам сдвинулись так близко, что казалось, их ветви вот-вот прорежут стекло.

В какой-то момент они увидели впереди свет – тусклый, мерцающий, словно кто-то держал фонарь, стоя посреди дороги. Глеб замедлил ход, пытаясь рассмотреть, кто это. Когда они подъехали ближе, стало видно: на дороге стоял мужчина в старом плаще, его лицо было скрыто капюшоном, а в руках он держал фонарь, свет которого казался нереально ярким.

– Не останавливайтесь, – прошептал Роман. – Это не человек.

Но Глеб уже притормозил, и мужчина поднял голову. Его лицо было без черт, только гладкая кожа, на которой не было ни глаз, ни рта, ни носа. Он поднял руку, указывая вперёд, и в этот момент свет фонаря стал ослепительно белым. Глеб почувствовал, как его глаза наполняются слезами, он зажмурился, но свет проникал даже сквозь веки.

– Не смотри, – крикнула Инга, закрывая лицо руками.

Валерия отвернулась, прижимая ладони к ушам, будто пыталась заглушить несуществующий звук. Роман сидел неподвижно, его губы шевелились, он что-то шептал себе под нос.

Свет внезапно исчез, и когда Глеб открыл глаза, дороги впереди уже не было. Машина стояла на краю обрыва, а внизу, в густом тумане, виднелись огоньки – то ли костры, то ли чьи-то глаза.

– Назад, – сказал Эмиль, его голос был хриплым, но твёрдым.

Глеб включил заднюю передачу, медленно отъехал от края. Когда они вернулись на дорогу, мужчина с фонарём исчез, будто его и не было. Вокруг снова была только ночь и дождь.

Они ехали молча, каждый погружённый в свои мысли. Глеб чувствовал, что после аварии что-то изменилось – не только в них, но и в самой дороге. Она стала живой, дышащей, и с каждым километром всё сильнее давила на них своим присутствием.

В какой-то момент Инга заговорила, её голос был тихим, но решительным.

– Я видела в том свете… свою комнату. Детскую. Там всё было, как раньше, только на стенах были тени. Они шептали мне, чтобы я осталась.