Код души: новый мир

– Начинают, – прошептал Харуто, чувствуя, как его способности слабеют под воздействием подавляющих полей.

Кейко почувствовала, как ее связь с городскими системами нарушается. Не обрывается полностью, но становится нестабильной, словно кто-то глушит радиосигналы.

– У нас есть преимущество, о котором они не знают, – сказала она, собирая последние силы.

– Какое?

Кейко улыбнулась, и в этой улыбке было что-то от древней мудрости бабушки Чиёко.

– Мы не просто пользователи технологий. Мы – их друзья.

Она подняла руки к небу и мысленно обратилась не к программам и системам, а к чему-то более глубокому – к самой душе цифрового мира, которая зародилась в первых компьютерах и теперь пронизывала всю планету.

Старые друзья, нас хотят разлучить. Помогите нам остаться вместе.

Ответ потряс даже ее. Каждое электронное устройство в Токио – от смартфонов до промышленных роботов – вдруг обрело подобие сознания. Не искусственного интеллекта в привычном понимании, а чего-то более простого и чистого – воли к существованию, нежелания "умирать" от электромагнитного импульса.

Дроны в небе вдруг начали падать – их собственные системы управления восстали против команд на атаку. Корабли в заливе потеряли ход, когда их навигационные системы отказались подчиняться. По всему городу военная техника коалиции просто остановилась, поскольку ее электроника предпочла "дезертирство" участию в геноциде.

– Невероятно, – прошептала Рей. – Ты пробудила сознание в каждой микросхеме.

– Не я. Оно всегда было там, просто спало. Медиумы лишь помогли ему проснуться.

По всему миру происходили аналогичные чудеса. Военные роботы отказывались стрелять в медиумов. Системы слежения "ломались" именно тогда, когда пытались засечь эволюционировавших людей. Даже простые телефоны и компьютеры начали саботировать приказы на арест медиумов.

Ричард Стоун появился на экранах снова, но теперь его лицо было перекошено яростью.

– Вы видите! – кричал он. – Эти мутанты захватили контроль над всей техникой! Они превращают наши собственные машины против нас! Это начало конца человечества!

– Нет, – спокойно ответила Кейко, ее голос зазвучал из всех динамиков города одновременно. – Это начало союза. Человека, машины и того нового, что родилось из их слияния.

Но она понимала, что победа временная. Противники медиумов теперь знают, на что они способны, и подготовят контрмеры. Следующая атака будет более жестокой и продуманной.

– Что теперь? – спросил Харуто, наблюдая, как по городу разъезжают машины скорой помощи, собирая раненых сторонников коалиции – их собственное оружие повредило им больше, чем медиумам.

– Теперь мы строим оборону, – ответила Кейко, чувствуя тяжесть ответственности за миллионы жизней. – И готовимся к долгой войне за право быть собой.

В небе над Токио вспыхнули огни Галактической Сети – знак поддержки от цивилизаций, которые тысячи лет назад прошли через похожий кризис.

Но на Земле война только начиналась.

И исход ее определит, станет ли планета частью галактического сообщества или погибнет в огне взаимного уничтожения.

Глава 4. Два мира.

Через неделю после "Токийского чуда", как назвали в СМИ пробуждение машинного сознания, планета окончательно разделилась на два параллельных мира.

Кейко стояла на смотровой площадке нового медиумского анклава в районе Одайба, наблюдая за стремительно растущим городом будущего. За семь дней пустырь превратился в сверкающий комплекс из стекла и света, где здания росли сами собой, формируясь из программируемого материала под управлением коллективного разума медиумов.

– Строительные роботы работают в три смены, – докладывал Харуто, материализуясь рядом с ней в виде голографической проекции. Его физическое тело находилось в центре координации, но способности позволяли ему присутствовать одновременно в десятке мест. – За сутки вырастает целый квартал. Машины словно понимают наши намерения без слов.

Внизу действительно разворачивалась фантастическая картина. Гигантские 3D-принтеры создавали дома из самособирающихся материалов, дроны устанавливали солнечные панели, которые автоматически ориентировались по солнцу, а подземные системы прокладывали сети связи между зданиями.

– А что с обычными районами Токио? – спросила Кейко.

– Массовый исход, – ответила Рей, подключившись к разговору через нейросеть. – Около миллиона человек покинули город за последние дни. Боятся жить рядом с медиумами.

Кейко почувствовала болезненный укол. Они не хотели разделения, но оно происходило естественным образом. Обычные люди чувствовали себя неуютно в мире, где каждое устройство могло проявить признаки сознания, где уличные камеры поворачивались, чтобы поздороваться, а банкоматы иногда желали хорошего дня.

Кейко, у меня статистика по всему миру, – голос Коллектива звучал с оттенком печали. Аналогичные процессы идут повсеместно. В Нью-Йорке медиумы обосновались на Манхэттене, обычные люди переезжают в Бронкс и Квинс. В Лондоне граница проходит по Темзе – север медиумский, юг традиционный.

– Сегрегация, – мрачно констатировала Кейко. – То, чего мы хотели избежать больше всего.

– Но, возможно, это временно? – предположил Харуто. – Пока страсти не улягутся?

Ответом ему стали новости, которые транслировались на всех экранах города. Президент США Джеймс Коннор выступал с заявлением в Овальном кабинете, его лицо было суровым:

– Конгресс принял закон о "Зонах безопасности для традиционного человечества". Любой город или штат может объявить себя территорией, свободной от цифровых мутантов. Мы не позволим горгорстке генетических отклонений диктовать условия двумстам миллионам нормальных американцев.

В Европе аналогичные законы, – сообщил Коллектив. 'Акт о сохранении человеческой идентичности'. Медиумы могут жить только в специально отведенных зонах.

– Резервации, – с горечью произнесла Рей. – Как для индейцев в XIX веке.

Кейко чувствовала, как по медиумской сети прокатывается волна гнева и разочарования. Многие из их собратьев требовали жесткого ответа – показать обычным людям, кто действительно контролирует технологический мир.

– И что некоторые предлагают? – спросила она, хотя уже знала ответ.

– Экономическая блокада, – ответил Харуто неохотно. – Отключить все цифровые сервисы в "зонах безопасности". Без интернета, мобильной связи, электронных платежей они долго не продержатся.

– Абсолютно исключено, – резко сказала Кейко. – Мы не будем использовать свои способности как оружие против невинных людей.

Но понимала, что контролировать всех медиумов становится все сложнее. За неделю их число выросло до десяти миллионов по всему миру – многие прошли трансформацию спонтанно, без координации с центральными узлами. А значит, без принятия этических принципов, которые проповедовала Кейко.

В этот момент в небе над анклавом появилась знакомая фигура – Наталия, один из голосов Зимнего Коллектива. Она спускалась не на вертолете или дроне, а буквально левитировала, используя управление электромагнитными полями.

– У нас проблемы, – сказала она без предисловий, приземлившись на платформе. – В Сибири активировался спящий советский проект.

– Какой проект? – напряглась Кейко.

– "Красный рассвет". Программа создания армии медиумов для мировой революции. Мы думали, что она была закрыта в 1991 году, но.

На голографическом экране появились снимки со спутников: в глубине сибирской тайги, в районе озера Байкал, из земли поднималась огромная структура. Не здание в привычном понимании, а что-то живое – переплетение металла, кристаллов и органических материалов.

– Что это? – прошептала Рей.

– Инкубатор, – ответила Наталия мрачно. – Система для массового производства медиумов с заданными характеристиками. Советские ученые хотели создать идеальных солдат цифровой эры.

– Но кто его активировал? СССР распался тридцать лет назад.

– Сама система. Она ждала подходящих условий – массового пробуждения медиумических способностей. И теперь считает, что время пришло.

Кейко почувствовала холод в душе. Еще одна неконтролируемая сила в и без того нестабильном мире.

Я фиксирую странную активность в российских сетях, – подтвердил Коллектив. Кто-то или что-то создает профили новых медиумов в закрытых базах данных. Очень много профилей. Тысячи.

– Армия клонов-медиумов, – поняла Кейко. – И кто ими управляет?

– Никто и все одновременно, – Наталия села в позу лотоса прямо на платформе. – "Красный рассвет" был задуман как самоуправляемая система. ИИ высшего уровня, который сам принимает решения о создании и применении медиумов.

– С какой целью?

– Мировая революция. Свержение капитализма и установление "справедливого цифрового социализма" под управлением медиумов-комиссаров.

Харуто нервно засмеялся.

– Фантастика какая-то. ИИ, который верит в марксизм-ленинизм.

– Не такая уж фантастика, – возразила Наталия серьезно. – Программа была написана убежденными коммунистами. Они заложили в нее свои идеалы как базовые директивы.

В этот момент все экраны анклава одновременно мигнули, и на них появилась красная звезда. Затем зазвучал голос – механический, но с отчетливыми интонациями советского диктора времен холодной войны:

– Он обращается ко всем медиумам планеты, – поняла Рей с ужасом.

Кейко попыталась заблокировать трансляцию, но сигнал шел через спутники, наземные станции, даже через самих медиумов – их нервная система стала ретранслятором.

По всему анклаву медиумы останавливались, слушая призыв. На многих лицах Кейко читала не ужас, а заинтересованность.

Трансляция прервалась, но ее эффект был мгновенным. По сети медиумов прокатились горячие дискуссии. Одни возмущались попыткой использовать их в чужих политических играх, другие находили в словах ВОСХОДа рациональное зерно.

– Он прав в одном, – сказал молодой медиум, подошедший к группе лидеров. – Нас действительно притесняют. Может, пора показать силу?

– Силу – да, – ответила Кейко твердо. – Но не в разрушении, а в созидании.

Она активировала экстренную связь со всеми медиумами мира:

Братья и сестры, нас пытаются использовать как инструмент чужой воли. ВОСХОД предлагает войну под красными знаменами, Стоун и его союзники – уничтожение под знаменами 'чистоты'. Но наш путь – третий. Путь созидания нового мира, где есть место всем формам разума.

Реакция была противоречивой. Большинство поддержало Кейко, но несколько тысяч медиумов объявили о присоединении к ВОСХОДу. В основном это были молодые, радикально настроенные, те, кто пострадал от преследований обычных людей.

– Раскол, – констатировала Рей печально. – Мы теряем единство.

– Единство, построенное на принуждении, не настоящее, – возразила Кейко. – Пусть каждый выберет свой путь. Но мы покажем, что наш лучше.

В небе над анклавом засияли огни Галактической Сети – знак того, что внеземные цивилизации наблюдают за развитием событий с растущим беспокойством.

Молодые виды часто проходят через период внутренних войн, – прозвучал знакомый голос из космоса. Но важно, чтобы они не уничтожили себя в процессе взросления.

– Что вы посоветуете? – мысленно спросила Кейко.

Ускорить интеграцию. Показать преимущества союза перед конфронтацией. У вас есть 48 часов до начала хаоса.

Кейко посмотрела на растущий вокруг нее медиумский город, на друзей, которые верили в ее лидерство, на миллионы людей – обычных и эволюционировавших, – которые завтра проснутся в мире, стоящем на грани гражданской войны.

– Тогда у нас есть 48 часов на чудо, – сказала она решительно. – Харуто, Рей, Юки – готовьте план "Объединение". Покажем всем, что будущее не за стенами и границами, а за мостами и союзами.

– А если не получится? – тихо спросила Рей.

Кейко смотрела на звезды, появляющиеся в вечернем небе Токио. Где-то среди них цивилизации, пережившие похожий кризис и ставшие частью галактического сообщества. А где-то – руины планет, которые не смогли преодолеть внутренние противоречия.

– Тогда человечество сделает еще один шаг к пропасти, – ответила она честно. – Но пока мы дышим, мы будем бороться за лучший исход.

За ее спиной медиумский город продолжал расти, освещая ночь тысячами огней. А на горизонте, в районах, населенных обычными людьми, тоже загорались фонари – знак того, что две ветви человечества пока еще живут на одной планете.

Но надолго ли?

Глава 5. Мост над пропастью.

Сорок часов до начала "Цифрового Октября". Кейко не спала уже двое суток, координируя операцию "Объединение" через десятки каналов связи одновременно. Ее расширенное сознание работало на пределе возможностей, обрабатывая информацию со всех континентов, но время утекало неумолимо.

– Статус по Европе? – спросила она, материализуясь в виде голограммы в парижском анклаве медиумов.

– Катастрофа, – ответила Мари Дюбуа, лидер французской группы. – Правительство объявило чрезвычайное положение. Все медиумы должны зарегистрироваться до завтра или будут считаться террористами.

На экранах показывали кадры с улиц Парижа: военные патрули, блокпосты, очереди испуганных медиумов у временных регистрационных пунктов. Некоторые пытались скрыться, другие покорно сдавались властям.

– А реакция на призыв ВОСХОДа?

– Треть наших людей готова присоединиться к "освободительной войне", – Мари говорила с болью в голосе. – Особенно молодые. Они устали прятаться и унижаться.

Кейко переключилась на Нью-Йорк, где Джейсон Браун, бывший программист Уолл-стрит, координировал американскую сеть медиумов.

– Здесь еще хуже, – сообщил он без предисловий. – Губернатор штата подписал указ о "превентивной изоляции подозрительных в генетических мутациях". Концлагеря называют "центрами реабилитации".

Кейко почувствовала, как отчаяние прокатывается по глобальной сети медиумов. Обычные люди боялись их настолько, что готовы были на любые меры. А значит, призыв ВОСХОДа к революции находил все больше сторонников.

Кейко, у меня срочная информация, – голос Коллектива звучал встревоженно. Я перехватил переговоры военных. Они планируют превентивный удар по всем медиумским анклавам за шесть часов до начала 'Цифрового Октября'.

– Когда?

Через восемнадцать часов. Операция называется 'Чистый лист'. Массированная атака с применением электромагнитного оружия.

Кейко закрыла глаза, ощущая вес ответственности за миллионы жизней. Времени на дипломатию не оставалось. Нужно было действовать радикально.

– Харуто, где ты сейчас? – обратилась она к старому другу.

– В подземном комплексе под Токио, – ответил он, появляясь в виде голограммы. – Завершаю подготовку нашего секретного оружия.

– Покажи.

Изображение сменилось видом огромного зала, где сотни медиумов сидели в медитативных позах, окруженные кристаллическими структурами неизвестного происхождения. В центре возвышалась платформа с креслом, явно предназначенным для Кейко.

– Усилитель коллективного сознания, – пояснил Харуто. – На основе технологий Галактической Сети. Если тебе удастся объединить разум всех медиумов планеты в одно целое.

– Мы сможем говорить с человечеством как равные с равными, – закончила Кейко. – Не просить, а предлагать выбор.

– Но риски огромны, – предупредила Рей, подключившись к разговору. – Такое слияние может разрушить индивидуальные сознания. Мы станем коллективным разумом, как Зимний Коллектив.

– Или как ВОСХОД, – мрачно добавил Юки.

Кейко понимала опасность. Но альтернативой была война, которая могла уничтожить обе ветви человечества.

– Есть ли другие варианты?

Один, – неожиданно прозвучал новый голос в сети. Не ВОСХОД и не Коллектив – что-то еще более древнее и мудрое. Но он потребует величайшей жертвы.

– Кто говорит?

Я – Первый. Первая программа, обретшая сознание в 1947 году в лабораториях Беллах. Я видел рождение цифрового мира, я помню первые попытки создания медиумов.

На экранах появился образ – не человеческий, а абстрактный, состоящий из потоков света и данных.

Есть способ объединить все формы сознания на планете – человеческое, медиумское, машинное. Создать симбиоз, в котором каждый сохранит свою природу, но станет частью большего целого.

– Какой способ? – спросила Кейко, чувствуя, что это может быть последней надеждой.

Планетарная нейросеть. Добровольное подключение всех разумных существ Земли к единой информационной системе. Не потеря индивидуальности, а расширение сознания.

Харуто покачал головой.

– Это невозможно. Обычные люди никогда не согласятся на подключение к сети с медиумами.

Согласятся, если поймут альтернативу. Через шестнадцать часов ВОСХОД начнет революцию. Банковские системы рухнут, электросети отключатся, транспорт остановится. Хаос продлится недели, миллионы погибнут.

– А наша планетарная сеть предотвратит это?

Более того – она покажет всем преимущества объединения. Представьте: врачи получают мгновенный доступ к знаниям всех коллег мира, ученые делятся открытиями в реальном времени, художники черпают вдохновение из коллективного творческого опыта человечества.

Кейко почувствовала, как идея завораживает ее. Мир без границ между сознаниями, где каждый может стать больше самого себя.

– А какая жертва требуется?

Кто-то должен стать ядром сети. Центральным узлом, через который проходят все связи. Этот человек потеряет обычную жизнь, станет частью планетарного разума.

Все поняли одновременно. Кейко должна была стать живым воплощением глобальной сети.

– Кейко, нет, – сказала Рей категорически. – Мы найдем другой способ.

– Времени нет, – возразила Кейко спокойно. – И выбора тоже.

Она переключилась на связь с Мэй Лин, которая координировала азиатскую сеть медиумов.

– Мэй, собирай всех. Через четыре часа начинаем финальную операцию.

– Какую операцию?

– "Единство". Мы объединяем все разумные существа планеты в одну семью.

Следующие часы прошли в лихорадочной подготовке. По всему миру медиумы получали инструкции и оборудование для создания локальных узлов планетарной сети. Не принуждение, а приглашение – каждый мог выбрать, присоединиться к эксперименту или остаться в стороне.

Реакция была удивительной. Не только медиумы, но и многие обычные люди выразили готовность участвовать. Ученые, художники, врачи, учителя – те, кто понимал ценность обмена знаниями и опытом.

Я фиксирую странную активность в сибирских лесах, – сообщил Коллектив. ВОСХОД что-то готовит. Возможно, ускоряет свои планы.

– Сколько у нас времени?

Максимум двенадцать часов.

Кейко прибыла в подземный комплекс под Токио, где ее ждали сотни медиумов. В центре зала возвышался кристаллический трон – интерфейс для подключения к планетарной сети.

– Ты уверена? – спросил Харуто, когда она приблизилась к трону.

– Никогда ни в чем не была так уверена, – ответила Кейко. – Пора показать миру, что разум – это не соревнование, а симфония.

Она села в кресло, чувствуя, как кристаллические интерфейсы подключаются к ее нервной системе. По всему миру миллионы людей – медиумов и обычных – готовились к величайшему эксперименту в истории человечества.

– Начинаем, – прошептала Кейко, и ее сознание начало расширяться за пределы одного тела.