Научи меня дышать

– Это твоя комната. – Макс кивает в сторону двери в противоположной от нас стороне. – Здесь моя, а вон там Миры.

– И где твоя соседка? – спрашиваю я, оглядываясь.

– Она уже в клубе, у них репетиция. Готовь деньги. – Он толкает меня в плечо.

– Убери довольную ухмылку с лица, я же сказал, твоя подружка не сможет меня удивить.

– Надо было ставить больше.

– До вечера у тебя есть время поднять ставку. – Я разворачиваюсь и иду в свое временное пристанище.

– Я просто боюсь сдирать с тебя деньги за такой легкий спор, – кричит он мне вслед.

Оказавшись в комнате, бросаю сумку около узкого деревянного шкафа. Изголовьем к окну стоит односпальная кровать, заправленная бежевым пледом, а напротив нее на стене висит телевизор. Как сказала бы моя сестра – «очень аскетично».

Достаю из сумки одежду и фотоаппарат. Я не был уверен, что продержусь здесь хотя бы пару недель, поэтому ограничился минимальным набором.

Взяв чистое полотенце, лежащее в шкафу, сразу направляюсь в душ, чтобы смыть с себя всю грязь после полета. В ванной мне в нос ударяет легкий аромат кокоса. Я осматриваюсь, но не обнаруживаю никаких признаков обитания в этом доме женщины, за исключением нескольких тюбиков.

Обычно там, где появляется слабый пол, творится хаос из баночек с кремами, косметики и бог знает чего еще. Они будто метят территорию таким образом. Но в этой ванной разбросаны только вещи Макса.

Теплый душ помогает затекшим мышцам расслабиться. Разминаю шею и подставляю ее под струи воды: четырнадцать часов полета с пересадкой даже из самого выносливого тела могут сделать дерево. Как бы странно это ни прозвучало, но я бы сейчас завалился в кровать, чтобы отоспаться, однако надо следовать совету Вики – вытащить голову из задницы и стать человеком, который любит эту жизнь. Не могу сказать, что не делаю этого, возможно, просто не в том формате, который предпочитает моя сестра.

Переодевшись, возвращаюсь в гостиную и изучаю стену с фотографиями. Практически на всех снимках Макс в обнимку с симпатичной блондинкой и кудрявой девушкой. Лица второй не видно, однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это Мира. На некоторых фото Макс с ребенком лет четырех или пяти.

От этих снимков веет теплом и уютом, чем-то родным, и это так странно, потому что мы с Максом практически никогда не обсуждали его жизнь. Он говорил о клубе, девушках и, конечно, «святой Мире». Но, глядя на фотографии, я понимаю, что упустил значимую часть его жизни.

Друг подходит ко мне с озадаченным видом, почесывая затылок.

– Кто снимал? – спрашиваю я, кивая на фотографии.

– Большинство – Мира, остальное – я и Полина.

– А Полина симпатичная. – Я постукиваю пальцем по снимку, на котором они вместе запечатлены и у Макса на лице сияет наиглупейшая улыбка. – Она тоже сегодня вечером будет в клубе?

Макс сразу же поворачивается ко мне. Его лицо меняется за доли секунды, из-за чего мне приходится сдержаться, чтобы не рассмеяться.

– Даже не думай. Полина неприкосновенна. – Он пристально смотрит на меня. – Она в моем списке девушек, на которых ты не можешь посягать.

– В списке? – уточняю я.

Бога ради, неужели он и правда думает, что я смогу посмотреть на девушку, которая ему нравится? Как там, в мужском кодексе, говорится? Девушки и сестры под запретом? Кажется, мы прошли это в детстве.

– И кто еще в этом списке? Это я так, к сведению, а то вместо Миры меня за дверь выставишь ты.

– Только Полина. И, кстати, об этом Мире знать не нужно. Она меня убьет.

– Она хоть за что-то не орет на тебя? – Усмехнувшись, отхожу от стены и складываю руки на груди.

– Бывает и такое. Ладно, поехали, такси уже ждет внизу.

Когда мы оказываемся в клубе, то сразу попадаем в круговорот людей, обнимающих Макса. Я еще никогда не был в его заведении. В прошлый мой приезд голову слишком занимали сестра и семейные проблемы. А вот Вика тут зависала частенько и все уши мне прожужжала про этот клуб. И теперь я понимаю почему.

Заведение действительно шикарное. Под потолком огромное количество белых и серебристых шаров. Помещение наполнено гулом голосов и ритмичной фоновой музыкой. Официантки ходят в платьях чуть ниже бедра и на каблуках, на лицах минимум макияжа, волосы собраны в высокие хвосты. За стойкой бармены показывают шоу, создавая из ряда стопок, наполненных алкоголем, огненную дорожку. Находящиеся рядом гости поочередно берут свою порцию, залпом выпивают, а затем с грохотом ставят стопку на место.

У кирпичной стены располагается небольшая сцена, на которой стоят музыканты и настраивают инструменты. За барабанной установкой висит огромная надпись: «С днем рождения!»

– Я скоро вернусь, подожди меня в баре, – кричит мне на ухо Макс, кивает в указанную сторону, а затем скрывается среди танцующей толпы.

Глава 4

Мира

– Ты все проверил по списку, который я дала? – спрашиваю я бармена.

– Да, все в порядке. – Он протирает стакан и ставит его на поднос рядом с другими.

Бросаю взгляд на полупустой зал и мысленно делаю пометку, что нужно проконтролировать доставку алкоголя: в день рождения Макса бар опустеет в два раза.

На сцене уже установлен диджейский пульт, а также стоят инструменты ребят из группы. Два бармена за стойкой проверяют посуду и расставляют в удобном для себя порядке. Официантки бегают по помещению, сдвигая столы ближе к стенам, чтобы создать больше места для танцев. Сегодня все должно пройти идеально.

Клуб стал мне вторым домом. Я провожу здесь двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Мы открыли его почти три с половиной года назад. Ну как мы… Макс. Он озвучил эту гениальную идею в разгар летней сессии, и я, конечно, поддержала. Как будто могло быть иначе. Мы обратились к родителям за помощью: предоставили бизнес-план, все эскизы, сказали, что сами будем работать, а как раскрутимся, отдадим все занятые деньги. Они одобрили нашу идею с одним условием: мы с Максом должны владеть клубом вместе. Поэтому я согласилась на роль управляющей.

Первое время было тяжело. Приходилось совмещать институт и клуб. Мы сутками торчали здесь. Красили стены, потом перекрашивали в другой цвет, потому что нам не понравилось. С сотрудниками тоже не все было гладко, и только спустя год мы пришли к нашему постоянному составу. К стабильности. Все как я люблю.

Входная дверь открывается, и по ступенькам спускаются ребята из группы. Дима, наш ударник, идет впереди и крутит палочки в руках.

– Привет. Как дела? – Я захлопываю ежедневник и отодвигаю его в сторону.

Дима опускается на стул рядом.

– Лучше не бывает. Ты зря с нами не поехала. Было громко, весело и взрывоопасно.

Я вопросительно изгибаю бровь.

– В конце вечеринки запустили фейерверк, – поясняет Дима, стуча барабанными палочками по коленке.

Вчера ребята отправились на вечеринку на горный курорт. Море туристов, громкое выступление популярной рок-группы, бесплатное проживание в элитной гостинице и безлимитный пропуск в бар – что может быть заманчивее для парней двадцати пяти лет?

– К тому же наш девственник наконец-то познакомился с девушкой, – громко оповещает Дима, обнимая подошедшего Никиту.

– Захлопнись. – Никита отмахивается от него и садится рядом со мной.

В отличие от друга, Никита выглядит немного помятым, и от него пахнет перегаром.

– Ты в состоянии играть? – интересуюсь я.

– Конечно. – Он рукой подзывает бармена.

Тот открывает холодильник и подает бутылку минералки. Никита прислоняется лбом к холодному стеклу.

– Я ненавижу тебя, честное слово, – хрипит он Диме. – Ты сделал убийственную смесь и выдал это за легкий алкогольный коктейль. Если я сегодня умру и выступление провалится, я задушу тебя.

Дима хохочет во весь голос.

– Чисто теоретически ты уже будешь мертв и ничего не сможешь мне сделать.

– Если выступление провалится, то я лично исполню последнюю волю умирающего. Ну, или могу позвонить твоей девушке и пригласить ее на наше выступление, где она увидит, насколько тебя любят поклонницы. – Я беззаботно пожимаю плечами.

Смех нашего ударника сменяется хмурым взглядом. Никита же, наоборот, расцветает.

– Ты просто убийца всего позитивного, – ворчит Дима.

– Всегда к вашим услугам. – Я встаю со стула. – Приводи себя в порядок, а мы пока отыграем пару песен. – Вытаскиваю из заднего кармана джинсов ключи от кабинета и протягиваю Никите. – Можешь немного отдохнуть наверху.

Он с благодарностью принимает их и, прикладывая холодную бутылку к голове, плетется к ступенькам, ведущим на второй этаж.

Я всегда отказываюсь от мужского внимания, и тем не менее большую часть жизни меня окружают мужчины. Макс, ребята из группы – это узкий круг, который я к себе подпустила, следуя совету своего психотерапевта: «Мира, человеку необходимо контактировать с другими людьми, несмотря на то что порой именно мы, люди, причиняем друг другу боль. Зачастую именно она подталкивает нас к чему-то новому и выводит из кокона». На мой взгляд, это очень спорное заявление. Зачем сближаться с тем, кто может причинить боль? И я уж точно против чего-то нового.

Но старый шарлатан, как обычно, оказался прав. Я познакомилась с парнями на втором курсе. Они о чем-то яростно спорили между собой перед зданием университета, а потом Никита будто взбесился, достал из чехла гитару и сыграл свою партию так, что у меня челюсть отвисла. Помню, как поспешила пройти мимо, дабы не спросить, как этот проигрыш звучал раньше, но забыла, что со мной был Макс, который вечно сует нос в мою жизнь. Слово за слово, все завертелось, и я оказалась участницей небольшой группы. Первое время было очень тяжело, так как я предпочитала оставаться в стороне и не участвовать в каких-либо мероприятиях, но потом поняла, что если и дальше позволю брать страху над собой верх, то вернусь в изначальную точку.

А я этого совершенно не хотела.

– Ты стала матерью Терезой? С каких пор? – Дима стучит палочкой по мембране барабана.

– С тех самых, когда поняла, что связалась с кучкой подростков в мужском обличье. – Я подключаю гитару и провожу по струнам медиатором.

Стоит прозвучать первым аккордам песни, как я будто погружаюсь в другой мир. Тот, где могу откинуть страхи, снять броню и хоть на мгновение стать слабой и позволить себе спокойно вдохнуть. С помощью гитары я выпускаю на волю все свои тревоги и кошмары. Так я словно кричу, что им меня не достать. После приступа или когда у меня плохое настроение, что, к слову, бывает довольно часто, меня спасает именно музыка. Только держа в руках гитару, я расслабляюсь и наслаждаюсь моментом, когда музыка проникает в каждую клеточку тела и сознания. Это еще одна часть моей жизни, которую я держу под контролем.

Спустя час к нам возвращается Никита. Он уже не выглядит таким бледным, словно вот-вот упадет замертво, и мы прогоняем выступление еще раз.

Клуб преображается, и кажется, будто здесь пройдет тот самый мальчишник в Вегасе, не хватает только стриптизерш и игровых автоматов. Но на такое я не пойду даже ради Макса.

В кабинете я переодеваюсь и наношу макияж. С каждым штрихом становлюсь непохожа на себя: в отражении на меня смотрит уверенная, дерзкая и сильная девушка, которой все по плечу. Нет блеклой тени, опасающейся каждого шороха.

Отмахнувшись от этих мыслей, я возвращаюсь в зал, уже заполненный людьми и музыкой. Успеваю поздороваться с друзьями Макса, но самого его не вижу. Боже, этот парень опоздает даже на собственные похороны, которые случатся очень скоро, потому что я его придушу.

– Привет, – раздается шепот у меня над ухом.

Я подпрыгиваю и, обернувшись, встречаю теплую улыбку Полины. Она заключает меня в крепкие объятия.

– Ты доведешь меня до сердечного приступа! – возмущаюсь я, отрываясь от нее. – Хорошо выглядишь.

Золотистое платье на тоненьких лямочках, туфли на высоком каблуке. Обычно светлые прямые волосы уложены легкими волнами. Темный макияж подчеркивает яркие голубые глаза. Полина всегда выглядит эффектно, но сегодня в ней есть что-то особенное.

– Ты тоже. – Она лучезарно улыбается и оглядывается по сторонам: – Где именинник?

– Обещал набрать, как будет подходить. Кстати о нем. Ты не представляешь, что он сделал!

Я должна хоть с кем-нибудь поделиться этой «замечательной» новостью. Тем более не исключено, что если Богдан остался таким же придурком и мы будем все время орать друг на друга, то я лучше перееду к Полине.

– Переспал с кем-то? – спрашивает она как-то натянуто.

– И это тоже. Он, черт возьми, пригласил своего ненормального друга пожить у нас. И уже сегодня притащит его сюда, – жалуюсь я, но Полина остается безучастна.

Ее взгляд становится грустным, она закусывает губу и отворачивается от меня. Беру ее ладонь в свою и нежно сжимаю пальцы.

– Поля, что происходит? – Я подхожу ближе и заглядываю подруге в глаза.

Она качает головой, и уголки ее губ слегка приподнимаются, но улыбка получается такой вымученной, что у меня сжимается сердце.

– Ничего. Я же сказала, что просто устала. – Она небрежно пожимает плечами. – Сегодня было слишком много клиентов, к тому же Аня капризничает.

– Я с трудом могу поверить, что этот ангел может капризничать.

– Ты всегда на ее стороне, – со смешком отвечает подруга. – Она, кстати, очень ждет, когда у тебя выдастся выходной.

Точно. Делаю новую мысленную пометку, что я обещала этому прелестному ребенку прогулку в парке. Но это не отвлечет меня от того, о чем мы только что говорили.

– Если у тебя кто-то появился и этот засранец посмел тебя обидеть, ты только скажи, и последнее, что он увидит в этой жизни, – свою никчемную задницу, – это мое единственное предположение, с чем связано поведение Поли, и я смело говорю о нем.

Глаза подруги широко распахиваются, а рука в моей слегка напрягается. Значит, я попала в точку.

С тех пор как муж Полины ушел в неизвестном направлении, прошло три года. Три года Полина работает как сумасшедшая. Выходит на смены в выходные или приглашает клиентов на дом, когда не с кем оставить Аню. И три года она избегает каких-либо отношений, кроме легкого флирта.

– Не говори ерунды, никого у меня нет. Я постоянно на работе, у меня маленький ребенок. Когда мне успеть с кем-нибудь познакомиться? – отмахивается она.

– Тогда скажи, почему ты перестала приходить в клуб? Ты меня избегаешь.

– Мира, правда, все в порядке. – Она улыбается и, высвободив руку, заправляет свою светлую прядь за ухо. – Не беспокойся.

Чуть позже я обязательно дожму ее.

– Пошли за бар, – предлагаю я и, не дожидаясь ответа, тяну подругу к стойке.

Полина садится на стул, а я захожу за бар. Людей становится все больше, а Макса до сих пор нет. Я точно его придушу.

– Что ты будешь?

– Я не особо хочу пить, налей мне просто сока.

Она снова осматривается по сторонам, словно кого-то ищет. Двигаю к ней стакан.

– Если ты сама мне не расскажешь, я буду тебя пытать. – Я облокачиваюсь на столешницу и слегка улыбаюсь. – Надеюсь, это не один из полоумных друзей Макса?

В ее глазах идет молчаливая борьба, а затем, издав страдальческий стон, она закрывает лицо руками и обреченно выдыхает.

– Я совершила просто огромнейшую ошибку. Это должен был быть просто секс. – Раздвинув пальцы, она смотрит на меня, словно из убежища. – А точнее, этого вообще не должно было произойти!

На мгновение я теряю дар речи. В голове появляется миллион вопросов, но больше всего меня волнует, почему Полина считает произошедшее ошибкой. Если она впустила кого-то к себе в постель, то это точно был не просто секс.

– Я его знаю?

Она молчаливо качает головой.

– Вино, Мира. – Полина отодвигает от себя стакан с соком.

Я выполняю ее просьбу, она выпивает все до капли и вскакивает со стула.

– Если ему позволено веселиться, то почему я должна себе отказывать? Присмотри за моей сумочкой. – Она резко кидает мне клатч, и я едва успеваю его поймать.

Подняв руки вверх, подруга, покачивая бедрами, направляется в самый центр толпы и принимается танцевать. Клянусь, эта ситуация становится только запутаннее.

Я остаюсь за баром и присматриваю не только за сумочкой подруги, но и за ней самой. К ней то и дело подходят парни, но Поля, словно в трансе, продолжает танцевать, совершенно не обращая на них внимания.

– Надо же, не знал, что у Макса работают такие горячие барменши, – слышу я мужской голос.

Поворачиваю голову и натыкаюсь на пристальный взгляд черных глаз. На губах парня красуется наглая ухмылка. Руки сложены в замок на барной стойке, а мускулистые плечи обтягивает черная футболка, открывающая вид на татуировки. Темные волосы уложены в легком беспорядке, словно с ними уже кто-то играл. Взгляд изучающе бегает по моему телу, и у меня складывается ощущение, что в его мыслях я уже обнажена.

Еще один похотливый знакомый Макса. Мне не привыкать, когда меня клеят, поэтому пропускаю мимо ушей его замечание.

– И как же тебя зовут? – Он растягивает слова с каким-то странным акцентом.

– Не думаю, что могу поделиться данной информацией. Что ты будешь?

Складываю руки на груди, чтобы хоть как-то прикрыться от этого липкого взгляда.

Парень ухмыляется.

– Пиво.

Я быстро достаю бутылку и ставлю перед ним. Незнакомец делает несколько глотков и, облизнув губу, в очередной раз проходит по мне взглядом. Я инстинктивно закатываю глаза.

– Так как тебя зовут? – Он придвигается ближе и повышает голос.

Дима начинает отбивать ритм песни, давая понять, что мне пора подняться на сцену.

– Дай угадаю: потом ты попросишь мой номер и пообещаешь незабываемую ночь? – иронично замечаю я, прикусив губу.

– Возможно. – Он подзывает меня пальцем, и я едва сдерживаюсь, чтобы не вызвать охрану и не выставить его на улицу. Наверняка он привык, что после этого жеста девушки тут же прыгают к нему в постель. И все же, решив подыграть, подхожу ближе. – Но в моем случае я никогда не бросаю слов на ветер.

Какой стандартный подход! Парень кажется мне смутно знакомым, но если так подумать, то все друзья Макса как на подбор: дерзкие, туповатые, не видят ничего дальше собственного носа.

– Знаешь, я тоже предпочитаю держать слово. – Я наклоняюсь, и между нашими лицами остается всего десяток сантиметров. Парень облизывает губу, и я бросаю на него вызывающий взгляд. Мой голос понижается до шепота: – Так вот, если хочешь еще хоть раз зайти сюда, держи свои руки и глаза подальше от меня. – А затем киваю на пиво: – За счет заведения.

Глава 5

Богдан

Мира.

Повторяю про себя в сотый раз, как полный кретин, разинув рот.

Бестия, обслужившая меня за барной стойкой и зажигающая сейчас на сцене, – «святая Мира».

Хватаю со стола стакан с виски и делаю жадный глоток, не сводя взгляда с девушки. Обнаженную кожу рук покрывают татуировки, тянущиеся замысловатыми узорами от запястий до плеч. Темно-карие глаза горят диким пламенем всякий раз, когда она проводит медиатором по струнам. Вместо вороньего гнезда на голове – длинные кудрявые волосы до поясницы. Вместо худобы и торчащих костей – упругое подтянутое тело. Отблески прожекторов мелькают по ее силуэту, делая еще более нереалистичной. Я понимаю, что прошло время и Мира изменилась, и все же…

– Ты можешь наконец-то закрыть рот. – Макс хохочет.

Голова идет кругом. Я чувствую себя полным идиотом. Уже полчаса пялюсь на сцену и не могу отвести взгляда от этой девчонки. Хотя это можно списать на временное помутнение рассудка из-за перелета.

Мира улыбается солисту, и тот отвечает тем же. Ее пальцы скользят по грифу гитары, беря очередной аккорд.

– Это ее парень? – Я киваю в сторону солиста.

Трудно не заметить влюбленный взгляд и глупую улыбку, появляющуюся на его лице, стоит только Мире подойти ближе. Удивительно, как он еще не захлебнулся слюной.

– Не смеши, – отмахивается Макс. – Мира и Никита никогда не будут вместе. Он, конечно, пытается и надеется на что-то большее, но я неоднократно советовал отступить.

– Почему?

– Ну, начнем с того, что Мира не сторонница отношений.

– Дружба с привилегиями – это уже нечто большее.

– Еще раз заговоришь о моей сестре в таком контексте, и я сделаю так, что ни одна девушка не посмотрит на тебя сегодня.

Я закатываю глаза. Даже не знаю, что больше смешит в этой ситуации.

– Ей пятнадцать, и она должна спросить разрешения у старшего брата, можно ли ей с кем-то переспать? – Не могу скрыть сарказма.

Нам по двадцать пять лет, мы вольны сами распоряжаться своей судьбой. Макс же ведет себя так, будто контроль над жизнью его сестры-подружки – единственное, что его заботит. Я, конечно, тоже порой не в восторге от выбора сестры и не забываю ей об этом прямо говорить, но, учитывая ее прошлый опыт, мои опасения вполне обоснованны.

Интересно, что Макс сделает, когда узнает, что я уже пытался подкатить к Мире?

Хотя, будем честны, несмотря на ее внешность, стервозный характер напрочь отбивает какое-либо желание перейти к совместному проживанию с особым комплектом услуг.

– Просто напоминаю, что ты – мой друг, но если она взбесится, ты вылетишь из квартиры через пять секунд. – Макс делает глоток виски и с угрюмым видом наблюдает, как к Полине подходит очередной парень в глупой попытке познакомиться.

– Напомни, почему мы с тобой дружим?

– Я единственный, кто может вытерпеть твой дерьмовый характер. – Он протягивает стакан в мою сторону, и я чокаюсь о него своим.

– Скорее потому, что только я могу сказать тебе правду. Так вот: вытащи свою голову из задницы и перестань сверлить Полину взглядом. Если ты так и собираешься сидеть на месте и смотреть, как тот тип ее обхаживает, – твое право. – Я поднимаю руки, изображая его сдающимся.

Макс резко поворачивает голову в сторону танцпола, и его глаза широко распахиваются. Полина двигается в ритм песни, а парень рядом с ней не теряет времени даром, на его лице играет самоуверенная улыбка в стиле «этой ночью ты будешь моей». Уж я-то знаю, о чем говорю.

– Она…

– Ага. Она отлично проводит время.

Не то что я. Справедливости ради стоит заметить, что выступление на сцене и правда получилось отличным, но я пришел сюда не для того, чтобы сидеть весь вечер в кресле и смотреть, как последние крупицы мужества покидают моего лучшего друга. Ради такого я мог бы остаться в Нью-Йорке и провести вечер в любом клубе в компании Отиса, моего приятеля. Он бы весь вечер разговаривал по телефону с женой, а я бы забылся в объятиях очередной незнакомки.

Идеальный план на каждый вечер.

Сейчас же я чувствую себя участником второсортного ситкома, в котором главному герою не везет в личной жизни, и только его друг, по совместительству ваш покорный слуга, может спасти ситуацию.

Когда к нам подходит какая-то блондинка и поздравляет Макса, оставляя на его щеке поцелуй, я вовсе не могу скрыть своего веселья.

– С ней ты тоже спал? – спрашиваю я, стоит нам остаться наедине.

– Заткнись, – отмахивается он.

Отличный план: позвать на вечеринку всех, кого успел затащить в постель.

Звучит последний аккорд, и выступление заканчивается. Раздается оглушительный шквал аплодисментов. Мира снимает гитару, ставит ее на стойку и спускается со сцены. Остальные участники группы убирают инструменты и помогают диджею пододвинуть пульт.

– Мира!

Макс крепко сжимает в объятиях девушку, прожигающую меня ненавидящим взглядом. Интересно, она помнит меня или же мне повезет и барабанные перепонки окружающих смогут прожить еще целых десять секунд?

– Ты ведь помнишь Богдана? – нерешительно произносит Макс.

Помнит. Она меня точно помнит, судя по адскому пламени в глазах.

– Мы уже познакомились. Твой друг пытался меня склеить, – фыркает она.

Макс поворачивается ко мне, сверля взглядом.

– Не начинай! Я не знал, что это она.

– Теперь твой запал пропал? – ядовито усмехается эта колючка.

Да, она все так же остра на язык.

– А ты так этого хочешь? – Я склоняю голову набок и с интересом смотрю на девушку.

Она закатывает глаза. Так и до нервного тика недалеко.

– Да я смотрю, вы на верном пути к взаимному обмену любезностями. – Из-за плеча Миры выходит блондинка с ослепительной улыбкой и протягивает мне руку: – Привет, я Полина.

– Богдан. – Я аккуратно сжимаю ее ладонь.

– Я бы советовала не разбирать сумку.

– Возможно, тебе стоит прислушаться к совету здравомыслящего человека, – говорит Мира, садясь напротив меня. – К тому же в этом городе полно девушек, с которыми Макс не успел переспать. Так что не трать тестостерон понапрасну.